Свою Мать-Родину предали ошкурившиеся русские, сдали её, пустили под откос. Я хорошо помню, как это происходило. Забойную роль исполнили спидоносцы русского народа – русские интели. Они внушали, что русским не нужны «чурки» и надо от них отделиться и провозгласить «суверенитет» РСФСР и перестать выплачивать дотации всем этим «паразитическим» союзным республикам и заодно содержать прокоммунистические режимы Восточной Европы и кормить Африку вместе с Латинской Америкой и уйти само собой из Афганистана – вот тогда-де заживем почти по-европейски, вон сколько у нас нефти и газа и прочих богатств останется. Правда, останутся ещё тучки на небосклоне – всякие кавказцы и татары и буряты, но будет всё равно уже полегче. И само собой, корень всех неудобств усматривали не в правящей маразматической геронтократии и не в своей собственной лени к созиданию и обновлению, а в коммунистическом «изме» как таковом и особенно в «мумии» Ленина, лежащей в Мавзолее в центре страны на Красной площади. Вот развеем, мол, прах «красного царя» или хотя бы перезахороним тело Ленина – тогда-де избавимся от заклятия и из азиатов превратимся в европейцев. По сей день кое-кому неймётся, так и норовят почти целый век выкинуть из истории, разорвать связь времен.

И разорвали многотысячелетнюю страну, и ввергли Россию в пучину растления и зла. А совесть-то неспокойна, чуют пакостность свою, комплексуют – и компенсировать хотят при виде сходных чужих катастроф, а их не видно. Да, рухнули тесно связанные с СССР режимы Восточной Европы, причем почти все они были преданы Москвой, как и режим Наджибуллы в Афганистане. Особенно подло поступили с Германской Демократической Республикой – из неё просто бежали, вывозили войска в чистое поле. И всё ждали, тоже свежо в памяти, что вот-вот рухнет Коммунистический Китай. И как радовались наши интели, когда в мае 1989 года не без влияния развальных событий у нас началась заваруха в Пекине на центральной площади Ворот Небесного Спокойствия – Тяньаньмэнь.

Но не только не рухнул Китай, а вырвался в мировые лидеры, и столь же уверенно себя чувствует коммунистический Вьетнам. Не рухнули ни Куба, ни Северная Корея, хотя там так и не приступили пока к модернизации. Не от того или иного «изма» зависит судьба и жизнеспособность режима, а всегда от качества «головы» - шкурная она или, наоборот, ответственная перед страной, историей, народом, глупая она или мудрая. При любом «изме» можно из страны сделать цветущий сад, если руководство на высоте, и при любом «изме» можно из цветущего сада сделать скудное запустенье, если руководство шкурное. Наш родной город Глупов, честно говоря, мудростью не всегда блистал, но в такую шкурность, как ныне, ещё никогда не ввергался, даже в Смутное Время. Причем просвета пока не видно, и выживем ли – совсем неясно.

Прошло целое поколение после крушения Советского Союза, а надежды совершивших это святотатство на то, что такова норма, и остальные великие центры современного человечества тоже вот-вот рухнут, - не иссякают. Посмотришь ТВ или почитаешь газеты или поговоришь с интелями – почти все уповают на скорый кризис или США, или Европы, или того же сто раз похороненного Коммунистического Китая. Да, человечество в грехе находится, хотя с ним и борется, и после изгнания Прародителей из рая не было, нет и не будет безоблачно-беспроблемного существования. У каждого человека и во всех обществах есть свои проблемы, всякие соринки в глазу – без них нельзя. Но уж в нашем глазу – не просто соринка, а несколько бревен (вымирание народа, мародерский вывоз сырья, сверхобогащение немногих), и во всех мировых рейтингах мы на последних ролях, ибо мы, надо признать трезво, являемся самым проблемным и самым больным обществом в современном мире. Как говорится – «больной человек мира». Кто-то удивляется и даже сочувствует, но многие злорадствуют и презирают. И никто нас уже не вылечит, кроме нас самих, если только в нас проклюнется воля к выживанию, модернизации, экспансии…

Что касается «пиндосов» и их падающего доллара, то это их проблема, они с ней как-нибудь справятся без нас. И с чрезмерной политкорректностью справятся, потому что в США взят мудрый курс на форсированное взращивание экономически-самодостаточных и тем самым политически-субъектных низовых хозяев в «цветных» общинах, которые вполне вписываются в устойчивый истеблишмент и блокируют этнозоологические взбрыки неполноценных (успех Колина Пауэлла или Кондолизы Райс и ныне вполне реального кандидата в президенты США Барака Обамы – перед глазами). А что касается Европейского Союза, то он расширяется, с трудом переваривая восточноевропейскую нищету, и набирает экономическую мощь, и как-нибудь справится с мусульманскими мигрантами, даже если включит в свой состав Турцию. Этнозоологические взбрыки неизбежны в этом процессе, но плюсы перевешивают минусы, и Европе далеко до обрушения, поскольку проблема осознается и пусть небезпроблемно, но регулируется. И радоваться насчет того или иного регионального сепаратизма в той или иной стране Европы тоже преждевременно – он носит периферийный характер по сравнению с общеевропейским центростремительным вектором. Чехословакия разделилась на Чехию и Словакию – это мало что изменило в регионе, а уж в Европе – тем более. И если Бельгия сейчас разделится – вряд ли кто в Европе это почувствует, коснется лишь фламандцев. А баски пусть порезвятся, если темперамент девать некуда – баскская проблема на фоне укрепления общеевропейского единства носит сугубо региональный характер, как и ряд схожих проблем многоликого и разношерстного Старого Света. Так что предрекать «пиндосовскую» или «европейскую» катастрофу и вообще «Закат Запада» можно ещё сто лет, тщась выдать желанное за уже осуществляющееся. Во всяком случае, в отличие от нынешних русских, в США-Европе не заметно снижения субъектности-пассионарности, и если люди чувствуют, что тем или иным боком кто-то ущемляет их интересы или ведет себя неправильно – они сотнями тысяч выходят на улицы, протестуют, добиваются всякой справедливости (социальной, гендерной, международной). А у нас во дворе попробуйте вывести на улицу хотя бы сотню, когда у русских людей из-под ног выдергивают их землю, лишают заслуженных льгот, ухудшают среду обитания, избивают в милиции, мордуют в бесчисленных бюрократических инстанциях и вообще вытирают ноги. Нет, почти поголовная покорность и сломленность. Зато как рады были бы горю других!

Ещё несколько лет назад по ТВ утешал народ тот же Жириновский, что Китаю осталось-де лет пять жизни, а затем он, как и Советский Союз, бесславно развалится. И привычно ссылался на трагедию Тяньаньмэня. Кто спорит – событие ключевое. Реформы в базисе шли полным ходом, но особо нетерпеливым хотелось последовать примеру горбачевского СССР и добиться раскрепощения в надстройке. Китайское руководство тогда допустило некоторое рассогласование реформ в базисе и в надстройке в отличие, например, от хода модернизации на соседнем Тайване или в Сингапуре и Малайзии. Чтобы не допустить хаоса, пришлось подавить бунтующих студентов и некоторых задействованных интелей. Но уроки были извлечены. Курс на форсированное взращивание низовой субъектности как средство формирования и сплочения китайской нации и постепенной демократизации китайского общества – стратегически безупречен. Национальному капиталу - базисному стержню нации – дана зеленая улица, что идеологически-программно зафиксировано в концепции «трех представительств». И свойственный нищим обществам авторитаризм и геронтократизм и проблема «преемничества» очень поучительно для коммунистических режимов преодолены за счет коллегиальности руководства и постепенного восхождения к первым ролям наиболее перспективных руководителей. Ясно, что нешкурных, разумных, подготовленных и энергичных руководителей немало в любом народе, свет клином не сходится на том или ином «национальном лидере» ни в США, ни в КНР (только на Руси нет альтернативы Путину, что говорит о патологии). Разумно, что первыми лицами КНР становятся после 60 лет и максимум на 10 лет, а престарелые (за 70 лет) ветераны Политбюро выводятся в почетный ареопаг мудрецов-советников. Как нынешние лидеры КПК и КНР строят свою политику – это вроде бы их дело, но рецепты их успеха полезно знать и нам в РФ и сопоставлять с нашей печальной (неуспешной) действительностью.

Сейчас в Пекине проходит съезд компартии Китая. Что же они обсуждают и с какими явно непростыми проблемами сталкивается современное китайское общество в ходе стремительной модернизации и прорыва в инновационно-наукоемкую экономику, в постиндустриализм? Ознакомимся с двумя материалами знающих людей.

Шеф бюро ИТАР-ТАСС в Пекине Андрей Кириллов пишет в последнем выпуске Общенационального еженедельного иллюстрированного журнала «Огонёк» (тираж 69000, 15-21 октября 2007 года, № 42) в заметках «Малый достаток для большой страны: Китай накануне партийного съезда» (стр. 18-21):

«На пекинской Тяньаньмэнь, как водится, большинство праздной толпы составляют провинциалы, с трепетом взирающие на ритуал подъема и спуска государственного флага, праздничное убранство самой большой в мире площади. Особый интерес - к необъятных размеров зданию с массивными колоннами - Дому народных собраний, где 15-24 октября будет проходить XVII съезд Коммунистической партии Китая - самой большой политической партии в мире (73 миллиона членов), правящей в 1,3-миллиардной стране.

СТИЛИСТИКА XXI ВЕКА

Название площади Тяньаньмэнь происходит от одноименных ворот, ведущих в Пурпурный запретный город - бывшую зимнюю императорскую резиденцию, а ныне музей Гугун, что значит «старинный дворец». Парадный портрет Мао Цзэдуна уже полвека украшает ворота. Справа и слева от лика Председателя со знакомой всем китайцам бородавкой на подбородке - транспаранты на кумачовых полотнищах: «10 тысяч лет великой КНР» и «10 тысяч лет великому сплочению народов мира». В смысле - да здравствует.

Напротив портрета Мао установлен огромный портрет Сунь Ятсена, основателя Китайской республики и партии гоминьдан, с которой боролись за власть китайские коммунисты. Помнится, еще два десятилетия назад на площади к праздникам попарно выставлялись портреты Маркса и Энгельса, Ленина и Сталина. Теперь четверку коммунистических классиков сменил идеолог национально-демократической революции, вождь партии националистов.

В самом конце сентября за Домом народных собраний открылся «в пробном режиме» новый Национальный большой театр, спроектированный французским архитектором Полем Андрэ. Творение француза обошлось китайской казне в 2,7 млрд юаней, или 360 млн долларов. Ультрасовременное сооружение из металла и стекла трудно вписывается в сложившуюся стилистику центральной части столицы, сочетающей имперское величие династии Мин (1368-1644) с помпезным маоцзэдуновским «ампиром» (острые на язык горожане окрестили здание театра «Большой пампушкой» и даже «Большой кучей...»), но вместе с «Птичьим гнездом» (главным стадионом Олимпиады-2008) и другими олимпийскими объектами, быстро растущими небоскребами, среди которых выделяется фантастической изломанностью силуэта новое Центральное китайское телевидение, оно создает новую державную стилистику китайской столицы XXI века.

Иероглифически образованные китайцы любят политические пазлы. Предсъездовская Тяньаньмэнь тоже несет смысловую нагрузку. Что-то вроде: традиционные ценности у нас переплетаются с современностью. Мы используем зарубежный опыт и технологии, но они служат национальному величию Китая. Мы помним о марксистско-ленинско-сталинских истоках, но склонны делать акцент на национальном содержании революционного процесса, отсчет которому дал доктор Сунь Ятсен. Главное - во всем найти гармонию. Старого - с новым, национального - с иностранным.

ДА ЗДРАВСТВУЮТ «РОЛЛС-РОЙС» И «МАЗЕРАТТИ»!

Если рассматривать съезд как отчет партии народу, руководителям КПК есть чем гордиться. Темпы экономического роста последние четыре года держались на уровне 10 процентов. Конечно, не 13-15 процентов, как в 1980-х, но все равно - под верхнюю планку. Золотовалютные запасы превысили 1,4 трлн долларов (по сравнению с 300 млн в 2002 году) - Китай здесь перегнал многолетнего рекордсмена - Японию.

Только в прошлом году зарубежные компании вложили в китайскую экономику без малого 70 млрд долларов. Здешние эксперты между тем всерьез поговаривают об ограничении доступа западных инвестиций на свой рынок. А ведь на старте экономических преобразований и внешней открытости именно привлечение иностранных вложений рассматривалось как одна из важнейших целей новой политики. Сотни миллиардов долларов, иен, марок стали дрожжами, на которых взросли целые отрасли современного Китая.

Вместе с капиталами получали передовой менеджмент, технологии, искусственно сдерживая развитие своей буржуазии со всеми «детскими болезнями» первоначального накопления капитала.

Скромный поначалу рядом с менструальными ведомственными компаниями китайский частный капитал расширял позиции в национальной экономике постепенно. Частные предприятия, демонстрируя потрясающую увертливость и живучесть, теснили государственные, и сегодня прежде «общенародные» заводы и фабрики повсеместно превращаются в акционерные, при этом за толпой акционеров нередко стоят два-три реальных «денежных мешка». В руках китайского государства остались «большие» наука и образование, космическая отрасль, ТЭК, авиа- и железнодорожный транспорт, ВПК, банки, пара-тройка высокодоходных компаний в сфере туризма, хотя и они в той или иной мере подвергаются натиску частной стихии.

Но это отнюдь не значит, что китайское государство утратило контроль над ситуацией, выпустив из рук, вслед за плановой дубинкой, и макроэкономические рычаги. Отнюдь. Просто экономика становится другой, более зрелой, и государство, освобождаясь от идеологических шор, обретает новое качество.

Капитал отреагировал на доброе отношение мгновенно. В этом году в Китае, по данным журнала «Форбс», появилось 25 новых долларовых миллиардеров, причем два десятка вообще впервые отмечены журналом в списке 40 самых богатых жителей КНР. Это говорит не только о росте цен на недвижимость, на которой наварили очень большие деньги многие из китайских скоробогачей. Возросла уверенность богатых китайцев в своем праве.

Для них в Пекине открыли свои представительства Rolls-Royce, Maseratti, Ferrari, Mercedes. Среди продвинутой китайской молодежи стало модно пить кофе и красное вино вместо прежних зеленого чая и пахучей 56-градусной водки «Эрготоу». Мебель, стилизованная под «почерк» династии Мин и Цин, предметы старинного быта в этом кругу подаются как «этнический стиль» (обхохотаться можно), но предпочтение отдается чему-нибудь сугубо европейскому. При расставании сплошь и рядом говорят: «Бай-бай», соглашаясь, кивают: «ОК!»

БРАТСТВО БЕЗ РАВЕНСТВА

Статистика, какие бы сомнения она порой ни вызывала, дает картину китайской жизни. В городах доход на душу населения - около 12 тысяч юаней (1,6 тысячи долларов) в год, в деревне - 3,5 тысячи юаней (менее 470 долларов), то есть 38-40 долларов ежемесячно. Хотя нужно учитывать, что китайская деревня, где живут примерно 750 млн, крайне неоднородна.

Есть две-три провинции, где крестьянину иметь дом менее трех этажей и гараж без двух-трех автомобилей считается просто неприличным. «Я - крестьянин», - гордо говорит У Седэ из деревни Хуаси в провинции Цзянсу, стоя рядом со своим «мерседесом». И впрямь, в удостоверении личности господина У в графе «социальное происхождение» стоит «крестьянин», так же, как у его брата У Сеэня - председателя совета директоров корпорации «Хуаси групп», объединяющей три десятка населенных пунктов. По совместительству У Сеэнь также секретарь парткома супердеревни.

Партийный пост У-второй унаследовал от отца У Жэньбао. Еще крепкий старик с гордостью рассказывает о своих встречах с Дэн Сяопином и Цзян Цзэминем и совсем уж почтительно вспоминает о посещении в 1950-х годах тогдашней народной коммуны «Хуаси» председателем Мао, похвалившим селян за успехи в повальном обобществлении имущества. В реформенные времена У Седэ занялся торговлей металлом с Россией и Украиной, его брат - производством товаров широкого спроса и туристической индустрией. Совокупные капиталы семьи У - десятки миллионов долларов (сколько точно - не признаются).

Между тем параллельно с главной улицей деревни, сплошь застроенной роскошными особняками с «ампирными» кроватями и телевизорами в полстены, идет ряд довольно облезлых общежитий. Количество вывешенного на просушку линялого бельишка позволяет предположить, что в каждой из небольших комнат живут по 4-6 работниц с принадлежащих братьям предприятий. Спят на нарах, удобства - в конце коридора. В своих родных селениях работающие в «Хуаси» «отходники» никогда не заработали бы ту тысячу юаней, которые, как сообщила одна из стоящих у конвейера женщин, они получают за свой труд.

Что-то в этом роде происходит по всему Южному и Восточному Китаю.

Скрытая безработица в аграрных районах вытесняет из села множество людей. По стране бродят в поисках заработка 150 млн мигрантов - внутренних гастарбайтеров. С одной стороны, эти, как их раньше называли, «и рабочие, и крестьяне» - дешевая рабочая сила, являются одним из наиболее очевидных факторов инвестиционной привлекательности Китая. С другой стороны, мигранты - самая бесправная и социально неспокойная часть китайского общества.

Более привлекательны для работодателей крестьянские девушки, отправляющиеся в города зарабатывать приданое. Юные селянки из Сычуани становятся официантками в Пекине и Шанхае. Спят на привезенных из дому тюфячках в тех же самых ресторанных залах, моются в туалетах. Зато возвращаются в деревню с двумя-тремя тысячами юаней, необходимых молодой семье для начального обзаведения хозяйством. Можно и свадьбу играть - с украшенными красными бантами машинами и надписями «Вместе - сто счастливых лет». Или с традиционным паланкином, обмотанным полотном с вышитыми золотыми рыбками, драконами и серпом с молотом. Правда, это уж в совсем отдаленных горных деревушках, где-нибудь в Северной Сычуани, Шэньси или Ганьсу, где до сих пор немало семей обитают в пещерных жилищах, отрытых в плотном лёссе.

Понятно, почему крестьяне так ожесточенно сопротивляются захвату их наделов расширяющимися предприятиями. С периферии периодически приходят сообщения о многочисленных столкновениях вок¬руг земли, порой кровавых.

Ходоки с жалобами на беззакония и произвол осаждают пекинские учреждения, доставляя немало хлопот столичной полиции. Перед съездом работа по недопущению жалобщиков в столицу приобретает особую масштабность. Но решение проблемы, если оно есть вообще, не в полицейских мерах. Нужно повышать уровень жизни на селе, а добиться этого можно только через дальнейшее развитие промышленности. В Китае нет, как в Америке или России, бескрайних пространств прерий, степей, тайги. 60 процентов территории страны - безжизненные горы и пустыни, и податься китайскому крестьянину некуда, кроме как в города. Круг замыкается.

ДЕМОКРАТИЯ ХОРОШО, А СТАБИЛЬНОСТЬ ЛУЧШЕ

Накануне съезда в малотиражном столичном журнале «Яньхуан чуньцю» (что-то вроде «Летописи с древнейших времен») появилась статья с призывом реформировать партию и дать народу право свободно выражать свое мнение, свободу прессы, собраний и ассоциаций. Автор - 90-летний Ли Жуй, бывший личный секретарь Мао Цзэдуна, из старых интеллигентов-романтиков. Однако призыв почтенного господина Ли не возымел того действия, какое он имел бы мятежной весной 1989-го. Столичные жители ныне озабочены ростом или падением биржевых котировок или, кто попроще, ценами на овощном рынке.

На обложке свежего номер журнала «Ляован», прежде сугубо партийного, а теперь переданного информационному агентству Синьхуа, помещена фотография председателя КНР Ху Цзиньтао. Как всегда, безупречно одетый и причесанный лидер улыбается с поднятой в приветствии рукой, как бы обещая населению страны достойную и спокойную жизнь. Редакционная статья еженедельника посвящена «обогащению и совершенствованию» внутрипартийной демократии. О многопартийности речи не идет. После событий 1989-го китайцы пришли к выводу, что либерализация в горбачевском духе способна принести стране одни бедствия.

На съезде Ху Цзиньтао, как ожидается, выступит с программным докладом, в котором обобщит опыт строительства в современных условиях общества «сяокан» - «малого достатка». Политологи трактуют его как общество средней зажиточности. Вообще-то «сяокан» упомянут еще в «Шицзин» - сборнике песнопений, относящихся к XI - VI векам до наше эры и отредактированных, по преданию, Конфуцием. Это такое уютное, упорядоченное общество, основанное на дружных семьях, поясняют здешние эксперты. Понятие «сяокан» ввел в политический лексикон Дэн Сяопин - архитектор рыночных реформ, разработавший теорию «кошкизма». Состоящую из одной фразы: неважно, какого цвета кошка - белого или черного, - лишь бы ловила мышей.

Ставший генсеком в 2002 году Ху Цзиньтао обогатил идеологическую сокровищницу концепцией гармоничного общества и вообще гармонизации всего - от семьи до международных отношений. Учение о гармонии китайцы возводят опять-таки к Конфуцию. Не случайно на родине древнего мыслителя в Цюйфу выстроили огромный институт по изучению его духовного наследия, а один из потомков философа работает в отделе пропаганды тамошнего горкома.

Впрочем, на съезде партийцы будут заниматься не только теоретическими построениями. Придется поговорить о бренном - разгуле коррупции, которая, по мнению многих, более всего угрожает авторитету и в конечном счете правлению КПК. Ясно, что если власть находится в руках определенной политической силы, а деньги - совсем у других людей, коррупции не избежать. Более того, разумная коррупция позволяет двигаться вперед по принципу: мы вам даем немного денег, а вы разрешаете нам сделать то-то и то-то. Увы, в КНР коррупция сплошь и рядом выходит за разумные пределы.

На пленуме перед съездом был поднят вопрос о судьбе исключенного из КПК и отданного под суд бывшего секретаря шанхайского парткома Чэнь Лянъюя. Злоупотребляя служебным положением, пишет китайская печать, он имел отношение к незаконному использованию средств социального обеспечения, оказывал содействие ведению незаконного предпринимательства, покрывал часть приближенных сотрудников, нарушивших закон.

По этому случаю ЦК КПК разослал циркуляр, в котором подчеркнул, что борьба с коррупцией связана с «вопросом жизни и смерти партии, а также долгосрочным спокойствием в государстве».

Еще дело бывшего пекинского мэра, члена ПБ /Политбюро КПК/ Чэнь Си-туна, посаженного в 1990-е годы на 17 с половиной лет, показало, что в Китае коррупционные дела такого уровня непременно имеют отношение к перетягиванию власти. Осуждение первого лица из Шанхая, долгое время поставлявшего кандидатуры в верхний эшелон, свидетельствует об ослаблении всей шанхайской группировки, которую связывают с прежним генсеком Цзян Цзэминем.

Не только некоторые «шанхайские» могут отправиться теперь в отставку - суть скорее в предстоящем выдвижении группы более молодых лидеров, которые составят следующее «руководящее поколение». На этот раз, по слухам, выдвиженцами станут надежные, проверенные товарищи из процветающих провинций Ляонин, Цзянсу, Гуандун.

Некоторые перемещения уже проговариваются вслух. Так, прочат возвышение нынешнего министра общественной безопасности 64-летнего Чжоу Юнкана. Еще одна фигура, о которой говорят, - это китайская «железная леди» У И, нынешний вице-премьер и член ПБ. Эта невысокая дама проявила недюжинную решимость во время эпидемии атипичной пневмонии (У И возглавила штаб борьбы с болезнью и добилась чрезвычайных полномочий, включая казнь тех, кто «намеренно распространял заразу»). Ее постоянно бросают на все трудные внешнеполитические участки, включая переговоры с Россией по энергоносителям и консультации с США по торговле. По возрасту 68-летняя У И должна бы оставить «переднюю линию», но некоторые аналитики прочат ей, напротив, продвижение во всемогущий Постоянный комитет ПБ, где пока одни мужчины.

Поживем - увидим. Ждать итогов партийного форума осталось недолго».

В толковой газете «Время новостей» дельную статью о китайских делах написал Александр Ломанов - Операция "Преемник" по-китайски: Будущие лидеры Поднебесной лучше понимают Запад, чем Россию (Время новостей, Москва, 16 октября 2007 года, № 189 /1831/ стр. 5):

«Вчера в Пекине открылся XVII съезд Компартии Китая (КПК), знаменующий середину правления нынешнего партийно-государственного лидера 64-летнего Ху Цзиньтао. Общенациональные съезды КПК проходят раз в пять лет. На предыдущем форуме в 2002 году Ху получил высшую партийную власть, а еще через пять лет, в 2012-м, ему придется передать полномочия преемнику.

В течение двух с половиной часов 2200 делегатов съезда слушали доклад генсека ЦК КПК, посвященный социально-экономической политике партии. Ху подробно рассказал про новые партийные лозунги - «гармоничное общество» и «научный взгляд на развитие». КПК решила отказаться от курса на поддержание высоких темпов экономического развития любой ценой, уделив больше внимания охране окружающей среды, сбережению ресурсов и предотвращению чрезмерной имущественной поляризации в обществе. Партия обещала заняться решением проблем образования, создать общедоступную систему медицинского и пенсионного страхования. «Без научного развития не может быть социальной гармонии, без социальной гармонии трудно обеспечить социальное развитие», - провозгласил генсек.

Ху Цзиньтао обещал продолжать политическую реформу и расширять «народную демократию». Вместе с тем он намерен «строго отстаивать роль партии как руководящего ядра». Примечательной инициативой, озвученной с трибуны съезда, стало предложение Тайваню заключить мирный договор с условием предварительного признания принципа «одного Китая». Однако Тайбэй немедленно отверг это предложение, сославшись на «недемократический» характер политики Пекина.

«Гармоничное общество» и «научный взгляд на развитие» будут включены на съезде в обновленную редакцию партийного устава, что возвысит статус этих лозунгов до уровня канонической идеологии КПК наряду с марксизмом и идеями Мао Цзэдуна. Заместитель директора Института стран Азии и Африки МГУ Андрей Карнеев заметил «Времени новостей», что этот шаг призван «не дать расползтись по швам монолитному партийному консенсусу». Эксперт отмечает, что съезд происходит на фоне «растущей поляризации взглядов различных крыльев руководства партии и околопартийной интеллигенции. С одной стороны, «новые левые» требуют социальной справедливости, с другой - правые и значительная часть центристов призывают следовать по пути реформ и еще сильнее открыть Китай процессам глобализации». Одновременно, полагает собеседник «ВН», исправление устава превращается «в дополнительный фактор укрепления позиций Ху и его соратников в условиях предстоящей борьбы за наследование власти».

Ожидается, что по итогам съезда в постоянный комитет политбюро ЦК КПК, состоящий из девяти человек, войдут четыре новые фигуры. Официально имена предложенных кандидатов пока неизвестны, но один из них, скорее всего, станет преемником Ху в 2012 году. В Китае эта тема открытому обсуждению не подлежит, однако в зарубежные СМИ список уже просочился.

Повышения ждет Хэ Гоцян - 64-летний технократ, возглавляющий ныне орготдел ЦК КПК и отвечающий за кадровые назначения. Второй кандидат - его ровесник, министр общественной безопасности КНР Чжоу Юнкан, занимающийся обеспечением стабильности в Поднебесной. Это функционеры-тяжеловесы, которые смогут оказать влияние на внутриполитические процессы в ближайшие пять лет. Но титул преемника к ним неприменим из-за возраста - к следующему съезду они приблизятся к 70-летию, что закроет им путь к занятию руководящего поста.

Есть еще два партийных функционера, для которых кресло в постоянном комитете политбюро может стать трамплином к высшим постам в партии и государстве. Один из них - 52-летний Ли Кэцян, возглавляющий партийную организацию провинции Ляонин. Он окончил юрфак Пекинского университета в 1982 году, а в 1990-е получил степень по экономике. В студенческие годы он близко общался с диссидентски настроенной молодежью, в 1980-е был высокопоставленным функционером китайского комсомола под началом Ху Цзиньтао. Эксперты отмечают, что в качестве партийного руководителя провинциального уровня Ли Кэцян не добился выдающихся успехов и его возвышение стало возможным лишь благодаря поддержке со стороны Ху.

Второй кандидат в преемники - 54-летний секретарь шанхайского горкома Си Цзиньпин. Он относится к когорте китайских «принцев» - занимающих высокое положение детей известных руководителей. Его отец Си Чжунсюнь участвовал в революционной борьбе еще в 1920-е годы, в 80-е, в годы реформ, он выступил одним из инициаторов создания свободных экономических зон. Си Цзиньпин учился на инженера в Пекине в Университете Цинхуа (это альма-матер Ху Цзиньтао), потом занялся изучением права. Он женат на известной певице Пэн Лиюань, чья слава затмевает административные успехи мужа.

Партия доверяет Си самые деликатные участки работы. В 2000 году его назначили губернатором приморской провинции Фуцзянь после масштабного коррупционного скандала, когда в тюрьму попали многие местные чиновники. В 2002-м он стал партийным руководителем процветающей провинции Чжэцзян, а в марте этого года его послали на работу в Шанхай. Его предшественник Чэнь Лянъюй, руководитель шанхайского горкома и член Политбюро ЦК КПК, осенью 2006 года был снят со всех постов после обвинений в коррупции и хищениях. Как раз накануне съезда Чэня демонстративно исключили из партии.

Западные эксперты полагают, что грамотный управленец Си Цзиньпин является главным претендентом на титул преемника. Если на сессии парламента в марте 2008 года Си займет освобождающийся пост заместителя председателя КНР, это будет важное подтверждение его грядущего возвышения. В этом случае Ли Кэцяну в 2012 году придется довольствоваться постом премьера.

Для России возвышение Ли и Си будет связано с приходом к власти нового поколения, уже не помнящего о «великой дружбе» КНР и СССР и не испытавшего на себе влияния советской и российской культуры. Эти люди сформировались под влиянием западных идей. Юрист Ли Кэцян в юности изучал западное конституционное право и переводил с английского книгу известного британского судьи Альфреда Деннинга. А нынешний министр финансов США Генри Полсон считает Си Цзиньпина своим другом и высоко отзывается о его управленческих способностях».

В новой мировой конфигурации на первом плане, естественно, бурно развивающийся и модернизирующийся Коммунистический Китай, но соседняя националистическая и тоже «миллиардная» по населению Индия не собирается сдавать позиции «страны будущего», а что касается США и Европейского Союза и вообще Запада, то энергетики для успешного участия в мировой гонке у них пока хватает, а существующие и возникающие проблемы худо-бедно решаются. Япония и Бразилия, а также ряд других успешно прорывающихся в постиндустриализм стран типа Малайзии вносят вклад в глобализацию человечества и в создание нового демократического мирового порядка. Так что подлинная история рода людского отнюдь не кончается, а только начинается. Как ещё в позапрошлом веке предвидел Карл Маркс, предыстория человечества заканчивается после решения проблемы нищеты, и современные производительные силы в состоянии решить такую задачу, а подлинная история начинается с доминирования низовой экономической самодостаточности (низовой субъектности), к чему человечество постепенно и на глазах приближается. И чтобы русские могли вписаться в новый мировой порядок и в новый виток всемирной истории, им надо меньше искать соринки в чужом глазу, а прежде всего вытащить бревно из собственного глаза и от нынешней кладбищенской десубъектизации свершить скачок к постиндустриальной модернизации. Найдутся ли у них силы для такого революционного деяния - большой вопрос.