Приветствую вас, коллеги!

Продолжаем публикации эссе из серии "Чужие уроки". Сегодня - история удивительной страны Ирландии, совершившей самый яркий экономический прорыв в новейшее время.

* * *

Сергей Голубицкий

«Чужие уроки»

Исцеление Кухулина

«- Прервем бой, - сказал Кухулин, - ибо кони наши измучились
и возницы изнемогли: не то же ли и с нами?
- Прервем бой, - сказал Фердиад, - уже пора.
Они прекратили бой и перекинули свое оружие в руки возниц.
Потом подошли друг к другу, обнялись за шею и трижды поцеловались»
 «Похищение быка из Куалнге» (Ирландская сага)

Гэлиге

Самым глубоким книжным потрясением моего детства явилось описание боевой ярости Кухулина, великого героя кельтского эпоса, победителя пса Куланна: «Суставы, сочленения и связки его начинали дрожать... Ступни его и колени выворачивались... Кости смещались, мускулы вздувались, становясь величиной с кулак бойца. Сухожилия со лба перетягивались на затылок и вздувались, становясь величиной с голову месячного ребенка... Один глаз его уходил внутрь так глубоко, что цапля не могла бы его достать; другой же выкатывался наружу, на щеку... Рот растягивался до самых ушей. От скрежета зубов его извергалось пламя. Удары сердца его были подобны львиному рычанию. В облаках над головой его сверкали молнии, исходившие от его дикой ярости. Волосы на голове спутывались, как ветки терновника. От лба его исходило «бешенство героя», длиною более, чем оселок. Шире, плотнее, тверже и выше мачты большого корабля била вверх струя крови из его головы, рассыпавшаяся затем в четыре стороны, отчего в воздухе образовывался волшебный туман, подобный столбу дыма над королевским домом» .
После таких «сказок на ночь» я прятался с головой под одеяло и мучительно переживал пропасть, разделявшую ирландского богатыря и родного Илью Муромца. С годами видение «уходящего глубоко внутрь глаза»  органично переросло в любопытство к народу, чья фантазия сумела живописать столь невообразимые физиологические метаморфозы.
Поступив в 1979 году на филологический факультет МГУ, сразу же записался на семинар по изучению ирландского языка, но уже на первом занятии испытал горькое разочарование: молодой преподаватель, из аспирантов, старательно вывел на доске загадочное слово «Gaeilge» и сказал: «Это гэльге – язык ирландцев, на котором сегодня в Ирландии практически никто не разговаривает. Ирландский язык обладает исключительно сложной грамматикой, которую до настоящего времени не сумели нормализовать, сложной орфографией – пишется одно, читается совершенно другое, хуже, чем в английском, и очень сложным произношением». «Ну вот, - с грустью подумал я, - опять сухожилия перетягиваются на затылок». И расстался с семинаром.
Прощальным абрисом в волшебном ирландском тумане  стала для меня научная монография Раджерского университета «Russian Drinking», посвященная феномену русского пьянства. Из книги я узнал, что в мире существуют только два народа, для которых нормой а не исключением является способность напиваться до полностью бессознательного состояния – это ирландцы и русские.
На этой приятной и согревающей душу параллели я и расстался в своем сердце с Ирландией на добрые двадцать лет. В памяти навсегда сохранился образ поэтичного народа, подарившего миру литературный гений Джонатана Свифта, Бернарда Шоу и Джеймса Джойса, богатейший народный эпос и абсолютную неспособность обустроить свой быт и цивилизацию. Ирландия – вымирающая страна с вымирающей экономикой, так и не сумевшая оправиться от многовекового колониального ярма британского соседа-паука...
Бьюсь об заклад, что сходное скудное представление сложилось об Ирландии  у большинства читателей, многие из которых вообще знают об этой стране только то, что она существует на карте. Что ж, тем сильнее окажется ваше потрясение, когда я поделюсь фактами, сразившими меня наповал несколько месяцев назад: согласно последнему исследованию  (июль 2006 года) Ирландская Республика является второй богатейшей страной в мире (после Японии) по доходам на душу населения! С цифрой в 190 тысяч долларов в год (!) Ирландия на голову опережает не только своего традиционного мучителя Великобританию, но и Соединенные Штаты, Италию, Францию, Германию, Испания – да что там, все страны мира!

Чем больше подробностей я узнавал о феноменальных, фантастических, поистине невозможных достижениях Ирландии за последние двадцать лет, тем сильнее оживал образ яростного Кухулина из моего детства: ежегодные инвестиции  США в Ирландию (55 миллиардов долларов) пятикратно превышают вложения в Китай и в два с половиной раза – суммарные инвестиции во всю остальную Европу; средний показатель ежегодного экономического роста Ирландии за последние 15 лет составляет 10 процентов, уровень инфляции – 2,3 %, безработицы -  менее 1 %, корпоративная налоговая ставка  - 12,5% (для сравнения: в остальной Европе – от 20 до 60%), бесплатное медицинское обеспечение, бесплатное образование, одна из самых развитых в мире систем социального обеспечения; в Ирландии находятся европейские штаб-квартиры крупнейших мировых компаний, специализирующихся на высоких компьютерных технологиях, информатике, медицине и фармакологии  - Intel, Dell Computers, Microsoft, IBM, Abbott Laboratories и тысячи других; Центр Международных финансовых услуг в Дублине (IFSC), в котором работает более 14 тысяч человек, является крупнейшим в мире средостением банковских электронных транзакций. Наконец, согласно опросу, проведенному эталонным Аналитическим отделом журнала «Economist» (Economist Intelligence Unit) Ирландия признана лучшим в мире местом для проживания (США в этом списке числятся 13-ыми).
Мы давно приучили себя к поиску разрешения собственных русских проблем в экзотических уголках планеты, препарируя то экономику Бразилии, то - Японии, то – Китая, то - «малых азиатских тигров». Оно понятно: американская экономическая наука, на которой строятся сегодня и отечественные высоколобые конструкции, исходит из представления о ничтожности национальной специфики в вопросах экономического развития. Неужели, однако,  повсеместный крах американских экспериментов по навязыванию миру своей экономической и политической модели еще не приучил к, казалось бы, такой простой мысли: не бывает «китайского экономического чуда» без китайцев, «корейского» - без корейцев и «бразильского» - без бразильцев? О какой практической адаптации азиатских моделей в России может идти речь, если между национальными парадигмами мышления и поведения пролегает неодолимая пропасть?
В равной мере неприемлемы и экономические модели старинных колониальных наций Европы - Франции, Великобритании и Германии. Здесь различия в национальных парадигмах усугубляются еще и временным фактором: триста лет непрерывного капиталистического строительства сформировали в европейских нациях такие поведенческие стереотипы и реакции, что русским,  с их неистребимыми коммунальными ценностями, не приходится даже надеяться на какую бы то ни было конвергенцию в обозримом будущем.
Между тем, если и есть в мире государство и нация, близкие нам по истории и духу, так это Ирландия и ирландцы.  Предвижу возражение: «Что может быть общего между историей бескрайней Российской империи и маленького острова, 750 лет пребывавшего в колониальной зависимости от соседа?» Отвечаю: судьба нации. Под нацией понимаю не могущество государства, а реальное положение простого народа. Так вот: рядового русского человека как пятьсот лет назад так и до самого недавнего времени объединяло с рядовым ирландцем на удивление много: и беспросветная бедность, и чудовищный гнет власти (не важно какой – британских лэндлордов или московских князей), и подавление национального самосознания, и формы быта и эскейпизма (пьянство). Гораздо более существенно, что все эти негативные   параллели дополняются параллелями светлого смысла: общими для русских и ирландцев ценностями коммунального бытия, антимеркантильной ментальностью и – самое важное! –  колоссальным творческим потенциалом и удивительной формой поэтической  духовности.
Последние обстоятельства видятся нам принципиальным основанием для глубокого и серьезного изучения «кельтского тигра» - экономического чуда, сотворенного Ирландией и ирландцами на глазах всего лишь одного поколения. Изучения не праздного, как то было в случае с «азиатскими тиграми» в силу их концептуальной неприменимости в наших реалиях, а практического – на предмет возможной адаптации самой модели. Надеюсь, наша скромная работа станет одним из побудительных импульсов для такого исследования.

Паук

Все самое светлое в эпической истории Ирландии случилось в первое тысячелетие после Рождества Христова. Римская провинция Иберния, населенная кельтскими народами, в 5 веке приняла христианство из рук архиепископа Палладиуса, а мистическая вера друидов уступила под напором духовного рвения ученых монахов, превративших местные монастыри в деятельные центры латинского любомудрия и теологической мысли. В 9 веке на Ирландию пролился полноводный поток северных переселенцев. Викинги, ассимилируясь с местными гэлами на протяжении 200 лет, заложили стены первых крупных городов Ирландии – Дублина, Корка, Лимерика.

В 1172 году Ирландия была завоевана английским королем Генри Вторым. В 13 века в стране была введена английская правовая система, в 16-ом – проведена массовая конфискация поместий ирландских землевладельцев в пользу колонистов из Англии и Шотландии. Экспансия экономическая сопровождалась экспансией религиозной – англиканской. В 1641 году восстание католического мелкопоместного дворянства захлебнулось в крови, после чего ирландских католиков лишили права голосования и участия в работе ирландского парламента. Управление в стране полностью перешло к новому правящему классу - Protestant Ascendancy, протестантскому первородству.

В 1798 году политическая группа «Общество Объединенных ирландцев» при поддержке Франции подняла восстание с целью завоевания национальной независимости и учреждения республики, однако потерпела сокрушительное поражение. Результатом стало окончательное упразднение ирландской государственности и поглощение страны Британией (создание в 1801 году так называемого «Объединенного королевства Великобритании и Ирландии»). Управление страной перешло напрямую к Британскому парламенту.

С этого момента начался в прямом смысле слова процесс ирландского некробиоза.  «Великий Голод» 1845 года унес жизни миллиона ирландцев, еще два миллиона эмигрировали в Америку. Трагедия разворачивалась при полном попустительстве и равнодушии лондонских колонизаторов, и явилась, по мнению ряда историков,  «закономерной кульминацией социальной, биологической, политической и экономической катастрофы, порожденной британским фактором».
Согласно переписи населения 1841 года в Ирландии проживало 8 миллионов человек. В 1852 – 6,3 миллиона, в 1870 – 5 миллионов, в 1921 – 3 миллиона.

Сбережение нации

Освобождение от ненавистного угнетателя пришло к Ирландии в общем контексте глобальных политических и социальных потрясений, вызванных к жизни Первой мировой войной. «Пасхальное восстание» 1916 года, несмотря на поражение, явилось прологом победоносной англо-ирландской войны (1919-1921), в результате которой Ирландская республиканская армия отстояла легитимность Dáil Éireann – Ирландской Ассамблеи, избранной в 1918 году, и вынудила британское правительство признать независимость Ирландии. Британия, будучи не в состоянии удержать под контролем колонию, спровоцировала гражданскую войну между ирландскими католиками и протестантами, в результате которой от Свободного Государства Ирландцев (Irish Free State), учрежденного в 1922 году, отделилось шесть северо-восточных графств с преимущественно протестантским населением, которые затем были реинтегированы в Объединенное Королевство под именем «Северной Ирландии».
Урон, нанесенный ирландской государственности многовековым британским правлением, оказался столь тяжким, что Ирландской республике потребовалось более полувека независимого существования только для того, чтобы остановить негативные демографические процессы. Даже успешные экономические реформы 60-ых и 70-ых годов не могли предотвратить постоянного оттока населения. Добавьте сюда язву Ольстера, не прекращавшую кровоточить до самого последнего времени, и вы поймете сложность и грандиозность ирландских амбиций, направленных на сбережение нации.
Идея сбережения целиком и полностью определяла экономическую политику Ирландской республики с момента основания независимого государства и до середины 80-ых годов. Та же идея доминировала и после означенного периода, однако она подверглась глубокому переосмыслению, что, по сути, и вызвало к жизни «кельтского тигра» - чудесное возрождение Ирландии, свидетелями которого мы являемся. 
Я акцентирую национальный аспект ирландского чуда не случайно, поскольку именно он постоянно ускользает от западных аналитиков.   «Кельтский тигр» традиционно подается в виде триумфа глобализации, а в качестве доказательства приводится беспрецедентная лояльность эмиграционной политики Ирландской республики. При этом упускается из вида, что открытость границ продиктована  рафинированным национализмом в самом возвышенном смысле слова: «Безразлично, кто к нам приедет – поляк, румын или индус, главное, чтобы их присутствие позволило ирландцам добиться материального благополучия», - примерно в таких выражениях можно сформулировать фундамент ирландской экономической политики.
Причины неудач Ирландии, даже не заметившей экономического бума, охватившего Западную Европу после Второй мировой войны, кроются в избрании самой примитивной - запретительной - формы патернализма в качестве инструмента национального сбережения: химерические пошлины на импорт товаров, протекционизм местного кустарного производства, стимулирование убыточных сельскохозяйственных общин, ставка на полное самообеспечение, ограничение внешней торговли рынком бывшей метрополии  – подобные меры лишь продлевали агонию болезненной экономики, унаследованной от эпохи колониальной зависимости.
Переломным моментом стала разработанная Кеном Уитекером в 1958 году программа Экономического развития (Economic Development), которая взорвала изнутри примитивную патерналистскую политику Ирландии. Программа Уитекера предусматривала введение принципов свободной торговли, привлечение иностранных инвестиций, преимущественное субсидирование производства, послабление фискального регулирования и свободную конкуренцию.  
Внешне программа Уитекера сильно напоминает агитку экономического либертарианства, однако в отличие от последней концепция «Экономического развития» целиком и полностью основывалась на идее сбережения нации и потому не предусматривала навязывания радикальных экономических преобразований (шоковой терапии) без учета мнения всех слоев ирландского общества.
Для координации интересов государства, бизнеса и рядовых граждан была создана специальная правительственная организация – Ведомство индустриального развития (Industrial Development Authority), которая на основе совместно выработанной стратегии занялось привлечением на внутренний рынок иностранных высокотехнологичных компаний. В качестве наживки использовалась беспроигрышная комбинация: полное устранение налогов (0%) на товары произведенные внутри страны для последующего экспорта + англоязычные квалифицированные кадры + скромная оплата труда.
В период с 1965 по 1971 годы в Ирландию удалось привлечь 350 крупных иностранных компаний, среди которых особо выделялся фармакологический гигант Pfizer, запустивший в 1969 году  свою первую местную фабрику по производству медикаментов (сегодня их шесть).
Другая государственная структура – Организация по экономической кооперации и развитию (Organisation for Economic Co-operation and Development) реализовывала амбициозную программу по созданию в Ирландии рынка высококвалифицированного труда: субсидировала университеты, распределяла гранты на ведение научных исследований, обеспечивала бесплатное среднее образование, полностью покрывала расходы, связанные со школьным транспортом.
В 1973 году Ирландия вступила в ЕЭС, что позволило окончательно избавиться от последнего морока прошлого -  кабальной зацикленности внешней торговли на британском рынке. Став частью Европейского союза, Ирландия стремительно отдалилась о своего соседа, переориентировавшись на рынки континентальной Европы.
На протяжении 70-х годов национально ориентированное государство целеустремленно реализовывало программу сбережения народа, совмещая интенсивное привлечение  иностранного капитала с инвестициями в структуры социального обеспечения, здравоохранения, образования, телекоммуникаций и жилищного строительства. Тенденции продолжились и в первой половине 80-ых годов,  однако затем экономическое здание Ирландии обрушилась на ровном месте словно карточный домик: вернулась высокая безработица (15%), возобновилась эмиграция, размер государственного долга достиг 120 % НВП, ежегодный дефицит бюджета превысил 10 % НВП. Наиболее трагично переживалось обществом повальное бегство за границу выпускников университетов, в образование которых государство вложило столько денег и усилий.

Кельтские тигры

Принято считать, что причиной крушения ирландской экономической программы 1960-1986 годов явилась излишнее увлечение социальными программами – теми самыми, что лежали в основе концепции сбережения нации. Рискну предположить, что дело обстояло как раз наоборот: социально ориентированная политика лишь смягчала удары либерально-экономической шоковой терапии, которая сама и завела экономику Ирландии в кризисное состояние.
Удивительное дело - пригласили сотни иностранных корпораций, создали им идеальные условия для ведения бизнеса, они же при каждом удобном случае экономили на создании рабочих мест , противились приведению уровня заработной платы к общеевропейским нормам, избегали инвестиций в местную инфраструктуру, реализовывали произведенные товары за рубежом  и – кто бы сомневался! – подчистую выводили полученную прибыль из местного оборота. Русскому человеку, на личном опыте испытавшему прелесть экономического либерализма, все описанное кажется до боли знакомым.
Гипотеза о непричастности политики национального сбережения Ирландии к кризису середины 80-ых годов подтверждается и всем дальнейшим развитием событий. В 1987 году правящая партия Fianna Fail  (Солдаты Ирландии) предприняла попытку оздоровления государственных финансов путем радикального сокращения расходов на социальные нужды. Либеральные экономисты, усматривающие в этом шаге признание ошибочности ранее избранного курса и триумф laissez-faire капитализма, забывают о двух важных обстоятельствах. Во-первых, речь шла не о волюнтаристском отказе от патерналистской традиции, а о договоре национального согласия, аналогичному программе Уитекера,  заключенном между правительством, оппозицией, союзами предпринимателей, общественными организациями, сельскими общинами и профсоюзами. Во-вторых, «Программа национального возрождения» являлась временной мерой, была направлена на решение краткосрочных тактических задач (в первую очередь, снижение государственной задолженности) и ни коим образом не предполагала стратегического  пересмотра концепции сбережения нации.
В основе «Программы Национального Возрождения»  лежало согласие наемных работников в течение трех лет не требовать повышения заработной платы в обмен на обещание государства постепенно снизить прямой подоходный налог. Поставленная задача была выполнена в кратчайшие сроки, уровень государственной задолженности снизился до 15-20%,  после чего произошел возврат к традиционным мерам по сбережению нации.
Самое примечательное: все основные элементы экономической политики Ирландии 60-ых -80-ых годов были перенесены в 90-ые годы в неизменном виде: все та же ставка на привлечение иностранного высокотехнологичного бизнеса, льготная налоговая политика приоритет высококвалифицированных национальных кадров. И на этот раз результаты превзошли все ожидания: миру явился «кельтский тигр» - совокупность феноменальных достижений в экономическом и социальном развитии, продемонстрированных Ирландской республикой в период с 1989 по 2001 годы.
Что же явилось причиной успеха, если не отказ государства от патерналистской функции и не оригинальность мер по либерализации экономики? Аналитики фонда «Наследие» намекают на «совпадение случайных факторов», не раскрывая, однако, их содержания.  Оно понятно: ученому мужу-позитивисту невозможно признать влияние сил, не поддающихся рационально-количественному осмыслению. Мы же возьмем грех на душу и выскажем крамольное предположение: «кельтский тигр» возник из посылок не экономической и даже не материальной природы!
Косвенно в пользу нашей гипотезы говорит и тот факт, что экономический опыт Ирландии чуть ли не дословно использовали десятки других стран (вернее – все они, включая саму Ирландию, задействовали основные положения чикагской экономической школы), однако никому кроме Ирландии не удалось добиться столь впечатляющего по своей гармонии результата. Под гармонией мы понимаем достижение рекордных экономических показателей не за счет населения (путь «азиатских тигров»: потогонная система труда, мизерная оплата, несправедливое распределение богатства), а во благо этого населения (те самые 190 тысяч долларов в год, которые зарабатывает за год среднестатистический ирландец).
Итак, пора назвать вещи своими именами. Мы считаем, что третья по счету попытка Ирландии добиться экономического прорыва (после запретительного патернализма 30-50-х, и либерального патернализма 60-80-ых годов) увенчалась успехом, поскольку по счастливому стечению обстоятельств состоялось мистическое соединение  ирландского национального духа с товаром 21 века – информационными технологиями.
Грандиозное здание ирландского экономического чуда 90-ых годов целиком и полностью воздвигнуто на сетевых коммуникациях (интернет-технологиях), программном обеспечении (софтверный бизнес) и компьютерном производстве. Ни одного из этих компонентов не было в предыдущих попытках Ирландии добиться экономического процветания, при том что меры достижения поставленных целей всегда оставались неизменны – либеральная модель и государственный патернализм. В задачи нашего исследования, более напоминающего обзор в силу ограниченного пространства, не входит подробный анализ и доказательство высказанной гипотезы, поэтому ограничимся лишь внешним ее описанием.
Ирландская духовность по своей природе вербальна, то есть всеми своими корнями уходит в языковое самовыражение. Ирландская культура и цивилизация начиналась с кельтской поэзии и героических саг, а затем на протяжении всей истории реализовывала себя в двух основных формах: поэзии, положенной на музыку, и художественной литературе. В том, что именно языковая экспрессия служит материальной формой самовыражения ирландского национального духа не приходится сомневаться: эта маленькая страна подарила миру четырех (!) нобелевских лауреатов по литературе (Уильям Батлер Йейтс, Джордж Бернард Шоу, Сэмюэл Бэкетт и Симус Хини). Добавьте сюда Джеймса Джойса, которого многие литературоведы полагают величайшим писателем ХХ века, и вы получите завершенную картину поэтической нации.
Рассмотрим теперь второй элемент нашего уравнения: и информатика, и интернет, и компьютерное программное обеспечение представляют собой не что иное как современные формы языкового выражения – будь то языки программирования, протоколы сетевой коммуникации или бинарная основа всех узлов компьютерного управления. Стоит ли удивляться, что вербальный по своей природе дух ирландского народа гармонично соединился с вербальной основой  современных информационно-компьютерных технологий?
Экономическую модель, аналогичную ирландской, задействовали и Греция, и Португалия, и Испания, и Малайзия, и Южная Корея, и десятки других стран.  Однако только Ирландия стала мировым центром софтверного производства и местом, куда перенесли свои НИОКР подразделения все гранды компьютерного железа (DELL, IBM, Intel, Apple) . Почему перенесли в Ирландию? Потому что в ней живут ирландцы – нация, обладающая вербальной формой духовности.
Эксперты акцентируют роль Соединенных Штатов Америки в становлении «кельсткого тигра». Безусловно, колоссальные финансовые инвестиции из-за океана, превышающие, как я уже сказал, в несколько раз вложения во все остальные страны Европы вместе взятые, являются одним из важнейших (если не самым важным) фактором материального благополучия Ирландии. Посмотрим, однако, откуда эти инвестиции взялись. Совершенно очевидно, что в основе американского расположения к Ирландии  лежит одна простая по сути цифра - 30,528,492. Именно столько людей, считающих себя ирландцами, проживает в США. Смею предположить, что это сама многочисленная и самая влиятельная диаспора Америки.
Однако ирландцы США оказывали материальную помощь исторической родине и в 60—ые, и в 70-ые, и в 80-ые годы. При этом никогда раньше уровень инвестиций не достигал таких колоссальных размеров. Почему? Все по той же причине – не было синергии между народом и экономическим объектом его самореализации.
В 2001 году, темпы роста ирландской экономики существенно снизились по хорошо известным причинам: из-за событий 11 сентября и массовому обвалу акций высокотехнологических компаний на бирже Nasdaq. В это же время началась экономическая экспансия Китая, создавшего уникальные производственные условия на своей территории (за счет мизерной оплаты труда, разумеется). По понятным причинам многие компьютерные производства были передислоцированы в Азию, в том числе и из Ирландии. Это обстоятельство было совершено превратно интерпретировано поверхностной журналистикой, поскольку журналы и газеты мира запестрели злорадными заголовками о кончине «кельтского тигра».
Святая наивность и простота! Выведение сборочного производства из Ирландии сопровождалось ростом концентрации НИОКР-подразделений высокотехнологичного бизнеса, что полностью соответствовало тектоническим переменам глобальной экономики. Мэри Харни, заместитель премьер-министра, четко обозначила новый стратегический вектор Ирландии: «Наше будущее зависит от нашего умения быстро интегрироваться в мир, в котором знания и идеи гораздо важнее кирпичей и цемента».
В 2003 году миру явился второй «кельтский тигр», сходу продемонстрировавший темпы экономического роста, в четыре раза превышающие показатели всех европейских стран, включая Германию, Францию и Италию. Такие же результаты повторились и в 2004, и в 2005 году.

Эпилог

Ирландский опыт имеет самое непосредственное отношение к положению дел в нашей стране. Тем более он актуален в момент, когда власти занимаются безумными манипуляциями наподобие  изгнания кавказских народов с рынков России. Зачем это делается?! Для кого освобождаются места у прилавков? Для русских? Да никогда в жизни русские не пойдут торговать на рынок – это же полное непонимание национальной ментальности и духа! Русские не пойдут на рынок, потому что для русской ментальности рыночно-уличная торговля – занятие недостойное (есть даже слово в языке подходящее – западло). Между прочим, такое же отношение демонстрируют и ирландцы. Где вы найдете ирландцев, торгующих на улице? Пожарные – да, полицейские – да, биржевые игроки-авантюристы – пожалуйста, даже пьяницы в картонных коробках под Бруклинским мостом – за ради бога! Но только не на рынке -  с ритуальным цоканьем языком, хватанием покупателей за рукава, самозабвенным закатыванием глаз в торговом экстазе.
Не подумайте только, что мы выказываем предвзятое или пренебрежительное отношение к торговле. Боже упаси! Этим достойным занятием с удовольствием займется и грек, и итальянец, и алжирец, и китаец, и вьетнамец, и азербайджанец, и грузин. Почему? Да потому что торговля органично вписывается в национальный дух этих народов. Это не плохо и не хорошо, это просто так есть, это данность, которую необходимо использовать для самораскрытия и самореализации народов.
Загонять русских на рынки -  дурость! Уподоблять русских нефтеносным (в нашем случае – газоносным) арабам – глупость! Вместо того, чтобы финансировать дармовыми нефтедолларами долговые обязательства Казначейства США, деньги стабилизационного фонда должны направляться на развитие системы народного образования, на программы повышения культуры, на прекращение спаивания и отравления людей гнилостным ядом меркантилизма и консьюмеризма, который льется сегодня изо всех дырок СМИ.
Русский дух, во многом очень близкий и родственный духу ирландскому, заключается в бесконечном интеллектуальном потенциале. Особенность русского интеллекта в его эвристичности и нематериальности. По этой причине русскому человеку свойственна роль открывателя-первопроходца, а не материального воплотителя идей. Для сравнения: германская нация ориентирована по своему духу как раз на материализацию, на воплощение гениальных идей в не менее гениальные конечные продукты – идеально собранные, точные, надежные, готовые служить веками. Ирландцы талантливы серединой: возвышенный полет мысли дополняется достаточной мерой самодисциплины, позволяющей им усердно и качественно трудиться днем на рабочем месте, а по вечерам напиваться в пабе - до русского бессознательного состояния!
Из всего сказанного можно сделать только один вывод: до тех пор, пока экономическая программа России не будет сформулирована с учетом специфики русского национального духа, ничего кроме разваливающихся на ходу автомобилей, нефтяных вышек, московских квартир по миллиону долларов и покупок британских футбольных клубов не выйдет. А 80 % населения так и будет продолжать дальше жить за чертой бедности – подобно ирландцам 19 века. 

* * *

Мы ждем вас в vCollege! Не упустите уникальный шанс получить блестящее образование в самой "горячей" области - финансовом интернет-трейдинге, тем более, что период экономического кризиса - лучшее время для начала биржевых инвестиций. Практически все состояния мира созидались именно в такое - кризисное - время!

Искренне ваш,

Сергей Голубицкий