Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Украина неизвестная

Подписаться Бесплатная «Серебряная» новостная рассылка . Подписчиков 938 RSS
←   Декабрь 2003   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31


За последние 60 дней ни разу не выходила


Открыта: 03-07-2003
Адрес автора: country.ua.unknown-owner@subscribe.ru

Автор
Dr. Sokha

Статистика

938 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Украина неизвестная Выпуск 31


Информационный Канал Subscribe.Ru
УКРАИНА НЕИЗВЕСТНАЯ
ВЫПУСК №31


ПОСЛЕДНИЙ КОШЕВОЙ ЗАПОРОЖСКОЙ СЕЧИ

Знаем ли мы украинскую ночь?
Нет, мы не знаем украинской ночи.
В.Маяковский
"ДОЛГ УКРАИНЕ "

      Здравствуйте, уважаемые подписчики!

      26 декабря (по другим данным 30 октября) исполняется 200 лет с того дня, когда на Соловецких островах умер последний кошевой Запорожской Сечи Петр Калнышевский. Имя П.Калнышевского долгое время было тайной. Кто же он на самом деле - борец или жертва? Царский чиновник, впавший в немилость? Или он пошел на муки потому, что желал лучшей судьбы для Украины?


      К сожалению, у нас нет достаточной информации об этом человеке и как о личности, и как о политическом деятеле. Имперские власти умели хорошо скрывать свои тайны. После разрушения Запорожской Сечи правдивые свидетельства и о деятельности кошевого до 1775 г., и об его судьбе после того трагического года исчезли. Остались только легенды. Одна из них, записанная историком П. Ефименко, утверждала, что Калнышевский бежал в Турцию, женился там и даже имел сына. Другая легенда, записана А. Скальковским, свидетельствовала, что последний кошевой скрывался где-то на Дону.
      На след правды о судьбе этого человека совершенно случайно натолкнулся П. Ефименко. За участие в деятельности тайного Харьковско-Киевского общества он был сослан в Архангельскую губернию. Лето 1862 г. историк провел в селе Возгорах, что в 180 км от Соловецкого монастыря, занимаясь там сбором этнографического материала. Расспрашивая крестьян о монастыре, от 80-летнего старика Лукина он услышал, что тот видел "какого-то атамана казаков". Начав в 1863 году целенаправленные поиски, Ефименко обнаружил в архиве Архангельской губернской канцелярии "Дело о сообщении государственной Военной коллегии конторы об отправке в Соловецкий монастырь кошевого Петра Калнышевского, июня 11 дня 1776 года". Собрав достаточно материала, историк в 1875 г. опубликовал о кошевом первую статью, положив начало благородному делу выведения этой исторической личности из мрака забвения.

      "ЛУГ - ОТЕЦ, А СЕЧЬ - МАТЬ"
      О детстве и юности будущего кошевого, о его семье нам известно очень мало. Родился Петр Иванович в 1690 г. в слободе Пустовойтовке Смелянской сотни Лубенского полка, основанной переселенцами с Правобережной Украины в середине 20-х годов XVII века и расположенной на беспокойном пограничье между Московией и Речью Посполитой. Петр был старшим сыном в семье. У него было по меньшей мере два брата: Панас - казак Смелянской сотни, принадлежавший к значительному военному сообществу (его подпись под переписным реестром 1767 г. стояла рядом с сотниковой), и Семен - священник Николаевской церкви в Смеле.
      О том, как Петр Калнышевский попал на Сечь, документальные сведения не сохранились. Если верить легенде, записанной в 1970 г. Д. Кулиняком в селе Пустовойтовке, то все произошло так. Восьмилетний Петрик, сын казацкой вдовы Агафьи, пас скот за селом и увидел небольшой конный отряд запорожцев. Кое-кто из них курил трубку. По легенде, к одному из них обратился мальчик с просьбой дать и ему попробовать казацкую люльку. Это развлекло запорожцев, они остановились и угостили пастушка "носогрейкой".
      - А куда же вы идете?
      - На Сечь, парень!
      - Так возьмите и меня с собой!
      - Ну, если ты уже и люльку казацкую куришь, то садись сзади, - позволил сотник, тот, что "носогрейку" ему одолжил. - Ты, видать, парень бедовый, будешь мне джурой.
      Петрика дважды просить не пришлось - он сразу вскочил на коня.
      - А отец что скажет? - спросил сотник.
      - А нет у меня отца, - потупился Петрусь. - Погиб.
      - Ну так будешь мне и сыном.
      И отправились они туда, где "луг - отец, а Сечь - мать", и побрело стадо в село само, уже без пастуха.
      За долгие годы бурной и опасной казачьей жизни П.Калнышевский приобрел огромный государственный и военный опыт. Он прошел долгий путь от казачьего джуры (гонца) до кошевого атамана, "отца казаков".
      За жизнь в Сечи Петр Калнышевский стал богатым собственником. При аресте в его зимовниках и хуторах было описано 639 лошадей, 1076 голов крупного рогатого скота, 14045 овец, 2175 пудов зерна. Его крепкое экономическое положение содействовало политической карьере в Сечи. Опять-таки нам неизвестны все ступеньки его правления. Первое обнаруженное на сегодня упоминание о Петре Калнышевском принадлежит к 1750 г. Имя этого уже седовласого 60-летнего военного есаула упоминается в связи с преследованием в запорожских степях тогдашним кошевым Григорием Федоровым вооруженных грабителей. 1755 г. Калнышевский был избран одним из трех запорожских депутатов в Петербург. Больше года депутация находилась в российской столице, ожидая отмены пошлины на провоз из Запорожья в Гетманщину рыбы, меха, в обратном направлении - продуктов, а главное - возврата захваченных Новосербией, Слободским полком и Донским Войском запорожских земель. 10 июня 1756 г. прошение о пошлине было удовлетворено, но не в отношении запорожских территорий. 1758 г. Калнышевский был включен в состав второй депутации по тому же делу. Однако, прожив в Петербурге до начала 1760 г., запорожцы так ничего и не добились.

      В ЗЕНИТЕ СЛАВЫ
      В военных есаулах Калнышевский ходил до 1761 г. В январе 1762 г. его впервые избрали кошевым атаманом. В сентябре того же года Калнышевский вместе с войсковым сечевым писарем Иваном Глобой присутствовал на коронации Екатерины II. Кошевой императрице не понравился, и она в тот же год добилась его устранения. Однако на очередных выборах в январе 1763 г. сечевики выбирают Калныша войсковым судьей - вторым должностным лицом в Коше после атамана, а в январе 1765 г. - снова кошевым. На этот раз Екатерина II попробовала также надавить на запорожскую общину, проявившую "дерзкое неповиновение и своеволие". Но новой императрице не помогла ни специальная следственная комиссия из Петербурга, которая больше месяца (с 12 февраля до 16 марта 1765 г.) изучала дело "О самовольном избрании казаками атаманом Коша Запорожской Сечи Калнышевского", ни ордер малороссийского генерал-губернатора П. Румянцева об определении кошевым атаманом Григория Лантуха. Запорожцы не поступились правом свободного выбора. Более того, все последующие десять лет кошевым они непременно избирали именно Петра Ивановича Калнышевского, чего ранее в коше "испокон веков не бывало". Императрица сначала активно возражала против этого выбора, но, учитывая подготовку к войне с Турцией за выход к Черному морю, на некоторое время перестала выказывать свою неприязнь к Калнышевскому. Казацкая доблесть и опыт были нужны ей в планировавшейся войне.
      Утвердившись кошевым атаманом, Калнышевский начал работу, направленную на укрепление хозяйства Запорожской Сечи - фундамента ее политической автономии. Позже в манифесте в оправдание разрушения Сечи российская императрица сама отметит, что "внедряя собственное земледелие, разрушали они тем саму основу зависимости их от престола Нашего и мыслили, конечно, образовать из себя посреди отчизны область, полностью независимую, под собственным своим неистовым управлением". А тогда Калнышевский, видя, что причиной зависимости Войска Запорожского Низового от российской короны являются в первую очередь поставки провианта, начал активную колонизацию края. Благодаря его заботе, в дикой степи вырастали села, хутора-зимовники, в которых селились беглецы из крепостной неволи, освобожденные казаками узники из турецкого и татарского, ногайского и буджацкого плена. На запорожские земле Калнышевский переманивал также молдаван и болгар из Новой Сербии, Польши и Буджака. Результатом его усилий стало возникновение на Запорожье 45 сел, более 4 тысяч хуторов-зимовников, в которых к 1775 г. было поселено около 50 тысяч хлеборобов. Деятельность кошевого навеки прославилась в поговорке "Як був кошовим Лантух, то не було хліба й для мух, а як став кошовим Калниш, то лежав на столі цілий книш".
      Колонизацию Калнышевский пытался использовать и для защиты запорожских территорий. С этой целью он приказывал основывать зимовники именно на границах. Однако наступление на запорожские земли продолжалось. Чтобы защитить свою землю, руководствуясь негласными распоряжениями Коша и лично Калнышевского, а иногда и открытыми решениями сечевой рады, в места наибольшей напряженности отправлялись казацкие залоги, отдельные запорожцы вступали в стычки с гарнизонами российских крепостей, разгоняли посты, разрушали сооружения, уничтожали огнем незаконные жилища.
      Вместе с тем атаман и Кош постоянно искали политические средства разрешения споров. Многократно они обращались к российским должностным лицам с жалобами и протестами. Неоднократно в Петербург снаряжались и специальные депутации. Однако ни первая - в 1765 г., в которой участвовал сам кошевой, ни последующие - в 1771, 1773, 1774 гг. - успеха не добились.
      Ситуация изменилась во время русско-турецкой войны 1768 - 1774 гг. Запорожское Войско дало в помощь российской армии 11 тысяч казаков, которые с первого и до последнего дня участвовали в войне и на суше, и на море. На запорожское население легли и тяготы содержания царских войск, которые располагались на запорожских землях или проходили через них.
      Казаки часто действовали в центре боевых событий и не раз способствовали победе. Это была вынуждена признать и Екатерина II. В 1770 году за особые заслуги в боях против турецких войск всему войску Запорожскому была объявлена благодарность за отвагу, самого же атамана наградили высшей наградой империи - орденом Андрея Первозванного. Через три года ему было присвоено воинское звание русской армии - генерал-лейтенант.
      Запорожское казачество в значительной степени благодаря личности П.Калнышевского стало "модным явлением" в придворных кругах Петербурга. Многие российские вельможи и офицеры стремились записаться в реестр войска Запорожского, прославленного победами в сражениях.
      Сам новороссийский генерал-губернатор Г.Потемкин выражал свое уважение и любовь войску Запорожскому, подчеркивал свою тогдашнюю готовность услужить "милостивому своему отцу", как он называл Калнышевского. В 1772 году Г.Потемкин даже разыграл фарс, попросив П.Калнышевского записать его в казаки, что и было сделано. Называя его "неразлучным другом", Г.Потемкин писал: "...уверяю вас чистосердечно, что ни одного случая не пропущу, где усмотрю принести любую желаниям вашу выгоду, на справедливости и крепости основанную". Но вскоре Запорожская Сечь была уничтожена именно усилиями Г.Потемкина.
      Уже во время войны российское правительство занялось строительством на юге сечевых территорий целой системы укреплений - Новой Днепровской линии. Указ об этом был издан 10 мая 1770 г., а уже 13 июля 1770 г. один из паланковых старшин сообщал кошевому, который в свои 80 лет еще сам с седла руководил казацкой конницей непосредственно в районах боевых действий: "За степи Вам сообщаю: действительно началось строительство новой линии по Самаре, 3000 человек Воронежской губернии пригнаны и уже редуты и землянки, где по плану определено быть крепостям, делают... и нашим степям, как видно, вечная память. Проспали..."
      Со строительством линии, которая замыкала клещи вокруг Запорожья, менялся тон российских чиновников в их общении с запорожскими властями. Почти как в завоеванном крае вели себя в Запорожье российские офицеры и солдаты. В письме графу Остерману от 24 августа 1770 г. сообщалось, что они, "чиня между собой разъезды, проезжих по трактам задерживают, грабят, у обывателей скот отбирают, пашу на пни бьют, травы и всяческие военные угодья опустошают".
      Кошевой атаман обращал должное внимание на развитие культуры и духовности. За его средства в 1763- 1767 гг. была построена церковь в Лохвице, деревянная церковь Св. Троицы в Пустовойтовке, деревянная церковь Св. Покровы в Ромнах, каменная церковь в Межигорском монастыре и Георгиевская церковь в своем зимовнике (теперь село Петриковка). Не жалел денег и на церковные книги, утварь и одежду. Известно, что Калнышевский подарил церкви в родной Пустовойтивке Евангелие, оправленное серебром и украшенное ценными камнями, стоимостью 600 рублей (в то время огромные деньги). За месяц до разрушения Сечи он заказал для сечевого храма Покровы золотую церковную утварь.
      Как политический деятель кошевой атаман противодействовал давлению имперских чиновников на независимость запорожской церкви. Так, в 1769 г., несмотря на приказ П. Румянцева, он не позволил поставить запорожских иеромонахов в зависимость от российских обер-священников действующей армии. Благодаря заботе о церковных делах, Петр Калнышевский оставил в памяти людей не только свое имя, но и реальный образ. На иконе, которая была в сечевой Покровской церкви и копия которой находится в Одесском историко-краеведческом музее, изображен стройный, несколько выше среднего роста, очевидно, привыкший жестикулировать, мужчина. На нем красные шаровары и кунтуш, темно-синяя свита, подпоясан он широким поясом, вышитым золотом, с большой золотой медалью на груди и саблей на левом боку. Кошевой выглядит уже немолодым. Его шея в морщинах, казацкий оселедец и усы поседели. В молитве он обращается к деве Марии.
      Для налаживания личных отношений, которые иногда облегчали решение дел Запорожья, Калнышевский содействовал приобретению для чиновных лиц из Петербурга, Москвы, Киева, Глухова заморских вин, пряностей, фруктов, рыбы специальных засолов, даже фиговых деревьев, в частности для К. Разумовского. Нередко все это посылалось под видом "подарков". И в этом не было ничего необычного: российское общество держалось на личной зависимости, личных рекомендациях, личном содействии. И чтобы успешно взаимодействовать с российскими чиновниками, ради пользы дела следовало опираться на их личную приязнь. Однако кошевой всегда чувствовал меру дозволенного, что делало ему честь. В ходе русско-турецкой войны 1768 - 1774 гг. запорожцы взяли в плен выходцев из Африки, воевавших в составе турецкой армии. Царские сановники попросили продать им экзотических "арапов", на что получили решительный ответ: "Теперь здесь (в Сечи. - А.С. ) арапов нет, и потому найти нельзя ни одного, это и без денег, потому что обычая здесь нет такого, чтобы продавать мог бы". В другом документе сообщалось: если среди "арапов" найдутся согласные служить, то они будут присланы в Петербург.

      "СОЛОВЕЦКИЙ АДРЕС"
      Закончив войну заключением Кучук-Кайнарджийского мирного договора, Россия воцарилась в Северном Причерноморье. Теперь она не нуждалась в военной поддержке со стороны Запорожья, а последнее не могло использовать Крымское ханство и Турцию в качестве противовеса экспансионистской политике России.
      В апреле 1775 года Г.Потемкин выступил на заседании царского правительства с проектом ликвидации Запорожской Сечи. Позднее Екатерина II в своих письмах на Сечь "с материнской нежностью и щедростью" обещала запорожцам златые горы, умело усыпляя их бдительность. А придворный крепостник Г.Миллер разрабатывал план карательной операции против казаков. Он доказывал, что запорожское казачество - это гнездо крамолы, которое не имеет права на существование и является "политическим выродком".
      Российская императрица сразу же решила воспользоваться новым раскладом сил. В ночь на 17 июня 1775 г. пятью колоннами подошли к Сечи 10 пехотных, 13 донских казацких полков, 8 полков регулярной конницы, усиленной 20 гусарскими и 17 шкиперскими эскадронами, - всего более 100 тысяч человек. И это в то время, когда за сечевыми укреплениями насчитывалось только несколько сотен казаков. Остальные после длительной кровавой войны отправились навестить родственников или разошлись по зимовникам и промыслам.
      85-летний кошевой атаман решил сдать укрепления. Слишком неравными были силы. К тому же вооруженное сопротивление могло вызвать массовый террор против мирного населения. Кошевой не забыл своих юношеских впечатлений от безвинной батуринской крови, от запруд из человеческих тел на Суле в Ромнах, от казни каждого третьего защитника Сечи в мае 1709 г. И все же та кровь не выглядела напрасной: мощная Порта, крепкий Крым, ослабленная, но еще не побежденная Швеция внушали тогда надежду на возрождение Сечи в условиях противостояния великих держав. А теперь?.. Наконец, добровольная сдача оставляла еще какие-то шансы на пусть и очень невыгодную, но договоренность с империей. И Петр Калнышевский, сопровождаемый войсковым писарем Иваном Глобой, войсковым судьей Павлом Головатым и другими воинскими старшинами, пошел на переговоры с генерал-поручиком Петром Текелием.
      Захватчики разграбили военную сокровищницу, вывезли из хранилищ оружие с припасами, архив коша Запорожского. Более пяти тысяч запорожцев после разрушения Сечи бежали за Дунай и основали там Задунайскую Сечь.
      Кошевой атаман П.Калнышевский, военный писарь И.Глоба и военный судья П.Головатый попали в плен. Их судьба находилась в руках Екатерины II. В августе 1775 года царица издала указ, в котором говорилось, что "Сечь Запорожская окончательно уже разрушена, с уничтожением на грядущие времена и самого названия запорожских казаков, не менее чем за оскорбление нашего Императорского Величества за поступки и дерзости, которые совершаемы были от этих казаков непокорностью нашим высочайшим Повелениям".
      В указе царицы ничего не было сказано о кошевом атамане. После ареста Калнышевский исчез, и никто не знал, где он находится. Заслуживает внимания версия Д.Кулиняка о том, что Екатерина II ревниво поддерживала свою репутацию "гуманистки и благодетельницы" и поэтому вряд ли стала бы преследовать 85-летнего Калнышевского, не представлявшего для нее реальной угрозы.
      Не следует также забывать, что Петр Иванович был уравнен в правах с российским дворянством. Поэтому Д.Кулиняк считает, что П.Калнышевскому позволили вернуться на свой хутор на родной Роменщине, чтобы тихо доживать век.
      Но почему же тогда почти через год после разрушения Сечи его арестовали? По мнению Кулиняка, Калнышевский тайно налаживал контакты с той частью казачества, которая пыталась восстановить Сечь за пределами России. По версии Г.Фруменкова, П.Калнышевский вместе с военным писарем и судьей был выслан в Москву в распоряжение военной коллегии. Правительство решило без огласки расправиться с ними.
      Г.Потемкин, в прошлом большой "поклонник" П.Калнышевского, с присущей ему изысканностью сформулировал обвинительное заключение против бывшего кошевого атамана. Он просил не применять к нему и его соратникам смертную казнь, а отправить их на пожизненное содержание в монастыри: кошевого - в Соловецкий, а двух других - в Сибирь. Они не имели права покидать территорию монастырей, им запрещалась переписка и вообще какое-либо общение с посторонними людьми. На этом документе имеется собственноручная подпись царицы: "быть по сему".
      Следует отметить, что на содержание П.Калнышевского была выделена крупная для того времени сумма: 1 рубль в сутки (для сравнения - на монахов монастыря расходовались 2,5-3 копейки в сутки). Между прочим, на память о себе он подарил Соловецкому монастырю ценное Евангелие, оклад которого содержал более 34 фунтов серебра.
      Соловецкий период в жизни П.Калнышевского начинается 30 июля 1776 года. Его разместили в одном из самых мрачных казематов крепостной тюрьмы. Режим отличался исключительной суровостью. Фактически старец был заживо замурован, а на прогулку его выводили лишь трижды в год: на Пасху, Преображение и Рождество.
      "Перед нами маленькие, аршина в два, двери с крошечным окошечком посредине: двери эти ведут в жилище узника, куда и мы входим. Оно имеет форму лежащего урезанного конуса из кирпича длиной аршина четыре, в ширину сажень, высота при входе три аршина, в узком конце - полтора. При входе справа мы видим скамью - ложе для узника... С другой стороны - остатки разломанной печи. Стены... сырые, заплесневелые, воздух затхлый, спертый. В узком конце комнаты - маленькое окошко вершков шесть в квадрате, луч света, словно крадучись, через три рамы и две решетки тускло освещает этот страшный каземат. При таком свете читать можно было в самые светлые дни, и то с большим напряжением зрения. Если заключенный пробовал сквозь это окно посмотреть на мир Божий, то его взгляду открывалось кладбище, расположенное просто перед окном. Тому, кто пробыл около получаса в удушающей атмосфере каземата, становится душно, кровь приливает к голове, появляется какое-то беспредельное чувство страха. У каждого, кто тут побывал, даже самого сурового человека, невольно вырывается из груди если не крик ужаса, то тяжелый вздох и с языка слетает вопрос: "Неужели здесь возможна жизнь? Неужели люди были настолько крепкими, что сносили годы этого существования в гробу?" Так описал каземат Калнышевского, который находился в Головенковой башне Соловецкого монастыря, историк М. Колчин.
      Охраняли П.Калнышевского ("великого грешника") в течение многих лет, как правило, одни и те же часовые во главе с начальником соловецкого отряда. Всесильный Г.Потемкин тоже не забывал своего "друга" и периодически запрашивал Синод, жив ли еще Калнышевский.
      В каменном мешке Петр Иванович пребывал 16 лет, после чего ему была отведена обычная отдельная камера, где он провел еще 9 лет. 110-летний узник, который за 25 лет пребывания в одиночестве ослеп, обрел, наконец, свободу. Указом от 2 апреля 1801 года самый либеральный царь Александр I "даровал" ему прощение.
      Старожилы монастыря рассказывали историку Дмитрию Яворницкому, который разыскал могилу последнего кошевого, что после него осталось в камере больше двух аршинов нечистот, что, просидев в тюрьме такое долгое время, он одичал, стал мрачный и потерял зрение; что у него, как у зверя, выросли когти, длинная борода и вся одежда на нем, кафтан с пуговицами, расползлась на куски и спадала с плеч.
      Калнышевский уже стоял на пути к Богу, когда соловецкий архимандрит Досифей заявил в глаза 110-летнему узнику, что от того воняет землей. Однако ум и силу духа последний запорожский кошевой не утратил до последнего. Об этом свидетельствует его письмо архангельскому губернатору Мезенцеву, в котором вчерашний узник не без заметного сарказма благодарил за освобождение и просил позволить ему "в обители сей ожидать со спокойным духом приближающегося конца своей жизни, поскольку за 25 лет пребывания в тюрьме он к монастырю вполне привык, а свободой и здесь наслаждается в полной мере".
      Свободой наслаждался П.Калнышевский недолго. В 1803 году он умер. До сих пор на главном дворе Соловецкого кремля перед Преображенским собором лежит надгробная гранитная плита с могилы последнего кошевого атамана Запорожской Сечи.

      Подготовлено по материалам статей "Последний кошевой Запорожской Сечи" Алексея Струкевича ("День") и "Последний из кошевих" Анатолия Диланяна ("Зеркало недели").


      Бруно Ферреро
      "Пение полевого сверчка"

      НАРЕКАНИЯ НА ЖИЗНЬ
      Как известно, монахи ведут очень скромную жизнь. Было время, когда они исповедовали суровые принципы безмолвия. В одном из таких монастырей монах имел право сказать только два слова за пять лет, и то лишь обращенные к игумену. После первых пяти лет молчания один из монахов сказал:
      - Еда холодная.
      Еще через пять лет заявил:
      - Ложе твердое.
      И, в конце концов, после пятнадцати лет пребывания в монастыре сказал:
      - Покидаю монастырь.
      В ответ игумен заметил:
      - Меня это абсолютно не удивляет. С тех пор, как ты здесь, только и делаешь, что жалуешься.

      Для многих из наших читателей началось время рождественских и новогодних праздников. Поэтому хочу поздравить всех вас с приходом этих самых светлых и радостных дней, пожелать крепкого здоровья, счастья, любви, мира и как можно больше хороших и верных друзей.

      Высказать свои замечания, пожелания автору рассылки можно по адресу: vasylsokha@nwgsm.ru. Заранее благодарю.
MERRY CHRISTMAS!
До встречи!
Всегда ваш Dr. Sokha

ПОДПИСКА

Рассылки Subscribe.Ru
Украина неизвестная
http://subscribe.ru/
E-mail: ask@subscribe.ru 		Отписаться
Убрать рекламу
В избранное