рассылка Программы "Российские династии"
"ГЕНЕАЛОГИЯ ДЛЯ ВСЕХ"

Габсбургов погубило кровосмешение

Браки между родственниками привели в конце концов к вырождению одной из самых мощных европейских династий — Габсбургов, которые вплоть до 1806 года считали себя преемниками древнеримских императоров и гордо именовали свою державу Священной римской империей. Ранняя смерть испанского короля Карла II Одержимого привела к войне за испанское наследство.

Близкородственное скрещивание организмов называется либо инцухт (чаще употребляется для растений), либо инбридинг (для животных). Этими терминами также обозначают инцест между братьями и сестрами или родителями и детьми, который является табу во многих культурах, но не во всех. Известно, например, что подобный обычай практиковался египетскими фараонами. Даже знаменитая Клеопатра, несмотря на свое македонское происхождение (ее предком был один из военачальников Александра Великого — Птолемей), будучи царицей Египта, вышла замуж за своего маленького брата. Отметим, этот брак был исключительно политическим и в постель с братом Клеопатра не ложилась.

Ученые пока не могут объяснить биологическую подоплеку инцухта, или инбридинга. Многие представители флоры и фауны скрещиваются и оплодотворяются близкими родственниками, приобретая в следующем поколении наиболее оптимальные для дальнейшего развития гены. Иначе обстоит дело с родом человеческим. Гемофилия (несвертываемость крови), до сих пор называемая "царской болезнью", вызвана инбридингом. Именно ею страдал наследник российского императора Николая II Романова — царевич Алексей. Хотя в данном случае нельзя считать, что именно инбридинг привел к генетическому дефекту, вызывающему гемофилию, — корректно лишь утверждать, что близкородственные скрещивания заставили этот дефект циркулировать среди монаршьих особ достаточно долго, поскольку "здоровый ген" со стороны просто было неоткуда взять (тогда всякий монарх, женившийся на особе, не принадлежащей к царскому роду, лишался права наследования престола).

Группа ученых, возглавляемая испанским генетиком Гонсало Альваресом (Gonzalo Alvarez), профессором Университета Сантьяго де Компостелло, выяснила, какие факторы способствовали неминуемому краху испанской ветви династии Габсбургов. В каждом поколении мадридские и венские Габсбурги скрепляли свой союз родственными браками. Генетическая катастрофа произошла, когда в результате брака Филиппа IV c Марией Анной Австрийской, дочерью Фердинанда III и сестрой Леопольда I (то есть от родных дяди и племянницы) родился единственный сын и наследник Карл II.

Габсбурги, по мнению большинства историков, были выходцами из Эльзаса — пограничной области между германским и романским мирами. Вопрос о происхождении этой династии довольно запутан: частично из-за отсутствия документов, частично сознательно, для решения политических задач своего времени. По наиболее ранней версии, возникшей в конце XIII — начале XIV века, Габсбурги были связаны с патрицианским родом Колонна, который вел свое происхождение от римских императоров династии Юлиев, от самого Гая Юлия Цезаря.Рождению этого мифа способствовал простой факт. Избрание в 1273 году германским королем Рудольфа Габсбурга, не принадлежавшего к числу знатнейших вельмож, вынуждало "порождать" благородную родословную.

Позднее возникла еще одна теория, согласно которой предками Габсбургов были короли франков из династии Меровингов (V-VIII века). Через них корни рода уходили к легендарному герою античных мифов Энею и троянцам. Эта концепция, в силу легитимизации своих притязаний в качестве наследников Каролингов и Меровингов, наиболее приглянулась императору Максимилиану I Габсбургу, который в конце XV — начале XVI века, как наследник бургундских герцогов, вел борьбу с французскими королями из династии Валуа.

Для полноты картины добавим, что существовала еще и третья версия, возникшая в начале XVIII века благодаря генеалогическим изысканиям ганноверского библиотекаря Иоганна Георга Эккарда и ученого монаха Маркарда Херрготта. Они называли предками габсбургской династии герцогов Алеманских, изначально бывших вождями группы германских племен, область обитания которых впоследствии вошла в состав империи Карла Великого. Алеманские герцоги считались общими предками Габсбургов и герцогов Лотарингских. После того как в 1736 году дочь и наследница императора Карла VI Мария Терезия вышла замуж за Франца Стефана Лотарингского, использование этой версии освящало новый Габсбургско-Лотарингский дом исторической традицией и божьим предопределением.

Реально существовавшим первым Габсбургом (само географическое название, давшее имя династии, появится позднее) был Гунтрам Богатый. В 952 году германский император Оттон I лишил его имущества за измену. В конце X века его потомки появляются в Швейцарии. Внук Гунтрама граф Ратбод примерно в 1023 году заложил замок Хабихьтсбург (в переводе с немецкого Habichtsburg — Ястребиный замок), название которого позднее превратилось в Habsburg — Габсбург.

Карл II Околдованный (Carlos II El Hechizado) - его прозвище можно также передать словами "зачарованный" или "одержимый", поскольку такая болезнь и уродство, как тогда считали, могли быть вызваны сглазом или колдовством, — родился 6 ноября 1661 года. Это последний представитель династии Габсбургов на испанском престоле, он стал королем в сентябре 1665 года. Карл дважды был женат, но из-за импотенции детей не оставил. Скончался он 1 ноября 1700 года в Мадриде и погребен в королевском пантеоне.

Папский нунций при мадридском дворе оставил портрет уже взрослого короля: "Он скорее маленького роста, чем высокий; хрупкий, неплохого сложения; лицо его в целом некрасиво; у него длинная шея, широкое лицо и подбородок с типично габсбургской нижней губой… Выглядит он меланхоличным и слегка удивленным… Он не может держаться прямо при ходьбе, если не держится за стену, за стол или за кого-нибудь. Он так же слаб телом, как и разумом. Время от времени он проявляет признаки ума, памяти и определенной живости, но… обычно он апатичен и вял и кажется тупым. С ним можно делать все, что угодно, потому что своей воли у него нет".

Карл часто падал в обмороки, боялся малейшего сквозняка, по утрам в его урине находили кровь, его преследовали галлюцинации и мучили конвульсии. Он с трудом начал говорить в возрасте четырех лет, в восемь лет пошел. Из-за специфического строения губ его рот всегда был слюняв и он едва-едва мог есть. Умственно и физически отсталый Карл II, у которого был непропорциональных размеров череп, кроме всего прочего, был еще и скверно воспитан.

Бездетность Карла II привела к тому, что претендентами на испанскую корону и ее владения в Америке и Азии выступили как австрийские Габсбурги, так и французские Бурбоны, также состоявшие в родстве с несчастным королем. В результате в Европе после его смерти разразилась война за испанское наследство (1701-1714 годы).

Результаты исследования профессора Альвареса и его коллег опубликованы в журнале PLoS One. Группа исследователей изучила три тысячи родственников из 16 поколений династии Габсбургов, чье генеалогическое древо прекрасно документировано, чтобы вычислить "коэффициент инбридинга". Наибольшим он оказался у Карла II и его деда Филиппа III. Если сын Филиппа II и отец Филиппа IV не был отмечен столь явной печатью вырождения, хотя и был женат на своей племяннице (их родители, к тому же, тоже являлись очень близкими родственниками), то судьба-злодейка отыгралась на Карлосе.

У основателя испанской габсбургской династии Филиппа I "коэффициент инбридинга" составлял 0,025. Значит 2,5 процента его генов появились благодаря близкородственным связям. У Карла II этот коэффициент равнялся 0,254-0,255 процента. Каждый четвертый ген идентичен полученному им от отца и матери, что в теории соответствует рождению от соития брата с сестрой или от родителей с собственными детьми. У остальных представителей династии Габсбургов этот коэффициент не превышал 0,2 процента. Вероятно, такой показатель обусловлен высокой детской смертностью — половина Габсбургов не доживала до первого года жизни. Среди их испанских современников — всего-навсего пятая часть.

Однако сами генетики не склонны преувеличивать свое открытие, которое называют "весьма спекулятивным" на основании того, что не были проведены полноценные генные исследования, а коэффициент рассчитан лишь на основе генеалогии. С другой стороны, пока вообще не ясно, есть ли у близкородственного размножения биологически пагубные последствия, приводящие к появлению дегенеративного потомства, или инцестуальные связи — всего лишь социально-общественное табу.

 Источник: http://www.pravda.ru/science/eureka/hypotheses/06-05-2011/1075711-carlos_el_hechizado-0/

Катынь: новые страницы белорусского списка

Шел седьмой день с момента нападения Германии на Советский Союз. Разрушенный Минск горел, а оставшиеся в городе немногочисленные жители пытались найти хоть что-то в развалинах своих бывших жилищ. Девятилетний Сашка Кавцевич и его друг Вова понуро брели по безлюдным минским улицам в поисках хотя бы какой-то пищи…

Они не заметили, как оказались во дворе центральной тюрьмы НКВД на улице Володарского. Массивные ворота тюрьмы были распахнуты настежь. Мальчишки вошли в тюремное здание и стали подниматься по этажам. Внутри никого не было: ни заключенных, ни тюремной администрации. Сашка и Вовка искали кухню или склад продовольствия. Но все безрезультатно. Уже собравшись уходить, они вдруг заметили большую комнату, в которой по периметру стен стояли огромные деревянные стеллажи, а на них лежали аккуратно сложенные комплекты одежды.

Это были мундиры горчичного и тёмно-синего цветов, военные брюки-бриджи, кожаные офицерские сапоги. Форма отличалась от той, в которой ходили советские военнослужащие. Чуть подальше лежало большое количество фуражек характерной четырехугольной формы с большими орлами, а под ними стояли армейские ранцы. Открыв их, мальчишки увидели комплекты чистого белья, туалетные приборы, портсигары и наручные часы. Забрав несколько комплектов белья, портсигаров и часов, мальчишки поспешили ретироваться…

Много десятилетий спустя уже пожилой Александр Кавцевич в интервью сотрудникам польской организации «Голгофа Востока» с уверенностью скажет, что тогда, в июне 41-го, в минской «Володарке» он видел форму польских военнослужащих и полицейских, попавших в плен Красной Армии в сентябре 1939 года.

В моей статье я хотел бы сконцентрировать внимание на советских официальных документах, касающихся событий сентября 1939 года. Кроме этого, я приведу воспоминания граждан ІІ Речи Посполитой, оказавшихся в тюрьмах НКВД на территории Западной Белоруссии и БССР. Думаю, что эти свидетельства помогут нам, сегодняшним гражданам Белоруссии, полнее осознать ту трагедию, через которую пришлось пройти гражданам государства, которое Гитлер и Сталин «приговорили» в августе 39-го.

Решением Политбюро ЦК ВКП(б) от 18 сентября 1939 г. конвойным войскам НКВД СССР, входившим в состав Белорусского Особого Военного и Киевского Особого Военного округов, приказывалось взять под охрану все сборные пункты для содержания военнопленных и лагеря для интернированных лиц. На следующий день был издан приказ наркома обороны СССР К.Ворошилова, в котором военным советам БОВО и КОВО предписывалось организовать транспортировку польских военнопленных вглубь страны. В частности, отмечалось, что для прохода колонн военнопленных необходимо было определить отдельные маршруты так, чтобы наступающие части Красной Армии не соприкасались с военнопленными. Передачу военнопленных органам НКВД предписывалось организовать в сборных пунктах. На территории Белоруссии такие места находились в Орехово, Радошковичах, Столбцах, Тимковичах и Житковичах.

22 сентября 1939 г. командование Белорусского фронта получило очередную «вводную», в которой подчеркивалось, что в случае, если в плен Красной Армии попадали плененные ранее поляками солдаты и офицеры германской армии, таковых приказывалось немедленно отпускать и срочно сообщать об этих случаях в Генеральный штаб РККА.

Кроме польских военнослужащих и сотрудников государственной полиции аресту подлежали и другие категории граждан ІІ Речи Посполитой. В отправленном на имя руководства советской Белоруссии донесении от 22 октября 1939 г. шеф белорусского НКВД Лаврентий Цанава отмечал, что в ходе «оперативно-чекистских мероприятий» на территории Западной Белоруссии в течение первого месяца советской власти арестовано 4315 человек, среди которых:

∙ Руководящий состав Государственной полиции, жандармерии и пограничной охраны — 716 человек;

∙ Лидеры и активисты контрреволюционных партий — 640 человек;

∙ Агенты польской разведки — 512 человек;

∙ Граждане, обвиненные в шпионаже — 523 человека;

∙ Агенты полиции и жандармерии — 595 человек;

∙ Помещики, шляхта и прочие капиталисты — 500 человек;

∙ Воеводы, старосты, бургомистры — 401 человек;

∙ Прочие контрреволюционные элементы — 267 человек.

Вот лишь несколько фактов арестов польских граждан. 2 октября 1939 г. в Клецке был арестован фотограф Мартин Миллер. Ему инкриминировалось то, что в период с 1937 по 1939 гг. в конспиративной квартире агента польской разведки ему пришлось фотографировать… шпионов. В Вильно в руки НКВД попал сбежавший из деревни Зарудье Ромуальд Литкевич. Записали его в категорию «помещики», обвинив в том, что он использовал в принадлежащем ему хозяйстве труд 500 наемных работников. В Дрогичине был арестован заместитель коменданта Государственной полиции Станислав Миколаевски. Надопросах его заставили назвать фамилии 15 человек, «сотрудничавших» в период с 1931 по 1939 гг. с полицией.

В Стэнфордском университете (Институт Гувера) хранятся воспоминаниям польских граждан, ставших жертвами сталинских репрессий на территории Западной Белоруссии. Эти документы представляют особый интерес. Так, Ханна Свидерска из Беловежи вспоминала, что ее отец перед войной работал инспектором государственной лесной охраны. 11 февраля 1940 года все дороги, ведущие из Беловежской пущи, перекрыли войска НКВД, так, чтобы ни один «польский пан» не сбежал. «Отца моего арестовали немного раньше, и когда на пороге появились красноармейцы, мы поняли, что пришел и наш черед», — вспоминала пани Свидерска. Семью лесника из Беловежи посадили в вагоны-теплушки и повезли куда-то на восток. Как оказалось, в Сибирь.

А вот что пишет о тех днях один из жителей Барановичского повета: «В одну из февральских ночей 1940 года к нам в дом постучали. Сотрудники НКВД обыскали дом, собрали все документы и велели садиться в сани. Мол, повезут нас на допрос. Как оказалось, повезли нас в Архангельскую область. По дороге многие из детей просто замерзли. Теплой одежды ведь не было». Житель Поставского повета Станислав Врублевски вспоминал, что первой жертвой новой власти стал солтыс Зайковски. Его убили прямо на улице, когда он ехал на велосипеде. В магазинах очень скоро исчезли все товары. Но самое страшное семью Врублевских ожидало впереди. 13 сентября 1940 г. в 4 часа утра к ним домой пришла милиция. Всех перевезли на станцию, посадили в вагоны и через 19 часов жители Поставского повета были уже в «прекрасной республике Казахстан».

Намного хуже пришлось тем, кто как-то был связан с Войском Польским или государственной полицией. Все в том же Институте Гувера хранятся воспоминания Рафала Савицкого из осады Мартинканце под Гродно. Его вместе с сыном Болеславом арестовали 22 марта 1940 г. Поводом стала «оперативная информация» о том, что Р.Савицкий в 1919 г. был добровольцем в 3-м дивизионе польской жандармерии и участвовал в наступлении на Вильно. Савицких сразу же отправили в тюрьму, где уже находилось много бывших участников советско-польской войны 1920 г. «Сына поместили в другую камеру. Родных людей разъединяли», — вспоминал Савицки-старший. 16 октября 1940 г. Рафалу Савицкому зачитали приговор — 10 лет исправительно-трудовых работ в лагере. Как окажется позднее, ему крупно повезло. Первоначальный смертный приговор за «контрреволюционную деятельность» был заменен ссылкой лишь по той причине, что Савицки родился на территории Литвы, с которой тогда советские власти «заигрывали».

Схожая история была и у Юлиана Скшипиньского из Дзисненского повета. С 1923 года он служил в государственной полиции. После 17 сентября 1939 г. пытался вместе с женой и детьми выехать в Литву, но по дороге бывшего полицейского арестовали. Во время допросов от Скшипиньского требовали назвать как можно больше фамилий тех, кто сотрудничал с полицией. (Методы НКВД не отличались оригинальностью. Арестованных в 1930-х годах граждан БССР также заставляли оговорить как можно больше своих знакомых и коллег.) Во время допросов полицейского избивали. 6 декабря 1939 г. Юлиана Скшипиньского и других заключенных перевели в тюрьму Березвеч под Глубоким, а через пару месяцев бывший польский полицейский оказался в тюрьме в Орше, где ему был зачитан приговор — 8 лет исправительно-трудовых работ за контрреволюционную деятельность и репрессии против коммунистов во время службы в полиции. Почему полицейского не расстреляли? По мнению польских историков, Скшипиньски, как и другой известный польский заключенный С.Свяневич, были полезны советским спецорганам. В 1930-х годах Скшипински был одним из наиболее профессиональных работников криминальной полиции, великолепно знал «подшефный контингент» не только в повете, но и целом воеводстве.

Намного трагичнее сложилась судьба тысяч сотрудников польской государственной полиции из Силезии, попавших в руки НКВД. В феврале 1940 г. начальникам областных управлений НКВД была отправлена директива комиссара безопасности третьего ранга В.Меркулова, в которой предписывалось всех полицейских, жандармов, тюремщиков, помещиков, находившихся в Старобельском, Козельском и Осташковском лагерях перевести в тюрьмы в распоряжение местных органов НКВД. По этому указанию в столицу советской Белоруссии из Остагшковского лагеря было отправлено около 2 тысяч полицейских из Силезии. Кроме этого, по приказу Л.Берия в марте 1940 г. управлениям НКВД западных областей БССР и УССР приказывалось начать работу по «разгрузке» западнобелорусских и западноукраинских тюрем. В результате этого распоряжения многие жители восточных воеводств Второй Речи Посполитой окажутся в минских тюрьмах, а их фамилии будут значиться в печально известном Белорусском катынском списке. Мундиры этих людей найдут Сашка и Вовка в одном из помещений брошенной «Володарки» в июне 1941-го…

Трагедия польских граждан, ставших жертвами сталинских репрессий на территории Белоруссии, заслуживает пристального внимания со стороны белорусской общественности, ведь это часть нашей национальной истории. Не стоит забывать и то, что многие из тех, кто был расстрелян в Куропатах, Парке Челюскинцев и других местах, имея польский «dowód osobisty», были белорусами по национальности. Многие наши соотечественники из Западной Белоруссии с первых дней Второй Мировой войны воевали в рядах Войска Польского против нацистов. Часть из них оказалась затем в советском плену и разделила печальную участь тысяч польских офицеров, полицейских, представителей польской интеллигенции, расстрелянных в Катыни, Медном и Харькове.

Белорусские страницы в книге истории катынской трагедии еще до конца не написаны. Но уже сейчас важно, чтобы каждый из нас, современных белорусов, отнесся к этому аспекту белорусской истории с должным уважением.

 Источник: http://www.inosmi.ru/belorussia/20110501/168969036.html

Для католиков 22 октября отныне будет Днем блаженного Кароля Войтылы

Трехдневные торжества, посвященные беатификации папы Римского Иоанна Павла II завершились благодарственной мессой, которую отслужил в понедельник на площади Святого Петра в Ватикане государственный секретарь Святого Престола кардинал Тарчизио Бертоне.

На заключительной церемонии присутствовало свыше 40 тыс. паломников, из них примерно половина поляков, в том числе президент страны Бронислав Коморовский и архиепископ Краковский, долгие годы служивший секретарем Войтылы, кардинал Станислав Дзивиш, сообщает ИТАР-ТАСС.

В службе участвовало 800 священников, 150 епископов и 30 кардиналов. После мессы был возобновлен доступ в главную католическую базилику, где в алтарной части выставлен гроб с останками Иоанна Павла II.

 Источник: http://www.argumenti.ru/world/2011/05/105062

«Вознесение» у Никитских

Любимый храм московской интеллигенции

 От белоснежного шатра станции метро «Улица 1905 года» до зоопарка по Красной Пресне дорога бежит под горку, а от Большой Грузинской до Никитских ворот плавно поднимается вверх. Таким образом, церковь Вознесения Господня в Сторожах, ставшая историческим и архитектурным символом Москвы XIX века, стоит на возвышенности, и шпиль ее высокой колокольни виден аж от Нового Ваганькова, на месте которого сейчас стоят и шатер уже упомянутой станции метро, и монумент бойцам первой русской революции, и манящее стильными витринами осовремененное здание Пресненского универмага, уже давно сменившее своего владельца.

 Судьбе было угодно, чтобы с 30-х годов XIX по начало ХХ века в храм Большое Вознесение потянулся поток московской творческой интеллигенции. Он стал персонажем литературных произведений поэтов и писателей.

 Уютный сквер у его красивой ограды, располагающий к уединению, стал популярным местом романтических свиданий влюбленных парочек.

 Однако до 1848 года церковь Вознесения Господня у Никитских ворот была лишена всякого романтического ореола и представляла собой типичный московский долгострой. Еще в далекие 1685–1689 годы на ее месте было возведено шатровое здание храма в честь Вознесения Господня. Средства на строительство дала царица Наталия Кирилловна Романова (1655–1694), вторая супруга царя Алексея Михайловича Тишайшего, урожденная Нарышкина, мать императора Петра I.

 Дворец государыни находился в этих местах, и она распорядилась построить церковь напротив своих палат.

 Этот храм простоял более ста лет и постепенно обветшал. В период правления императрицы Екатерины II у него появилось солидное соседство – казармы элитного Преображенского полка.

 Избранным, кто отлично служил, был награжден орденом Святого Георгия, орденом Меча и золотым оружием, разрешалось уйти в отставку «с мундиром», имея честь носить его всегда. За особые воинские заслуги генерала высокого ранга могли удостоить звания «Почетный преображенец». Этого звания удостоился в свое время генерал-аншеф граф А. В. Суворов-Рымникский.

 Кстати сказать, Александр Васильевич проживал рядом с храмом и частенько появлялся в нем. Знаток Москвы Михаил Пыляев писал: «Он тут… в церкви Вознесения служивал то молебны, то панихиды. Московские старожилы, жившие в пятидесятых годах (XIX века. – В. Р.), еще помнили, как Александр Васильевич сам, сделав три земные поклона перед каждою местною иконою, ставил свечку, как он служивал молебны, стоя на коленях, и как он благоговейно подходил под благословение священника».

 Долгое время по Златоглавой ходили слухи о том, что императрица и ее фаворит тайно венчались в старой Вознесенской церкви, стоявшей на месте храма Большое Вознесение.

 Но это не более чем красивая московская романтическая легенда. Солидные историки ей не верят и давно установили, что тайное венчание Екатерины и Потемкина состоялось в конце 1774 – начале 1775 года в церкви Самсония, что на Выборгской стороне. А летом 1775 года во время торжеств по случаю заключения мира с Турцией у морганатических супругов родилась дочь Елизавета. Память о тайном браке осталась в семейных преданиях нескольких русских и польских дворянских фамилий, чьи предки присутствовали во время обряда в храме, – Воронцовых, Голицыных, Чертковых, Энгельгардтов, Самойловых и Браницких. Да, и тут Питер потеснил Москву. Но Москва не была бы Москвой, если бы на все случаи жизни у нее не был заготовлен свой изящный, элегантный, эксклюзивный ответ.

 Ведь венчание солнца русской поэзии с первой светской красавицей в храме Большое Вознесение – это бесспорный, научно доказанный факт! Но об этом чуть позднее.

 А пока вернемся на строительную площадку. Первоначальный проект церкви разработал гениальный архитектор Василий Баженов.

 Но ни ему, ни светлейшему князю Потемкину не суждено было увидеть воплощение своей мечты: в скором времени оба скончались.

 Дело возведения нового храма продолжил талантливый ученик Баженова Матвей Казаков. Однако строительство шло крайне медленно, а нашествие Наполеона в 1812 году и смерть зодчего остановили реализацию проекта. Во время пожара Москвы недостроенное здание сильно пострадало, температура пламени была так высока, что оплавлялись кирпичи в каменной кладке.

 В 1816 году службы в храме возобновились. Надо было продолжать строительство, но казаковские чертежи погибли во время пожара.

 В 1827 году эстафету сооружения храма принял архитектор Федор Шестаков, предложивший новый вариант проекта строительства. Ему активно помогал известный зодчий Осип Бове, который придал внешнему виду храма некоторое сходство со Спасо-Преображенским собором в Санкт-Петербурге

 ...Старинный храм был окончательно разобран в 1831 году, сохранена только шатровая колокольня XVII века, пристроенная к трапезной. Храм Вознесения Господня был освящен архиерейским чином в 1840 году, когда строительство еще не было закончено. После этого стройка затянулась еще на долгие восемь лет и была завершена только в 1848 году новыми мастерами – Афанасием Григорьевым и Евграфом Тюриным.

 Это была поистине стройка века – она продолжалась более пятидесяти лет. Колокольню выстроили только в 1890-е годы.

 Вулкан и Венера

 17 февраля 1831 года Александр Сергеевич Пушкин пригласил друзей в свою новую квартиру на Арбате. К поэту пришли князь Петр Андреевич Вяземский, Денис Давыдов, Баратынский, Языков, славянофил Иван Киреевский. Однако мальчишник получился невеселым. Друзья помянули скончавшегося в январе того же года пушкинского однокашника по Царскосельскому лицею, поэта Дельвига. Затем стали обсуждать волнения в Польше, а в разгар застолья начались жаркие дискуссии – в споре о «нравственной пользе» сошлись Вяземский с Баратынским.

 В какой-то момент гости вспомнили о поводе мероприятия и начали дружно поздравлять Пушкина с окончанием его холостой жизни. Князь Вяземский, как семьянин с самым большим стажем, прочел ему небольшое шутливое нравоучение, но, как ни старались развеселить жениха, Пушкин был чрезвычайно грустен. Назавтра он венчался с Натальей Гончаровой, первой московской красавицей, восемнадцатилетней девушкой с удивительно тонким, наивным, прелестным лицом.

 Четкая хроника тех событий подробно отражена в письмах Александра Яковлевича Булгакова (1781–1863), сенатора, московского почтдиректора, старшего сына известного дипломата, действительного тайного советника Якова Ивановича Булгакова и француженки Екатерины Любимовны Эмбер, своему брату Константину.

 Письмо от 16 февраля 1831 года: «В городе опять начали поговаривать, что Пушкина свадьба расходится; это скоро должно открыться: середа последний день, в который можно венчать. Невеста, сказывают, нездорова. Он был на балу у наших, отличался, танцевал, после ужина скрылся. «Где Пушкин?» – я спросил, а Гриша Корсаков серьезно отвечал: «Он же был тут весь вечер, а теперь пошел к своей невесте».

 Хорош визит в 5 часов утра и к больной! Нечего ждать хорошего, кажется; я думаю, что не для нее одной, но и для него лучше бы было, кабы свадьба разошлась».

 Письмо от 18 февраля 1831 года: «Сегодня свадьба Пушкина наконец. С его стороны посажеными Вяземский и графиня Потемкина, а со стороны невесты – Иван Александрович Нарышкин и Анна Петровна Малиновская. Хотели венчать их в домовой церкви Сергея Михайловича Голицина, но Филарет не позволяет».

 Письмо от 19 февраля 1831 года: «Кстати сказать, о Пушкине. Филарет-таки поставил на своем: их обвенчали не у князя Сергея Михайловича, а у Старого Вознесения. Никого не велено было пускать, и полиция была для того у дверей.

 Почему, кажется, нет? Итак, свершилась эта свадьба, которая так долго тянулась. Ну да как будет хороший муж! То-то всех удивит, никто этого не ожидает, и все сожалеют о ней. Я сказал Грише Корсакову: «Быть ей леди Байрон». Он пересказал Пушкину, который смеялся только. Он жене моей говорил на балу: «Пора мне остепениться; ежели не сделает этого жена моя, то нечего уже ожидать от меня».

 Во время венчания Наталья Николаевна глаз не подымала и была очень бледна. Плохие приметы сыпались одна за другой. Сперва порыв ветра из дверей загасил у жениха свечу, потом Пушкин неловко задел крест с аналоя, и он упал на пол. Когда Пушкин надевал обручальное кольцо на тонкий пальчик Натальи Николаевны, оно выскользнуло из рук.

 Пушкин был взбешен от собственной неуклюжести. Князь П. А. Вяземский вспоминал, что он увидел злое, напряженное лицо друга – хищно опущенные углы губ, мрачные глаза.

 На Арбате молодых с иконой встречали Нащокин и Павлуша Вяземский. Супруги задали друзьям славный обед, и Александр Булгаков за столом все удивлялся тихонько, откуда у Пушкина, всегда живущего по трактирам, такое вдруг завелось хозяйство.

 Пушкин не отходил от жены. Князь Петр Андреевич Вяземский поглядывал на них, мысленно улыбаясь, – уж больно непривычно рядом с маленьким Сверчком (прозвище А. С. Пушкина. – В. Р.) смотрелась высокая, очень юная и очень скромная жена. К тому же контраст внешностей: «Пушкин по-своему привлекателен, конечно, но бывают у него минуты какого-то полного внешнего безобразия – арап, да и только; вот как в церкви, когда он разозлился на свою неловкость. Наталья Николаевна же – спокойная, невинная, правильная, русская красавица».

 И еще один фрагмент из письма Александра Яковлевича Булгакова, точно передающий эмоциональную атмосферу, окружавшую женитьбу Пушкина: «Вчера был маскарад в Большом театре… Князь и княгиня Голицыны раздавали сами билеты всем и прислали ложу нашим молодым… За одним столом сидели мы и Пушкин-поэт; беспрестанно подходили любопытные смотреть на двух прекрасных молодых. Хороша Гончарова бывшая…

 На Пушкина всклепали уже какие-то стишки на женитьбу; полагаю, что не мог он их написать, неделю после венца; не помню их твердо, но вот примерно смысл:

 Хочешь быть учтив – поклонись,

 Хочешь быть поднят – нагнись,

 Хочешь быть в раю – молись,

 Хочешь быть в аду – женись!

 Как-то эдак. Он, кажется, очень ухаживает за молодой женою и напоминает при ней Вулкана с Венерою…»

 Артисты

 В XIX – начале ХХ века с храмом Большое Вознесение была связана судьба многих деятелей российской культуры. В нем происходили важнейшие события их жизни.

 В 1863 году здесь отпевали выдающегося русского артиста Михаила Семеновича Щепкина.

 В один из дней 1920 года в храме Большое Вознесение происходило торжественное и знаменательное событие. Сам Федор Иванович Шаляпин читал Апостол во время венчания своей дочери.

 Недалеко от храма, на старинном Тверском бульваре, стоит особняк, в котором долгие годы жила Мария Николаевна Ермолова. Здесь она умерла, отсюда 12 февраля по старому стилю 1928 года гроб с ее телом перенесли в церковь Большое Вознесение.

 «Поэт правды и света, она не нуждалась в виртуозности, как не нуждается в ней истинная молитва», – так написал о Ермоловой известный журналист, управляющий труппой Московского императорского Малого театра Владимир Нелидов.

 Во время отпевания М. Н. Ермоловой архиепископ Трифон (Туркестанов) обратился к почитателям уникального таланта знаменитой актрисы, собравшимся в храме Большое Вознесение, с такими проникновенными словами: «…К чудесным людям, несущим радостную весть духовного воскресения мира, принадлежит, по моему убеждению, почившая гениальная артистка Мария Николаевна».

 И в наши дни храм Большое Вознесение у Никитских ворот не обходят стороной видные деятели отечественной культуры, искусства и шоу-бизнеса.

 В 2008 году талантливый шоумен, популярный актер и успешный бизнесмен Николай Фоменко без лишнего шума и помпы обвенчался в этом храме с Натальей Кутобаевой.

 Дядя Костя

 С храмом Большое Вознесение связано также имя выдающегося деятеля Русской церкви и вокального искусства Константина Васильевича Розова. Великим архидиаконом называли его в народе. Он родился 10 февраля 1874 года в селе Жданово Симбирской губернии Курмышского уезда в семье приходского священника отца Василия Розова.

 Начальное образование Константин Розов получил в сельской школе, а в 1883 году его определили в Алатырское духовное училище, по окончании которого в 1889 году он был направлен в Симбирск.

 Там Константин Васильевич продолжил свое образование в Симбирской духовной семинарии.

 Большой отрадой для юного семинариста было участие в архиерейском хоре Троицкого собора Симбирска. Это послужило началом развития самой природой поставленного голоса молодого Константина Розова при его восхождении к вершинам певческого искусства.

 В эти годы, как известно, в России после длительного влияния западноевропейской культуры усилилось возрождение традиций древнерусского искусства. Это ощущалось не только в архитектуре, изобразительном искусстве, литературе, музыкальном творчестве, но и в светском и церковном пении. Собиратели редких голосов России обратили внимание на певческий талант Розова и пригласили его в Москву.

 Это обстоятельство резко изменило судьбу необычайно одаренного молодого человека. В 1898 году митрополитом Московским и Коломенским Владимиром Розов был «определен на штатное диаконское место к Московскому Кафедральному Христа Спасителя собору».

 Затем резолюцией того же митрополита Владимира от 8 ноября 1902 года Константин Васильевич был определен к Большому Успенскому собору и возведен в сан протодиакона.

 В Москве Константин Васильевич Розов обретает широкое народное признание.

 Певчий Синодального хора Успенского собора Московского Кремля Александр Петрович Смирнов вспоминал об этой поре: «В незабываемое десятилетие этого века (двадцатого. – В. Р.) в Москве существовали четыре достопримечательности: Художественный и Большой театры, Третьяковская галерея и Синодальный хор.

 Трудно было приобрести билеты в эти театры, зато всегда и для всех были доступны Третьяковская галерея и Большой Успенский собор в Кремле, где пел Синодальный хор и служил необыкновенный протодиакон Константин Васильевич Розов. И если в Москве кумирами в основном образованной публики были Шаляпин и Качалов, то Розов являлся всеобщим любимцем».

 Интересно восприятие московской жизни той поры маршалом Г. К. Жуковым: «...По субботам Кузьма водил нас в церковь ко всенощной, а в воскресенье – к заутрене и обедне.

 В большие праздники хозяин брал нас с собой к обедне в Кремль, в Успенский собор, а иногда и в храм Христа Спасителя. Мы не любили бывать в церкви и всегда старались удрать оттуда под каким-либо предлогом. Однако в Успенский собор ходили с удовольствием слушать великолепный Синодальный хор и специально протодиакона Розова, голос у него был как иерихонская труба…» В многочисленных письмах Константину Розову от почитателей его таланта отмечались необыкновенная сила и красота его голоса. Один из них так выразил свое восхищение диаконским мастерством Константина Васильевича: «…Вчера все, находящиеся в соборе, в день «Чина Православия», были поражены Вашим могучим голосом и чеканным Вашим прочтением Анафемы. Вы по исполнению и голосу второй Шаляпин…»

 Великолепию голоса Константина Розова в полной мере соответствовал его замечательный облик: природа наделила его статностью и обаянием.

 По воспоминаниям А. П. Смирнова, «… одна внешность Константина Васильевича вызывала радостное чувство. Человек высокого роста в соответствии с полнотой, с красивым лицом, курчавыми волосами был во всем очень гармоничен и являл собой русского красавца…»

 Голос Константина Васильевича вызывал всеобщее восхищение. Это был прекрасный, необыкновенный по тембру бас-профундо бельканто исключительного звучания, без каких-либо хрипов и качаний. Благодарные москвичи называли Розова своим дядей Костей.

 Признание его выдающегося артистического мастерства письменно засвидетельствовали Розову и корифеи Московского Художественного театра: «Просим принять наше приветствие как почитателей Вашего могучего голоса и чуткого таланта по случаю 25-летнего юбилея Вашей деятельности. Он дорог нам еще и тем, что Вы Ваше дарование принесли на сцену Московского Художественного академического театра, принимая участие в пьесах «Каин» Байрона и «Царь Федор Иоаннович» А. Толстого…»

 Колоритный образ Розова нашел свое яркое отображение в произведениях русских писателей: Пантелеймона Романова «Русь» (1936 г.), Алексея Толстого «Хождение по мукам» (1922–1941), Вячеслава Шишкова «Угрюм-река» (1933 г.) и других.

 В 1910-х годах фирма «Пате» и ряд других компаний сделали серию музыкальных записей духовных песнопений в исполнении Розова на граммофонных и патефонных пластинках. Некоторые из них ныне восстановлены и воспроизведены в долгоиграющей пластинке «Великий Архидиакон Константин Васильевич Розов. 1874–1923», издание Московской патриархии, 1990 г., фирма «Мелодия».

 21 мая по старому стилю Церковь отмечает день московской святыни – иконы Владимирской Божией Матери, находившейся в Успенском соборе Московского Кремля, а также день памяти равноапостольного царя Константина.

 Случилось так, что похороны Константина Васильевича Розова в 1923 году были именно в этот знаменательный день.

 Гроб был установлен в храме Большое Вознесение у Никитских ворот. Накануне совершилась всенощная. Служил весь причт Успенского собора с протопресвитером Н. А. Любимовым во главе.

 Литургия и отпевание следующего дня были длительными, и выдержать всю службу, да еще при полном храме присутствующих, было трудно. Но москвичей подвигала любовь к Константину Васильевичу. Народом были заполнены обе прилегающие к храму улицы.

 Катафалк, запряженный двумя парами лошадей в белых попонах, с гробом направился на Ваганьковское кладбище в сопровождении тысяч благодарных людей.

 Краткое послесловие

 Храм Большое Вознесение у Никитских ворот, одно из прекрасных архитектурных творений прошлого, несмотря на окружающую его новую застройку, по-прежнему доминирует в облике старой московской площади. Храм находится в окружении чудом сохранившихся до наших дней дворянских городских усадеб.

 На Малой и Большой Никитских улицах, по соседству с храмом, расположены усадьбы Долгоруковых-Бобринских, княжны Черкасской, особняки, в которых проживали крупные военачальники, промышленники, литераторы, артисты.

 Здесь, у Никитских ворот, ясно чувствуется пульс сердца России, живое дыхание ее истории. Храм, стоящий у перекрестья оживленных московских улиц, незримыми узами связывает судьбы многих выдающихся людей прошлого с нами, наследниками их творческих, духовных, интеллектуальных свершений.

 И наша главная задача состоит в том, чтобы бережно сохранить и заботливо приумножить это бесценное наследство.

 Источник: http://www.vmdaily.ru/article/117898.html

30 художников разукрасят самый длинный забор в Перми

1 мая стартовала работа над большим проектом «Длинные истории – Пермь»: первая группа художников начала раскрашивать самый длинный забор в краевой столице.

Творцы сделают из серого забора пермского ипподрома произведение искусства под открытым небом. Длина бетонного заграждения – 800 метров, разбитых на 350 секций. Сейчас этим занимаются Эндрю Смит (Лондон), Кьяр Пассе (Милан), а также авторы из Екатеринбурга и Перми. 7 мая стартует второй этап проекта, в котором примут участие Дэни Дан (Берлин), Джейсон Кофке (Филадельфия), а также авторы из Воронежа, Екатеринбурга и Перми. Они завершат работу над уличной картиной.

- Размер забора очень велик, при прогулке «длинная история» должна восприниматься интересно, поэтому в сжатые сроки расписать его одному художнику не под силу, - говорит куратор проекта Арсений Сергеев в интервью properm.ru. - Работа будет строиться по принципу визуальной буриме: одни участники начнут, другие - продолжат. Акция потребует от художников дополнительного мастерства. Важно, чтобы первая команда авторов предусмотрела возможность «подключения» к своей работе. А вторая — гармонично «вписалась» в уже написанное художественное полотно. В этой работе будет много импровизации и эксперимента.

Напомним, «Длинные истории – Пермь» - это своего рода продолжение проекта «Длинные истории – Екатеринбург», который начался в 2003 году.

 Источник: http://perm-times.ru/stories/390

О чем бы Вы хотели прочитать в следующих номерах нашей рассылки?
Ведущий рассылки: Андрей Конопелько