Ольга Арефьева. Заповедник бумажного тигра. Интересности. Джебран Халиль

http://lib.ru/POEEAST/DJEBRAN/bezumec.txt

Джебран Халиль Джебран. 

He is from Lebanon and lived in USA. He has died about 30
years ago. Prophet was writed in English and it is not a
translation from arabian although this thing is very
similar to Sufi authors (Rumi, El Gasali, etc.).

Насколько понимаю английский, Джебран Халиль из Ливана и жил в США. Он умер около
30 лет назад. Он писал на английском, а не переводил с арабского, но его поэзия
очень похожа на поэзию суфиев.

Интересно, что в библиотеке Мошкова Джебран Халиль находится в разделе «Античная
литература, поэзия и философия».


Отрывки из книги "БЕЗУМЕЦ. ЕГО ПРИТЧИ И СТИХИ"

Джебран Халиль Джебран
пер. с английского В. Марков
(Ленинград "Художественная Литература", Ленинградское отделение 1986)


***

Ты спрашиваешь, как я стал безумцем. Случилось это так.
В незапамятные времена, когда многие боги еще не родились, я очнулся от глубокого
сна и увидел, что мои маски похищены -- все семь масок, которые я сам вылепил
и носил в семи жизнях,-- и я, без маски, пустился бежать по людным улицам с воплем:
"Воры, гнусные воры!"
Мужчины и женщины насмехались надо мной, а иные, в испуге, прятались в домах.
Когда я вбежал на рыночную площадь, один юноша, стоявший на кровле дома, воскликнул:
"Глядите, глядите, безумец!" Я поднял на него взор, и солнце впервые поцеловало
мое голое лицо. Впервые солнце поцеловало мое голое лицо, моя душа вспыхнула
любовью к солнцу, и маски сделались лишними. И в исступлении я вскричал: "Блаженны,
блаженны воры, похитившие мои маски!"
Так я стал безумцем.
В этом безумии я открыл для себя свободу и безопасность; свободу одиночества
и безопасность от того, чтобы быть понятым, ибо те, кто понимает нас, порабощают
в нас нечто.
Но не пристало мне слишком кичиться своей безопасностью. Даже Вору в тюрьме и
тому грозит опасность от другого вора.


ПУГАЛО

Однажды я спросил у пугала:
-- Неужто тебе не надоело стоять посреди этого заброшенного поля?
И услышал в ответ:
-- Пугать ворон -- радость такая большая и глубокая, что мне это никогда не надоест.
-- Верные слова! -- согласился я, немного поразмыслив.-- Мне и самому эта радость
знакома.
-- Только тому она знакома, кто набит соломой,-- промолвило пугало.
Я ушел тогда, не зная, что и думать -- польстить мне оно хотело или унизить?
Минул год, пугало за это время сделалось философом.
И когда я вновь проходил мимо него, я увидел, как две вороны вьют гнездо у него
под шляпой.


МУДРЫЙ ПЕС

Раз мимо котов, собравшихся вместе, шел один мудрый пес.
Подойдя к ним ближе и заметив, что они чем-то заняты и не обращают на него ровно
никакого внимания, он остановился.
Тут, из самой их середины, выступил большой важный кот, обвел всех взглядом и
вымолвил:
-- Молитесь, братья! И когда, отринув всякие сомнения, вы станете возносить молитвы
одну за другой -- истинно говорю вам, мыши тогда посыплются на вас дождем!
Заслышав такие речи, пес рассмеялся про себя и пошел прочь, бормоча:
-- До чего же слепые и глупые эти коты! Ведь сказано в Писании, и я, как и мои
предки, доподлинно знаю, что в награду за молитвы, благочестие и веру с неба
сыплются дождем не мыши вовсе, а кости!


О ДАЯНИИ И ПРИЯТИИ

Жил некогда на свете человек, у которого было несметное число штопальных игл.
Однажды к нему пришла мать Иисуса и попросила:
-- Друг, сын у меня собрался в храм, но у него прохудилась одежда, и мне нужно
ее починить. Не дашь ли ты мне иглу?
Тот отказал ей, зато прочел наставление о Даянии и Приятии, густо пересыпанное
учеными словами, дабы она передала его своему сыну прежде чем он отправится в
храм.

 
МУДРЫЙ ЦАРЬ

Во время оно правил далеким городом Вирани могущественный и мудрый царь. Могущество
его повергало в страх и трепет, а мудрость внушала любовь.
В самом центре Вирани стоял колодец с прохладной прозрачной водою. Все обитатели
города и даже сам царь и придворные вельможи пили из него воду, ибо другого колодца
не было.
Однажды ночью, когда все уже спали, в город явилась ведьма и влила семь капель
лютого зелья в колодец, и примолвила:
-- Пусть отныне всякий испивший этой водицы лишится рассудка!
Утром все горожане, кроме царя и его главного советника, напились той воды и
безумие завладело их рассудком -- сбылась ведьмина ворожба. Весь день в переулках
и на рыночных площадях люди только и делали, что шептали друг другу на ухо:
-- Царь обезумел... Наш царь и его советник повредились в уме... Виданое ли дело,
чтоб нами правил обезумевший царь! Долой его с трона!
В тот вечер царь велел наполнить золотой кубок водою из колодца. И когда ему
принесли кубок, он отпил большой глоток и дал испить той воды своему советнику.
И буйное веселье охватило далекий город Вирани, ибо к царю и его советнику вернулся
разум.


НОВОЕ НАСЛАЖДЕНИЕ

Минувшей ночью я открыл новое наслаждение и только задумал изведать его, как
в тот же миг к моему дому ринулись ангел и дьявол. Они столкнулись в дверях и
схватились друг с другом из- за новозданного наслаждения. Один кричал: "Это порок!"
-- "Нет, это добродетель!" -- кричал другой.


МОГИЛЬЩИК

Раз, когда я хоронил одно из моих умерших "я", проходивший мимо могильщик проговорил:
-- Из всех, кто хоронит здесь своих мертвецов, ты один мне по нраву.
-- Рад это слышать,-- сказал я,-- но чем же я так полюбился тебе?
-- А тем,-- отвечал он,-- что другие приходят и уходят с плачем, один ты приходишь
с улыбкой и уходишь с улыбкой.
 
 
"ПОРАЖЕНИЕ"

О Поражение, мое Поражение, одиночество и отчужденность,
Ты мне дороже тысяч и тысяч побед, Слаще для сердца, чем вся слава мира.
О Поражение, мое Поражение, познание себя и вызов. В тебе я вижу, что я еще молод,
и легок мой шаг, И я избегну ловушки вянущих лавров. В тебе я нашел умение испытывать
счастье наедине с собою. В тебе я нашел радость отверженного и презренного всеми.
О Поражение, мое Поражение, блистающий меч и щит, В твоих глазах я прочел:
Взойти на трон -- значит продаться в рабство, 5ыть понятым -- значит стать вровень
со всеми, А быть осознанным -- значит достигнуть предела И спелым яблоком пасть
на потребу толпе.
О Поражение, мое Поражение, смелый мой спутник, Только ты станешь внимать моим
песням, слезам, молчанью, Только ты мне расскажешь о взмахе крыльев, О нетерпении
морей, О горах, горящих в ночи, Только ты взойдешь на вершину крутой, скалистой
души.
О Поражение, мое Поражение, бессмертная мояхрабрость, Мы с тобой засмеемся с
грозой заодно. Мы с тобой похороним все, что умерло в нас, И встанем под солнцем,
исполнясь волей, Вселяя страх.
 

ЛИЦА

Я видел лицо -- тысяча выражений играли на нем, и другое лицо, которое словно
литое хранило одно-един-ственное, застывшее на нем выражение. Я видел лицо, сквозь
маску которого проступало таимое под нею уродство, и другое -- лишь сняв с него
маску, можно было разглядеть, сколь оно прекрасно.
Я видел старое лицо, сквозь морщины которого проглядывало ничто, и другое, нежное,
в чертах которого напе-чатлелось все. Я читаю по лицам и прозреваю подлинность,
сокрытую в их глубине, потому что смотрю сквозь пелену, сотканную собственными
глазами.


РАСПЯТЫЙ

-- Распните меня! -- молил я людей.
-- Зачем нам брать грех на душу? -- возразили они мне.
-- Что как не распятие безумцев поможет вам возвыситься? -- сказал я.
Они вняли моим словам и распяли меня. И это дало мне покой.
И вот, когда я висел между землею и небом, они подняли головы и посмотрели на
меня. И возвысились, ибо никогда прежде не подымали головы.
Вдруг из толпы раздался чей-то голос:
-- Какую вину ты хочешь искупить?
-- Ради чего приносишь себя в жертву? -- допытывался другой.
-- Не льстишь ли ты себя надеждой такой ценою приобресть мирскую славу? -- спросил
третий. Тут четвертый воскликнул:
-- Смотрите-ка, он улыбается! Возможно ли, чтоб он простил такую боль? И я ответил
всем им:
-- Пусть только одно останется в вашей памяти -- что я улыбался. Я не искупаю
вину, не жертвую собой, не ищу славы; и мне нечего прощать. Меня томила жажда
и я молил вас дать мне моей крови, чтобы напиться. Ибо что еще может утолить
жажду безумца, как не его собственная кровь? Я немотствовал и просил, чтобы вы
ранили меня и раны те стали мне устами. Я был в узилище ваших дней и ночей и
искал врата в безмерно большие дни и ночи.
И теперь я ухожу, как ушли доселе распятые. Но не думайте, что распятие истощает
наши силы. Ибо нас должны распинать все большие и большие люди между все более
великими землями и великими небесами.


АСТРОНОМ

В тени храма мы с другом увидели сидевшего в одиночестве слепца.
-- Вот мудрейший человек в нашей стране,-- сказал мне друг.
Простившись с ним, я подошел к слепцу и приветствовал его. Мы разговорились и
немного погодя я спросил:
-- Прости мне мой вопрос, с коих пор ты перестал видеть?
-- Я родился слепым,-- промолвил он.
-- И какую же тропу мудрости ты избрал? -- поинтересовался я.
-- Я астроном,-- ответил слепец, и, приложив руку к груди, добавил: -- Вот за
этими солнцами, лунами и звездами я наблюдаю!
 

ГЛАЗ

Однажды Глаз сказал:
-- За этими долинами я вижу гору в синеватой дымке тумана. До чего же она красива!
Его слова долетели до Уха, которое напрягло свой слух, а потом удивленно спросило:
-- Где же тут гора? Что-то ее не слыхать.
-- Я все пытаюсь нащупать ее или хотя бы дотронуться до нее, да все напрасно
-- ничего похожего на гору не нахожу,-- промолвила Рука.
-- Никакой горы здесь нет, я не слышу ее запаха,-- изрек Нос.
Тут Глаз посмотрел в другую сторону, и все разом заговорили о чудном наваждении,
которое примерещилось ему, и сошлись на том, что с Глазом творится что-то неладное.
 

 ДВА УЧЕНЫХ МУЖА

Некогда в древнем городе Афкяре жили два ученых мужа, каждый из которых ненавидел
учение другого и старался всячески принизить его. Ибо один отрицал существование
богов, другой же в них верил.
Однажды они повстречались на рыночной площади и, окруженные толпой своих почитателей,
затеяли спор касательно того, есть боги или нет их. После долгих препирательств
они разошлись.
В тот вечер неверующий отправился в храм и, простершись пред алтарем, молил богов
простить его нечестивое прошлое.
А в тот же час другой ученый муж, чтивший богов, сжег свои священные книги, ибо
сделался неверующим.


КОГДА РОДИЛАСЬ МОЯ ПЕЧАЛЬ

Когда родилась моя Печаль, я заботливо выхаживал ее и оберегал с нежностью и
любовью.
Моя Печаль росла, как и все живое, росла сильная, прекрасная, исполненная прелести
и очарования.
И мы с Печалью любили друг друга и любили окружавший нас мир, потому что у Печали
было доброе сердце и мое рядом с нею становилось добрее.
Когда мы с Печалью разговаривали, наши дни обретали крылья и сновидения обвивали
наши ночи, потому что Печаль говорила ярким языком и мой язык становился рядом
с нею ярче.
Когда мы с Печалью пели, соседи садились у окон послушать нас, потому что наши
песни были глубокими, как море, и их мелодии были полны причудливых воспоминаний.
Когда мы шли вместе с Печалью, люди провожали нас нежным взглядом и шептали вслед
самые ласковые слова. А иной раз посматривали на нас завистливыми глазами, потому
что Печаль была благородна и я гордился ею.
Но моя Печаль умерла, как умирает все живое, и оставила меня наедине с моими
мыслями и раздумьями. И теперь, когда я говорю, слова свинцом падают с губ. Когда
я пою, соседи не хотят слушать моих песен. Когда иду по улице, никто даже не
взглянет на меня. И только во сне я слышу, как кто-то сочувственно говорит:
-- Глядите, вот лежит человек, чья Печаль умерла.


 ... А КОГДА РОДИЛАСЬ МОЯ РАДОСТЬ

А когда родилась моя Радость, я взял ее на руки и, взойдя на кровлю дома, вскричал:
-- Приходите, соседи, посмотрите, что за Радость сегодня родилась у меня! Приходите,
люди добрые, поглядите, как она беззаботно веселится и смеется под солнцем!
Но, к моему великому изумлению, ни один из соседей не пожелал посмотреть на мою
Радость.
Семь месяцев подряд каждый день я всходил на кровлю дома и возвещал рождение
Радости, однако никто не внимал моим словам. Так мы и жили, я и Радость, в полном
одиночестве, и никому не было до нас дела.
И вот лицо Радости сделалось бледным и печальным, потому что ничье другое сердце,
кроме моего, не восторгалось ее очарованием и ничьи другие губы не касались поцелуем
ее губ.
И вот Радость моя умерла -- не вынесла одиночества.
И теперь я лишь тогда вспоминаю умершую Радость, когда вспоминаю умершую Печаль.
Но память -- это осенний лист, который, прошелестев на ветру, умолкает навсегда.


http://lib.ru/POEEAST/DJEBRAN/aforizmy.txt
Джебран. Афоризмы из сборника "Песок и пена"

  Перевод Джейн Артомоновой
  Подборку составила Наталья Жукова jnatalja@hotmail.com
  Оригинал этого текста расположен на
  http://homepages.infoseek.com/~snar1/gibran.html




  

Значимость человека определяется не тем, чего он достиг, а скорее тем, чего он
дерзает достигнуть.

  

Лишь однажды я не нашелся что ответить. Когда меня спросили, кто я.

  

Человечество - река света, текущая из правечности в вечность.

  

Многоречивому завидует только немой.

  

Многие учения схожи с оконным стеклом. Мы видим истину сквозь него, но оно же
и отделяет нас от истины.

  

Кто чувствует в себе призвание к писательскому труду, тот должен владеть знанием,
искусством и магией - знанием музыки слов, искусством быть безыскусным и магией
любви к читателям.

  

Великодушие состоит не в том, чтобы ты дал мне нечто такое, в чем я нуждаюсь
более тебя, но чтобы ты дал мне то, без чего сам не можешь обойтись.

  

Есть ли больший недостаток, чем подмечать чужие недостатки?

  

Ненависть - нечто мертвое. Кто из вас хотел бы стать склепом?

  

Внемлющий истине ничуть не ниже того, кто изрекает ее.

  

Каждую мысль, которую я заковал во фразу, я обязан освободить своими делами.

  

Ты пьешь вино, чтобы опьянеть, а я пью его, чтобы прогнать хмель другого вина.

  

Подлинная суть другого не в том, что он открывает тебе, но в том, чего он открыть
не может. Поэтому, когда хочешь понять его, вслушивайся лучше не в то, что он
говорит, а в то, чего он не говорит.

  

Безумец - музыкант в не меньшей степени, чем ты или я; только инструмент его
немного расстроен.

  

Ты свободен днем, под солнцем, и ты свободен ночью, под звездами;
Ты свободен, когда нет ни солнца, ни луны, ни звезд.
Ты свободен даже когда закроешь глаза на все сущее.
Но ты раб любимого тобою, потому что ты любишь его.
И ты раб любящего тебя, потому что он тебя любит.
  

Может статься, человек кончает с собой из чувства самосохранения.

  

Если все, что говорят о добре и зле, правда, тогда вся моя жизнь - одно непрерывное
преступление.

  

Что есть печаль как не стена между двумя садами.

  

Вера - оазис в сердце, которого никогда не достигнуть каравану мышления.

  

Можно забыть того, с кем смеялся, но никогда не забыть того, с кем вместе плакал.

Пишите мне!

Оля.