Юля Гавриш
Жилой фонд Израиля в основном представлен малоэтажными постройками. После монументальных величественных московских зданий они кажутся хрупкими, временными, словно возводя их, люди и не думали произвести впечатление. Это дома, предназначенные для жизни — непростой жизни тех, кто не склонен искать величия, но кто нашел свой угол, крышу над головой, себя — и не более того.

Такое впечатление вполне оправдывает и душа Израиля — старый город Иерусалим. Сердце Святой земли, за которое в свое время бились крестоносцы, где спасены и облагорожены многочисленные храмы и церкви, лишено глянцевого лоска старых городов Европы. На облупленных боках зданий зияют пробоины от вражеских орудий, на иных стенах — незатянувшиеся рубцы и трещины многозначительно напоминают о прошлых веках. Что-то сохранилось, что-то было отстроено заново, но снова подверглось коррозии. Нежелание заниматься восстановительными работами кроется, скорее, в ментальности израильтян, чем в недостатке средств. Слишком часто город захватывали чужаки, слишком часто свершаются теракты. И если внутри себя люди находят силы смириться с вопиющими приметами военного времени, которые прочно вплелись в будничную рутину, то мотивации на то, чтобы латать стены, которые в любой момент грозят обернуться мишенями, уже нет…
В Израиле граница не мифический рубеж, который мы пересекаем, отправляясь на отдых, и который в нашем сознании отмечен лишь шлагбаумами и проверяющими паспорта чиновниками. Граница с Палестиной — высокий бетонный забор, своего рода железный занавес, вырывающийся из земли то здесь, то там, отделяющий поселения арабов от поселений израильтян, напоминающий о том, что за периметром для другой стороны свои законы и порядки. Целые арабские районы пролегают вдоль дорог от одного израильского города до другого. Для местных жителей Палестина и Израиль четко разграничены — эту границу они видят так явственно, словно на внутренних веках отпечаталась географическая карта с перфорированным пунктиром, режущим надвое землю. А вот неискушенному путешественнику может показаться, что он передвигается на автомобиле по шахматной доске, залезая то на черные, то на белые клетки. Часть христианских святынь, в том числе, Вифлеем, где родился Иисус, по какой-то абсурдной причине оказались на территории арабов. Такси, снующие из одного города в другой, имеют знаки отличия: агрессивные черные крылья желтых машин арабов не дают спутать их с израильскими, отличаются цвета и номеров. Без специального разрешения миграция населения невозможна. Говорят, что 90% арабов имеют эти пропуска, а те 10%, в отношении которых есть подозрения в подготовке терактов, сидят в тюрьмах. Но, вероятно, это тот самый пример, подтверждающий лукавость статистики…
Вифлеем — колыбель христианства, но, попав на территорию города, тут же чувствуешь, что ступаешь в чужую, чуждую христианству страну.
Улицы не прибраны, стены расписаны арабской вязью, по ним снуют арабские мальчишки, прогуливающие школу, чтобы заработать на торговле магнитами и самодельными деревянными дудками. В узких улочках, ведущих к Молочному Гроту, где Дева Мария кормила грудью Христа, арабы торгуют кофе, палестинскими платками и деревянными фигурками христианских святых. Напротив храма Св. Елены IV века, построенном на месте, где Иисус родился, возвышается мечеть. А между ними — нам повезло увидеть украшенную к Рождеству вечнозеленую ель, тоже символ Христианства. Арабы присматривают за святынями, зарабатывают на туристах, и, как могут, пытаются быть толерантными — хотя бы для вида. При ближайшем рассмотрении жилища палестинцев запущены и убоги, в самых неожиданных местах взгляду открываются горы мусора. Преданность своим традициям, и одновременно — жажда получить образование, работать на более выгодных условиях там, за стеной, на территории Израиля — невыносимая дилемма каждого местного жителя, о которой наш провожатый израильтянин отозвался так: «Там все сложно»…
Издали современные арабские и израильские дома похожи — довольно унылые новостройки, немного напоминающие наши «хрущевки». Лишь одна неприметная деталь позволяет отличить их друг от друга. На всех крышах установлены большие бочки с водой. Для каждой квартиры — своя бочка, вот только у арабов она выкрашена в черный цвет, а у израильтян — в белый. Белый цвет вообще является одним из символов Израиля — недаром строить дома в Иерусалиме разрешено только из белого камня. В других городах это правило не работает — там преобладают серые тона, а сами конструкции куда проще, чем в России. В основном стены строят одинарными, заливая каркас дешевыми бетонными смесями, разумеется, без утеплителей: в жару они быстро накаляются на солнце, зимой не держат тепло.
Тем временем строительство и развитие новых городов идет полным ходом. До недавнего времени самыми мощными темпами застраивался Тель-Авив. Но на данный момент лидерство завоевывает Бер Шева. Догоняет его и Димона — один из самых новых и дорогих городов. Сегодня миграция в Израиль уже не так интенсивна, как это было в 1990-е годы. Тогда, по словам русских эмигрантов, только из России в день прилетало по семь самолетов, буквально забитых русскими евреями — кандидатами наук, докторами, инженерами, педагогами. Но и сейчас евреи возвращаются на историческую родину со всех сторон света, подстегивая спрос, и, соответственно, цены на недвижимость.
Жизнь в Израиле тяжелая и дорогая. Благодаря огромному количеству льготников, налогам, из которых, в том числе, оплачивается насущно необходимая система безопасности в стране, ценам на питание и очень дорогому жилью, на работающую часть населения приходится непомерная финансовая нагрузка. Если говорить об эмигрантах, то в основном они пользуются съемным жильем. В среднем аренда квартиры в одном из городов Израиля обойдется от 600 до 1500 долларов. Даже при самой хорошей зарплате в 5000 долларов (2500 из которых уйдет на налоги) статья расходов на жилье является самой разрушительной для бюджета. Для того чтобы приобрести собственную квартиру, необходимо иметь на руках 25% ее стоимости. Сейчас в Израиле стало популярным брать на покупку квартиры ссуду. Нужно ли говорить, что развивающаяся система покупки жилья в кредит окончательно закрепила за израильтянами пословицу «в долгах, как в шелках». Памятуя о величине зарплат и налогов, это справедливо в отношении всего среднего класса, который представлен подавляющим большинством населения.
Перебирающимся в Израиль москвичам приобрести здесь жилье проще. По рассказам тех же русских эмигрантов, совсем недавно бывшая обладательница квартиры на Арбате, продав ее, сумела купить себе роскошную квартиру в центральной части Маале-Адумим, а на оставшиеся деньги еще помогла решить жилищный вопрос дочери, переехавшей жить в Италию. Той «роскошной квартиры» мы не видели. Правда, успели побывать в гостях у молодой четы, проживающей в иерусалимском квартале художников, одном из исторических, центральных, а потому дорогих мест. Дома здесь — старого фонда, с просторными подъездами, крутыми лестницами и длинными коридорами, стоят так плотно напротив друг друга, что на узкой улочке, образованной ими, едва расходятся двое прохожих. Двухуровневая квартира наших друзей — мечта любой израильской бездетной пары. Вся площадь первого этажа — одновременно гостиная и кухня, второй этаж — спальня с мансардным окном. Там же примостилась ванная комната, совмещенная с санузлом. Вместо ванной — только раскладывающаяся душевая кабина, которую автору так и не удалось мысленно сопоставить по габаритам с хозяином дома. Площадь квартиры всего 60 кв. м, но за счет планировки и фантазии владельцев она кажется просторнее.
Особая гордость супругов — кровать-антресоль, купленная у бывшего владельца. Такая кровать здорово экономит пространство, хитроумно разделяя его на спальное место у потолка и оставляя возможность обустроить внизу мастерскую. Забавно, но мебель можно не только купить в магазине (в Израиле самая дорогая ИКЕЯ во всем мире), но и бесплатно подобрать что угодно на помойке. Впрочем, помойка — это фигуральное выражение: израильтяне обмениваются ненужными вещами, оставляя их в условленных местах. Одни из наших знакомых, недавно переехав в Израиль, подобрали новые, упакованные в магазинную обертку абажуры. Продавая квартиру, владелец, непременно попробует продать покупателю мебель, но если ожидаемого интереса в ней не заметит, махнет рукой и отдаст даром. Перевозка с места на место габаритных предметов съедает их стоимость. Впрочем, вышеупомянутую кровать-антресоль ребятам пришлось купить — уж слишком очевидные преимущества она привнесла в интерьер.
Аренда такой квартиры в центре Иерусалима обошлась бы в 850 долларов (3,4 тыс. шекелей), но нашим друзьям удалось купить ее за 3 млн шекелей. В качестве примера приведем аналог, который можно было бы приобрести в любом из крупных израильских городов, но не в центре Иерусалима. Например, пятикомнатная квартира в хорошем районе площадью 160 кв. м, расположенная рядом с социальными инфраструктурными центрами (например, больницей) и близко с транспортной развязкой, будет стоить как раз 2,9 млн шекелей, что равно 74, 3 тыс. долларов.
С точки зрения проживания, современные израильские дома мало отличаются от панельных московских новостроек. Принципиальное отличие в непременном атрибуте каждого здания — бомбоубежище. Такие есть во всех подвалах современных домов. Многоэтажки в этом смысле считаются самыми неудобными еще и по той причине, что спуск вниз по лестнице во время бомбежки занимает больше времени, а для пожилых людей становится попросту невозможным — ведь лифты на время атаки отключают. В некоторых городах Израиля строительство высотных зданий запрещено законом.
Израильтяне любят рассказывать историю о том, как один из их высокопоставленных чиновников замыслил в центре Иерусалима многоэтажный проект, отдав его на реализацию трем своим друзьям, которые, как оказалось, в недалеком прошлом построили, подарили и продали для него недвижимость. Акт такой эффективной дружбы евреи сочли оскорбительным и тут же засадили незадачливого «бизнесмена» за решетку. Кстати, туда же отправился любвеобильный мэр, не пропускающий ни одну секретаршу. Насколько стало понятно со слов рассказчика, именно эти секретарши его туда и засадили. Даже русскоязычные израильтяне, родившиеся или выросшие вдали от России, слова «коррупция» не знают, зато изрядно гневятся при слове «ортодоксы», но это отдельная тема… Незаконно построенные многоэтажки возвышаются недостроем, в назидание всем остальным чиновникам, а граждане с гордостью рассказывают об инновациях в сфере строительства…
Сейчас в некоторых городах возводятся дома по новым проектам. Инновация заключается в том, что жилая сердцевина дома прикрыта дополнительными квартирами по всему фасаду здания. Фактически в эти комнаты можно заходить, но запрещено там проживать постоянно — они имеют декоративно-защитную функцию. В случае если снаряд попадет в такую комнату, она обрушится, но жилые помещения с людьми уцелеют. К бомбоубежищам израильтяне относятся как к бытовым техническим опциям — ну как мы к домашнему wi-fi. Почти как мы к домашнему wi-fi …
Среднестатистические квартиры напоминают московские лишь отчасти — большие по нашим меркам, пожалуй, только гостиные. Спальни, что мы видели — не более 10 кв. м, но главный критерий — чтобы влезала кровать, особенно в многодетных семьях. Кстати, трое детей в семье для Израиля — норма, если не минимум. Ванна в доме — такая же редкость как бассейн в Подмосковных таунхаусах экономкласса, что связано с жесткой экономией воды. Посуду здесь моют, первоначально намыливая все, что скопилось в раковине, а затем ополаскивая под тонкой струйкой воды. Как моются сами израильтяне, доподлинно неизвестно, но автор испытывал благоговейный ужас каждый раз, когда принимал «короткометражный» утренний душ. Впрочем, если отсутствие ванны переносится неподготовленным гостем Израиля спокойно, то отсутствие отопления зимой (которая может быть и дождливой, и промозглой, и ветреной) пережить непросто. В холода квартиры отапливаются кондиционерами и в редких случаях — электрическими батареями. В доме, где мы жили, такая прижилась только в ванной комнате. Проблема отсутствия отопления в зимнее время главным образом выражается в вечной сырости. Выстиранное белье сушится по несколько дней, а брошенная на стул или на пол одежда утром непременно окажется сырой. И опять же причина такой неустроенности — вовсе не в бедности, не в разгильдяйстве, а в ментальности. Памятуя обо всех собратьях, которые погибли в газовых камерах концлагерей, евреи не прикасаются к газу. С тех пор как в начале этого десятилетия в Израиле найдены его масштабные месторождения, израильтяне никак не могут решить, как быть со своими убеждениями и обрушившимся на них богатством. Впрочем, постепенно общество обновляется, и эти ужасные воспоминания если не стираются из его памяти, то хотя бы смещаются в те ее закоулки, откуда не мешают строить новый, более счастливый для евреев мир.