Мужской и женский взгляд за чашечкой кофе. Кофе 'Ослиная моя голова'
Никакой алкоголь не может соревноваться по вкусовым качествам с кофе. Они существуют отдельно, хотя, бывает, и смешиваются в кофейных коктейлях. Этот тандем - явление временное, связь его непостоянна, а флёр страсти еще короче. У кофе и алкоголя в принципе разные цели и
задачи. Некоторых, в порядке исключения, бодрит от виски и спать клонит от кофе, остальных же кидает как и положено в «раш», но я не об этом.
Никогда еще я не пила кофе с горя. Но этот скорбный день настал. И настал он по какой-то странной причине аж дважды,
вообразите себе.
Первая умопомрачительная премьера навела меня на мысль о смерти ещё год назад. Называлась она «Семья Сориано», подкупили фамилии в тренде. Пошла, нет, побежала! После первого отделения, в антракте мне захотелось прекратить это никчемное
существование на планиде Земля, где меня облапошивают, как последнего лоха. Где шарик? И показали очень медленно и очень чётко где он, куда рука и потянулась. Тут! Анфигас два, как говорил один мой знакомый.
Жестокий мир, жестокие сердца, писал поэт. Сидела, как на
иголках, не понимала, что, ради бога, происходит. Откуда эта натужная манера драть глотку у уважаемых?! Кто все эти люди в зале, которые от аплодисментов и смеха, кажется, разве что в штаны не приссыкивают (пардон, я так груба, каюсь!). Не в силах вращаться в этом безумном механизме, в антракте я попросила мужа и бармена срочно накапать мне 150 шампанского, иначе мол, приму его сама и внутривенно! Посидев с выпученными глазами до третьего звонка, осознала, что крайне не желаю возвращаться в эту пещеру
Мельпомены. Спектакль намекал: никогда ещё Штирлиц не был так близок к провалу... Хотелось плакать от горя и стенать. Все умерли. Все! Осталась одна Таня. И вот она сидит в буфете и допивает шампанское... Муж купил еще. Я боролась со слезами скорби и отбивалась от настойчивых приглашений билетерш продолжить просмотр, показывая на только что обновлённое шампанское, как единственный аргумент, но потом не выдержала напора и во всем чистосердечно призналась. Спич был горяч. Билетерши молчали. Слезы капали в
шампанское, я чувствовала себя одураченной. Это очень пренеприятное чувство. Кто-то решил, что вы идиотка. И у него всё почти получилось. Боясь, что в борьбе с алкоголем я опустошу весь бар, муж увез меня домой. Помню тогда, дома, в беспросветном своём отчаянии, я и варила злобный кофе на ночь. Чтобы расслабиться.
И вот новый поход по граблям. Кто не хаживал, тот и не жил, как говорится. Прошел год. Я человек не злопамятный. Года хватило чтобы остыть и воспылать прежней любовью доверчивой дуры. Летом мы съездили с мужем в Китай, получили порцию разнообразных впечатлений, прониклись древней культурой и древней медициной, частично добротой, залечили недолеченное, оплатили счета по прошлым грехам, просветлели до готовности к новой одури. В этот раз она тоже назвалась премьерой
и заодно «Последним китайским предупреждением». Не было бы оно китайским, я бы не пошла, как вы поняли. В общем, все плохое позабыто, сижу с ребенком в партере, жду встречи с чудом. Втыкаю, так сказать, в Брехта. Ужас.
После первого отделения меня заколотило.
Почуяв неладное, я медленно прохаживалась по Мавзолею, поглаживая свои ослиные уши, отросшие по причине несуществующей идиотской любви (какой она и сыграна в пьесе) и до боли знакомого запаха формалина. Наглядное пособие просто. Второй раз на тех же похоронах, думала моя ослиная голова — это уже через-чур. В чудо уже не верилось, ребенок желал «досмотреть». Выпив чашку гадкого, как пьеса, кофе в буфетной, я вернулась в пещеру, и в страхе, что меня разорвет как Урсулу, сидела зажав себе рот
двумя руками. Пьеса устала удручать. Позади сидели и заливались от смеха две женщины. Я боролась с желанием анатомировать их и посмотреть как именно они устроены и что, возможно, во мне не так. Аплодисментов я была давать не в состоянии, очень были заняты руки. Хотелось кричать. Матно, громко и еще при этом встать с места. Лоб трещал от удара граблей. Громкая и отчаянная брань повышает болевой порог на 15 процентов, вспомнила я. Я воображала у себя в голове невесть что. Это немного меня отвлекало. Что
делать режиссеру, если его приемы слабы? Спустить экран и крутить там кино или видео-инсталляции и еще врубить музыку, чтобы если не от восторга, так от громкости тебя прибило к полу и ты осознал, свинья, всю мощь современной установки и таланта её устанавливающих.
Муж
забрал меня от Измайловского садика почти не в себе. Они так умирают, что никогда не умрут, поведала я ему страшную тайну этого старого театра, который называется наоборот. И самое главное! Добавила я. Мне удалось расшифровать главный месседж премьеры. Муж слушал меня очень внимательно. Предупреждение-то было для меня! Я посмотрела на него с выражением. И оно, верь мне, действительно, стало последним.
Спустя год, я варила дома тот же самый кофе, запивала его бокалом красного вина и клялась прямо в их темную пустоту: никогда больше!
автор: Жанна Веселова, международный каталог fotoprofit.ru
