Евгений

Я не хотел в рассылке более касаться вопроса о ленинском Мавзолее, - слишком одиозны персонажи, этот вопрос поднявшие - однако сделаю это, потому что письмо Евгения затрагивает довольно важный вопрос - за это автору спасибо. Для начала хочу его поправить: "плыть в общем потоке" сегодня означает, как раз-таки, ерничать по поводу незакапываемой "мумии" и "поклонов у ее гроба". Но не в этом дело.

Видите ли, Евгений: сами по себе ум и вкус к иронии, о которых Вы пишете, никчемны и бесполезны. Ум - это инструмент, ирония - это инструмент. Ирония ради иронии бесплодна и производит самое жалкое впечатление. Это - глубинный комплекс человека, ущербного духом, боящегося жить настоящими чувствами и мыслями.

Мы как раз живем в век повальной иронии, иронии самодовлеющей и самодостаточной. Скоро мы научимся иронизировать даже в постели, в промежутках между фрикциями. Сомневаюсь, что это прибавит нам оргазма. Ирония ради иронии - удел фригидных духом...

Фридрих Ницше называл себя имморалистом, но преклонялся перед Наполеоном. А ведь он сознательно не признавал ни общепринятой морали, ни человечьих авторитетов! Но у него хватало интеллектуальной утонченности для того, что он называл пафосом дистанции - для нечастого уже в те дни умения почитать великое и значительное.

Нет, для меня и Ленин не икона. Если Вы читали внимательно прошлый выпуск "Запрещенных Новостей", то должны были понять, что речь идет о защите не столько памяти Ленина - она не нуждается в защите, - сколько коллективного бессознательного постсоветского народа, в котором копаются грязными руками мелкие и корыстные людишки. Ленин - это последний великий правитель в истории России. Мелкотравчатые последыши хотят разрушить его могилу для того, чтобы окончательно замкнуть историю великого народа на собственных ничтожестве и алчности.

Ниже даю несколько текстов. Первый из них - мой, семилетней (sic!) давности. Я с ужасом вижу, что мои тексты не устаревают, хотя с точки зрения литературной должен бы радоваться. В обществе доминируют инерция и распад. Единственная крупная перемена, которая может произойти в таком обществе - это разрушение чьей-либо могилы. Это общество некрофилов, оно обречено.

Два последних текста взяты с сайта АПН.Ру.

Лицемерно вздыхают витии: “Ах, за что же нам муки сии?” Что и говорить, живем мы совсем неважно. Наши бытие и сознание загажены безнадежно, и кажется, что из помойной ямы, в которую мы так глупо угодили, не выбраться уже никогда.

У тех из нас, кто сохранил способность размышлять вопреки разжижающей мозги навязчивой и ненавязчивой пропаганде, закономерно возникает вопрос: как так могло случиться? почему, собственно, мы в эту яму попали? Есть определенное упование на то, что задавшись этим вопросом и отыскав правильный на него ответ, мы обретем знание, которое укажет нам на то, ка же все-таки выкарабкаться из ямы. Ответов же существует весьма много, и большинство из них правильные. Предлагаю Вашему вниманию один из таких ответов. Вам судить, правилен он или нет. Мне кажется, что более чем правилен. Этот ответ затрагивает архиважную, на мой взгляд, проблему, которой совершенно не уделяется достаточного внимания.

В основе общественного, гражданского благополучия, коего так жаждет наш обыватель, лежат всегда и везде три составляющих. Оные суть кровь героев, слезы святых, пот тружеников. Звучит страшновато, излишне пафосно и чересчур неэстетично, но это так. Именно с них “начинается Родина”, когда орошают они голодную землю фатерлянда жестоким и спасительным дождем. Спасительные посевы, дающие жизнь народу, вырастают из обильно политой земли, и только снова и снова поливая ее трудовым потом, пусть, слава богу, обходясь уже без крови и слез (но свято чтя кровь и слезы, ранее пролитые), можно надеяться на урожай. Советский народ поначалу так и делал. Он берег и хранил ценные ростки, а получавшемся урожаем кормил детей. Выкормил же большого совокупного хама с огромным задом, коим уселся этот хам на ценные восходы и погубил их. Это, впрочем, лирика, а теперь менее помпезно.

Моются Василий Иванович и Петька в бане. “Гляди-ка, Василий Иванович, а твоя пятка грязнее, чем моя.” — “Ну, так я же и старше.” Смешно? Смешно. Вы спросите — с чего бы это я? А с того, что Василий Иванович Чапаев, как ни банально звучит, герой гражданской войны, за идею погибший, ставший легендой еще при жизни. А после смерти эта легенда была сознательно превращена в анекдот; обосранцы, в жизни пороху не нюхавшие, смеялись над сверхчеловеком, железным солдатом, при одном упоминании имени которого цепенели когда-то далеко не робкого десятка люди. Можно спорить: “Да что мне Чапай! Да был он такой-сякой! В конце-то концов плевать мне на все это, а анекдот смешной!“ В том-то и дело, что плевать. Г-да западники, любители цивилизованного общества, скажите на милость, существуют ли, например, во Франции подобные чапаевскому циклу анекдоты о Жанне д'Арк? И ведь что им Жанна д'Арк? Была ведь такая-сякая! Почему бы вот также запросто и раскомплексованно не наплевать? Тамошний обыватель инстинктивно понимает, что, наплевав на будто бы ничего для него не значащую мифологию, он в конечном счете жестоко наплюет на себя. Почтение и уважение к выдающимся людям воспитывалось в нем веками.

Останки Наполеона были перевезены с о. Святой Елены в Мавзолей в Париже много времени спустя после одинокой его смерти, перевезены с почестями, хотя итогом его правления был крах; у нас же, много лет спустя после смерти Ленина, результатом деятельности которого в разоренной, измученной стране стал небывалый в истории расцвет ее, его останки хотят, наоборот, вынести из Мавзолея. Все это сопровождается отвратительными кривляниями и глумливой брехней.

Что может быть позорнее громких дебошей кретинов-попсарей и рокеров-олигофренов с их тупою паствой, на Красной Площади, где всю эту пакость видят могилы героев? Ведь действительно нормальному человеку должно быть стыдно жить в такой стране.

Речь идет вовсе не о мелочах. Читала ли Канта какая-нибудь полуинтеллигентная немецкая домохозяйка? Сомнительно. Но спроите: как она к Канту относится? — и она вам ответит: “О, Кант! Дас гроссе копф! Это умище, такой умище!” Нашу домохозяйку о ком не спрашивай — всех облает и на кухню, печь пирожки. Заметьте, первая тоже уйдет на кухню печь пирожки, только не облаивая. Разница на первый взгляд несущественная. Но только на первый взгляд. Ведь пригорят пирожки именно у нашей хозяюшки.

Англичане делают супергероя из вялого толстяка Черчилля, называя его чуть ли не главной причиной победы в мировой войне. В честь Ялтинской конференции, в честь стран-союзников открыли памятник — все почти как на известной фотографии: вон Черчилль, а вон Рузвельт, только Сталина нет. Нету главы государства, которому реально принадлежит заслуга победы над фашизмом! Разве позволили бы они себе такое, если бы мы сами не сровняли своего генералиссимуса с землей? Не будем спорить, возможно он действительно был неприятный тип и погубил много людей, но это никак не относится к тому, что именно Сталин был главным победителем в той войне, что безоговорочно признавал, кстати, рефлекторно встававший, подобно члену, перед ним на задние лапки Черчилль, в котором наши ребята, рабски подражающие буржуям, души не чают. Да, мы заслужили эту пощечину.

Что характерно, в большинстве стран мира отрицательные качества национального героя сознательно преуменьшаются, а положительные — преувеличиваются, то у нас все наоборот. При этом мы верим, что наконец-то поступаем как они! Я вообще сторонник объективности, но где здесь объективность? Все это постыдное рвание рубахи на груди просто омерзительно. Оно не может не привести, и приводит уже, к фатальнейшим последствиям.

Если все старые герои втоптаны в грязь, а новых не предвидится (Ельцин на танке, что ли, герой?), то со святыми дело обстоит иначе. Понятно, старые святые валяются в грязи вместе с героями, однако новые святые уже назначены. Сахаров, Солженицын, Гердт какой-нибудь. Все они канонизированы исключительно за охаивание предыдущих святых и героев. И немного мы, поверьте, пожнем под сиими иконостасами.

Про тружеников говорить вообще смешно. Трудиться не хочет никто; все хотят быть менеджерами. Менеджер значит управляющий, тот, кто управляет. Значит, кто-то будет трудиться, а мы — управлять. Остается найти лохов для этой цели. Тут у нас с Западом ситуация похожая, с одним лишь отличием: они себе лохов нашли давно, а мы вот, сами являясь лохами, и в этом деле вряд ли преуспеем. Такие г. пироги.

В чем выход? Не быть стадом, вырабатывать в себе уважение к истории, к выдающимся и незаурядным людям. Именно их непохожесть на большинство должна внушать уважение. В нашей истории есть и герои, есть и святые. Пусть же их суровый взор из прошлого не дает нам покоя, заставляя работать на освобождение.

Лично Товарищ У

По некоторым данным, нервно утекающим из-за Стены, решение о перезахоронении основателя СССР все-таки принято. 4 ноября 2006 (в крайнем случае — 2007) года вечный Ильич поедет на Волково кладбище Санкт-Петербурга. А Мавзолей на Красной площади как исторический символ прекратит существование.

Мелкие мотивы такого решения вполне понятны. Нынешнему главе всех четырех ветвей российской власти предстоит скоро уходить на заслуженный отдых. А всякому идущему на пенсию не только с почетной грамотой, но и с пятком-другим миллиардов американских долларов требуются гарантии безопасности. Принято считать, что гарантии завсегда даст хороший преемник. На 120% лояльный и благодарный Путину за возвышение до тронных кремлевских вершин.

Но Владимир Владимирович — человек, бесспорно, умный. И он понимает, что никакой преемник ничего до конца гарантировать не может. Ну, допустим, до 31 декабря 2008 года ничего ужасного не случится. А потом? Не придется ли новому президенту "вскрыть первый конверт" и обвинить во всех бедах будущей России предшественника — тишайшего нефтеалюминиевого ВВП? И не побегут ли тогда во все концы Земли запросы на экстрадицию, подписанные генеральным прокурором завтрашнего трудного дня? Ведь знает же Путин, кто у него в команде остался. Жалкие ребятишки. Политически неграмотные, морально неустойчивые. Нет, полагаться на таких нельзя. Посылать за пивом — можно, а жизнь и судьбу доверить — ну, товарищи, это было бы уже слишком!

Путин, как всякий типовой бизнесмен американоцентричного мира, верит только в гарантии Запада. В благородную хозяйскую милость. Если Запад не выдаст — никакой преемник не съест. Хоть пропутинский, хоть иссиня оппозиционный. А Запад, по версии индивидуального частного предпринимателя Путина В.В., просто не сможет отречься от бывшего русского президента, похоронившего Ленина и вбившего таким чином осиновый кол престарелому призраку коммунизма прямо в седовласую грудь. Ленин на Волковом кладбище призван хранить спокойный сон Путина в Баден-Бадене.

Но всё, как всегда, не так просто. Не только ради милой западной жизни хочет В.В. избавиться от В.И. Дело в том, что в глубокой реальности, не имеющей ничего общего с бесконечным во все стороны путинским пиаром, второй демизбранный президент РФ ненавидит Советский Союз и вообще всё советское. Горькой всеразъедающей ненавистью.

Нет, конечно, в рекламных целях Путин может изображать из себя невероятного поклонника советского строя. И даже восстанавливать в правах советский государственный гимн. Правда, с новыми девяностолетними словами, которые невозможно запомнить — ибо вытек из них магический дух, который и делал недетский михалковский текст настоящим имперским гимном. (Интересно было бы кремлевским социологам провести опрос: сколько верноподданных россиян знает путинские слова сталинского гимна? Уверен, что процентов 5, не больше). Но про гимн — это про пиар. Сказали Путину, что для дальнейшего отвердения рейтинга нужно поклониться советской тени — сделал. А сказали бы, что ради стабильности режима надо назначить гимном "Миллион алых роз" или "Голубую луну" — так и назначил бы. А что? Как научил Путина его отец-основатель Р.А.Абрамович, любое событие-деяние — хоть гимн, хоть война, хоть взрывы жилых домов — оправдано ради стабильности больших правящих денег.

Но когда Путин остается с собою один на один, без шпаргалки, без политтехнологических заготовок, он истинного отношения к СССР не скрывает. Помните, как ВВП открывал Дворец конгрессов (не съездов, заметьте, а именно конгрессов!) в петербуржской прибрежной Стрельне? При советской власти, молвил президент с гримасою необычайной, здесь царили разруха и мрак. А мы, мы — все восстановили, все сделали. $300 миллионов — и никаких тебе советских гвоздей!

У каждого политика, как и у поэта, есть провинция. Руководящая и направляющая, любящая и прощающая. У Путина такая провинция — Дрезден второй половины 1980-х годов. Там родились его дочери (которым с тех пор приуготовлены германские паспорта). Уже тогда Дрезден был какой-никакой, но Европой (по сравнению с неуклюжим презренным Совком). И именно там директор дома советской культуры понял, что сидеть в кафе на бульваре Старой Европы, подсчитывать регулярно капающие на счет доллары, наслаждаться весенним ветром и вообще ни о чем не тревожиться — это и есть жизнь. А грандиозный Совок с его идеологическим серпом и ядерным молотом, орденскими планками и золотыми звездами, большим стилем и пыльными диванами членовозов, казенными дачами и премиями в 300 руб. — фуфло, ерунда. Дрезден научил Путина смыслу его жизни — стать средним европейцем. Благостным спокойным рантье. Орудием всемирного разрушения (по Леонтьеву). И если тогда Владимиру Владимировичу и тысяча долларов в месяц казалась верхом блаженства, то сегодня уже и 100 миллионов долларов в месяц — не предел. Переменилось количество, но не качество. Тогда усталый невольник КГБ замыслил побег из СССР — в лишенную державного пафоса международную мелкобуржуазную роскошь. И побег этот он счастливо совершил — исключительно благодаря концу Советского Союза. Не случайно постдрезденский Путин, изгнанный из Системы и сосланный на унизительно низкую должность в ЛГУ, так успешно спикировал в яростно антисоветскую команду проф. Собчака и всего за два года превратился из скромного технического помощника мэра Санкт-Петербурга во второе лицо целой северной столицы.

Отринув совковые вериги, будущий хозяин Земли Русской смело вошел в поколение вельможных торговцев джинсами, захвативших в России власть в начале 1990-х годов. Людей, которые точно знали, что главное — оказаться в нужное время в нужном месте, урвать побольше и — вовремя отбежать. А знамена Отечества, образование, война, революция искусство, любовь — пустые дела, объект ненужных издержек. И не случайно неформальный идеолог нынешнего режима Роман Абрамович избрал Ельцину в преемники именно Путина. Послеельцинским управителем должен был стать человек, который понимает, что джинсы — важнее Империи. Который твердо и прочно забыл, чему его учили в советской школе.

Вывезти с Красной площади Ленина и закрыть Мавзолей — значит избавиться от советского периода нашей истории. Признать, что весь коммунистический режим был досадной оплошностью, совершенной тремя поколениями невменяемых дураков. И хотя советская власть и создала всю ту нефтегазовую промышленность, которой теперь Путин грозит хохлам и всяким прочим шведам, места в истории эта власть не заслуживает. После сентября 1917 года как-то сразу наступает сентябрь 1991-го. Советский Союз обречен забвению, как Березовский с Гусинским.

Владимир Владимирович хотел перезахоронить Ленина еще в самом начале своего правления, в 2000-м году. Но тогда шеф кремлеадминистрации Волошин и иже с ним объяснили свежеиспеченному начальнику, что торопиться никак нельзя. Народ не поймет, да и коммунисты взбунтуются. Сейчас Путин не боится. Ему скоро уходить. А народу — на все наплевать. Ну подкинем еще из резервов 3-4 миллиарда долларов в случае чего. Что, не стоит постылая мумия таких денег?! Да ей красная цена — миллиард в базарный день!

Путин не может уйти от власти, не отомстив своей советской юности, где он был посредственностью и стал подкаблучником. Своей первой зрелости кагэбэшника-неудачника. Ему хочется, чтобы новейшая история "этой страны" отсчитывалась с 1991 года, когда начался его, Путина, неимоверный и неоправданный взлет. С крушением СССР к разжалованному подполковнику пришла Госпожа Большая Удача (БУ). И этой ГБУ он, такой благодарный, принесет в священную жертву — Мавзолей.

Можем ли представить себе это: прямая трансляция из Санкт-Петербурга. Путин идет за гробом Ленина! Да не он один. Грызловы и слиски, лабрадоры кони и пони вадики, прорицатели и чревовещатели, телохранители и сотрапезники. Вот это будет рейтинг, вот это будет доля! Цена минуты рекламы зашкалит за 150 тысяч долларов. Всюду вспышки, цветы, барабаны, литавры, ожоги преданных глаз.

Не забудьте выключить телевизор.

Станислав Белковский

От Товарища У. Довольно странный фатализм. Белковский называет себя политтехнологом: это значит, что он считает себя способным влиять на политические решения в стране. Если "решение принято" и Вы его не поддерживаете, не сообщайте о нем, как мальчишка-газетчик, а реально противодействуйте путинским сатрапам, не давая провести его в жизнь. Или все, на что Вы, политтехнолог, способны - выключить телевизор?

Думать, что вынос тела Ленина из Мавзолея установит гражданский мир, все равно, что видеть в распятии Христа стремление Рима установить гражданский мир с христианами. Вынос Ленина из Мавзолея — это посмертная политическая расправа. Устроить расправу над святынями противника — значит объявить войну. Навсегда. До Страшного суда.

Если победитель пришел к побежденному и разрушил его святыню, значит, он пришел не с миром, чтобы он при этом не говорил. Тем самым он подает сигнал: "Горе побежденным. Мы, вас, гадов, давили и давить будем. Ни вы, ни ваши дети, ни ваши погосты — ничто не останется в неприкосновенности. Война до 12 колена, до победного конца".

Что он получит в ответ? Вилы в бок, либо, если пришел с охраной, — угрюмый взгляд, а то и нож в спину или бомбу под Мерседес. Потому что он и не собирался заключить мир.

А тот, кто хотел мира и устал от войны, видя это, говорит себе: "Я думал, что война окончена. Я устал драться, Я хотел мира. Хотел одного — дважды в год выйти на демонстрацию под святыми для меня знаменами. Видно не судьба. Война, так война. До победного конца". Ну и где здесь гражданский мир?

Есть два вопроса. Их следует разделять. Первый — как относиться к Ленину и его роли в истории. Это особый вопрос, который до конца еще не решен. Второй — нужно ли выносить его из Мавзолея, устраивать захоронение. Выполняя тем самым политический заказ.

Первый вопрос, как я сказал, не решен, он носит философский, исторический социальный и идеологический характер. Он не зависит от смены настроений политиков или исхода выборов. В его рамках нельзя уйти от дополнительного вопроса: как общественное сознание относится к роли Ленина в истории?

По данным Левада-центра, полученным в 2004 г., 57% граждан дают положительную оценку Октябрьской революции и ее результатам, отрицательную — 30 %. Причем по сравнению с предыдущим 2003 годом первая цифра возросла на 6 %, вторая снизилась на 3%.

По тем же данным, случись революция сегодня, 33% поддержали бы большевиков, и лишь 8% боролись бы против них.

По данным ФОМа, на вопрос "Важно ли помнить о дне рождения В.И.Ленина?" — в 2003 году положительно ответили 59% опрошенных и отрицательно — 33%, однако уже через год количество положительных ответов возросло до 67%, а отрицательных — снизилось до 26%.

Ответы на вопрос о "перезахоронении" за последние годы колеблются — от 56 % за захоронение при 30 % против, до 41 % за перезахоронение при 44 % против.

Последний раз это подтвердилось в эфире НТВ в ходе "Поединка" Соловьева, когда развернулась дискуссия между Александром Прохановым и представлявшим позицию сторонников перезахоронения депутатом "ЕР" Владимиром Мединским. Несмотря на крайне неудачное выступление Проханова, аудитория НТВ, явно далекая от симпатий к коммунистам, дала в защиту Ленина 72 тысячи голосов против 52 тысяч сторонников выноса его тела из Мавзолея.

Большевики, даже расстреляв семью отрекшегося императора, не пытались разломать усыпальницы правящей династии и не занимались "перезахоронением тиранов". В начале первого года Советской власти Ленин подписал Декрет о "сносе памятников царям и их слугам и установлении памятников слугам народа". По этому Декрету памятники, обладавшие художественной ценностью, подлежали сохранению и охранялись государством (революционным и пролетарским).

В последнее время, за явной непопулярностью идеи "выноса Ленина из Мавзолея", стала использоваться иная терминология. Говорится не о "выносе", а о "захоронении в соответствии с "православными традициями". Это предполагает, что в России все захоронения должны осуществляться по православным традициям.

С какой собственно стати? Россия — светское государство, где каждому гарантировано право исповедовать любую религию, в том числе и не исповедовать никакой. Неужели нужно доказывать, что государство не вправе решать за граждан, по какому обряду они должны быть захоронены? Неужели нужно доказывать, что каждый имеет право быть захоронен по обряду своей веры?

Или мы должны вырыть всех мусульман, буддистов, иудеев, язычников и прочих, покоящихся в земле и перезахоронить их по канонам православия? Вырыть всех неверующих, покоящихся не под крестами, а под красными звездами, и перезахоронить их по нормам Михалкова и Полтавченко? Может быть, разрыть все скифские курганы и по-христиански перезахоронить всех языческих вождей?

Вопросы звучат гротескно, но общество почему-то не видит гротеска в абсурдной идее "захоронить Ленина по христианскому обычаю". Кстати, если уж говорить честно — воцерковленных православных в стране не более 5-10 %.

Нормальный человек не согласится своими руками разрушить чужую могилу и тащить тело умершего в другое место — даже если это будет тело его врага. Те, кто решится на подобный эксперимент, получат репутацию "гробокопателей" в глазах всего общества. Подобное надругательство приведет к возрождению коммунистического мифа. О том, какая судьба ждет могилы тех, кто сегодня лоббирует вынос Ленина из Мавзолея, я умалчиваю. Но Михалкову, Полтавченко и Жириновскому советовал бы задуматься.

Кто-то морально и эмоционально вооружает коммунистов, добавляя к их идейно-политической и теоретической платформе новую, экзистенциальную подпитку, вмешивая в сугубо идеологический спор вопросы жизни и смерти, вопросы эсхатологии и поэтики.

Ленин — не Димитров или Готвальд, не Брежнев или Хрущев. Даже не Сталин. Это фигура мирового масштаба, сопоставимая — для коммунистов — с Христом, Магометом и Буддой. Эксперименты с разрушением его могилы в мире будут восприняты не с протестом, но с брезгливостью.

Россия еще раз даст повод говорить о своей нецивилизованности. Возникает впечатление, что в мире есть вполне реальные силы, которые хотят закрепить за Россией имидж "страны-варвара", которую нельзя рассматривать как цивилизованное государство.

Кто-то настолько боится мертвого Ленина, что не может спать, не закопав его поглубже — вдруг встанет. Но те, кто этого требуют, своими руками вновь и вновь пишут на стенах Кремля: "Ленин и сейчас живее всех живых". Ибо если он умер — то почему вы его боитесь? А если боитесь — выходит, он и впрямь "живет и побеждает"?

Итак, подведем итог:

В российском обществе нет единства в оценке роли Ленина в истории, но большинство дает положительную оценку его личности.

Для миллионов граждан страны Мавзолей — это святыня, на обладание которой они имеют естественное общедемократическое право.

В перспективе вынос Ленина из Мавзолея приведет к усилению напряженности в обществе.

Разговоры о "захоронении в соответствии с православными обычаями" к делу отношения не имеют. Каждая вера имеет право на свои могилы. Ленин — не православный.

Коммунистическая оппозиция в случае проведения описанной акции обретает новый, в перспективе — предельно накаленный миф для политической мобилизации. Власть от этой акции ничего, кроме минусов, не получает и себя морально дискредитирует.