Ольга Арефьева. Заповедник бумажного тигра. Интересности. Вера Павлова

http://magazines.russ.ru/novyi_mi
http://www.vavilon.ru
http://www.topos.ru
http://magazines.russ.ru/arion
http://magazines.russ.ru/volga

Эти стихи лучше распечатать. А потом переписать вручную. А потом выучить наизусть.
И этого всё равно будет мало. В общем, это Вера Павлова.

Поэт. Родилась в 1963 году. По образованию музыковед – окончила Институт им.
Гнесиных. Несколько лет пела в церковном хоре. Живет в Москве. Лауреат Премии
Аполлона Григорьева за 2000 год.


***

Если всем существом вдохнешь,
выдоха хватит на «Отче наш».
Если всего себя отдаешь,
всего себя ни за что не отдашь.
Если каждой клеткой поешь,
ты - зам. поэта, его и.о.
Если все это вполне поймешь,
то уже не споешь ничего.



***

Я не могу увидеть себя всю,
даже если поставлю десять зеркал.
Я не могу увидеть тебя всего,
сколько бы ты меня - всю - ни ласкал.
Не вижу своих ушей, не знаю вкус -
а вот бы его обкусать! - своего локотка.
Так что ж я над этой грёбаной цельностью бьюсь,
так от нее - от тебя - от себя - далека!


***

Могла ли Биче словно Дант творить,
как желтый одуванчик у забора?
Я научила женщин говорить...
Когда б вы знали, из какого сора!



***

Любовь -- простое число, поскольку она
делится только на себя и на единицу.
На себя разделится -- остаешься одна.
На единицу разделится -- возгордится.
Я не о той, которая долготерпит,
и милосердствует, и не ищет ответа --
я о той, которая испепелит
изнутри: торфяные пожары
под Москвой олимпийским летом.


***

толстые волосы
тонкие руки
талия
как у Пушкина
как у Евпраксии Вульф
щиколотки
как у меня



***

Использованный презерватив
на ветке березы
в лютый мороз.
Генофонд.


***

Тем, что отказались от свиданий,
заслужили право на свиданье.
Тем, что отказались от объятий,
заслужили право на объятья.
Тем, что отказались от соитий,
заслужили право на соитье.
Приходи, любимый, завтра утром,
чтобы разом этих прав лишиться.


***


Что прекрасней
твоих плеч? 
Твои предплечья.
Твоих предплечий? 
Твои ладони.
Твоих ладоней?
Твои пальцы.
Твоих пальцев? 
Твои пальцы,
сжимающие
мои пальцы,
ладони,
предплечья...


***

Положи меня как печать.
На каждый твой палец кончать.


***

Стоит ли говорить о том, что я

думаю сложносочиненными предложениями,
уснащая их деепричастными оборотами
и риторическими вопросами
и даже расставляя знаки препинания
большим пальцем правой ноги?



***

Они влюблены и счастливы.
Он:
– Когда тебя нет,
мне кажется –
ты просто вышла
в соседнюю комнату.

Она:
– Когда ты выходишь
в соседнюю комнату,
мне кажется –
тебя больше нет.



***

Почистила зубы.
Больше я этому дню ничего не должна.



***

Рыдая, переспать с утратой
и за ночь породниться с ней.
К утру утрата станет датой,
днем среди дней,
и будет ревновать, бедняга,
и не без повода, боюсь,
к другой утрате, с коей лягу
и породнюсь.


***

интонируя общее место
как осторожное предположение
или как дерзкую гипотезу
или как я сейчас


***

защити моих защитников
от обидчиков моих
защити моих обидчиков
от обидчиков моих
защити моих обидчиков
от защитников моих
защити моих защитников
от защитников моих
ибо они беззащитны
как мы с Тобой


***

Слово, единственное, как электронный адрес:
ошибся буковкой - не дождешься письма.
Всё прочее - литература: игра в "Тетрис",
ловкость сердца, бодибилдинг ума.

***

Супружеское ложе,
супружеская лужа,
чья, тот в ней и лежи.
- Да оба хороши.


***
и стал свет
                  внутри живота
и закрыла глаза
                   боясь ослепить
и закрыла лицо
                   как Моисей
и увидел ты
                   что мне хорошо

***

Мы увидим небо с овчинку,
догадаемся, чья папаха.
Мы узнаем свою начинку
на разделочных досках страха.
Мы поймем: оправдаться нечем.
Мы заглянем в глаза воловьи
тихих ангелов междуречья,
грустных демонов послесловья.
Послелюбья нежнейшие нети!
И периною гробовою,
чтобы нас не увидели дети,
мы укроемся с головою.

***

Спим в земле под одним одеялом,
обнимаем друг друга во сне.
Через тело твое протекала
та вода, что запрудой во мне.
И, засыпая все глубже и слаще,
вижу: вздувается мой живот.
Радуйся, рядом со мною спящий, -
я понесла от грунтовых вод
плод несветающей брачной ночи,
нерукопашной любви залог.
Признайся, кого ты больше хочешь -
елочку или белый грибок?

***

но не измерить вам сколько ни мерьте
место впадения смерти в бессмертье

***


С наклоном, почти без отрыва,
смакуя изгибы и связки,
разборчиво, кругло, красиво...
Сэнсей каллиграфии ласки
внимателен и осторожен,
усерден, печален, всезнающ...
Он помнит: описки на коже
потом ни за что не исправишь.

***

Подсознание живет в животе,
подсознание поет в темноте.
Кто поймет,
о чем поет
его живот,
тот поймет,
что он живет
наоборот.



Ток

Стихи не должны быть точными.
Стихи должны быть проточными.
Сказано очень точно.
Но не очень проточно.



Сок

Мои родители были девственниками.
В 22 – даже по тем временам перебор.
Правда, папа слыл в общежитии бабником,
но он ходил по бабам, чтобы поесть,
потому что жил на стипендию.
К маме он тоже сначала ходил поесть.
А когда в институте пошли разговоры о свадьбе,
маме подбросили книжку
"Как девушка становится женщиной".
Но мама ее выбросила, не раскрывая.
Им было страшно меня делать.
Им было странно меня делать.
Им было больно меня делать.
Им было смешно меня делать.
И я впитала:
жить страшно.
Жить странно.
Жить больно.
Жить очень смешно.



Он

отделяю тебя от себя
чтобы сделать тебя собой
отделяю себя от тебя
чтобы сделать себя тобой
а появится ангел трубя
позывные Вечный покой
отделю себя от себя
осторожной твоей рукой



Но

Тебе нужно было отдать все.
Но всего у меня тогда уже не было.
У меня не было прошлого – оно прошло.
У меня не было будущего – оно прошло бы.
Но самое главное, у меня не было тебя.
У меня не было тебя. Никогда не было.



Считалка #3

Вызываю дуализм на дуэль,
целюсь-целюсь, но в глазах двоится цель.
И с досады я палю наугад.
С неба ангельские перья летят.




Да

уже знаю
что смерти нет
еще не знаю
как сообщить
об этом
умершим



Мать

Смешнее всего было рожать.
– Иди, – буркнула медсестра
и неопределенно махнула рукой
куда-то по коридору.
Подхватила живот, пошла.
Шла, шла, вдруг – зеркало,
а в зеркале – пузо
в рубашке до пупа,
на тонких, дрожащих,
сиреневых ножках...
Смеялась минут пять.
Еще через пять родила.


Стать

Как собака в подвал – помирать,
отползаю в себя – понимать,
понимаю, что нету подвала,
где б когда-нибудь не помирало
пониманье, чтоб снова родиться
и явиться высоким и чистым,
и ломать за границей границу
прирожденным империалистом.



Считалка #4

С левой ноги марш.
С правой ноги стой.
Просится Отче наш.
Плачется Боже мой.



Стыть

Бабушка не пускала. Но Федор надел ордена
и пошел в Совет Ветеранов. Блажен муж
иже не иде в совет ветеранов в такой мороз
в свои девяносто. Но Федор надел ордена.
И почти вернулся. Каких-нибудь двести шагов,
сто стуков палочки – и был бы дома, но тут
дедушку Федю убил наповал Дед Мороз.
 ...лежал на снегу, желтый, как апельсин.
Палочка – рядом, – древко. А знамени нет.




Нас. Вас

Мы любить умеем только мертвых.
А живых мы любим неумело,
приблизительно. И даже близость
нас не учит. Долгая разлука
нас не учит. Тяжкие болезни
нас не учат. Старость нас не учит.
Только смерть научит. Уж она-то
профессионал в любовном деле!..



Все

У меня ничего с ним не было.
У меня с ним все уже было.
Самый короткий путь
от ничего до все.
Самый скользкий.
Самый безопасный,
если предохраняться.




Нет

Учишь плавать, бросая в омут,
летать – вышибая из-под ног табуретку.
Учишь не плакать, когда другому
это не удается. Удается – редко.
Потом учишь пролетать мимо,
стилем баттерфляй пересекая небо.
Потом учишь, что мнемо– –мнимо.
Что меня нет. Что тебя не было.



Тень

Страх, мягкий, как детсткий позвоночник,
становился совершенно нестерпимым к ночи.
Ходить не могла – все время бегала,
убегала от чего-то, чего не было.
Теперь – есть. Но страх стал твердым,
несгибаемым, как позвоночник, гордым.
Больше не бегаю – как с лучшим другом,
хожу под ручку с собственным трупом.



Имярек

Итак, имена придуманы.
Осталось придумать, кем
они придуманы, чтобы
придумать имя ему
и звать его, и по списку
ему диктовать имена,
как будто он сам не помнит,
кого он и как назвал.



Псевдоним

Уже при знакомстве
люди распадаются
на две категории.
Одни ухмыляются:
Четвертый сон
Веры Павловой!
Другие спрашивают:
Вера Павлова –
это псевдоним?


***

Там плачет
потерянный ребенок –
мое детство.
Там плачет
растерянная дева –
моя юность.
Там плачет
истерзанная дура –
моя молодость.
Они плачут,
они думают,
что я их забыла.
Они не знают,
что меня просто-напросто
к ним не пускают,
что я без них,
что вместе с ними
я плачу
тут, в будущем.





Третий сон

Я снимаюсь в фантастическом боевике,
мою героиню зовут Клеопатра,
моего режиссера как-то односложно – Фосс?
Он сам гримирует меня перед съемкой,
красит помадой, но не только губы,
а и рот внутри, десны, небо,
одновременно целуя.
И я чувствую во рту
и помаду,
и его язык.



Валера

Исполнил меня, как музыку,
и, голый, пошлепал в ванную.
Смотрю – из его кармана
высовываются мои трусики.
Ворье, собираешь коллекцию?
Вытащила, заменила
парадными, чтобы милому
запомниться великолепною...



Этот, как его...

ты возбуждаешь меня
как уголовное дело
ты оставляешь меня
как бездыханное тело
ты забываешь меня
как роковую улику
ты причисляешь меня
к безликому лику
женщин




Шестой сон

Я школьница.
Алгебра.
Заданье –
умножить слово на слово
в столбик.
Решаю всю ночь.
Почти решила.


***

целую кончики твоих ресниц
целую луковки твоих бровей
целую буковки твоих страниц
целую маковки твоих церквей
сегодня лучница своих ключиц
а завтра ключница твоих дверей
целую луковки твоих ресниц
целую маковки твоих бровей
***

А еще
брала в рот
лягушку – на спор, –
маленькую, с трудом пойманную в роднике,
вкусную-вкусную, как родниковая вода, вкусная,
как растаявший горный хрусталь...
Танька проспорила.
Лягушка таяла во рту,
вяло ворочаясь, словно второй
язык.



***

Больше не могу – у меня уже все буквы тикают!
(Лиза, учась читать)

***
1 
Господи, что у тебя за глаза!
Нет никакой возможности сказать,
какой из них правый, а какой – левый.
Или оба они левые?
Или ты переставил их нарочно,
чтобы не было никакой возможности
встретиться с тобой взглядом?

2

Твои глаза – иллюминаторы затонувшей яхты,
через которые рыбы смотрят друг на друга
без всякого, впрочем, удивления.

3

Твои глаза – зеркало бокового вида:
нельзя поправить прическу,
но можно увидеть стоящего за левым плечом.
Оборачиваюсь.
Никого.

4

        улыбка чеширского кота –
смотришь в них, смотришь, смо-т-ришшь –
и все остальное исчезает



***

О-на. Через О. Проверочное слово – он.
(Лиза, учась писать)

***

Ты играешь прозой. Играй стихами!
(Лизе, уча ее играть на пианино)

***

Мам, душно! Открой форточку
и выдвинь ящички тумбочки!
(Лиза, в бреду)

1

Вдыхаю вдох. И выдыхаю вдох.
И слышать не желаю слова выдох –
не выдохнусь. И мой усталый бог
не будет знать о болях и обидах
моих, а будет знать, что бобик жив,
что ноздри круглосуточно открыты,
как тот ларек, где покупаем джин,
когда все допито, что не пролито.

2

Ноздри:
две точки
над Е
в слове
небо

3

мартовское,
новенькое,
только что распакованное.
И если смотреть на него не мигая,
увидишь роенье светящихся точек –
то ли звезды,
то ли молекулы воздуха.

6

На уроке музыки
учила детей
цепному дыханию.
Научила.
Смотрю –
а они –
все! –
держатся за руки.

7

Любовь – урок дыханья в унисон.
Беда – урок дыхания цепного.
И только сон, и только крепкий сон –
урок дыхания как такового.
Освобожден от обонянья вдох,
а выдох не татуирован речью,
и проявляется в чертах – двух-трех-
лица – лицо щемяще человечье.
Ты – человек. Запомни: только ты
и более никто – ни зверь, ни птица –
спать можешь на спине, чтоб с высоты
твое лицо к тебе могло спуститься,
чтоб, выдохнув из легких черный прах,
дышать как в детстве, набело, сначала,
и чтобы по улыбке на устах
твоя душа впотьмах тебя узнала.



***

Когда я пою, у меня болят ноги.
Когда я пишу, у меня болят скулы.
Когда я люблю, у меня болят плечи.
Когда я думаю, у меня болит шея.


***

Мысль не созрела, если она
не уместится в четырех строках.
Любовь не созрела, если она
не уместится в одном ах.
Стихи не сложились, если сейчас
стану искать рифму и соблюдать размер.
Жизнь не сложилась, если она
не уместится в одном да.


***

Строю глазки, шейку и коленки,
неприступно брови поднимаю
и преступно поднимаю юбку,
медленно, как флаг олимпиады,
медленно, как занавес Большого:
вот вам пара трогательных ножек,
вот тебе скуластенькие бедра...
Хватит, сколько можно красоваться
у зеркала?

***

Я не могу согреть площадь
больше площади одеяла
я не могу сделаться проще
чем в плоскости одеяла
я не могу сделать больше
чем тебе поправлять одеяло
я не могу сделать больше
я понимаю что этого мало


***

После первого свиданья
спала как убитая
после второго свиданья
спала как раненая
после третьего свиданья
спала как воскресшая
после четвертого свиданья
спала с мужем

***

От природы поставленный голос.
От природы поставленный фаллос.
Никогда еще так не боролась.
Никому еще так не давалась.


***

Муза вдохновляет, когда приходит.
Жена вдохновляет, когда уходит.
Любовница вдохновляет, когда не приходит.
Хочешь, я проделаю все это одновременно?


***

В объятьях держишь - думаешь, поймал?
Отброшу тело, ящерицын хвост.
И то, что между ног моих искал,
тебе искать придется между звезд.



***

Целовала твою руку.
Оказалось, целую свою.
Да?
А я и не заметила!..



***

вот не было
вот есть
вот кончится
вот-вот



***

Дитя - глиняная копилка
в виде кошечки или свинки,
с шершавой или гладкой спинкой
и узкой щелкой в затылке.
По мелочи - буквы, ноты -
в щелку толкает щепоть,
чтобы завтра копилку кокнуть,
если вдруг проснешься банкротом.


***

дочки её
точки над ё



***

Считай меня глухо-немой
  и черно-белой,
считай, что этот дом - не мой,
  что хочешь, делай
со мной и без меня - стерплю
  слова, побои...
Считай, что я тебя люблю.
  Что я - с тобою.


***

А что кончаю дактилем,
так это c'est la vie.
А что спала с редактором,
так это по любви.
А что с другим редактором -
спросите у него.
А что завидно некоторым,
так что с того?


***

И я принимаю судьбу
и в рифму слагаю гимны ей,
когда ты мне пишешь на лбу
каленым железом: любимая.



***

Голый не может спрятать фигу в кармане.
У голого - либо сразу заметная фига,
               либо кулак,
либо ладонь и пять пальцев
с заметной тягой
               к чужой
               такой же
               голой
               ладони...




***

разбила твое сердце
теперь хожу по осколкам
босая

***

сесть у реки
и бросать и бросать в воду
свои трудности
     и смотреть
как они уплывают
вниз по течению
не тонут легкие


***

В меблированных странах
  меня бы поставили в спальне,
отразили в пяти зеркалах,
  спеленали бы шелком...
А у нас, если встать у окна
  и смотреть в него долго,
непременно заплачешь.



***

Всех стоматогинекологий
Мазох де Сад - в одной груди...
Не стой на болевом пороге -
входи.


***

Для развития дикции: молись за врага
с полным ртом выбитых зубов.
Для развития зрения: видишь врата?
Приглядись: на воротах видишь засов?
Для развития бицепсов: тяжек засов
и - для трицепсов - еще тяжелее дверь.
Для развития слуха: походка часов,
будильник. Просыпайся. Снам не верь.


***

Стояла у зеркала,
училась говорить нет.
Нет. Нет. Нет.
Но отраженье говорило:
да.


***

Как вешаться не хочется,
как хлопотно стреляться,
как долго и как холодно
лететь вниз головой!
В порядке исключения
позволь в живых остаться
и помереть, как следует,
а не как Пушкин твой!



***

Свеча горела на столе,
а мы старались так улечься,
чтоб на какой-то потолок
ложились тени. Бесполезно!
Разве что стоя над столом,
о стол руками опираясь
и нависая над свечой, -
так - да. Но только рук скрещенья.



***

За пианино, к целому свету спиной.
За пианино, как за высокой стеной.
За пианино, в него уходя, как в забой,
как в запой. Никого не беря с собой.







***

Если бы я знала морскую азбуку, я поняла бы,
о чем клен машет листьями


Если бы я знала азбуку глухонемых, я поняла бы,
о чем клен машет ветками


Если бы я знала азбуку Морзе, я поняла бы,
о чем долдонит соловей на ветке клена,
                                   среди листьев


Если бы я все это поняла, я бы знала, зачем
нужна азбука Кирилла и Мефодия


***
О чем? — О выживанье после смерти
за счет инстинкта самосохраненья,
о мягкости, о снисхожденье тверди
небесной напиши стихотворенье.
SOSреализм — вот метод: каждой твари
по паре крыльев — рифм — воздушных весел,
чтоб не пропали, чтобы подгребали,
чтоб им дежурный голубь ветку бросил
небесной яблони, сиречь оливы,
цветущей, пахнущей, вечновесенней... —
О том, что умирание счастливым
заметно облегчает воскресенье.
 
***

Трогающему грудь:
Знаешь, какою она была?
Обнимающему за талию:
Знаешь, какою она была?
Ложащемуся сверху:
Знаешь, какою она была?
Берущему:
Знаешь, с какими
Я
была?
 
***
Чело от волос до век,
до нижних: се человек.
А ниже, от век до плеч,
им овладевает речь.
А ниже, от плеч до пупка,
им овладевает тоска.
А там, от пупка до колен, —
томление, глина, тлен,
конец и начало всего...
А ниже нет ничего.
 
***
Сняла глаза, как потные очки,
и, подышав, подолом их протерла,
походкой удлинила каблуки
и ласками прополоскала горло,
и вышла в свет. И свет глаза слепил,
и с ног сбивал, и бился в горле комом,
и мир, который был и мал, и мил,
явился юным, злым и незнакомым.
Знакомиться с чужими не моги,
с мужчинами на улице — тем боле.
Бегом домой: в коробку каблуки,
глаза — в раствор (довольно слабый) соли.
 
***
Граждане марионетки,
уклоняйтесь от объятий!
Перепутаются нитки
от лодыжек и запястий, —
не распутать кукловоду.
И повяжут, и оженят.
И тогда прощай свобода
мысли и передвиженья.
 
***
У святителя вместо спины
штукатурка церковной стены
У нечистого вместо спины
шоколад глазурованной тьмы
У политика вместо спины
неубитая шкура страны
У любовника вместо спины
обратная сторона Луны
 
***

Мораль есть нравственность б/у,
весьма поношенное платье.
Я видела ее в гробу,
она меня — в твоих объятьях.
 

***
телефонные кнопки
похожи на четки
Господи помилуй
занято
 
***

Положена солнцем на обе лопатки,
на обе босые чумазые пятки,
на обе напрягшиеся ягодицы,
на обе ладони, на обе страницы
забытого кверху обложкой Золя,
на оба твоих полушарья, земля...
 
***

Как засыпается на лаврах? —
сбивая простыни в комок.
Как почивается на лаврах? —
без задних ног, без задних ног.
Как просыпается на лаврах? —
С трескучей болью в голове.
Как любится на них, на лаврах? —
Так не впервой же на траве!
 
***

Заснула со строкой во рту.
Проснулась — нету, проглотила.
Потом весь день болел живот.
 
***

Тонула. За соломинку
в глазу чужом
хваталась — утешение
тонуть вдвоем.
А если бы заметила
бревно в своем,
тогда бы оба выплыли
верхом на нем.
 
***

Любовь — тенор-альтино*
Ты понял меня, скотина?

* Мужской альтовый голос.
 
***
гром картавит
ветер шепелявит
дождь сюсюкает
я говорю чисто
***

Заставлять слушать свои стихи
стыдней, чем просить в долг,
стыдней, чем просить оставить долги.
Поэт человеку — волк,
отсюда — размеры глаз и ушей,
зубов, когтей и стихов...
Люди, гоните поэта взашей,
он не возвращает долгов.



***

Плоть прозрачна, как мармелад,
если смотреть на свет.
Плоть прозрачна, но вязнет взгляд
в плоти, сводя на нет
плоти прозрачность, но вязнет свет,
встречая плоть на пути.
То ли ни света, ни плоти нет,
то ли — свет во плоти.



***

Из всех исполнений, которые слышала,
ближе всего к авторскому замыслу —
глубже, тоньше, стройней, продуманней —
твое исполнение
моего имени.




*** 

Так полно
чувствую твою плоть
во мне,
что вовсе
не чувствую твою плоть
на мне.
Или ты весь
во мне,
вещь-во-мне?
Или ты весь
вовне
и кажешься мне?



***

Яблоки ем от Я
до И — и кожу, и кости,
и битый гнилой бочок,
и волосатую попку.
Жизнь, съешь меня так же —
не оставляй огрызка!



***

Когда я царь, мне кажется — слов
гораздо меньше, чем смыслов.
Когда я червь, мне кажется — слов
гораздо больше, чем смыслов.
Когда я раб, мне кажется — слов
так же мало, как смыслов.
Когда я бог, мне кажется — слов
Адам еще не придумал.

***

Жила я раньше просто так.
Теперь болею за “Спартак”.


*** 

Я уже совсем большая,
мне уже совсем все можно:
посещать любые фильмы,
покупать любые вина
и вступать в любые браки,
и влезать в любые драки,
и за все перед народом
уголовно отвечать.
Пожалейте меня, люди –
не управиться с правами!
Пожалейте меня, люди –
запретите что-нибудь!


*** 
Влюблённая беременная женщина…
Нет повести печальнее и гаже!
Бледнея от тоски и токсикоза,
Кружить по городу местами обитанья
Его, и вдруг увидеть, и бежать,
Бежать долой с – таких прекрасных! – глаз…
(Не падать же, ей-богу, на колени!)
И до утра рыданьями глухими
Тревожить гладь околоплодных вод.

*** 
если есть чего желать
значит будет о чем жалеть
если есть о чем жалеть
значит будет о чем вспомнить
если есть о чем вспомнить
значит не о чем было жалеть
если не о чем было жалеть
значит нечего было желать
 


*** 
Я думаю, что он придёт зимой.
Из нестерпимой белизны дороги
возникнет точка, чёрная до слёз,
и будет долго-долго приближаться,
с отсутствием приход соизмеряя,
и будет долго оставаться точкой –
соринка? Резь в глазах? И будет снег,
и ничего не будет, кроме снега,
и долго-долго ничего не будет,
и он раздвинет снежную завесу
и обретёт размеры и трёхмерность,
и будет приближаться – ближе, ближе…
Всё. Ближе некуда. А он идёт, идёт,
уже безмерный


***

Сегодня я опять ничего не поняла.


Подражание Ахматовой

И слово “хуй” на стенке лифта
перечитала восемь раз.


*** 
Одиночество – это болезнь,
передающаяся половым путём.
Я не лезу, и ты не лезь.
Лучше просто побудем вдвоём,
поболтаем о том о сём,
ни о том ни о сём помолчим
и обнимемся, и поймём:
одинокий неизлечим.


*** 

Послали друг друга на фиг
и снова встретились там
и послали друг друга на фиг,
и шли туда по пятам
друг за другом, и встретились снова,
и послали, и за руку шли,
и в обнимку… Да что там на фиг –
я с тобой хоть на край земли!


***

Завещание — план прожитой жизни.
Над своим гробом не хочу слышать
си-минорный прелюд Рахманинова, allegretto
из Седьмой Бетховена, ничего из любимого
Чайковского. Хочу: А-dur-ный фортепианный
Моцарта, adagietto из Пятой Малера
и Девятую Брукнера, часть третью.
А впрочем, можешь завести, что хочешь:
кто плачет, тот и заказывает музыку.


***


Морщины вокруг лба
взяли рот в скобки.
Морщины в уголках глаз
взяли глаза в кавычки.
Морщины поперёк лба
нотно лоб разлиновали.
Морщины поперёк горла.
Подвенечная седина.
 

***


Покамест я всем детям тётя,
всем баба мужикам.
А буду я всем детям баба,
всем тётка мужикам.



***


Спала, а потом досыпала,
песок в часы досыпала
и столько его насыпала,
что доверху их засыпала,
и струйка в часах иссякала,
и сыпался на одеяло
песок, и часы засыпало,
и меня с головой засыпало...
 

***


Одиночество в квадрате окна,
одиночество в кубе комнаты,
когда хочешь остаться одна
и серьёзно обдумать, какого ты
чёрта лысого, хрена, рожна
к этой местности взглядом прикована,
будто это — чужая страна,
а родная — о, как далеко она!..

***


Буду писать тебе письма,
в которых не будет ни слова
кокетства, игры, бравады,
лести, неправды, фальши,
жалобы, наглости, злобы,
умствованья, юродства...
Буду писать тебе письма,
в которых не будет ни слова.


***


Всю зиму ждала весны,
и вот — снег начал таять,
и так его стало жалко!
Как в день развода — поедем
к тебе, последний раз!..
Подумала так и легла
на снег,
чтобы таять вместе.



***


вижу сырую землю —
и хочется играть в ножички
вижу сухой асфальт —
и хочется играть в классики
вижу проточную лужу —
и хочется пускать кораблики
вижу горячую скамейку —
и хочется играть в любовь

***


Зорю бьют. Избита в кровь заря,
и в штыки её встречают ели.
Птицы освистали звонаря
и осипших певчих перепели.
С веток свет стекает на траву,
и за воротник, и за ворота.
И стою, как дура, и реву,
словно я вот-вот предам кого-то,
словно это я, и только я
солнцу позволяю закатиться,
словно эта тьма — вина моя,
и она не скоро мне простится.



***


Брови домиком — живи в нём, сколько хочешь.
Для тебя мне жалости не жалко.
То, что ты жилетку мне промочишь,
даже хорошо. А то мне жарко
жить на неостывшем пепелище.
Больше нам помочь друг другу нечем,
ибо слова, что мы оба ищем,
нету в лексиконе человечьем.


***


Если имя отрывается от тела,
то по линии отрыва от друзей.
Если имя отрывается от дела,
между ними открывается музей.
Сколько мумий в этом доме, сколько чучел,
сколько кукол, чей закончился завод!..
Для чего ты музу бедную замучил,
глупый чучельщик, плохой экскурсовод?
 

***

Дни стоят такие нежилые —
кто поставил, для чего стоят?
Чтобы птицы пререкались злые?
Чтобы с крыш ритмично капал яд?
Видишь? Видишь? Солнце загноилось,
как глаза слепого старика...
Что случилось? То, что не случилось,
не случилось ничего пока.
Но, боюсь, что этот век последний,
что последний век достался нам,
что слепого Иоанна бредни
прочитать придётся по ролям...

***

На таком расстоянии пространство становится временем.
Думать о тебе означает напрягать память.
Напрягаю. Изображение серое и неуверенное.
Бью себя в грудь, пытаясь это исправить.
В долгой разлуке время становится расстоянием,
непреодолимым по причине усталости и бездорожья,
а то, что было сказано при расставании,
становится последней правдой и первой ложью...

Пишите мне!

Оля.