рассылка Программы "Российские династии"
"ГЕНЕАЛОГИЯ ДЛЯ ВСЕХ"

Письмо Санта-Клаусу пролежало в камине 100 лет

Владелец дома, обнаруживший находку, рассказал о ней в газете, после чего откликнулся сын девочки, которая в 1911 году просила на Рождество глазированное яблоко и непромокаемый плащик.

Хозяин старого дома в пригороде Дублина во время чистки камина обнаружил в нем письмо Санта-Клаусу, написанное 100 лет назад. Чистку он затеял, решив провести в дом центральное отопление.

На опаленном листке бумаги, датированном 1911 годом, девочка по фамилии Ховард написала: «Хочу пупса, непромокаемый плащик с капюшоном и перчатки, а еще глазированное яблоко, золотой пенни, серебряный шестипенсовик и длинную конфету-тоффи». Сверху и снизу стояла надпись «Удачи». Письмо было характерно разукрашено и подписано «Э. или Х. Ховард».

Статью в газете об этой находке прочитал Виктор Бартлем из графства Даун. Он понял, что письмо написала его мать. Она жила в этом самом пригороде, у нее была фамилия Ховард. «Э. или Х.» означало «Энни или Ханна» — настоящее имя девочки было Ханна, но дома ее звали Энни.

Виктор обратился в газету. О письме матери, спрятанном в камине, он ничего раньше не знал. Кому теперь достанется письмо, неясно.

 Источник: http://www.ntv.ru/novosti/255492/

 Давид де Ротшильд: Утомительно целый день говорить о деньгах

Глава старинной европейской династии банкиров, президент компании Rothschild & Sons и собственного фамильного банка. Родился в Нью-Йорке, большую часть своих активов размещает в Лондоне, но считает себя французом. Барон, кавалер ордена Почетного легиона, близкий д руг французского президента Николя Саркози и бывшего германского канцлера Герхарда Шредера. Меценат. Возглавляет Фонд памяти о Шоа (холокосте), в последние годы занят созданием в Париже института, посвященного исследованию работы мозга. Французские газеты прозвали его «царем Давидом».

Давид де Ротшильд о главных заповедях бизнесменов, перспективах евро, о том, как научить детей распоряжаться деньгами и чего не следует говорить банкиру.

Владимир Генин: Все знают вашу фамилию, но представление о вас как о человеке имеют немногие. Каково это – быть Ротшильдом?

Давид де Ротшильд : Я шестьдесят семь лет Ротшильд – привык. Я не задаю себе этот вопрос. Меня, как и всех, волнует собственное здоровье, жизнь детей, их счастье, их семьи, я думаю о банке, о его будущем, о стратегических изменениях в этом мире. Я не смотрюсь в зеркало с мыслью: «Вот, я принадлежу к легендарному роду». И не ношу галстуки в желто-синюю полоску цвета дома Ротшильдов.

Ваш вопрос важен, если говорить о воспитании детей, носящих известную фамилию. Часто родители не отдают себе отчета в том, что маленьким детям не по плечу бремя их громкого имени. Детей надо приучать к мысли, что они наследники великого рода, но делать это так, чтобы они не стеснялись, не были раздавлены славой предков. Тогда они станут достойными продолжателями рода.

Владимир Генин: С Что бы вы посоветовали русскому, который стал влиятельным и богатым в первом поколении и, конечно же, хочет правильно воспитать детей и внуков?

Давид де Ротшильд: Прежде всего нужно, чтобы дети с ранних лет чувствовали, что такое настоящая семейная жизнь. К счастью, у нас дружная семья, всех нас и моих детей связывают очень крепкие отношения (у Давида и Олимпии де Ротшильд четверо детей: Лавиния (род. в 1976-м), Стефани (1977), Александр (1980) и Луиза (1989). – Прим. ред.). Второй важный пункт – это образование. Хороших манер недостаточно. Но важнее всего – это дать детям самостоятельно развивать их таланты и вкусы, не навязывать им свои представления об их будущем. Надо предоставить им свободу. Я очень благодарен моей жене: это она настояла на том, чтобы Александр сам выбрал свою профессию, он работает в моем банке. (В прошлом году Александр де Ротшильд продолжил дело отца, возглавив одно из отделений фамильного банка. – Прим. ред.) Отцы, и я в том числе, хотят, чтобы дети повторяли их путь, чтобы они продолжали дело семьи. Но я считаю, что это хорошо лишь в том случае, когда желание родителей совпадает с самостоятельным и осознанным выбором взрослого ребенка.

Владимир Генин: С Как привить детям умение обращаться с деньгами?

Давид де Ротшильд: Слишком много денег в молодости – все равно что слишком много виски в ночном клубе. Не стоит, даже если можешь себе это позволить, давать детям много денег, это не пойдет им на пользу. Но нельзя и чересчур стеснять их. Нужно найти золотую середину. Каков бы ни был достаток отца, молодой человек должен летать обычным рейсом в эконом-классе. Нужно, чтобы дети научились контролировать свой бюджет. Со временем, постепенно взрослея, они начнут зарабатывать все больше. Но учиться нужно в американском университете, где можно встретить людей разного достатка. Умение общаться с людьми разных социальных уровней позднее поможет в жизни.

Владимир Генин: А ваши дети как путешествовали?

Давид де Ротшильд : До восемнадцати лет – в эконом-классе, если они летели без родителей. Если же они путешествовали с нами, то в бизнес-классе.

Владимир Генин: На какой машине вы сами сейчас ездите?

Давид де Ротшильд : У меня несколько машин. Служебная – «Мерседес», за ее рулем водитель. В выходные я езжу на «Остине». Я люблю быть за рулем. Кстати, мой прадед любил сам сидеть на дрожках, правда, в его экипаж запрягали зебр. Мой «Остин» – с гибридным двигателем. Я забочусь о сохранении окружающей среды.

Андрей Егоршев: Что важнее в сегодняшнем мире: политика или экономика? Как они влияют на нашу жизнь?

Давид де Ротшильд : Ну, это абстрактное противопоставление. Одно связано с другим. На вопрос, что важнее, у меня нет ответа. Политики должны обеспечивать условия для развития экономики, создавать здоровое общество, заботиться не только о богатых, но и о нуждающихся. С другой стороны, здоровая экономика должна обеспечить стабильность общества в Европе.

Александр Лазуренко: Как вы оцениваете перспективы единой европейской валюты на ближайшие два-три года?

Давид де Ротшильд : Мы пережили очень глубокий кризис евро. Но, во всяком случае, масштабные спекуляции удалось пресечь. Рынки отреагировали позитивно; стало ясно, что страны вовсе не спешат выходить одна за другой из зоны евро, и даже евроскептики, те, кому не нравится идея единой Европы, должны понять, что эта зона все равно будет укрепляться. Естественно, то, что произошло, не останется без последствий. В будущем всем странам Европейского союза придется усилить политическую и экономическую координацию и учитывать неравномерное развитие его членов, из-за чего и возникло столько трудностей в момент кризиса. Нужна строгая бюджетная и налоговая дисциплина на долгие годы.

Александр Лазуренко: А вы будете продолжать инвестировать в евро?

Давид де Ротшильд : Ваш вопрос относится и к финансам, и к политике. Евро – очень важная экономическая зона. Что касается финансов, то в ближайшие десять лет рост зоны евро будет ниже, чем рост стран Азии, Бразилии или Китая, это очевидно.

Однако не имеет смысла прекращать инвестиции в евро. А вот как распределить инвестиции между Европой, Америкой, Бразилией и другими странами с растущей экономикой – этот вопрос каждый решает сам.

Жестокость кризиса не ослабила мою веру в значимость евро для мировой экономики. Изменит ли это мою общую стратегию инвестиций? Нет. Но в некоторых областях соотношение инвестиций в зону евро и в страны с растущей экономикой может измениться.

Андрей Шухов: Расскажите о новой генерации банкиров, новой банковской этике и новой банковской философии.

Давид де Ротшильд : Я могу только сказать, что не все банкиры – злодеи и воры. Не стоит обобщать. Многие говорят, что банкиры не задумываются над тем, что в новых условиях нужны и новые правила поведения.

Уверяю вас, что это не так: они размышляют над тем, как в ближайшие годы улучшить менеджмент, как сделать процесс более прозрачным.

Андрей Шухов: Вы участвуете в разработке этих правил?

Давид де Ротшильд : Скорее нет. Мы сервисный банк, мы не занимаемся ни торговлей, ни игрой на рынке – поэтому нам нужно лишь определять лучшую стратегию для себя, а не влиять на общие правила и методы. Так что нам не придется менять свое поведение на рынке.

Равиль Гибадуллин: Может ли в наше время истинно добрый человек добиться успеха в бизнесе?

Давид де Ротшильд : Вы задаете мне вопрос, но при этом не спрашиваете, сам-то я истинно добрый человек или нет. А нужно быть очень высокого мнения о себе, чтобы без тени сомнения сказать про себя: я добрый. Это более тонкий вопрос, чем кажется. Я не думаю, что нужно обязательно быть подонком, чтобы преуспеть. И не считаю, что цель бизнеса – гнаться за каждым долларом. Я думаю, можно заниматься интересными вопросами, хорошо зарабатывать и при этом не быть аморальным тираном.

Равиль Гибадуллин: Какой у вас стиль управления? Сотрудник может вам возразить?

Давид де Ротшильд : Начну с того, что в нашем банке все компаньоны, и я этим очень горжусь. Большинство наших сотрудников в Лондоне и Париже имеют статус партнеров. Это создает более коллегиальную, если угодно, более «горизонтальную» атмосферу.

Организация, устроенная по горизонтальному принципу, мне больше нравится, чем строгая вертикальная иерархия. Два главных преимущества: климат более спокойный и работать куда интереснее с людьми, разделяющими ответственность за результат. Приятнее, чем когда ты просто приказываешь. Это создает близость, но также значит, что сотрудники могут сказать начальнику: «Вы неправы». Ведь самая большая ошибка, которую может совершить преуспевший начальник, – это перестать слушать и слышать. Я верю, что мы работаем эффективнее, если прислушиваемся к критике. Без мазохизма, естественно. Но нужно уметь поддерживать диалог с теми, кто тебе возражает.

Сергей Кужавский: У вас есть друзья и знакомые, в разговорах с которыми тема финансов не является основной?

Давид де Ротшильд : Для меня утомительно целый день говорить о деньгах, я стараюсь этого избегать. У меня много друзей, с которыми я беседую о детях, о музыке, спорте, политике, о чувствах, о том, как проводить отпуск. Иногда я могу во время обеда или ужина упомянуть о делах – но, к счастью, очень большая часть моей жизни не имеет никакого отношения к деньгам.

Павел Ишанов: Кем лучше быть в бизнесе – оптимистом или пессимистом?

Давид де Ротшильд : Пессимист более осторожен. В ситуации повышенного риска он сразу скажет себе: «Это опасно», побоится что-либо предпринять и тем самым упустит шанс. Оптимист же верит и в себя, и в своих сотрудников. Он может опрометчиво пойти на риск и потерять деньги. Для успеха надо быть азартным – не авантюрным, а именно азартным. Я бы говорил не об оптимизме и пессимизме, а скорее об азарте и осторожности. Это две стороны одной медали. Я предпочитаю оптимистов – но осмотрительных.

Леонид Гав: Что важнее для бизнеса – интеллект или интуиция?

Давид де Ротшильд : Невозможно выбрать. Необходимы оба. Ум, конечно, нужен, но интуиция тоже необычайно важна. Когда думаешь, стоит ли сотрудничать с другим человеком, строить с ним общий бизнес, решение во многом опирается на интуицию, в нем участвует не только мозг, но и нутро. Разумеется, это лишь метафора; средоточие мысли – голова, а не живот; тем не менее я всегда говорю: что-то идет от головы, а что-то чуешь нутром. С научной точки зрения это не совсем корректно, но я отвечу на ваш вопрос именно так.

Сергей Дрезнин: Сформулируйте, пожалуйста, десять заповедей бизнесмена, лежащих в основе современной капиталистической бизнес-этики. Вас будут цитировать и заучивать наизусть!

Давид де Ротшильд : Десять не назову. Есть одно простейшее, но полезное правило: нужно браться только за то дело, в котором разбираешься до конца.

Глобальные мировые рынки чрезвычайно сложны, и мало кто их понимает глубоко, понимает суть дела. А если не понимаешь, то не стоит ввязываться. Я бы никогда не посоветовал людям, управляющим деньгами, слепо следовать чужим советам, нужно самому разбираться в проблеме.

Ольга Дмитриева: Деньги для вас цель или средство?

Давид де Ротшильд : Это счастливая возможность и, конечно же, это средство. Я принадлежу к семье, начавшей зарабатывать достаточно давно – первый Ротшильд из Франкфурта создал свой банк в конце XVIII века. История нашей семьи началась более двухсот лет назад, поколения Ротшильдов пережили многое: взлеты и падения, войны, национализацию. Мы живем в экономической системе, где налоги на наследство высоки. Но рожать меньше детей, чтобы сохранить имущество, – абсурдная идея. Если любишь детей – не стоит думать о наследстве. Я ни в коем случае не хочу изображать напускное презрение к деньгам, я говорю о них вполне откровенно – это счастливая возможность.

Часть моих денег я заработал сам, другую часть получил в наследство, тут мне повезло. Конечно, будучи банкиром, я стараюсь заработать, это нормально для нашего дела, но это не самоцель. Цель в том, чтобы предприятие процветало. Жизнь, которая целиком и полностью посвящена деньгам, не назовешь счастливой.

Ольга Дмитриева: Глобализация угрожает положению семьи Ротшильдов, фамильным традициям наследования?

Давид де Ротшильд : Я не думаю, что в глобализации скрыта угроза или, напротив, что она исключительно благоприятна. Глобализация расширяет поле возможностей, обязывает открываться для внешнего мира, не замыкаться в собственных границах. Угроза возникает лишь тогда, когда ты хочешь вести дела везде и всюду, во многих сферах одновременно. Я думаю, что чем выше конкуренция, тем больше возможности реализовать свои замыслы.

Ольга Дмитриева: Какие общественные обязательства на вас накладывает ваше богатство?

Давид де Ротшильд : Богатый человек чувствует себя более счастливым и удовлетворенным, если у него есть возможность разделить свой достаток с теми, кто нуждается. Ротшильды всегда ощущали моральную и социальную ответственность по отношению к еврейским общинам тех стран, где они жили. Естественно, в благотворительности каждый следует своим личным склонностям. Что касается меня, то я посвятил много времени различным еврейским организациям. Сейчас я президент Фонда памяти о Шоа (изначально – фонд, созданный в 1994 году в США для сбора и хранения исторических видеоматериалов, свидетельств людей, переживших холокост; Ротшильд – президент французского Фонда памяти о Шоа. – Прим. ред.). Но я трачу много времени и энергии и на создание в Париже Института головного и спинного мозга – в мире центра такого уровня еще не было. Наверное, не все знают, что каждый восьмой человек в мире страдает теми или иными заболеваниями мозга – это и депрессии, и болезнь Альцгеймера, и неврологические расстройства.

Финансировать этот центр будут французское правительство и частные лица. Надеюсь, что русские тоже будут участвовать – и как научные сотрудники, и как меценаты.

Ольга Дмитриева: Чем занимается ваш фонд?

Давид де Ротшильд : Как известно, Франция причастна к преступлениям нацистов. Во время войны были депортированы семьдесят шесть тысяч французских евреев, в том числе одиннадцать тысяч детей. После войны была создана государственная программа по компенсации ущерба, нанесенного неблаговидными действиями правительства Виши. В конце двухтысячных французское правительство решило подвести черту под тягостным прошлым. Был создан фонд, куда государство отдало деньги, некогда конфискованные у евреев во время Второй мировой войны. Затем начался сбор пожертвований, которые поступали главным образом от банкиров и финансистов. В результате была собрана значительная сумма – 393 миллиона евро. Первым президентом фонда была Симона Вейль, а я был финансовым директором. После ухода Cимоны Вейль президентом стал я. Деятельность фонда разнообразна: мы помогаем бывшим узникам концлагерей лечиться, решать бытовые проблемы. Финансируем издания научных работ. Мы даже, несмотря на то что капитал фонда – французский, помогали еврейской общине Санкт-Петербурга.

Ольга Дмитриева: Что для вас значит быть евреем?

Давид де Ротшильд : Если в двух словах, то это моя ДНК. Моя мать – еврейка. Я женился на католичке, но ее бабушка родилась в еврейской семье. В иудаизме религия передается по материнской, а не по отцовской линии. Поэтому даже самые ортодоксальные раввины признали моего сына евреем. В результате мой сын, как и все мужчины в нашей семье, является евреем, несмотря на мать-католичку. Иудаизм составляет важную часть истории нашей семьи, ее судьбы. Это не значит, что я считаю иудейскую религию выше остальных. В то же время это не значит, что мы должны свести свою идентичность к мучительным воспоминаниям об ужасах, которые были пережиты европейскими евреями в годы Второй мировой войны. Я еврей без надрыва. Мы, Ротшильды, просто помним, что мы евреи – это история и судьба нашей семьи.

Илья Басс: Играет ли для вас роль то, с представителями какой этнической группы ведутся дела? Лично мне, например, зачастую бывает сложно работать со «своими» – евреями.

Давид де Ротшильд : Я не считаю, что религия как-то влияет на мое поведение. Не могу сказать, что я очень религиозный человек, очень ревностный иудей, но я остро реагирую на антисемитизм, расизм, любую нетерпимость и борюсь с ними.

Мы работаем с людьми, которых считаем умными, – евреями и неевреями. Религиозная принадлежность никогда не влияла на мои решения в бизнесе.

Филипп Блау: Имя барона Ротшильда является нарицательным в Израиле. Современный облик Израиля во многом сформирован семьей Ротшильдов и ее инвестициями. Вы планируете вновь начать инвестиции в израильские экономику и культуру, чтобы подтянуть их до европейского уровня?

Давид де Ротшильд : В Израиле концентрация умов и талантов такова, что во мне нет особой нужды. Я ездил в Израиль с пятнадцати-шестнадцати лет, достаточно регулярно. Я участвовал в деятельности организации, которая поддерживает Израиль, собирая пожертвования еврейских общин всего мира. Эта организация оказала Израилю существенную помощь и тогда, когда началась русская алия, и тогда, когда вынуждены были эмигрировать эфиопские евреи…

В любом случае моя семья и в дальнейшем будет участвовать в жизни Израиля.

Кстати сказать, в 1917 году мой дядюшка стоял у истоков создания Государства Израиль. Вальтер Ротшильд написал первую редакцию Декларации Бальфура. Мы всегда считали, что у евреев должна быть родина на Святой земле.

Филипп Блау: Вовлечены ли вы в переговоры между Израилем и Палестиной?

Давид де Ротшильд : Это государственное дело. Не стоит вмешиваться не в свои дела.

Филипп Блау: Чем сформирована ваша уверенность в себе? Объясняется ли она вашим происхождением?

Давид де Ротшильд : А кто вам сказал, что я уверен в себе? Деньги тут мало что значат. Уверенность рождается из двух источников: воспитания и жизненного опыта – и приходит лишь со временем благодаря этому опыту.

Александр Лазуренко: Какое вино вы предпочитаете? «Шато Лафит Ротшильд»?

Давид де Ротшильд : Мне посчастливилось родиться в семье, которая владеет винодельческим замком Лафит и многими виноградниками во Франции и в других странах. Без ложной скромности могу сказать: «Шато Лафит» – это великое вино. Я его пью с удовольствием.

Елена Житенева: Вам уже говорили, что вы похожи на Мастроянни?

Давид де Ротшильд : Спасибо на добром слове.

Любое сравнение с красивым и успешным актером мне приятно, я с удовольствием принимаю комплименты, благодарю и не обольщаюсь.

Елена Житенева: Важно ли для банкира быть привлекательным?

Давид де Ротшильд : Вообще-то важно. Я считаю, что внешняя привлекательность – это смесь физических данных и характера. Если банкир вызывает симпатию, это совсем не лишнее.

Илья Колмановский: Барон Фердинанд Ротшильд был выдающимся коллекционером орхидей в викторианской Англии. Сохраняется ли у семьи интерес к естествознанию, к науке?

Давид де Ротшильд : Да, Ротшильды занимались биологией. В Лондоне есть центр изучения нашей семьи – там можно узнать все подробности. Например, моя английская кузина Мириам была крупнейшим в мире специалистом по блохам. И не только – она изучала также полевые цветы. В нашей семье всегда было немало эксцентричных личностей, многие из них были очень талантливы и совершенно не занимались бизнесом.

Илья Колмановский: У вас много разных проектов, какой вам больше всего по душе?

Давид де Ротшильд : Счастье невозможно без разнообразия. Я уверен, что настоящая жизнь должна быть многогранной, хотя, естественно, основную часть времени приходится тратить на работу. Можно сказать, что человек счастлив и реализовал себя, если его интересы разносторонни. Даже не так важно, каковы эти интересы, – главное, что они вдохновляют его, придают ему силы.

Илья Колмановский: Ротшильды занимались нефтеразработкой в дореволюционной России. Какие еще у вашей семьи были проекты, связанные с Россией?

Давид де Ротшильд : Надо начать с того, что мой прадед Джеймс помогал Александру I финансово во время войны с Наполеоном. После окончания войны прадед получил из рук царя орден Святого Владимира, он изображен на нашем семейном гербе. Потом почти семьдесят лет всех молодых Ротшильдов в обязательном порядке отправляли в Россию, чтобы они знали, как может быть по-другому устроена жизнь.

Наш семейный банк участвовал в выпуске облигаций царской России. Например, в конце XIX века банки Ротшильдов выпустили на шестьдесят два миллиона фунтов облигаций на развитие железных дорог в России.

Но в 1906 году отношения были разорваны. В Российской империи начались страшные еврейские погромы.

Правда, нефтяные месторождения в Баку французские Ротшильды продали лишь в 1912 году. Сделка была очень удачной. Предприятие купила компания Royal Dutch and Shell.

Между прочим, современный Азербайджанский музей изобразительных искусств находится в нашем бывшем дворце.

Отдельно я хочу подчеркнуть, что в нашем семейном архиве нет никаких упоминаний о том, что у семьи Ротшильдов были какие-либо отношения со Сталиным.

Илья Колмановский: А каковы были ваши отношения с Советским Союзом?

Давид де Ротшильд : После оттепели, в семидесятые годы, банк Ротшильдов организовал первый кредит СССР в евродолларах.

Расскажу вам трогательную историю. В 2001 году мы в Лондоне наконец получили из Москвы коробки с архивами Соломона де Ротшильда (один из пяти братьев, основавший дом Ротшильдов. – Прим. ред.). Эти коробки были конфискованы нацистами в 1938 году в Вене и после войны попали в советские архивы. Переговоры о том, чтобы вернуть наши документы, мы вели с начала перестройки. В результате за то, чтобы получить наш архив, мы отдали любовную переписку между Александром II и княгиней Юрьевской, которая была в нашей частной коллекции.

Илья Колмановский: Вы часто бываете в России?

Давид де Ротшильд : Нет, довольно редко. Однажды я там был с бывшим канцлером Германии Шредером, моим другом и большим знатоком России. Президент нашего немецкого филиала Клаус Мангольд возглавляет ассоциацию русско-немецких предприятий. Сам я собираюсь туда поехать в ближайшее время.

Илья Колмановский: Когда?

Давид де Ротшильд : Я пока точно не планировал. Возможно, в сентябре.

Илья Колмановский: Какое у вас впечатление оставляет Россия?

Давид де Ротшильд : Я не специалист по России, но думаю, что это захватывающая страна. Я очень доволен, что у нас там с 2002 года есть офис и что он активно работает. У нас множество совместных проектов с русскими предприятиями (не скажу, какими именно). В основном мы занимаемся слиянием и поглощением, реструктуризацией долгов предприятий и приватизацией активов госпредприятий. Я заметил, что эти проекты завораживают и вдохновляют наших сотрудников, причем работающих как в нашем русском офисе, так и в Париже и Лондоне. Есть, кажется, в России что-то близкое и родственное дому Ротшильдов. Надеюсь, что наша деловая активность в России будет продолжаться как можно дольше.

Максим Кантор: Прокомментируйте историю Ходорковского, будьте добры.

Давид де Ротшильд : Это мне ничего не говорит… А, Ходорковский. Это политический сюжет, имеющий отношение только к России. Иностранцу не стоит обсуждать эту тему.

Максим Кантор: У вас есть русские друзья?

Давид де Ротшильд : С русскими у меня в основном деловые отношения, друзей нет. Мой дедушка с материнской стороны – венгерский барон Филипп Шайферхоблах, очень красивый, очень элегантный – женился вторым браком на русской женщине Ольге. Она была очаровательной. У нее было пристрастие к водке, и она часто говорила мне «отчень льюблью». Теперь, когда я знакомлюсь с красивой женщиной, я примерно знаю, что говорить. Я понял, что это нежные слова и что они означают «я тебя обожаю». Все мои знания русского языка связаны исключительно с Ольгой.

 Источник: http://jn.com.ua/Interview/rotshild_201.html

99-летний муж разводится с женой из-за измены 72-летней давности

В Италии намечается развод, который имеет шансы попасть в Книгу рекордов Гиннесса как старейший развод в мире.

99-летний Антонио и 96-летняя Роза С. (фамилия супругов не разглашается пока по этическим соображениям) прожили в законном браке 77 лет. У них пятеро детей, 12 внуков и несколько правнуков. Но проверенный временем союз рухнул в один момент, когда муж узнал об измене со стороны жены. Как оказалось, после пяти лет совместной жизни Роза изменила своему мужу. Было это в далеком 1940 году, но обманутый муж не захотел списывать жене этот грех за давностью лет. В итоге Антонио подал на развод. Правда, процесс не обещает быть быстрым, поскольку жена выступает против подобного решения семейного конфликта.

Если развод все-таки состоится, он станет старейшим из известных миру официальных расторжений брака. В данный момент рекорд принадлежит британской паре Берти и Джесси Вуд. Они разошлись в 2008 году, когда им было по 98 лет. Мистер и миссис Вуд поженились в 1972 году, причем для обоих это был уже не первый брак. Но спустя 35 лет, прожитых вместе, их отношения дали трещину, супруги внезапно отдалились друг от друга и в итоге разошлись.

Кстати, самыми пожилыми молодоженами в мире являются тоже британцы. В том же 2008 году 89-летний Джон Докинз повел под венец 90-летнюю Пенни Купер.

Источник: http://www.wday.ru/wdaily/v-mire/_article/99-letnij-muzh-razvoditsya-szhenoj-iz-za-izmeny-7/

Ники, которые мы выбираем

Творчество — это во многом игра, и она неразрывно связана с карнавалом и масками. Не зря голландский философ Йохан Хейзинга утверждал, что настала эпоха хомо люденс, человека играющего. Писатель, поэт, драматург проживает тысячи жизней, он многолик и многосущен. И не только в том, что касается героев, — но зачастую и в личной жизни, ведь псевдонимы известны куда более, чем истинные имена. Колас и Купала вызывают больше ассоциаций, чем Мицкевич и Луцевич.

Достиг известности — смени имя

Впрочем, смена имени всегда имела ритуальное значение. На Востоке, например, новое имя следовало брать себе всякий раз при изменении социального статуса. А японские поэты древности, достигнув высшей славы, переезжали, назывались по–другому и начинали все заново. Подобным образом поступил и французский писатель русского происхождения Ромен Гари, он же — Эмиль Ажар, единственный, умудрившийся получить Гонкуровскую премию дважды, под разными псевдонимами. Настоящее имя его было Роман Кацев, родился он в Вильно и оба псевдонима образовал от русских слов: Гари — от «гореть», Ажар — от «жар».

Сегодня масок, которые мы надеваем на себя, стало не в пример больше благодаря виртуальной среде интернета. Почти каждый, кто приходит туда, берет себе новое имя, никнейм, или просто ник — а нередко этих ников у пользователя несколько. Конечно, известным литераторам, для которых интернет — это просто еще одна площадка раскрутки родного имени, ник без надобности. И Сергей Гришковец, и Адам Глобус, и Тамара Лисицкая в своих блогах используют автонимы — то есть собственное имя. Некоторым просто кажется несолидным беседовать с кем–то, прикрывшись легкомысленным ником.

Переставляя буквы

Как чаще всего придумывают себе ник? Обычно это производное от собственного имени или фамилии, часто звучащее столь причудливо, что не сразу опознаешь «исходник». Могут использовать анаграмму — переставлять буквы, или апоконим — когда отбрасывают начало или конец имени и фамилии. Например, в имени Анатолий пропускают часть букв и получают — Атий (вот уже и намек на скифского царя Атея и зятя Юлия Цезаря — Марка Атия Бальба). Имя Владимир урезают — получается Вадир, а это уже прямо герой фэнтези. Ужали «Игорь Иванов», переставили буквочки — получаем таинственного Горь Ио. Писатель Андрей Федоренко какое–то время вел блог под ником an–drej. Популярна такая форма ника, как аристоним, — это когда к имени–фамилии добавляется титул, чаще всего несуществующий: ledy Irene, графиня Анна, князь Иванов и т.д. Случается и игра в «перемену полов». Вот называется участник литературного сайта «Вусатая Ната» — и попробуй определить, кто за ним скрывается? То ли дама по имени Наташа, то ли персонаж мужского пола.

Привет от Ниагарского водопада

В поисках оригинального ника литераторы используют имена мифических персонажей, героев литературных произведений и фильмов, названия предметов и животных, а то и географические наименования. Особым спросом пользуются герои отрицательные, но харизматичные, от Дракулы до доктора Зло. В сети назваться можешь хоть археоптериксом, хоть птеродактилем, хоть Ниагарским водопадом...

Другой способ — это подобрать слово с символическим образным значением, важным для тебя. Помните, как в романе Вальтера Скотта «Айвенго» главный герой, участвуя в рыцарском турнире, называется странно звучащим словцом «Дездичадо», что в переводе значит «лишенный наследства». Отважного Айвенго действительно изгнал из дому отец, дабы воспрепятствовать его любви к предназначенной другому леди Ровене. Похожих псевдонимов хватает и сегодня.

В интеллектуальных кругах приветствуется игра смыслов. Например, критик и блоггер Анна Кислицына имеет ник annahonda, литератор Сергей Балахонов — balahon. Издатель и поэт Змитер Вишнев известен в сети под ником zmijivish.

Псевдоним на продажу

Впрочем, некоторые предпочитают нейтроним — псевдоним, не вызывающий никаких ассоциаций (хотя у нас что ни произнеси, хоть «стол», хоть «табуретка» — найдут подтекст). А за некоторыми вроде ни о чем не говорящими никами скрывается целая история, известная только автору. Например, никнейм критика и писательницы Маргариты Алешкевич — karshytal. О чем бы это? Но, оказывается, автор взяла его в честь тропического острова, места произрастания «улюбёнага высознага баабабу, адкуль далёка бачна i смешных мурашыкаў не чутно».

В виртуальном мире и имена начинают представлять конкретную ценность. Когда поэт Виктор Ыванов отказался от своего псевдонима (образованного, как вы понимаете, от настоящей фамилии), и назвался Лупасиным, то старый псевдоним выставил на аукцион на традиционном празднике клуба «Лiтаратурнае прадмесце» — «Лiтаратурныя каляды». Этот праздник нередко проходит в виде «кiрмаша мусаў» — шуточного аукциона ненужных вещей. И псевдоним за виртуальные деньги — «симулякрики» — купил поэт Алесь Турович, так что теперь он теоретически может называться и Ывановым.

Я — звезда

Иногда сетераторы (писатели в сети) в именах используют не буквы, а символы. Ником может служить даже астроним — из одной или нескольких звездочек, и это, кстати, не порождение интернета. Звездочками подписывались многие известные поэты вроде Пушкина, Баратынского, Лескова, Брюсова. Бывает и койноним — общий псевдоним, принятый несколькими авторами, пишущими вместе, этакий Козьма Прутков или современный автор детективных романов из жизни древнего Китая — Хольм ван Зайчик. В общем, поле креатива богатое, если учесть, что к нику обычно прилагается еще и аватар, то есть маленькое изображение, которое, по идее, должно давать представление об облике виртуального писателя... На аватаре может быть любой предмет или персонаж, от гвоздя до Шерлока Холмса в исполнении Роберта Дауни–младшего. Особенно забавно читать ники авторов какого–нибудь сайта фанфиков или литературного портала для начинающих. Ангел, Волк, Мустанг — это еще нормально. А как вам Слепой Пулеметчик, Тучный Скелет, Стремительный Паралитик?

Михалы и Леголасы

Для общения на сайтах подбирают имена, чтобы совпадать с тусовкой... Сто лет назад белорусские поэты поступали так же, был фиксированный набор образов, связанных с народнической национальной традицией, ну и с революцией. Каганец, лучина, калюга, журба, колос, крапива, чарот, дударь, пуща, вольный, гартный, огнецвет... Это не просто слова, а псевдонимы белорусских писателей. Плюс «народное» имя. Упомянутая критик Маргарита Алешкевич выписала имена, которые употреблялись в деревенской белорусской литературе: «Фэлька, Стасюк, Юлiк, Лявон, Андрэй, Рыгор, Зыгмусь, Юрась, Язэп, Мацвей, Хведар (Тодар), Тарас, Астап, Вiктар, Гаронiм, Фабiян, Тамаш, Кузьма, Раман, Халiмон, Мiхал (з варыяцыямi), Барыс, Марцiн, Улас, Мiкiта, Яўхiм, Якуб, Юзiк, Антонi, Ксандар, Павал, Пятрусь, Габрусь, Кастусь, Змiтракi самых розных разводаў».

Сегодня литераторы предпочитают псевдонимы или гламурные, или стебные. На девичьих сайтах авторы слезливых историй «про любофф» в ники добавляют цветочки, смайлики, сердечки. Если же имеем дело с сайтом, где общаются любители фэнтези, встречаем там Леголаса, Galadriel, Дочь Волдеморта, Сестер холодного ножа и Гордую Гриффиндорку. На сайте любителей поэзии — Blacksymphony, Полонские и Алмазовы–Хрустальные, но в основном авторы там пишут под своими собственными именами в надежде их прославить.

Звучный псевдоним — не гарантия успеха

В чем была суть карнавала в древности? Надеть личину, раскрепоститься в кои–то веки, позволить себе пофривольничать с теми, перед кем в обычном своем виде тушевался... Ник в интернете предоставляет те же возможности. Потому–то на сайтах фанфиков авторы текстов с «горячими» индексами вроде NC–17 (зачастую до тех самых 17 лет не доросшие) страшно боятся, что кто–нибудь — родители, учителя, друзья — раскроют их авторство.

В общем, сколько будет существовать литература — столько будут существовать псевдонимы, сколько будет жить интернет либо другая виртуальная среда — будут ники. Сегодня их может помочь подобрать компьютерная программа. Но, как написал поэт позапрошлого века Минаев, даже подписываясь одной буквой, можно добыть себе славу. А придумав самое громкое и эпатажное имя — остаться временным казусом.

Источник: http://www.sb.by/post/125105/

О чем бы Вы хотели прочитать в следующих номерах нашей рассылки?
Ведущий рассылки: Андрей Конопелько