рассылка Программы "Российские династии"
"ГЕНЕАЛОГИЯ ДЛЯ ВСЕХ"

О чём рассказала старая медаль

Ярославские музейщики открыли документ, проливающий новый свет на события Отечественной войны 1812 года

В этом году отмечается 200 лет войне 1812 года. Она была поистине всенародной, на защиту родной земли встали сотни тысяч наших соотечественников – соответствующие примеры, известные ещё со школьных учебников, кочуют из издания в издание, и крайне редко появляются какие-либо новые факты. Между тем, как выяснилось, в Ярославском музее-заповеднике хранится ещё никем не изученный документ, содержащий именно такую редкостную информацию. Недавно в числе других уникальных документов он был представлен в мультимедийном разделе выставки «Время незабвенное...», проходившей в московском Манеже. Электронные презентации свидетельств того времени, хранящихся в региональных музеях, впервые сделали их доступными специалистам, и те наверняка теперь не обойдут их своим вниманием. А пока по горячим следам слово нашему корреспонденту.

Документ рукописный и очень большой. Распечатка заняла 35 обычных стандартных листов. Убористый писарский почерк, местами по нескольку страниц без единой красной строки. Читать его непросто, но очень интересно.

Уже при первом, довольно беглом чтении выяснилось, что перед нами не один документ, а несколько, объединённых некоей общей темой – о ней чуть позже. Начну с самого-самого, мимо которого пройти просто невозможно.

Перед нами прошение Ярославскому губернскому предводителю дворянства Владимиру Ивановичу Филатьеву от Ивана Азапова, управителя Ярославской Большой мануфактуры, принадлежавшей в то время наследникам (внукам) Саввы Яковлева, купившего её у Затрапезновых.

«Господа мои внесены в дворянскую родословную книгу Ярославской губернии, и все они, яко отцы и старейшины своих семейств, имея в Санкт-Петербурге особенные местожительства, участвовали в пожертвованиях на защиту Отечества...»

А дальше на аккуратно разграфлённых листах кто и что жертвовал.

Иван Михайлович Яковлев, статский советник – «Пятьдесят два человека воинами, для оных на обмундировку одежды, обуви и провианту употреблено денег до пяти тысяч рублей».

Григорий Михайлович Яковлев, надворный советник – «В подвижной магазин для армии три погонщика, шесть лошадей и три телеги со всею принадлежащею упряжкою и лошадь верховая в казачий полк с седлом и со всем прибором» – «на всё употреблено до 1500 рублей».

Савва Михайлович Яковлев, надворный советник – «Для госпиталя на больных Ярославского ополчения пожертвовано товаром 800 аршин на 800 рублей».

Покойного надворного советника Николая Михайловича Яковлева старший сын Павел Николаевич – «На состав ополчения пожертвовано сообразно сделанной в Санкт-Петербурге раскладке» (сколько, не указано, – Т. Е.).

Зачем понадобилось управителю Ярославской Большой мануфактуры напоминать в декабре 1815 года о вкладе своих господ в формирование Ярославского ополчения уже ушедшего тогда в историю 1812-го?

Дело в том, что правительствующий Сенат, ссылаясь на царский манифест от 30 августа 1814 года, последовавший за победоносным завершением войны с Наполеоном, решил, что «благородное дворянство наше должно украситься за это медалью».

Форма акта, который получали все, кто мог претендовать на такую медаль, весьма содержательна, и потому стоит того, чтобы привести её практически полностью.

«Господину дворянину N губернии, чин, имя, отчество, фамилия.

По благополучном с помощью Всевышнего окончании войны с французами благоугодно было Его Императорскому Величеству Всемилостивейшему Государю нашему между многими милостями, дарованными всем вообще верным его подданным, отличить Российское благородное дворянство особенным знаком Высокомонаршего своего благоволения и признательности, которыя изъяснены в манифесте от 30 августа 1814 года следующими словами:

«Благородное дворянство наше, верная и крепкая ограда престола, ум и душа народа, издревле благочестивое, издревле храброе, издревле многократными опытами доказавшее ничем не нарушимую преданность и любовь к царю и Отечеству, наипаче же ныне изъявившее беспримерную ревность и щедрым пожертвованием не токмо имуществ, но и самой крови и жизни своей, да украсится бронзовою на Владимирской ленте медалью с тем самым изображением, каковое уже находится на медали, учреждённой в 1812 году.

Сию бронзовую крепость духа медаль да возложат на себя отцы или старейшины семейств, в которых по смерти носивших оную, остаётся в сохранении она у потомков, яко знак оказанных в сем году перед ними их незабвенных заслуг Отечеству...»

Таким образом общая тема многостраничного документа сводится к его названию, выведенному на первой странице: «О возложении медалей на дворянство Ярославской губернии».

Задача, кажется, у ярославского предводителя была простая: составить список дворян нашей губернии. При этом оговаривалось: имеющих здесь или в других губерниях какое-либо недвижимое имущество и не уличённых в неблаговидных поступках – вот, кажется, и всё, что требовалось для получения медалей. Тем не менее губернскому предводителю потребовалось не раз обращаться к губернатору за разъяснениями, выяснениями различных частных вопросов – эти письма к документу прилагаются. Главе губернии от этой рутинной вроде бы работы тоже никак нельзя было отмахнуться. Ведь указ Его Величества по поводу этих медалей был адресован лично ему, ярославскому гражданскому губернатору князю Голицыну – с толкованием разных содержащихся в нём тонкостей и особенностей – текст этого документа тоже сейчас в распоряжении исследователей.

Но мы остановимся на другом – том самом списке фамилий, который в конце концов появился. Их 667 – вместе с небольшим дополнительным списком из двенадцати человек, возникшим, видимо, в результате того, что кто-то по недосмотру был поначалу пропущен. В числе этих двенадцати и четверо упомянутых нами Яковлевых, за что неизвестного нам чиновника, допустившего такую оплошность, можно теперь только поблагодарить: благодаря ему мы узнали, в чём именно заключался вклад Яковлевых в общую победу.

Что касается других, то о том, в чём заключался их вклад, ничего не говорится. Хотя некоторые имена говорят сами за себя.

В числе тех, кто должен был получить медаль, генерал-майор Яков Иванович Дедюлин, избранный местными дворянами начальником Ярославского ополчения, или Ярославской военной силы, как оно ещё называлось. Оно состояло из четырёх пехотных и одного конного полков общей численностью более 11 тысяч воинов. В списке есть и сам губернатор Михаил Николаевич Голицын, лично пожертвовавший на содержание ополчения 5 тысяч рублей. И граф Алексей Иванович Мусин-Пушкин, хозяин знаменитого имения Иловна в Мологском уезде – сподвижник Екатерины II, умница, которого называют первым отечественным археологом и музейщиком, чьё имя связано с находкой в Спасском монастыре списка «Слова о полку Игореве». В 1812 году, сообщив своим крестьянам в Иловне о созыве ополчения, он пообещал по 100 рублей каждому, «кто объявит желание на изгнание злодеев из Отечества». Два его сына сражались с захватчиками, один погиб, другой дошёл с русской армией до Парижа, был награждён Георгием и золотой шпагой «За оказанную им храбрость и мужество противу французских войск».

С удивлением нахожу в списке на получение медали нашего земляка адмирала Фёдора Фёдоровича Ушакова. По меркам нашего времени он, оказывается, был ещё не очень стар: в 1812 году ему исполнилось 68 лет. Адмирал «познакомился» с французами ещё за несколько лет до описываемых событий: в историю вошёл так называемый Средиземноморский поход Ушакова. В 1798 – 1800 годах он возглавлял боевые действия русских и турецких эскадр против французов, освободил от них Ионические острова и южную Италию, был участником блокады Генуи и (с ума сойти!) взятия Рима.

В списке немало представителей знатных фамилий, владевших имениями в Ярославской губернии. Например, целый букет князей Урусовых: четверо Юрьевичей (Николай, Иван, Дмитрий, Александр), двое Михайловичей (Дмитрий и Владимир) и один Алексеевич – Василий. Князь Пётр Иванович Мещерский, три представителя славного рода Голенищевых-Кутузовых (Михаила Илларионовича среди них, правда, нет), четыре князя Щепиных Ростовских, князь Вяземский.

Есть и другие фамилии, которые наверняка обратят на себя внимание нашего современника. Гвардии подпоручик Михалков Сергей Владимирович, видимо, встречался с неприятелем лицом к лицу. Артиллерии поручик Иван Михайлович Ошанин и мичман Сергей Николаевич Ошанин тоже.

Среди военных и статских выделяется скромный чиновник, переводчик коллегии иностранных дел Николай Александрович Жадовский. Скромный, хотя, наверное, не бедный: в графе, где значится «недвижимое имение», указано, что оно у него было и в Ярославской, и в Вологодской губерниях. Возможно, известная поэтесса Юлия Валерьяновна Жадовская, родившаяся в ярославском селе Субботине, была с ним в родстве.

С ярославскими Новосёлками тесно связан род Коковцевых (Коковцовых), о котором не раз писал «Северный край» – в связи с до сих пор сохранившимся там усадебным домом, прудами и парком. В метрической книге соседнего села Лучинского есть запись о рождении Николая Ивановича Коковцова. Его послужной список начинается в 1812 году, когда он семнадцатилетним корнетом поступает в Московский казачий полк. Позже он был переведён в лейб-гвардии кирасирский полк, из него в лейб-гвардии гусарский, участвовал в заграничных походах русской армии 1814 года, дошёл до Парижа, вернулся в Россию. Дослужился до полковника и, естественно, тоже должен получить эту медаль.

Всписке представленных к медали для отличия благородного дворянства внимательные читатели «Северного края» могут узнать ещё одно имя. Правда, для этого его придётся... расшифровать. В списке читаем: «Дуров Крестьян Андреев сын, прапорщик». Глаз сразу цепляется за Крестьяна. Что за ерунда, нет в природе такого! В то же время вся строчка целиком напоминает что-то очень знакомое. Да это же не Дуров, а Дуроп и не Крестьян, а Христиан – сын первого ярославского аптекаря Дуропа, который, как известно по сохранившимся в мэрии города Ярославля документам, был тоже прапорщиком («Новогодний сюрприз прапрапрадеда Дуропа», «Северный край», 11 января 2012 года).

Что касается отчества, то писарчук, перевравший фамилию, никогда в жизни не осилил бы такое отчество, которое вряд ли оказалось бы по зубам даже переводчику коллегии иностранных дел. Отца Христиана его немецкие родители наградили двойным именем: его звали Гильдебрант Гиндрихсон, и то, что в России он превратился в Андрея, совсем неудивительно. Так что можно считать, что ярославцы теперь узнают ещё одно имя участника войны 1812 года. До сих пор документы свидетельствовали только о том, что Христиан жил в нашем городе (где-то в районе улицы Максимова), теперь появилось подтверждение, что он был в числе защитников ставшего ему родным Отечества.

О, сколько ещё открытий чудных готовит нам внимательное чтение этого списка! Даже никому неизвестные сегодня имена нет-нет да и подарят какой-нибудь сюрприз. Удивительно, но во всём 667-м именном перечне ярославских дворян только один Иванов – прапорщик Фёдор Григорьевич, только один Соколов – подпоручик Александр Алексеевич и ни одного таких многочисленных сейчас в Ярославле Смирновых. Есть статский советник Змеев со странным именем Сатир и самым обычным отчеством Васильевич. Есть лейтенант флота Ленин Василий Михайлович...

Хочется верить, всё это люди достойные. И надеяться, что будущие исследователи документа, бережно хранящегося в Ярославском музее-заповеднике, найдут со временем возможность опубликовать его полностью и сделать на основе своей публикации ещё немало любопытных и важных для нашей истории открытий.

Источник: http://www.sevkray.ru/news/9/60346/

Итальянцы отблагодарили русских моряков за подвиг столетней давности

На Сицилии чтят подвиг матросов-спасателей

Более века назад, ранним декабрьским утром 1908 г., чудесный сицилийский город Мессина за несколько мгновений превратился в руины. К счастью, по близости стояли русские корабли. Наших моряков здесь до сих пор называют героями милосердия.

Русские идут!

Страшное землетрясение силой более 7 баллов по шкале Рихтера породило десятиметровую волну, которая накрыла дома вместе с людьми. В считаные секунды прервалось около 70 тыс. жизней. Многие несчастные под завалами обречённо ждали ужасного конца. Ещё больше страдающих молили о помощи.

Находившийся неподалёку от места событий отряд кораблей Балтийского флота под командованием контр-адмирала Владимира Литвинова, получив информацию о катастрофе, срочно вышел на помощь пострадавшим. Русские моряки первыми оказались на месте трагедии. Участник спасательной экспедиции офицер Гаральд Граф, служивший на крейсере «Адмирал Макаров», так описал увиденную картину: «На горизонте показались высокие столбы дыма, и чем ближе мы подходили к Мессине, тем ярче вырисовывались пожары и разрушения. Фактически весь город был разрушен».

Сошедшие на берег медики быстро открыли санитарный пункт. А матросы начали разбор завалов. Весть о русских спасателях разнеслась по городу. К судам начали подвозить тяжелораненых. Россияне уступали им свои каюты. Спасательные работы не прекращались даже ночью. В итоге практически с того света вернулись тысячи душ. Наши соотечественники оставались в объятой смертью Мессине до прихода итальянской армии.

Время не лечит

Местные жители и власти по сей день безмерно благодарны балтийским морякам. Многие городские улицы названы в их честь. Спустя два года со дня землетрясения Комитет помощи пострадавшим в Мессине собрал средства на отливку золотой медали, а скульптор Пьетро Куфереле создал композицию с изображением русских матросов, спасающих из-под завалов женщину с ребёнком. Городской совет Мессины принял решение воздвигнуть памятник в честь россиян. К сожалению, на воплощение этой идеи потребовалось более века. Но ни десятилетия, ни сменявшие друг друга другие трагедии не умалили силу памяти и благодарности. И вот 9 июня 2012 г. под залпы орудийного салюта и гимны обеих стран монумент был открыт.

В торжественной церемонии участвовала и российская делегация. Наши спасатели совместно с итальянскими коллегами показали примеры своего мастерства.

Представитель приглашённой стороны Владимир Якунин, председатель Попечительского совета фонда Андрея Первозванного и Центра национальной славы, сказал: «В далёкие декабрьские дни 1908 г. высокие духовные принципы, братская христианская любовь подвигли русских моряков на спасение жителей Мессины, которые недаром назвали потом русских героями милосердия и самопожертвования. Отрадно ощущать сопричастность к тому вековому событию вместе с признательными итальянцами, бережно хранящими память о пребывании русской эскадры в Мессине. Открывая памятник подвигу русских моряков-спасателей, мы закладываем ещё один камень в фундамент дружбы двух народов».

Источник: http://www.aif.ru/society/article/52760

Геральдика Щербатова

Необычная мини-выставка появилась в одном из окон Щекинского краеведческого музея накануне государственного праздника Дня России. Любой прохожий может познакомиться с геральдикой Тульской губернии образца позапрошлого века. В экспозиции представлены Гербы всех крупных городов, которые одновременно являлись центрами одноименных уездов.

Геральдмейстер Щербатов (имя, увы, не сохранилось) составил их изображения, которые и были утверждены 8 марта 1778 года. Кстати, гербы Тулы, Алексина, Белева и Черни уже существовали ранее.Всем известен герб областного центра. «В червленом поле горизонтально положенный на двух серебряных шпажных клинках, лежащих наподобие Андреевского креста, концами вниз, серебряный ружейный ствол; вверху же и внизу по одному молотку золотому: все сие показует примечания достойный и полезный оружейный завод, находящийся в сем городе».

Алексин. «В червленом поле две золотые палицы Геркулесовы, накрест положенные, толстыми концами вверх».

Белев. «В голубом поле стоящий сноп ячменный, из которого выходит пламя». Кстати, герб станинного купеческого города Белев был создан Франциском Санти в начале XVIII века на основе сведений, присланных из провинциальной канцелярии. В доношении сообщалось о большом пожаре, случившемся незадолго до отсылки сведений о городе, пожар уничтожил «посацких людей многие дворы», а также «замок рубленый весь сгорел».

Богородицк. «В серебряном поле разметанные девять ветвей травы, называемой богородицкая, для показания имени сего города».

Венев. «Восемь перпендикулярных полос зеленых, перевитых серебром, и серебряных через одну до половины щита простирающихся, а другая половина такие же полосы, но противного положения с верхними; в середке хлебная златая мера, изъявляющая хлебный торг сего города».

Епифань привлекает особой внимание наличием в гербе ныне преследуемой травы – конопли. «Щит, поле серебряное с черною внизу землею, из которой вырастают три былины конопляные, показующие, что окружности сего города изобилуют в коноплях».

Ефремов. В зеленом поле три плужные сошника серебряные, показующие упражнение народа сей страны в земледелии».

Крапивна. «В золотом поле положенные звездою шесть крапивных ветвей по имени сего города».

Одоев. «Понеже град сей принадлежал к областям черниговским, то и самый герб Чернигова ему принадлежит, яко уделу тогда старшего колена сих князей, то есть в червленом поле черный одноглавый орел, держащий в правых когтях золотой крест, диагонально положенный, с различием от черниговского герба положением наверху златого титла».

Чекалин (Лихвин). «Обычай был татарский давать зло знаменующее имена тем городам, которые сильно противу их защищались и знатный им вред причинили, от чего и наименование сего града произошло, итак: в червленом поле, знаменующем кровопролитие, означается его герб: стоящий горностаевый лев с золотым языком и когтями, обращенный направо; в правой лапе он держит замахнутый золотой меч, а в левой серебряный щит с черным крестом, показующий благородство и храбрость тогдашних его жителей и что «защищение сие им несчастно было».

Чернь. «В серебряном поле протекающая река Черная, сей цвет доказывает ее глубину, а по обеим ее сторонам по зеленому снопу травы». Куда более современные гербы двух крупнейших после Тулы городов нашей области.

Новомосковск. Утвержден 24 марта 1999 г. «В червлении вверху – золотой молот поверх двух серебряных кирок накрест, внизу – лежащие на трех зеленых холмах косвенно опрокинутые навстречу друг другу золотые амфоры, из которых изливаются серебряные струи накрест. Щит может окружаться лентой ордена Трудового Красного Знамени». Два кувшина на гербе Новомосковска символизируют истоки реки Дон.

Щекино. Герб города Щекино и Щекинского района утвержден 3 марта 2004 года решением Думы города и района и внесен в Государственный геральдический регистр. Авторы герба: О. Квактун, Ю. Тимоничев, А. Соболев, К. Моченов, Ю. Коржик, Г. Туник. В червленом поле под золотой главой, обремененной веерообразно выходящими вверх тремя зелеными стеблями крапивы, – два золотых молота в столб, причем второй молот опрокинут и обращен; по сторонам молоты сопровождены серебряными беседками с зелеными скругленными крышами и украшенными золотом».

Герб городского поселения Щекино. Утвержден на Собрании депутатов 24 апреля 2008 года. Герб разработан рязанским художником М. К. Шелковенко. «В червленом (красном) поле две серебряные кирки накрест остриями врозь, продетые в ушко ключа того же металла, положенного бородкой вниз и вправо. Герб увенчан муниципальной короной установленного образца». Червленое поле герба соответствует территориальному цвету Тульской области и символизирует храбрость, мужество, неустрашимость, трудолюбие. Серебряные кирки символизируют горнодобывающую промышленность, благодаря которой город Щекино возник и получил свое развитие. Серебряный ключ означает ключи от земных недр; его ушко имеет форму сквозного геральдического камня, что также намекает на развитую горнодобывающую промышленность; а бородка своей формой напоминает букву Щ, что намекает на имя города. Золотая муниципальная корона о трех видимых зубцах обозначает статус города Щекино как муниципального образования «городское поселение».

Источник: http://gazetahimik.ru/culture/schekino-news/8693.html

Воображаемое интервью с Александром Сергеевичем Пушкиным о русском языке

Делил ли Пушкин слова на «свои» и «чужие»? Считал ли он, что русскому языку нужна защита? 6 июня, в день рождения поэта, мы попытались представить, что Александр Сергеевич ответил бы на вопросы, которые мы обычно задаем нашим собеседникам в рубрике «Слово и антислово». Цитаты взяты из его статей и писем.

— Существуют ли для вас в языке слова и антислова?

— Истинный вкус состоит не в безотчетном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности.

— Госдума собирается принять проект заявления с призывом бережно относиться к русскому языку. Ему действительно нужна какая-то защита? Что сейчас происходит с грамотностью?

— Прекрасный наш язык, под пером писателей неучёных и неискусных, быстро клонится к падению. Слова искажаются. Грамматика колеблется. Орфография, сия геральдика языка, изменяется по произволу всех и каждого. Ошибок грамматических, противных духу его (языка. — «МН») — усечений, сокращений — тьма.

Но знаете ли? И эта беда не беда. Языку нашему надобно воли дать более (разумеется сообразно с духом его). И мне свобода более по сердцу, чем чопорная наша правильность.

А люди, выдающие себя за поборников старых грамматик, должны были бы по крайней мере иметь школьные сведения о грамматиках и риториках — и иметь хоть малое понятие о свойствах русского языка.

— Многие приравнивают к неграмотности простонародную речь. Справедливо ли это?

— Разговорный язык простого народа (не читающего иностранных книг и, слава богу, не выражающего, как мы, своих мыслей на французском языке) достоин глубочайших исследований. Альфиери изучал итальянский язык на флорентийском базаре: не худо нам иногда прислушаться к московским просвирням. Они говорят удивительно чистым и правильным языком.

В зрелой словесности приходит время, когда умы, наскуча однообразными произведениями искусства, ограниченным кругом языка условленного, избранного, обращаются к свежим вымыслам народным и к странному просторечию, сначала презренному.

Вслушивайтесь в простонародное наречие, молодые писатели, — вы в нем можете научиться многому, чего не найдете в наших журналах.

— Делите ли вы слова на «свои» и «чужие»? Можно ли сказать о том, что какие-то определенные слова и выражения разделяют общество?

— Не смешно ли судить о том, что принято или не принято в свете, что могут, чего не могут читать наши дамы, какое выражение принадлежит гостиной (или будуару, как говорят эти господа)? Не забавно ли видеть их опекунами высшего общества, куда, вероятно, им и некогда и вовсе не нужно являться? Не странно ли в ученых изданиях встречать важные рассуждения об отвратительной безнравственности такого-то выражения и ссылки на паркетных дам? Не совестно ли вчуже видеть почтенных профессоров, краснеющих от светской шутки? Почему им знать, что в лучшем обществе жеманство и напыщенность еще нестерпимее, чем простонародность (vulgarité), и что оно-то именно и обличает незнание света? Почему им знать, что откровенные, оригинальные выражения простолюдинов повторяются и в высшем обществе, не оскорбляя слуха, между тем как чопорные обиняки провинциальной вежливости возбудили бы только общую невольную улыбку?

Хорошее общество может существовать и не в высшем кругу, а везде, где есть люди честные, умные и образованные.

— А что для вас является индикатором неискренней речи? Какие обороты дают понять, что перед вами неискренний человек?

— Эти люди никогда не скажут дружба, не прибавя: сие священное чувство, коего благородный пламень и проч. Должно бы сказать: рано поутру — а они пишут: едва первые лучи восходящего солнца озарили восточные края лазурного неба — ах, как это все ново и свежо, разве оно лучше потому только, что длиннее.

— Действительно ли заимствования представляют собой угрозу для русского языка?

— Одобряю галлицизмы понятий, галлицизмы умозрительные, потому, что они уже европеизмы. Когда-нибудь должно же вслух сказать, что русский метафизический язык находится у нас еще в диком состоянии. Дай бог ему когда-нибудь образоваться наподобие французского (ясного, точного языка прозы — т.е. языка мыслей).

— Получается, что есть языки, которые имеют явное преимущество перед русским?

— Как материал словесности, язык славяно-русский имеет неоспоримое превосходство перед всеми европейскими.

 Источник: Воображаемое интервью с Александром Сергеевичем Пушкиным о русском языке

Уроки семейной истории

Фамилия Федорашко появилась в Приамурье в 19-м веке

Историю Приамурья можно изучать по истории семьи Андрея Федорашко, директора ООО «Амурская компания АСВ». Фамилию Федорашко впервые привезли на амурскую землю украинские переселенцы в конце 19-го века, а сегодня она звучит рядом с такими исторически значимыми местами, как Албазино и Черняево.

Именно «Амурская компания АСВ» по заказу министерства культуры и архивного дела возвела музей Амурского казачества в Черняеве и провела реконструкцию краеведческого музея в Албазине.

— Наша компания специализируется на строительстве деревянных домов из оцилиндрованного бревна и профилированного бруса, у нас в основном заказчики — частные лица, — говорит Андрей Анатольевич. — Но мы понимаем, что музей обязывает к чему-то большему, тут не просто ответственность перед сегодняшними людьми, это ответственность перед историей. В Черняеве мы создали дом, который будет рассказывать об истории амурского казачества, истории заселения Дальнего Востока. Приятно осознавать, что мы причастны к такому важному делу.

Следующим историческим объектом для АСВ стал музей в Албазине. После работ, проведенных строителями, он выглядит совсем по-другому: здание облицовано полубрусом, к нему пристроено крыльцо со смотровой площадкой, территория музея ограждена тыновыми бревнами, ворота выполнены в стиле 19 века. Строительная компания готова продолжать сотрудничество дальше — у заказчика есть планы по воссозданию деревянной Албазинской крепости в натуральную величину.

Албазино в перспективе должно стать культурно-историческим центром области, куда будет налажен поток туризма. И туда поедут, там есть главное — история, убежден Андрей Федорашко.

Историю Приамурья можно изучать и по истории его собственной семьи. У супругов Андрея и Елены Федорашко есть замысел — составить генеалогическое древо и написать книгу об истории рода. Собрать сведения, насколько это возможно, обобщить и оставить своим троим детям. Чтобы они знали, например, что их фамилия впервые появилась в Приамурье в конце 19 века — в 1894 году. Ее привезли с Украины, из Полтавской губернии, крестьяне-переселенцы, основавшие село Лохвицы. Кстати, это название они привезли с собой — на Полтавщине и сегодня есть город Лохвица, и там тоже живут люди с фамилией Федорашко.

Петр Федорашко, прапрадед Андрея Федорашко, и был одним из тех переселенцев, что не побоялись повезти свои семьи «встречь солнцу», на далекие земли, где было много непаханой земли и крестьянам давали подъемные и льготы. Один из сыновей Петра, Иван Федорашко, был привезен в Приамурье годовалым ребенком. В 1914 году он женился, а в 1916 у него родился сын Афанасий. Семья была зажиточной настолько, что в 1920-е годы их раскулачили дважды. Вторая «зачистка» оказалась суровей — у крепких крестьян не только отобрали нажитое, но еще и сослали на лесоповал на север области, в Сиваки.

Но обиды на советскую власть в качестве камня за пазухой Федорашко не держали. Афанасий Иванович отдал долг Родине сполна — в 1937 году призвался в армию, участвовал в Великой Отечественной войне и войне с милитаристской Японией, а за участие в Мукденской операции был награжден Орденом Красной Звезды и другими боевыми наградами.

— А если говорить о моей бабушке со стороны отца, Анне Доценко в девичестве, там тоже интересная история, — продолжает рассказ Андрей Анатольевич. — Она родом из Благовещенска, а ее отец, мой прадед, был золотопромышленником, состоятельным человеком. Все надеюсь выбрать время и покопаться в архивах, чтобы найти о нем сведения. Бабушка училась в женской гимназии, в этом здании сейчас находится школа №4, где выучились мои старшие дети и где заканчивает 11-й класс младшая дочка. В школе есть свой музей, и дети мне говорили, что там на фотографиях среди гимназисток они видели и нашу бабу Аню.

После войны Анна и Афанасий встретились, поженились, у них родился сын Анатолий, и семейная история получила прекрасное продолжение.

В 19-м — начале 20-го века на Дальний Восток ехали не только крестьяне. Петр Серов, полицмейстер из Нижнего Новгорода, был направлен в Приамурье для несения службы. Он попал в село Александровское (ныне Белогорск). Этот бравый подтянутый красавец в форме был прадедом Андрея Федорашко по линии матери. Он приехал с семьей, в том числе с маленьким сыном Василием, родившимся в 1901 году. На юность Василия Петровича пришлись революция, гражданская война, борьба с японскими интервентами. Отец был стражем старого порядка, но его сын, ровесник нового века, на ура воспринял веяния времени. Он ушел в партизаны, шашкой и наганом боролся за установление советской власти на Дальнем Востоке, гнал японских интервентов. А потом всю жизнь проработал мастером на кирпичном заводе в Белогорске. Женился он в 1924 году на Фекле Варащук, девушке из семьи переселенцев с Украины, из-под Белой Церкви.

— Их семья была многодетной, моя мама была седьмым ребенком в семье, — говорит Андрей Анатольевич. — Ее жизнь связана с Белогорском — там встретились мои родители, там родился я. Отец всю жизнь проработал в энергетике, мама — в дошкольном образовании, была заведующей детского сада. Сейчас родители на пенсии.

Андрей Федорашко по профессии инженер электронной техники. Высшее образование получал в Томском государственном университете, там же познакомился со своей будущей супругой Еленой. Ее семья имеет немецкие корни, а ее предки — выходцы из поволжских немцев, которые приехали в Россию еще при Екатерине Второй. Впрочем, это уже другая история, не менее интересная.

— У нас много родственников в Германии, сейчас там получает второе образование наша старшая дочь, окончившая АмГУ с красным дипломом, и нам не раз предлагали переехать на ПМЖ в Европу, — говорит Андрей Федорашко. — Но мы решили, что наше место — здесь, амурские корни очень глубоки. Здесь моя родина, здесь живут мои близкие, здесь могилы моих предков, здесь у меня бизнес. Здесь дом, который построен руками моего деда 70 лет назад и дом, построенный моими собственными руками. Так что здесь у меня — все.

Источник: http://www.ampravda.ru/2012/06/06/034880.html

Наше дело правое

Защищая Родину, идёшь с винтовкой против танков. Даже на конференциях, - считает Борис КОВАЛЁВ, профессор НовГУ.

В мае по приглашению польского консульства в Санкт-Петербурге и Управления по делам комбатантов и репрессированных лиц этой страны я принял участие в Международной научной конференции «Лагерь НКВД — МВД № 270 в Боровичах. Для памяти с предостережением».

Я давно занимаюсь историей лагеря № 270, который был крупнейшим на Северо-Западе. Через него прошли почти 60 тысяч человек. Это были разные люди: немецкие, венгерские, румынские, финские военнопленные. Я подчеркиваю слово «военнопленные». Но были там и люди, которых подлинными врагами СССР и, тем более, Красной армии, назвать трудно. К ним относились испанские республиканцы, интернированные в самом начале Великой Отечественной войны, а также солдаты армии Крайовой, которые боролись с гитлеровцами у себя на родине. Они оказались в лагере из-за разногласия между нашими правительствами, но спустя два-три года большинство вернулось домой.

Однако история не такая, какой она была. История такая, как её написали историки. И конференция, на которой я присутствовал, меня неприятно поразила. Как любой серьезный исследователь, я стараюсь как можно меньше связываться с информацией из Интернета, а идти к первоисточникам. Только вот, когда в процессе подготовки к конференции я пришел в наши архивы (архив МВД и бывший новгородский партийный архив) мне по сути ничего не дали. Было заявлено, что сейчас действует закон «Об архивном деле в Российской Федерации», который ограничивает доступ к документам, содержащим сведения о личной и семейной тайне гражданина «в течение 75 лет со дня создания указанных документов». А личными данными, по мнению некоторых архивных работников, могут быть даже фамилия, имя и отчество человека.

И всё бы ничего, если бы на конференции в Польше я был в равном положении с европейскими исследователями. Для меня стало не просто шоком, но и огромным унижением, когда я понял, что те документы, которые мне отказались предоставить, давным-давно проданы на Запад. Да, в шальные 90-е целенаправленно, широким фронтом эти документы у нас покупались.

Так и получилось, что на конференции я оказался с винтовкой против танков. Обидно понимать, что танки-то наши. Но — были.

Претензий своим польским коллегам, от которых, казалось бы, можно было ожидать критики, я предъявить не могу. Так Роман Бар, человек лично прошедший через Боровический лагерь, попавший туда совсем мальчишкой, в своем выступлении был не просто объективен и выдержан. Он критиковал тех авторов, которые выдумали факты зверств по отношению к полякам. На конференции меня поразили совсем другие выступления. Например, представителя венгерской академии наук. Венгрия была верным союзником Гитлера, с его помощью увеличила свою территорию почти в два раза, а сегодня выясняется, что она тоже боролась с фашизмом и потом незаконно была оккупирована СССР!

Я привел ряд доказательств несостоятельности этой версии, однако в ответ услышал: «В конституции Венгрии есть тезис об оккупации её Советским Союзом». После этих слов некоторые присутствующие в зале учёные встали и начали аплодировать. Дальше больше!

Моя немецкая коллега чуть ли не главной трагедией тех лет сделала страдания немецкого народа в 1945 году!

И трагедию людей, прошедших через боровичский лагерь, вырвали из трагедии нашей страны, советского народа. Никто не вспомнил, что в послевоенные годы в бараки, оставшиеся от лагеря, по ордерам вселяли простых людей. И люди радовались, потому что их дома были разрушены войной, а им приходилось жить в землянках.

Увы, эта ситуация показательна для многих научных конференций. Но что же делаем мы? Играя фарс под названием «защита личных данных», блудословя о «защите национальных интересов России», в очередной раз ставим наших исследователей в ужасающее положение.

Сегодня мы не сможем ответить на претензии западных стран, завтра покаемся за подлинные и мнимые «советские преступления с 1917 по 1991 год», а что дальше? Будем готовы заплатить реституции? Ведь именно об этом регулярно говорят политики стран Восточной Европы. При этом они забывают, что все долги давно заплачены. Заплачены миллионами жизней наших соотечественников, спасших мир от коричневой чумы.

Источник: http://novved.ru/opinions/19534-nashe-delo-pravoe

8 июня – День герба Стерлитамака

8 июня 1782 года Екатерина II подписала Указ о создании герба города Стерлитамака. В Полном собрании законов Российской империи содержится его подробное описание: «…три плавающие серебряные гуся в голубом поле в знак великаго изобилия оных птиц». Именно этот герб и был восстановлен и утверждён решением Совета городского округа в 2006 году.

Традиции и правила геральдики предписывают регистрировать официальные символы, потому соответствующая запись о нашем гербе есть и в республиканском госрегистре (No 068), и в российском государственном геральдическом регистре (No 3241). Нашему гербу уже много лет, и сам факт существования этого официального символа уже является поводом для гордости.

В далёкие времена, когда Стерлитамак был ещё соляной пристанью, проезжающие путешественники были удивлены многочисленностью гусей, облюбовавших берега рек и озёр. Говорят, так и появились эти водоплавающие птицы в качестве символа поселения, пока ещё не имевшего своего официального герба. С екатерининского указа до 1796 года у городка на гербе «поселяется» куница как знак принадлежности Уфимскому наместничеству. Затем её сменяет двуглавый орёл Оренбургской губернии, когда город административно стал принадлежать другому центру. И лишь весной 1865 года куница вновь возвращается на своё место. В 1917 году Уфимская губерния упраздняется, как и герб Стерлитамака. В эпоху 90-х гг. герб возрождается вновь, однако используется не строго: символика не упорядочена, цветовая гамма соблюдается не всегда. С проведением муниципальной реформы в 2006 году городские власти решили восполнить пробел и утвердить официальные символы.

– Была проделана огромная работа, – вспоминает заведующая экспозиционно-выставочным залом историко-краеведческого музея Наталья Насырова. – Совместно с тогдашним секретарём Совета городского округа Любовью Коваленко мы собирали материал, неоднократно обращались в геральдическую комиссию. Итогом наших усилий стал восстановленный герб Стерлитамака, автором исторической переработки которого выступил Салават Гилязетдинов. В нашем музее, в зале истории города Стерлитамака, представлена вся эволюция нашего герба. В перспективе планируем проводить ежегодные праздники, посвящённые Дню герба города.

Странное дело, как интересно разворачивается время. Стерлитамак – город провинциальный. Но все отголоски эпохальных событий мы отразили в том числе и в своём гербе: передел земель, формирование новых административных единиц. Так, советский период запомнился как время «безгербья» (думается, это время в культурном отношении многим запомнилось как время «без»), неспокойные 90-е внесли такую же сумятицу и в нашу символику.

История нашего города отсчитывает третью сотню лет, и сегодня для нас по-прежнему актуально то, чем жили наши предки. Признаться, мне по душе строгость и лаконичность нашего герба, напоминающего о том, что время – непревзойдённый мастер расставлять на свои места то, что когда-то было сметено историей.

Источник: http://srgazeta.ru/2012/06/8-iyunya-den-gerba-sterlitamaka/

О чем бы Вы хотели прочитать в следующих номерах нашей рассылки?
Ведущий рассылки: Андрей Конопелько