Интересная тема!!!! (Предлагаем вашему вниманию статью Евгения ГИЛЬБО)

КОНЕЦ ЗОЛОТОГО МИЛЛИАРДА

В прошлом веке, во второй его половине, в мире господствовала концепция "Золотого миллиарда". Речь шла о разделении человечества на жителей "цивилизованных стран", получающих социальные гарантии, условия для личного развития и при этом производящих большую часть мирового потребительского продукта, и жителей "третьего мира", лишенных социальных гарантий и доступа к ресурсам личностного развития.
Основным содержанием российской политики последних 20 лет был вопрос о включении русских в "Золотой миллиард". Правящий слой российской элиты, группировка Ельцина-Чубайса придерживалась идеи о том, что русским место исключительно в "третьем мире", а национально-ориентированная оппозиция боролась за включение русских в "Золотой миллиард". На обочине процесса колыхалась идеология "автаркизации", то есть отказа от включения в "золотой миллиард", но обещая при этом народу каким-то чудом не скатиться в "третий мир". Этот на первый взгляд враждебный ельцинизму взгляд вполне ельцинистов устраивал и потому пропагандировался как "легальная оппозиция" режиму.
Но пока в России и Восточной Европе шел дискурс о "вписывании" в "золотой миллиард", в рамках мировых правящих элит сложился совершенно новый концептуальный консенсус видения будущего. В основе этого консенсуса лежит идея демонатажа системы социальных гарантий для "золотого миллиарда", "опускания" населения развитых стран практически до уровня "третьего мира".
Оставив в стороне этический концепт проблемы (с точки зрения этики среднего класса такая политика представляется верхом аморальности), попробуем разобраться, какие рациональные соображения лежат в основе нового консенсуса. Это позволит нам оценить его устойчивость и перспективы мирового развития в первой половине XXI века.

СТАНОВЛЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ
"ЗОЛОТОГО МИЛЛИАРДА"
Формирование социальных государств в рамках западного мира признавалось советской социологией сквозь зубы и всегда объяснялось "страхом" мировой буржуазной элиты перед угрозой коммунистической революции. Западная наука, не менее идеологизированная, чем советская, признавала авторами социального государства социал-демократов.
Обе идеологические концепции противоречат фактам. В Германии, к примеру, социальное государство начали строить Бисмарк и его окружение, коммунистической революции не боявшиеся, а социал-демократов преследовавших запретительными законами. В США социал-демократов отроду не водилось, а коммунисты всегда были силой маргинальной и революцией не угрожали, а социальное государство построил там Рузвельт, ранее придерживавшийся идеи строительства фашистского государства. В других странах социал-демократы имели отношение к строительству социального государства - но не большее, чем другие партии, сменявшие их у власти.
В действительности социальное государство возникло не из чьей-то воли и страхов. Оно родилось из прагматических соображений и было порождено характером экономических отношений, сложившихся на Западе в конце XIX - начале ХХ веков.
Первым, кто указал на то, что формы социальных отношений порождаются системой технологий, которые составляют экономический уклад общества, был Карл Маркс. Его учение об общественных формациях было в результате неправильных переводов терминов и идиом очень сильно переврано в России, а позже и в СССР, а в последние годы выкинуто в СНГ на помойку, хотя на Западе продолжает изучаться в вузах. Сегодняшняя наука пошла в этом вопросе существенно дальше Маркса (на 150 лет дальше), но его приоритет тут не оспаривается.
Главным вопросом технологической системы индустриального общества, господствовавшего на Западе в XVIII-XX веках, был вопрос тиражирования образца. Производство любого потребительского продукта состоит из создания образца (идеи продукта) и его тиражирования. И идеальная составляющая (проект, образец), и материальная (воплощение, тиражирование) требуют затрат. Впрочем, Маркс, например, в своей теории вообще не учитывал затрат на образец и отождествлял тиражирование образцов с процессом производства материальных благ вообще.
Соотношение затрат на создание идеи продукта и на его материализацию - тиражирование в разных отраслях разное. Разработка образца может занимать от 99,5% стоимости продукта (как в киноиндустрии) до 1% (как в текстильной индустрии).
Содержанием индустриальной эпохи было неимоверное преобладание цены тиражирования над ценой идеи-образца. В силу этого и марксова теория, сводящая производство к тиражированию образца, была для XIX века хорошим приближением к реальности. Тиражирование, совершение рутинных операций в рамках технологий тиражирования образца, было главным содержанием труда в индустриальную эпоху. Собственно, занимающиеся этим рутинным трудом люди только и признавались трудящимися в рамках социалистических и коммунистических теорий и назывались рабочим классом.
В этих условиях чем больше людей работало, тем больше можно было произвести продукции. В силу этого максимизация использования людей в рамках процесса тиражирования стала политической задачей правящей элиты. Концепцию полной занятости как цели государственной экономической политики выдвинул и инструментально разработал вовсе не социалист, а биржевик и ревнитель устоев буржуазного общества Джон Мейнард Кейнс. Фактически всю вторую фазу индустриального общества кейнсианство было если и не инструментом, то главной идеологемой экономической политики западных правительств.
Особенности технологической реальности второй фазы индустриального общества породили и социальное государство.
Технологии тиражирования образцов становились все более эффективными и производительными. Механизация вызвала к жизни потребность в квалифицированном и разумном операторе с глубокой внутренней самодисциплиной, творческим подходом к делу и достаточным образованием для того, чтобы успевать за развитием технологии. Для появления такого человека нужна была специфическая среда "среднего класса" с его тягой к развитию личности детей, к привитию им внутренней самодисциплины и ответственности.
В силу этого социальная инфраструктура постепенно адаптировалась к такой реальности. Затраты на воспроизводство ответственной рабочей силы были включены в заработную плату, так что квалифицированные рабочие стали частью среднего класса наряду с мелкими предпринимателями. Необходимость земного воздаяния за ответственный образ жизни привела Бисмарка и его окружение к мысли о создании системы государственного социального обеспечения (заимствованной позже всеми другими странами - от США до СССР). Необходимость обеспечивать воспроизводство рабочей силы привела к становлению системы бесплатного высшего и специального образования, которая сегодня в полной мере сохранилась только в Германии, а во второй половине XX века существовала по всей Европе, включая СССР. Наконец, была создана система обеспечения равного доступа к здравоохранению - в страховой и бюджетной ее формах.
Вместе эти институции и составили основу социального государства как основы общественного строя второй фазы индустриальной эры. Они присутствовали в разных формах, но в равной мере и в советской, и в шведской, и в американской, и в европейской модели общественного устройства. Осторожный частичный демонтаж этой системы в США и Англии в 80-е годы ("рейганомика"), а затем радикальный демонтаж этой системы в России при Ельцине стали вехами нового процесса. Процесса, который казался недоразумением российской истории, но на самом деле в России только начался. Процесс демонтажа социального государства возобновляется сегодня в США и постепенно распространяется на его цитадель - Европу.

ПОСТИНДУСТРИАЛЬНЫЙ ПЕРЕХОД
Содержанием первой фазы индустриальной цивилизации была механизация. Она привела к созданию в конце XIX века мощной машинной индустрии - технологической основы второй фазы. Содержанием второй фазы индустриальной цивилизации стала АВТОМАТИЗАЦИЯ. Она привела к полному отрицанию основ индустриальной цивилизации - дороговизны тиражирования образов. К концу прошлого века сложилась такая технологическая структура, в рамках которой тиражирование образца составляет ничтожную величину от стоимости самого образца.
В результате автоматизации количество занятых рутинными операциями сократилось на два порядка. Рабочий класс оказался ликвидирован как класс, по крайней мере в развитых странах. Усложнение техники повлекло, как ни странно, снижение требований к квалификации операторов и даже к их самодисциплине. А уж потребность в операторах сократилась неимоверно.
Рост доли стоимости образца в стоимости продукта привел к резкому изменению характера имущественных отношений. Основным производственным ресурсом стал не материальный, а идеальный объект. Обладание авторскими правами на образец стало главным капиталом, главным властным ресурсом в новом обществе, а сам образец - главным средством производства.
В результате основная борьба за имущественные права переместилась в сферу авторских прав, основная часть преступлений против собственности в современном мире совершается также именно там. И те страны, законодательство которых не способно защитить собственность своих резидентов в этой сфере (как, например, Россия), оказываются обречены на нищету.
Постиндустриальное общество сформировало (или еще формирует в ряде стран) класс производителей постиндустриального (идеального, информационного) продукта. Этот класс соединяет в себе функции производителя и обладателя средств производства, да и конечной продукции. В силу этого этот класс почти не зависит от других слоев общества, как в индустриальном обществе зависели друг от друга рабочие и капиталисты, а в доиндустриальном - крестьяне и феодалы.
Идет перераспределение богатств современного общества в пользу нового класса. В США доходы наемных работников не выросли по сравнению с 70-ми годами прошлого века, а для малоквалифицированных - упали. Не выросли и доходы мелких предпринимателей в индустриальной сфере и традиционных услугах. Зато заработки предпринимателей в постиндустриальных сферах сегодня охватывают треть всего ВВП США, а число миллионеров и миллиардеров из числа владельцев маленьких постиндустриальных фирм ежегодно прибывает невиданными темпами.
Вслед за развитием технологии идет разрушение основных классов индустриального общества и вытеснение их новым классом. Капиталисты прошлого - владельцы средств производства - теряют сегодня свои позиции. В США в списке миллионеров лишь 1% получили свои состояния по наследству, а в списке миллиардеров - лишь 12%. Остальные - миллиардеры в первом поколении, сделавшие свои миллиарды на инновациях. Все они - инноваторы, как бывший москвич 29-летний Сережа Брин, автор Google, сделавший свой миллиард и свой бизнес на разработанной им в студенческие годы технологии работы с данными.
Новые постиндустриальные бизнесы, несмотря на миллионные и миллиардные обороты, крайне элитарны и не требуют найма большого числа исполнителей - разве что нескольких подмастерьев и менеджеров. Они не создают рабочих мест.
Все меньше рабочих мест создают и отрасли индустриальные. Резкий рост автоматизации привел к сокращению потребности в рабочих на единицу выпускаемой продукции примерно в 100 раз за 40 лет. Сегодня от операторов не требуется высокая квалификация и напряженное внимание, требования к ним снижаются, потребность в воспроизводстве ответственной и квалифицированной рабочей силы сведена к нулю. Непонятно, зачем много платить неквалифицированному оператору, - и производства выводятся из развитых стран в Мексику и ЮВА.
Высвободившуюся рабочую силу занять негде, безработица приобретает институциональный характер. В Германии для ее сокрытия резко раздувается государственный аппарат, а особенно аппарат социальных служб. Гигантское количество мелких и ненужных чиновников - это способ дать людям социальное обеспечение и видимость занятости, общественной полезности и социального статуса. Но такой ресурс борьбы с безработицей тоже исчерпан, просто потому, что существующая социальная организация уже не соответствует технологической реальности, производительным силам общества.
К скорому моменту завершения постиндустриального перехода безработица рискует составить 60% рабочей силы. По сути, лишь 10-15% будут заняты в сфере производства - в собственных бизнесах или как наемные работники или партнеры. Остальные найдут себе место в сфере услуг и на госслужбе. Безработица достигнет 40%.

ДЕМОНТАЖ СОЦИАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА
Почему властные элиты решились сегодня на демонтаж социального государства? К этому их подталкивает экономическая реальность. Социальное государство больше не соответствует сумме технологий, экономической базе современного общества. Концепции построения социальной структуры, соответствующей новой технологической реальности, у правящих элит тоже нет.
Итак, что делать - неясно. Но что-то делать надо. Из этой ситуации видится лишь один выход: разрушить устаревшую социальную структуру, авось на ее месте новая, адекватная современной технологической структуре, сложится сама.
Мне представляется, что это не слишком ответственный подход. В результате такого разрушения вместо новой социальной самоорганизации может произойти хаос, который вообще спутает все карты, повлечет смену элиты и резкий откат назад в развитии цивилизации.
Судя по всему, подобные опасения беспокоили и ответственную часть правящих мировых элит. Для социальных экспериментов принято выбирать страну, которую не жалко (это еще Бисмарк советовал Лассалю). Как всегда, выбрали Россию. Россия хоть и с огромными потерями, но в результате эксперимента все же выжила. Это привело к оптимистическому впечатлению, что могут выжить и другие, особенно если действовать не так радикально-садистски, как ельцинисты.
Исчезновение потребности в воспроизводстве квалифицированной рабочей силы, в воспроизводстве ответственной трудовой среды требует исключения из стоимости оплаты рабочей силы воспроизводственной составляющей. Исчезает необходимость в бесплатном образовании, образование вновь становится личным делом каждого и становится поводом для наживы. В США и России оно уже коммерциализировано, в Европе готовятся покончить с государственной системой образования и ввести коммерческую. В ближайшие десятилетия системы условно-бесплатного формирования и повышения квалификации останутся лишь в рамках нескольких заинтересованных корпораций.
Исчезает и необходимость в прижизненном воздаянии за ответственный труд на благо общества и хозяина - в системе социального обеспечения в старости. Это обеспечение планируется свести к обеспечению расходов на текущее потребление - еду и скромное жилье, но не на продление жизни. В России это уже сделано, в США эта реформа идет полным ходом, в Германии к ней лишь приступают, хотя и с большим скандалом со стороны желающих пожить подольше немцев.
Понятно, что такая реформа приведет к резкому сокращению продолжительности жизни, к вымиранию стариков. Авторы этой политики, очевидно, считают это экономически целесообразным фактором (этическая сторона дела, естественно, не рассматривается): старики не есть участники производства, только лишние дармоеды.
Мне представляется, что такая политика неверна, так как не учитывает роль стариков как фактора социальной стабильности и передачи опыта. Так или иначе, этот ежедневный процесс идет, и существенно модифицирует поведение как среднего, так и юного поколения в сторону большей ответственности и стабильности. Со снижением среднего возраста эта страта, по сути, исчезает, что может снизить как стабильность, так и степень оптимальности-рациональности поведения, являющуюся одной из необходимых составляющих постиндустриального общества.
Снижение образовательного уровня молодежи в результате коммерциализации и снижения качества образования также резко снизит креативность и оптимальность поведения. Конечно, сохранение хорошего доступа к образованию лишь для богатых позволит законсервировать, стабилизировать и избавить от конкуренции свое положение тем представителям нового правящего класса, кто успел войти в него на этапе формирования, на базе равного доступа к образовательным ресурсам. Осознав ценность этого ресурса в новом обществе, как источника власти, они сегодня заинтересованы ограничить доступ к нему детям из бедных классов.
Реформа здравоохранения в западных странах пока лишь в небольшой степени усложняет доступ к ней представителей бедных классов. В наибольшей степени она коснулась США, где 25% населения по сути лишены доступа к здравоохранению. Россия здесь готова выступить пионером такой реформы. В то же время в Европе на пути реформаторов стоят и интересы хорошо организованной врачебной корпорации, и сопротивление гражданского общества. Поэтому перспективы реформы здравоохранения здесь неясны.

ПОСЛЕДСТВИЯ ДЕМОНТАЖА
СОЦИАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА
Политика демонтажа социального государства составит основу политического процесса ближайших двух десятилетий. Каковы могут быть последствия такой политики?
Очевидно, что старикам (которыми мои ровесники станут к концу реализации этой политики) жить в новом обществе будет несладко. Сегодня в Германии большинство 40- и 50-летних, ознакомившись с проектом пенсионной реформы Шрёдера, бросилось создавать хоть какой-то капиталец в соседней Швейцарии, так как поняло, что реально чего-то свыше "Grundversicherung" (аналог российской нищенской государственной пенсии) им уже не видать. Но ясно, что контрольные органы будут очень серьезно следить, чтобы расходы стариков не превышали получаемое пособие. В случае покупки получателем "Grundversicherung", например, дорогой машины, уже сейчас предписывается ее продать, а выплата пенсии приостанавливается на время, которое "можно жить" на вырученную от продажи сумму.
В России ситуация уже сейчас такова. Поверить же в разные формы объегоривания, типа накопительных пенсионных счетов, могут лишь совсем наивные и забывчивые существа, которые умудрились забыть госкидалово 1991-1992 и 1998 года, а также скоро позабудут и госкидалово 2005 года. Они вполне будут готовы и к главному госкидалову своей жизни, когда, подарив новым мавроди-починкам-гайдарам свои десятилетние сбережения, будут получать на общих основаниях тот же самый "Grundversicherung", что и все. В несколько лучшем положении окажутся те, кто что-то сумеет скрыть от бдительного ока мошенников и припрячет в Швейцарии.
Разумеется, те представители российской элиты, которые ближе всего к начальству и в курсе позиций "генеральной линии" консенсуса правящих мировых элит, думают о себе, стараясь обеспечить свою старость любой ценой, идут на любые преступления, чтобы создать себе и своей семье достаточный "пенсионный фондик" в стабильном оазисе. Но и их будущее представляется довольно туманным, так как стабильность этих фондиков зависит от стабильности положения финансовой элиты в качестве ведущей силы мирового баланса правящих элит. В то же время новый постиндустриальный класс уже накопил существенную ресурсную мощь, и эта мощь продолжает расти. Он вполне способен предъявить свои права на первенство и потеснить финансовую элиту. В рамках этого процесса обесценение финансовых ресурсов (как базы господства финансового капитала) может стать инструментом атаки на финансовые элиты. Разумеется, потеряют от этого те, кто передал этим элитам право распоряжаться своими деньгами.
Вообще, логика борьбы за власть должна заставить новый правящий класс жестко ущемить в мировом масштабе интересы разного рода рантье. Ресурсы и даваемая ими власть должны сосредотачиваться в руках тех, кто обладает главным ресурсом постиндустриального общества - информацией, креативностью, образованием, авторскими правами.

ЭВОЛЮЦИЯ ПРАВЯЩИХ ЭЛИТ
Уже сегодня наследники крупных капиталов весьма быстро теряют унаследованное, если неспособны сами быть инноваторами и вписаться в новую реальность. Значение наследства в благосостоянии сегодня настолько ничтожно, что вскоре идея Маркса об отмене наследования материальных ценностей не встретит какого-либо сопротивления в обществе. Принадлежность к правящему классу будет определяться личными способностями, способностью получить специфическое и дорогое образование.
Когорта миллиардеров в первом поколении из числа 30-40-летних подпирает сегодня старую правящую элиту, прежде всего в США, в меньшей мере - в Европе и более отсталой России. Объективный характер этого процесса делает для старой элиты бессмысленным сопротивление этому процессу и вынуждает ее к инкорпорированию в свои ряды людей с новой ментальностью, к адаптации к этой ментальности. В результате взгляды на вещи, свойственные постиндустриальному классу, постепенно становятся господствующими.
Пока что нет теории, которая отрефлексировала бы и эксплицитно сформулировала бы эти взгляды на вещи. Понятно, впрочем, что появление такой концепции не за горами.
Нынешняя, по преимуществу финансовая, аристократия Запада не может предложить позитивной концепции социального строительства. В силу этого она и проводит политику деструктивную - демонтажа социального государства в надежде, что следующее поколение уже сможет построить нечто осознанное. В этом она повторяет позицию советской номенклатуры "поколения ХХ съезда", видевшей свою миссию в демонтаже "сталинизма" без какой-либо позитивной программы (идею "как на Западе" за таковую считать нельзя, так как на Западе есть куча разных национальных моделей и ни одной универсальной).
Поскольку уже идет процесс смены старой финансовой элиты новой постиндустриальной в качестве доминирующей силы в структуре мировых элит, можно предполагать, что на смену политике демонтажа социального государства что-то конструктивное может прийти гораздо ранее, чем эта политика будет доведена до своего логического конца. Впрочем, зависеть это будет от становления новой социальной доктрины, соответствующей мировоззрению постиндустриальной элиты.
Евгений ГИЛЬБО
Газета "НОВЫЙ ПЕТЕРБУРГЪ", №38(679),

Использованные материалы:
http://www.oko-planet.spb.ru
http://www.offtop.ru/awakening1