Царское Село, 1 (14) октября 1912 года – великая поэтесса Анна Андреевна Ахматова (1989-1966) и великий поэт Николай Степанович Гумилев (1886-расстрелян 1921) дождались ребенка, у них родился великий сын Лев Николаевич Гумилев (1912-1992). Жребий ему выпал уникальный, и он не только стал основателем ряда новых направлений науки, но воочию предстал русским всечеловеком, провозвестником грядущего русского вселенского прорыва. "Ибо что такое сила духа русской народности, как не стремление ее в конечных целях своих ко всемирности и ко всечеловечности? – восклицал Фёдор Михайлович Достоевский в Речи о Пушкине 6 июня 1880 года. - ... ко всеобщему общечеловеческому воссоединению со всеми племенами великого арийского рода. Да, назначение русского человека есть бесспорно всеевропейское и всемирное. Стать настоящим русским, стать вполне русским, может быть, и значит только (в конце концов, это подчеркните) стать братом всех людей, всечеловеком, если хотите.... Ко всемирному, ко всечеловечески-братскому единению сердце русское, может быть, изо всех народов наиболее предназначено..."

Мне посчастливилось быть учеником Льва Николаевича после того, как в 1959 году всю мою суть потрясла его статья - Динлинская проблема: (Пересмотр гипотезы Г. Е. Грумм-Гржимайло в свете новых исторических и археологических материалов) //Известия Всесоюзного географического общества. - 1959. - Том 91, N 1. - Стр. 17-26. К этому году я по зову сердца уже обошел горы Памира и Тянь-Шаня и окрестные земли Срединной Азии в поисках прародины своих предков, и резонансно почуял в статье родственную душу, и нашел Учителя, который одарил меня своей дружбой и доверительностью.

К сожалению, вынужден рассказать о нем лишь вкратце, не анализируя смысл судьбы и творчества. В детстве он воспитывался у бабушки в имении Слепнево Бежецкого, уезда Тверской губернии. В 1917 году, после Октября, семья покинула деревенский дом и переселилась в г. Бежецк. Лев здесь учился в средней школе до 1929 года. Уже в школе он оказался "белой вороной" - был обвинен в "академическом кулачестве" за то, что по своим знаниям и успехам выбивался из общего ряда. (И в будущем деятельность ученого из-за своей новизны, оригинальности поставит его в такое же положение). Последний класс средней школы Лев Гумилев закончил в 1930 году в Ленинграде, в средней школе N 67 на Первой Красноармейской улице.

В 1930 году подал заявление в университет, но ему в приеме было отказано из-за социального происхождения – отец же был расстрелян большевиками. В том же году он поступает чернорабочим на службу в трамвайное управление города "Пути и тока". Встает на учет в бирже труда, которая на следующий год направляет его работать в геолого-разведочный институт, известный тогда как "Институт неметаллических полезных ископаемых" Геологического комитета.

И вот в 1931 году в составе геологической поисковой экспедиции он попадает в центр Азии, в Саяны, работает коллектором. В 1932 году Лев Николаевич поступает научно-техническим сотрудником в экспедицию по изучению Памира, организованную Советом по исследованию производительных сил. Здесь он по своей инициативе вне рабочего времени увлекается жизнью земноводных животных, что не понравилось начальству, и он был вынужден оставить работу в экспедиции. Тут он поступает на работу малярийным разведчиком в местную малярийную станцию совхоза Догары. Усиленно занимается изучением таджикско-персидского языка, овладевает секретами арабской вязи-письма. Потом, уже в университете, самостоятельно выучит и персидскую грамоту.

В 1933 году он уже в Крыму - научно-технический сотрудник археологической экспедиции Г. А. Бонч-Осмоловского (из литовских татар). Принимает участие в раскопе стоянки палеолита Аджи-Каба.

Осенью возвращается в Ленинград и начинает работать в Геологическом институте научно-техническим сотрудником по камеральной обработке. В том же году начальник экспедиции Г. А. Бонч-Осмоловский арестован, а Лев Николаевич выдворен из Геологического института. Он готовится к вступительным экзаменам и в 1934 году становится студентом исторического факультета Ленинградского университета, где слушал курсы по истории у В. В. Струве, Е. В. Тарле, С. И. Ковалева и других светил исторической науки.

Первый арест, следственная тюрьма... В 1935 году - Обращение А. А. Ахматовой к Сталину спасает Л. Н. Гумилева и арестованных вместе с ним студентов университета "из-за отсутствия состава преступления". Тем не менее, он исключен из университета. В это время он постоянно посещает Ленинградское отделение Института Востоковедения АН СССР (ЛО ИВАН АН СССР), где самостоятельно изучает печатные источники по истории древних тюрков. В 1937 году восстановился в ЛГУ. Будучи студентом, выступил с докладом в ЛО ИВАН АН СССР на тему "Удельно-лествичная система тюрков в VI-VIII веках", который спустя 12 лет - в 1959 году - увидит свет на страницах журнала "Советская этнография" (N 3).

В начале 1938 года Л. Н. Гумилев арестован, будучи студентом ЛГУ, и осужден на пять лет. От звонка до звонка находился в Норильске, Норильлаге, работал в медно-никелевой шахте. Срок окончился в 1943 году, и он был оставлен там же без права выезда. В Норильлаге и после окончания срока в Норильске работал техником-геологом. В бараке жил по соседству с татарами и казахами и выучил татарский и казахский языки (тюркские). После окончания срока просился в Советскую Армию. Лишь спустя почти год ему удалось получить разрешение идти на войну.

Осенью 1944 года он в составе Первого Белорусского фронта рядовым солдатом на переднем крае. Дошел с боями до Берлина. В 1945 году по общей демобилизации вернулся в Ленинград, восстановился студентом в ЛГУ и в начале 1946 года экстерном сдал 10 экзаменов и окончил университет. За это же время сдал все кандидатские экзамены и поступил в аспирантуру ЛО ИВАН СССР. Летом 1946 года, будучи аспирантом, принимает участие в археологической экспедиции М. И. Артамонова в Подолии.

После ждановского доклада о журналах "Звезда" и "Ленинград" и постановления по этому поводу ЦК ВКП(б), в которых имя А. А. Ахматовой было облито черными красками, Л. Н. Гумилева исключили из аспирантуры с мотивировкой "в связи с несоответствием филологической подготовки избранной специальности" и уволили из аспирантуры.

В 1947 году поступает в Ленинградскую психотерапевтическую больницу библиотекарем и благодаря положительной характеристике больницы допускается к защите диссертации кандидата исторических наук при ЛГУ, которая состоялась 28 декабря 1948 года.

Весной 1948 года в качестве научного сотрудника участвует в археологической экспедиции под руководством С. И. Руденко на Алтае, на раскопе кургана "Пазырык". После защиты кандидатской диссертации был принят научным сотрудником в "Музей этнографии народов СССР".

В праздник 32-ой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции 7 ноября 1949 года снова арестован, без всякой мотивировки, осужден Особым совещанием на 10 лет и сослан в лагерь "Особого назначения" в Чурбай Нура около Караганды, откуда переведен в другой лагерь у Междуреченска под Омском, где в 1956 году был реабилитирован по причине "отсутствия события преступления".

В 1956 году Лев Николаевич вернулся в Ленинград. Директор Эрмитажа М. И. Артамонов помог ему с работой, взял библиотекарем "на ставку беременных и больных". Работая здесь библиотекарем, завершил докторскую диссертацию "Древние тюрки" и защитил ее.

После защиты докторской диссертации Л. Н. Гумилева приглашает ректор ЛГУ член-корреспондент А. Д. Александров на работу в Научно-исследовательский институт географии при ЛГУ, где он проработал по 1986 год, до выхода на пенсию - сперва научным работником, потом - старшим научным работником, перед выходом на пенсию его перевели в ведущие научные сотрудники.

Кроме работы в НИИ, он вел курс лекций в ЛГУ по "Народоведению". В 1974 году защитил вторую докторскую диссертацию, на этот раз по географическим наукам, которую ВАК не утвердил по причине того, что "она выше докторской, поэтому и не докторская". Эта работа, известная под названием "Этногенез и биосфера Земли", спустя 15 лет в 1989 году вышла отдельной книгой и была раскуплена в течение одного-двух дней со склада издательства ЛГУ.

Заслуги Л. Н. Гумилева как в области научных исследований, так и в педагогической деятельности упорно игнорировались. В этом одна из причин того, что он не был удостоен даже звания профессора, тем более каких-либо правительственных наград или почетных званий.

С 1959 года его труды начали печатать небольшими порциями. В этих условиях он окунулся в работу Ленинградского отделения Всесоюзного географического общества. Через его сборники ему удалось выпустить в свет ряд своих работ, не допущенных в официальные научные периодические издания. В том числе была опубликована и ключевая работа «Динлинская проблема», которая столь потрясла меня.

После защиты второй докторской диссертации, основные положения которой публиковались в серии "Ландшафт и этнос" почти в каждом номере "Вестника Ленинградского университета", "научные" власти наложили вето на публикации Л. Н. Гумилева в этом научном журнале.

Л. Н. Гумилева лишь условно можно назвать историком. Он автор глубоких, новаторских исследований по истории кочевников Срединной и Центральной Азии за период с III в. до н.э. по XV в. н.э., исторической географии - изменения климата и ландшафта того же региона за тот же период, создатель теории этногенеза, инициатор ряда проблем палеоэтнографии Средней Азии, истории тибетских и памирских народов в I тысячелетии н.э., источниковед нарративных источников кочевых народов. В его трудах огромное внимание уделено проблеме Древней Руси и Великой Степи, освещаемое с новых позиций...

В неволе Л. Н. Гумилеву было запрещено писать стихи, но он их запоминал, а впоследствии издал, что отражено в нижеприводимой библиографии. Способность к поэзии проявилась и в его переводах поэтов народов Востока.

Труды Л. Н. Гумилева издавались в узкопрофильных журналах, а книги мизерными тиражами, тем не менее его работы были популярны среди ученых историков. Поэтому его часто приглашали для чтения докладов и лекций, чему "кураторы" советской исторической науки всячески стремились поставить преграду. Тем не менее, его коллеги смогли устроить ему поездку в Академгородок в Новосибирск с лекциями для ученых и студентов по истории, в МГУ, в университет Тарту в Эстонию с докладами по этногенезу, в Молодежный Центр АН СССР в Пущино и т.д.

По личным приглашениям он принял участие в Международных научных съездах, организованных по линии ЮНЕСКО по археологии, истории в Чехословакии (1966, Прага), Венгрии (Будапешт, по линии АН Венгрии) и т.д. Он получил ряд приглашений для участия во всемирных научных конференциях из США, Англии, Турции, Италии, ФРГ и т.д., но не смог поехать туда по не зависящим от него причинам.

Умер Лев Николаевич 15 июня 1992 года. Отпевали его в церкви Вознесения Христова, в последние годы он был членом «двадцатки» этого храма. Похоронен Гумилёв на Никольском кладбище Александро-Невской лавры в Петербурге.

Начав научную деятельность как историк древних народов Евразии (хунну, хазары, тюрки, монголы, китайцы, тибетцы и др.), он разработал глобальную концепцию мировой истории как истории взаимодействия народов (этносов), их формирования, подъема и упадка. Концепцию Гумилева отличает стремление связать социальное и природное в единый ряд развития.

Данная задача осуществляется благодаря тому, что исходная для Льва Николаевича категория этноса рассматривается им двояко - как социокультурная общность и как форма внутренней дифференциации вида homo sapiens в зависимости от географических условий жизни и хозяйственной деятельности. Отсюда этногенез определяется как локальный вариант внутривидового формообразования, обусловленного сочетанием исторического и хороломического (ландшафтного) факторов. Как элементы природы, этносы, по Гумилеву, входят в состав динамических систем, включающих в себя наряду с людьми домашних животных и культурные растения, искусственные и естественные ландшафты, богатства недр, создаваемые трудом человека предметы его культурного мира. По аналогии с биоценозами Г. назвал эти системы этноценозами.

Поскольку этносы выступают и как природные образования, их временные рамки не совпадают с ритмом смены общественно-экономических формаций. Есть народы, которые пережили ряд формаций, и есть такие, чья история была значительно короче того времени, в течение которого существовала та или иная формация.

Этнос как форма локального существования вида homo sapiens, по Гумилеву, есть коллектив индивидов, противопоставляющих себя другим коллективам по принципу "мы" - "они". Основания для такого рода объединений и противопоставлений могут быть разными: общность языка, религии, культуры, государственной принадлежности и т. п.

"Этничность" есть универсальный признак человека: нет и никогда не было людей, которые не принадлежали бы к какому-либо этносу; при этом этническая принадлежность ощущается как естественный факт.

Структура этносов мозаична, практически все они включают в себя различные племена, социально-правовые корпорации, субэтнические группы (например, поморы, казаки, старообрядцы у русских; хайлендеры и лоулендеры у шотландцев и т. п.). Одновременно этносы включены в более широкие системы-суперэтносы ("Запад" , "Мир ислама" и т. п.).

Единство этноса в наибольшей степени выражается в общности фундаментальных стереотипов поведения. Сознание указанного единства символизирует этническое самоназвание (этноним), правда, с течением времени этнонимы могут переходить от одного народа к другому, маскируя, таким образом, реальные "разрывы" этнической истории.

Наиболее оригинальная часть теории Гумилева - выявление механизмов этногенеза. Этносы рождаются там, где налицо неповторимое сочетание элементов ландшафта. Характер этой территории ("место- развития") оказывает определяющее воздействие на духовный склад и обычаи народа. Для этногенеза необходимо не только разнообразие условий (например, горы, степь, леса, луга, озера и т. п.), но и разнообразие исходных "человеческих" компонентов. Поэтому возникновение новых народов является результатом тесного контакта различных этнических групп. Так, русские произошли от славян и угрофиннов с некоторой примесью тюрок, предками англичан были англы, саксы, кельты, норманны и т. д.

Формирование этноса требует включения некоторого дополнительного "фактора икс", до сих пор еще не раскрытого учеными. В качестве такого фактора Гумилев вводит в употребление новый параметр этнической истории - пассионарность. Это - особый эффект избытка биохимической энергии, проявляющийся в повышенной тяге людей к действию. Носителей данного качества Гумилев назвал пассионариями. Стремясь изменить мир, они организуют далекие походы, покоряют другие народы или, наоборот, самоотверженно противостоят захватчикам, создают и проповедуют новые религии и научные теории.

Именно пассионарии, по Гумилеву, и выступают в качестве фермента этногенеза, а также его движущей силы. Формирование нового этноса, связанное с ломкой старых моделей поведения и созданием новых, требует мощнейшего выброса человеческой энергии. Поэтому оно осуществляется при достаточно высокой концентрации пассионариев в данной человеческой популяции. Важно также сплочение пассионариев вокруг того или иного общего устремления или общей цели и соответственно вокруг лидера. Для того, чтобы перевернуть мир, достаточно, как свидетельствует история, всего дюжины сплоченных пассионариев.

При этом процессы этногенеза распределены во времени и пространстве крайне неравномерно. В истории можно выделить несколько взрывов этногенеза, когда в различных точках планеты почти одновременно рождалось множество новых народов, а в промежутках между этими взрывами этногенез повсюду как бы затухает. Поскольку места возникновения новых этносов располагаются в регионах, вытянутых либо по параллелям, либо по меридианам, либо под углом к ним, но всегда в виде сплошной полосы, Гумилев делает вывод, что вспышки этногенеза надо объяснять мутацией, происходящей под влиянием каких-то природных факторов, действующих определенное время на определенный участок земной поверхности. Принимая во внимание, что такого рода мутации должны вызывать резкое повышение уровня пассионарности в человеческих популяциях, Гумилев назвал их пассионарными толчками.

Пассионарный толчок образует начальную точку этногенеза. Дальше развитие этноса переходит в фазу подъема, когда создается спаянная пассионарной энергией новая целостность, которая, расширяясь, подчиняет соседние народы. Но наивысший подъем пассионарности (в так называемой акматической фазе) ведет к тому, что "спокойное" развитие общества оказывается невозможным. Одержимые жаждой самоутверждения, пассионарии сталкиваются друг с другом, конфликты, обостряясь, выливаются в вооруженное противоборство. В результате происходит огромное рассеяние энергии и вместе с тем взаимное истребление пассионариев, ведущее в конечном счете к "сбросу" излишней пассионарности и восстановлению в обществе видимого равновесия. Это создает почву для расцвета культуры, накопления материальных благ, создания больших государств.

Но этнос уже живет "по инерции". Постепенно ведущее место в нем занимают люди с пониженной пассионарностью, стремящиеся избавиться не только от беспокойных пассионариев, но и от трудолюбивых, гармоничных людей. Этнос вступает в фазу обскурации, в которой процессы распада становятся необратимыми, везде господствуют эгоистичные и вялые люди, способные лишь потреблять накопленные блага. Нынешнее состояние русского этноса полностью подпадает под такую характеристику.

Последние стадии жизни умирающего этноса - мемориальная, когда этнос окончательно утрачивает способность к творчеству, сохраняя память о своей исторической традиции, и время равновесия с природой (гомеостаз), когда утрачивается и память, а энергии этноса хватает лишь на то, чтобы поддерживать налаженное предками хозяйство.

Новый цикл может начаться только очередным пассионарным толчком, но он не реанимирует старый этнос, а создает новый, давая начало следующему витку истории. Наша Правая Вера и есть такой новый пассионарный толчок, которому суждено не только породить новый этнос, но и осуществит прорыв всечеловечности и вообще вселенскости.

Общий срок жизни этноса при условии, что она не будет оборвана насильственно, составляет, по Гумилеву, не более 1200-1500 лет. Интерпретируя разработанную им концепцию этногенеза на фактах отечественной истории, Гумилев высказал мысль, что в ней действуют два разных этноса. Первый из них - восточнославянский, образовавшийся в начале нашей эры и создавший обширное государство с центром в Киеве. Свой исторический путь он закончил в самом конце XV в., когда была уничтожена независимость последнего осколка Киевской Руси - Новгорода. Второй - собственно русские, чья этническая история, начавшаяся в XIV вв., разворачивается далее как история Московского царства, а затем Российской империи. В XVII-XVIII вв. русские проходят через фазу развития повышенной пассионарности (акматическую) и начиная примерно с 1800 г. вступают в полосу надлома, продолжающуюся, по-видимому, и поныне.

Гумилев выделил XIII-XV века как время интерференции, "наложения" друг на друга завершающей стадии этнокультурной истории Киевской Руси и начального этноса истории России. Благодаря этой интерференции и преемственности православной традиции эти две истории воспринимаются нами как единая. Новый этнос, рождаемый на наших глазах Правой Верой, будет тогда новой третьей «русской» историей.

Русский этнос, согласно Гумилеву, примерно на 500 лет моложе западноевропейских народов. Поэтому, как бы мы ни старались воспроизвести европейские формы жизни, мы не сможем добиться благосостояния и нравов, характерных для Запада, который находится ныне в инерционной фазе и принадлежит к иному суперэтносу. Можно, конечно, попытаться войти в его состав, но платой за это будет полный отказ от отечественных традиций и последующая ассимиляция.

Продолжая традицию Данилевского, Гумилев понимал Россию как особый культурно-исторический мир, судьбы которого связаны не с Западом, а с судьбой других, входящих в нее и участвовавших в ее историческом формировании народов. В этом смысле философия истории Гумилева является прямым продолжением традиций евразийства.

Евразия, по Гумилеву, представляет собой определенную целостность, здесь на просторах огромного континента сложилась целая система сравнительно гармоничных отношений народов и этнических групп, живущих нередко на одной территории, и тем не менее не мешающих друг другу в силу того, что они занимают разные экологически-ландшафтные ниши. Это позволяет, с точки зрения Гумилева, говорить о наличии особого многоэтического суперэтноса - евразийского, к которому принадлежат и русские.

Обосновывая единство судеб евразийских народов, Гумилев не останавливался перед пересмотром устоявшихся исторических стереотипов. Он отмечал, например, что монгольское завоевание нельзя свести к грабежу и погрому, что в результате его между Русью и Ордой установились сложные отношения противоречивого и полезного для обеих сторон симбиоза.

Идеи Льва Николаевича Гумилева вошли в фундамент Правой Веры, открыв перспективу превращения нашей евразийской Heartland в центр и фокус и двигатель всечеловечества и в точку опоры, посредством которой Сплот Правоверных призван перевернуть мир.