Я помню время, когда у меня не было собственных идей. Вообще. Все мои мысли были где-то взяты, и процесс мышления состоял в том, чтобы оценить, чью мысль полезнее всего думать.
Это очень яркое воспоминание, и я говорю не о единичном моменте времени, а о целом периоде жизни. С раннего детства, лет эдак до 25. Потом был долгий и труднейший период серьёзнейшей работы над собой, результатом которого на свет появилась способность. Она не взялась вдруг из ниоткуда, никто мне её не вручал в качестве грамоты или медали. Я просто почувствовал долгожданную свободу мысли.
Поэтому у меня есть субъективная реальность о том, что такое «неспособность к творчеству». На самом деле я чувствовал себя таким же тупым, каким и являлся. Проблема была в том, что несмотря на это чувство, я совершенно беспочвенно считал себя достаточно крутым. Что было в то время самой что ни на есть галлюцинацией.
Неспособность мыслить самостоятельно выражалась, например, в том, что я не мог придумать игру. Ни для кого — ни для своих сотрудников, ни для себя, ни для компании друзей, ни для вечеринки, ни для своей девушки. Я мог только смотреть на уже придуманные игры и, медленно ворочая извилинами, примерять эти игры к ситуации. Иногда это повергало меня в апатию и я чувствовал себя несчастным неудачником. Но никому об этом не говорил разумеется.