Драматические актрисы России Алена Яковлева: В театр Вахтангова не рвалась
За тридцать лет службы в Театре сатиры его прима Алена Яковлева сыграла бесчисленное множество ролей. И никогда не делила их на главные и второстепенные. Даже оставшись без работы в сложные для театра годы, не отказывалась от эпизодов. О том, почему в любимой профессии не бывает ничего случайного и как театр учит переносить удары судьбы, актриса рассказала в интервью. 
Алена Яковлева Алена Юрьевна, когда я готовился к нашей встрече, меня удивили прежние ваши интервью. Такое впечатление, что всем интересна только ваша личная жизнь… Да, меня всегда раздражало, что задают одни и те же избитые вопросы. Но, будьте уверены, откровений, касающихся моей личной жизни, никто никогда не дождется. Поэтому я и хочу начать наш разговор с журналистики. Вы ведь учились на журфаке МГУ. А теперь журналисты сами приходят к вам на интервью. Не жалеете, что выбрали актерскую профессию? Нет, ни разу не пожалела, поскольку, как вы поняли, не перестаю удивляться однообразию журналистских вопросов. Однажды был случай, когда одно издание меня попросило не просто подкорректировать статью, но и придумать к ней заголовок. При этом автор ничего не знал о театре, в котором я работаю, о его истории и артистах. Я удивилась: неужели такой уровень в журналистике допустим! В наше время журналист это был прежде всего человек особой культуры, не говоря уже о том, что он блестяще владел русским языком… Кстати, а что заставило вас не бросать журфак? Вы ведь одновременно два вуза заканчивали Щукинское училище и МГУ. В этом действительно не было острой необходимости. Но мне по юности казалось, что каждая история должна быть каким-то образом завершена. И раз я потратила много времени и сил на учебу в университете, то просто так бросать его было жалко. Да и потом… нам читали лекции педагоги такого уровня, что они до сих пор стоят у меня перед глазами. Была, например, Елизавета Петровна Кучборская, преподаватель античной литературы. Каждая ее лекция это был спектакль. Она была уже очень пожилая дама, говорила негромко, но, когда она заходила в аудиторию и начинала свой монолог, невозможно было оторваться. Говорят, что еще со времен Плучека закрепилось поверье, будто в Театре сатиры плохие люди не удерживаются… Да, наверное, так и есть. Наш театр всегда был очень позитивным. Про него говорили самый веселый театр страны. Но все же нельзя сидеть сложа руки с непрофессионализмом надо бороться, иначе он потащит тебя за собой. И боретесь? Борюсь по мере возможности. Просто я прожила в этом театре целую жизнь, я его люблю и понимаю… И вопрос дисциплины, вопрос отношения к профессии для меня давно стал первостепенным. Кстати, а почему вам так дорог Театр сатиры? Начнем с того, что я работаю здесь тридцать лет. И вся моя жизнь неразрывно с ним связана. Тут прошла юность, зрелые годы и, скорее всего, здесь я встречу старость. Как сейчас помню мой показ в театре… Это был первый показ нашего курса. Он состоялся в апреле 1985 года. Нас посмотрел худсовет и оставил несколько человек на допоказ Валентину Николаевичу Плучеку, художественному руководителю театра. А на допоказ, помимо меня, выпускницы Щукинского театрального училища, пришла целая толпа выпускников других вузов Школы-студии МХАТ, ГИТИСа, Щепкинского училища и ВГИКа. После допоказа ко мне подошел заведующий труппой и сказал, чтобы я не показывалась в другие театры, поскольку меня берут. Это было 9 апреля. Думаю, две вещи мне в тот день помогли простуда и насморк. Все силы ушли на борьбу с ними, и волноваться в той степени, в какой я всегда волновалась, я уже не могла. А еще, наверное, не последнюю роль сыграли красивые, оголенные плечи. Показывалась я как героиня, хо тя все четыре года учебы играла исключительно характерные роли. И даже на курсе это вызывало крайнее удивление. А в Театре Вахтангова вы не мечтали работать? Вы знаете, я туда не рвалась. Да и никто меня туда не приглашал. Театр сатиры стал прекрасным началом. Я сразу погрузилась в работу. Сначала мне дали одну из главных ролей в Роковой ошибке, потом я сыграла эпизод в Бремени лишений спектакле, в котором участвовал весь звездный состав театра, потом была работа в постановке Андрея Миронова Тени, затем моя любимая Бочка меда, потом Босиком по парку, Ликониду в Воительнице Лескова. Всего за несколько лет я сыграла множество интереснейших ролей и огромное количество массовок… Когда я поступала в труппу, Валентин Николаевич мне сказал, что к коллективу он относится, как к палитре, и у каждого здесь своя краска. Вы, Лена, тоже займете в этой палитре свое место. И я действительно его заняла, но прошло лет пять, когда у меня начался своего рода кризис: я почувствовала, что остановилась и не знаю, куда двигаться дальше. Даже был момент, когда я подумывала о смене профессии, размышляла о возвращении в журналистику, но этого не произошло. Помогло рождение дочери. Маша родилась в 1992 году. Во время беременности и родов я так соскучилась по театру, что поняла: без Сатиры уже не могу. Вернулась, хотя и понимала, что несколько лет подряд у меня будут бесконечные вводы, потому что вечно кто-то заболевал, беременел или по каким-то другим причинам выбывал из строя. Это мешало профессии? Никоим образом. Наоборот, это помогало приобрести опыт. И я все время была на подхвате. Стала рабочей лошадкой, но я понимала, что если гордыню не смирить, то всю жизнь буду наступать на одни и те же грабли. В этом вас убедил Плучек? И он в том числе. Хотя у нас с ним довольно сложно выстраивались отношения. Был даже период, когда Валентин Николаевич два года со мной не разговаривал. Произошло какое-то недоразумение, но этого было достаточно для того, чтобы Плучек перестал со мной здороваться. Однажды было собрание коллектива, и Валентин Николаевич возмущался: вот, дескать, Алена Яковлева человек с университетским образованием играет Женитьбу Бальзаминова в концертах. Я еще попыталась с ним спорить, говорила, что концерты работе не помеха и что мы с Юрой Васильевым сделали новый отрывок, придите, посмотрите. Но надо отдать ему должное, он никогда не лишал меня ролей. Я сыграла в этот период Воительницу, я выпустила Бочку меда. И потом, когда наши отношения постепенно наладились, у меня состоялась премьера Босиком по парку. Спектакль ставила Инна Данкман, но однажды Плучек пришел на репетицию, посмотрел нашу работу и сказал, что это все ужасно и что нельзя показывать эту чушь зрителям. Он сам сел за р ежиссерский пульт и за месяц сделал совершенно другой спектакль. Никогда не забуду, как он придумал первую сцену. Он сказал, чтобы я вышла на сцену, взлетела на самую верхотуру нашей декорации, там резко развернулась и съехала на заднице вниз, перекувырнулась, встала и сказала: Вот это да! Я растерялась, поскольку ничего не поняла: Валентин Николаевич, а можно еще раз? Он сказал: Я два раза не повторяю. Я испугалась поняла, что надо сразу выполнять все режиссерские задачи, инач |
| В избранное | ||
