Наедине с проклятым вопросом о цене гармонии и слезинке ребёнка. Но чтобы пробить бетон, залитый нашим циничным веком поверх Достоевского и религии, режиссёру нужны средства, которые могут кому-то показаться запрещенными,
кому-то - попосовыми. Кровь вёдрами, муляжи свиных туш, инструменты истязания на фоне стерильно белых стен и пола - артхаус мясорубки, эстетика комнаты пыток. И дети - мальчик и девочка, подопытные зверушки для взрослых экспериментов, безвинные мученики взрослого влечения к красоте и совершенству, герои, придуманные Катуряном и ставшие реальными жертвами его умственно отсталого брата.
Защититься от текста МакДонаха
можно только смехом. И после самых жутких реплик зал смеётся. Чтобы не спятить от этого кошмара. Чтобы вспомнить о злополучной "четвёртой стене". Чтобы не подставлять себя - даже на время спектакля - на место страдальцев и палачей. Современная форма катарсиса - переживание без очищения. Мы требуем мистерии для бизнес-класса, где все просветлятся и будет всё включено. Умница или (и) конъюнктурщик Серебренников, называйте как хотите, чувствует этот запрос времени. Вы просите трупов? Их есть у меня.
Есть и другое. Возвращение к той самой идее искупления, добровольной жертвы, на которой была когда-то выстроена цивилизация Европы.
Пусть только за секунды до смерти, всё же возникает в сознании Катуряна другой финал для рассказа "Писатель и его брат". История развивается так, как она должна развиваться. Мучения оправданы, если выбор доброволен и продиктован любовью. И на смену "модным сегодня мрачным тонам" придёт свет.
Театр: Et Cetera п/р А. Калягина
Спектакль: "Пожары"
Режиссёр: Важди Муавад
"Пожары" у Калягина
В целом же многие находки удачны, как драматургические (использование реплик-рефренов вроде "Нет ничего прекраснее, чем быть вместе"
или параллельное развитие современной сюжетной линии и событий прошлого по мере продвижения героев-близнецов вглубь своей семейной истории) и режиссерские (струя поливальной машины на газоне у адвоката-душеприказчика покойной матери из современного плана пьесы оборачивается расстрельной автоматной очередью из плана исторического; в финале на сцену сверху обрушивается дождь, а дождей никогда не было на родине героини и ее детей, от струй все персонажи укрываются под одной общей пленкой-накидкой, в том числе и
отец-брат-палач). Пусть находки эти не особенно оригинальны, но интересны и неплохо работают на результат. И все-таки три часа - это слишком долго для цветисто-поэтического национально-родового исторического психоанализа. Софокл, который, сказать по правде, тоже не чурался политически востребованных тем, все же был не в пример лаконичнее франкоязычного канадца арабского
происхождения.
Скоро: Премьера "Крошка Цахес"
Театр: Моссовета
Режиссёр: Нина Чусова
Театр имени Моссовета готовится к премьере спектакля «Крошка Цахес». Нина Чусова ставит на Сцене под крышей сказку Гофмана. На главную роль приглашен актер Павел Деревянко, в
остальных ролях заняты актеры труппы. Осознанным выбором можно считать решение делать этот спектакль именно на малой сцене. Это сцена экспериментальная, именно на ней в разное время появлялись самые неожиданные, яркие спектакли. «Крошка Цахес» — это театральный дивертисмент без антракта, буффонада, в которую зрители должны погрузиться с головой.
История «Крошки Цахеса» начинается с появления феи. В моссоветовском спектакле «Крошка Цахес» тоже есть своя
фея — художник Евгения Панфилова, которая придумала для всех сказочных персонажей костюмы невероятной красоты.
О таких башмаках для своих героев наверняка мечтал сам Гофман, не говоря уже о драгоценностях в короне принцессы, которые смотрятся как настоящие. Иначе не стоило бы браться за этот материал, уверена режиссер Нина Чусова. Она давно и успешно работает в альянсе с художниками Виктором Платоновым и Евгенией Панфиловой. «Здесь же все: и быт, и мистификация, и сказка. И поэтому
мы сразу решили, что здесь будут яркие краски», — поясняет режиссер.
