В этом выпуске мы
заканчиваем рассмотрение второго инстинкта сохранения и переходим к
изучению третьего. Напомню - мы этим занимаемся не из любви к наукобразию,
а для того, чтобы четко представлять себе движущие мотивы людей -
наши движущие мотивы, с тем, чтобы создаваемая нами Система не
противоречила им, а, наоборот, их эффективно
эксплуатировала.
В кавычки, как и
прежде, взяты цитаты из статьи В. Р. Дольника "Жизнь - разгадка пола или
пол - разгадка жизни?".
Зачатки третьего
инстинкта сохранения, инстинкта сохранения социума, лежат в групповом
браке. Как уже ранее было сказано, групповой брак возник как форма
противодействия краткосрочности жизни древних гоминид, как способ
продолжать род при условии, что жизнь взрослой особи (родителей) коротка,
а воспитание детеныша до взрослого состояния -
продолжительно.
Бережное отношение
(прежде всего, отца - у матери это генетически закладывалось гораздо
раньше) к своим детям - первый росток инстинкта сохранения социума. Из
социального животного гоминиды начали превращаться в людей, когда
поставили заботу о другом существе (поначалу, о собственном ребенке) на
один уровень с удовлетворением своих собственных физиологических
потребностей.
Жизнь в групповом
браке приводит к усилению третьего инстинкта, поскольку влечет за собой
близкородственное скрещивание, через несколько поколений делающее всех
членов группы близкими по набору генов.
"В такой ситуации не
столь важно, мое или твое потомство выжило, я или ты погиб преждевременно.
Ведь если мы члены одной группы, то, значит, твои дети несут мои гены, а
мои дети - твои. У общественных насекомых использование такого
генетического фокуса зашло столь далеко, что за всех сестер размножается
одна, а остальные - бесплодные".
"Близкородственное
скрещивание, как известно, имеет тот недостаток, что в потомстве, переходя
в гомозиготное состояние, проявляются неблагоприятные мутации - рождаются
нежизнеспособные особи. Но если отбор уничтожает их, то, с позиций выгоды
для вида, это не страшно. Зато точно так же легко переходят в гомозиготное
состояние новые, уже ценные для видового процветания мутации. Они тут же
проходят проверку на эффективность и могут быстро накапливаться в
генофонде популяции. Именно это и происходило с человеком в моменты его
быстрой эволюции".
Между популяциями, в
каждой из которых практикуется групповой брак, "начинает действовать
особая форма естественного отбора - групповой отбор. При такой форме
отбора между собой соревнуются близкородственные группы в целом, а не
особи по отдельности. Эволюционно важен успех именно группы, а не особи.
Значит, отбор может подхватывать и закреплять такие приспособления и
программы поведения, которые одной особи невыгодны, но выгодны группе.
Например, возможна программа: "Сам погибай, а товарища выручай". Или:
"Защищай всех детей группы, как своих". Да, самые интеллектуальные особи,
склонные к отвлеченному познанию окружающего мира или к изобретательству,
могут быть не самыми приспособленными. Но если группа, используя их
достижения, прогрессирует и побеждает в конкуренции с другими группами,
растет численно и отделяет от себя новые группы, - гены интеллектуалов
успешно и во все большем числе передаются следующим поколениям. У
общественных насекомых - термитов, пчел, ос, шмелей и муравьев - групповой
отбор создал потрясающе сложные врожденные программы организации общества
(семьи) и изготовления пищи и жилищ путем сложной деятельности с
разделением труда между особями. У человека этот же отбор так усилил
интеллектуальные способности, что позволил им стать основной по объему и
сложности частью поведения.
Первая причина все
большей социализации человека - это нужды обороны в открытых ландшафтах.
Однако плюс к тому необходимо было совместно выращивать своих все более
умных, но все медленнее взрослеющих детей. И еще одно: возрастание объема
вне-генетической передачи информации от поколения к поколению. Накопление
опыта, навыков и традиций при жизни изолированными семьями всегда
ограничено, а их длительное сохранение - ненадежно. Группы должны были
выигрывать конкуренцию у семей. Совершенствование орудий, развитие речи,
хранение огня, селекция растений и животных - все это могло
прогрессировать только при групповом образе жизни, в условиях конкуренции
групп и усиленного действия группового естественного отбора.
Биология полна
примеров умопомрачительных решений. Ставка на интеллект вдруг
оборачивается замедлением взросления, и это замедление отбор компенсирует,
изменяя физиологию женщины и усиливая объединение людей в группы, а
групповой образ жизни, в свою очередь, открывает дорогу для реализации
потенциальных возможностей интеллекта. Сложно, но - гениально!"
Почему же так
противоречивы программы второго инстинкта сохранения (полового инстинкта),
унаследованные нами от наших предков? "Неужели и у других животных такая
же сумятица? Оказывается, нет: обычно у диких видов программы весьма
согласованы, притерты друг к другу; новые программы реализуются четко, а
древние, которым они пришли на смену, либо подавлены, либо подправлены.
Разгадку этого
парадокса нашел в конце 40-х годов наш замечательный соотечественник
генетик С.Н.Давиденков. Биологическая эволюция от обезьяны к человеку была
исключительно быстрой на последнем этапе и далеко не прямой. Естественный
отбор решал уйму совершенно новых задач, многое намечалось как бы вчерне.
Если бы человек и дальше эволюционировал как обычный биологический вид,
все решения были бы в конце концов найдены, отшлифованы, все лишнее
убрано.
Но в самый разгар
биологической эволюции случилось невиданное: человек в значительной мере
вышел из-под влияния естественного отбора. Вышел незавершенным,
недоделанным. И таким остался навсегда. (Чтобы быть совсем точным, надо
сказать, что человек ушел не от всех воздействий отбора. Например, отбор
на устойчивость к заразным болезням, от которых нет вакцин и лекарств,
продолжает действовать. Может изменяться и поведение. Если долго не будет
найдено средство от СПИДа, то в охваченных его пандемией популяциях в
Африке начнет действовать отбор, увеличивающий в популяции долю людей,
генетически склонных к строгой моногамии, поскольку от этой болезни
умирают и сексуальные партнеры, и их дети.)
А вышел человек
из-под действия отбора потому, что главным условием успеха стала не
столько генетически передаваемая информация, сколько внегенетически
передаваемые знания. Выживали не те, кто лучше устроен, а те, кто лучше
пользовался приобретенным и с каждым поколением возрастающим знанием о
том, как строить, как добывать пищу, как защищаться от болезней, как жить.
Вот и осталось, например, нерешенным противоречие между громадной головой
ребенка и недостаточно расширившимся (чтобы не терять способность ходить)
тазом женщины - и поэтому роды тяжелы, мучительны и опасны. Остались
нерешенными и противоречия между инстинктами, лежащими в основе полового,
брачного, семейного и общественного поведения. Поэтому так часто мы ведем
себя неудачно, даже просто плохо - и в тех случаях, когда руководствуемся
внутренними мотивами, и в тех, когда сознательно стремимся делать все им
наперекор".