Генеалогия для всех

ГЕНЕАЛОГИЯ ДЛЯ ВСЕХ   N  30
АДРЕС ПОДПИСКИ: http://subscribe.ru/catalog/archive.fhpevfyjd

16.04.2004

                                          РОДОСЛОВНЫЕ СЮЖЕТЫ

                    О родстве Салтыковых с Михаилом Федоровичем Романовым 

Вопрос о родстве Бориса и Михаила Михайловичей Салтыковых с царем Михаилом Федоровичем
принадлежит к числу застарелых.
В летописном сказании "О царском избрании на Московское государство" эти злополучные
братья, вошедшие в историю в связи со скандалом вокруг несостоявшегося брака
царя Михаила с Мариев (Анастасией) Хлоповой, называются "царевой матери племенниками".
Как именно доводились они великой старице Марфе (в миру Ксении Ивановне Шестовой)
- такой вопрос был задан на страницах Известий Русского генеалогического общества
в 1903 г. Д. Ф. Кобеко. Спустя четыре года в Летописи Историко-родословного общества
известный генеалог Н.П. Чулков, казалось, дал на него исчерпывающий ответ. 
Ссылаясь на родословную Михалковых неизвестного автора, опубликованную в Дворянском
адрес-календаре за 1898 г., он считает мать Бориса и Михаила Салтыковых, старицу
Евникию, Екатериной Андреевной Михалковой, дочерью Андрея Тимофеевича Михалкова
и его жены Марии Григорьевны Шестовой и, таким образом, троюродной сестрой великой
старицы. Однако в том же 1907 г. на страницах "Летописи" появилась обстоятельная
статья видного специалиста по Смутному времени Н.В. Мятлева, в которой приведенная
выше версия была подвергнута сомнению. Дело в том, что в Новгородских кабальных
книгах за 7107 год отец Бориса и Михаила Михаил Михайлович Салтыков назван зятем
князя Ивана Андреевича Звенигородского-Старого. На основании этого факта Мятлев
выводит, что матерью Бориса и Михаила Салтыковых была Евдокия Андреевна Звенигородская,
двоюродная сестра Марии Васильевны Ноздроватой-Звенигородской, первой жены князя
Владимира Тимофеевича Долгорукова, от которой якобы и родилась ставшая на короткое
время царицей Мария Владимировна Долгорукова. Эта версия не объясняла, впрочем,
родства Салтыковых со старицей Марфой, но зато проливала свет на возможные мотивы,
побудившие Салтыковых расстроить брак царя с Хлоповой.
Впоследствии в генеалогической литературе ни та, ни другая версия не получила
дополнительных подтверждений, и вопрос остался не решенным. Однако ответ на него
мог быть дан совсем вскоре: в 1914 г. в историческом сборнике "Старина и новизна"
были опубликованы отдельные документы из архива Михалковых (хранившегося в селе
Назарьино Звенигородского уезда). Среди них два варианта духовной Андрея Тимофеевича
Михалкова (около 1587 г.), в которых он называет Григория Михайловича Шестова
своим тестем, а Михаила Михайловича Салтыкова - зятем, мужем своей дочери Екатерины,
получившим за нею в приданое дорогобужскую вотчину село Озерище. Отметим, что
среди душеприказчиков А.Т. Михалкова, наряду с М.М. Салтыковым, выступает князь
Иван Андреевич Звенигородский, Возможно, упоминавшуюся запись в кабальных книгах
следует интерпретировать так, что сей князь Звенигородский приходился единоутробным
братом жене М.М. Салтыкова (и, таким образом, предположить, что до А.Т. Михалкова
Мария Григорьевна Шестова была замужем за князем А.П. Звенигородским) или, что
также не исключено, ее двоюродным братом. Несомненно, однако, что он принадлежал
к родственному окружению А.Т. Михалкова. Современное исследование землевладения
времен Бориса Годунова, основанное на документах Поместного приказа и грамотах
Коллегии Экономии, подтверждает наличие приданой михалковской вотчине у М.М.
Салтыкова и дает окончательный перевес в пользу данной схемы родства Салтыковых
с великой старицей Марфой.
Проблему можно было бы счесть решенной, если бы не одно обстоятельство. Дело
в том, что в ряде синодиков и вкладных книг царица Мария Владимировна вместе
со своими родителями - князем Петром (молитвенное имя князя Владимира Тимофеевича
Долгорукова), в схиме Павлом и княгиней Дарьей, в схиме Марией, - упомянута среди
рода Михаила Михайловича Салтыкова (младшего). Это неожиданно подтверждало догадку
Мятлева о родстве Салтыковых с первой женой Михаила Федоровича и провоцировало
дальнейшие поиски - теперь уже чтобы ответить на вопрос, кем же доводились братья
Салтыковы царице Марии Владимировне? (Поскольку схема, предложенная самим Мятлевым,
была все-таки неверна).
Остановимся подробнее на  III синодике Переяславского Никитского монастыря, частично
опубликованном А.А. Титовым, и попробуем расшифровать приводимую им запись рода
боярина Михаила Михайловича Салтыкова. Она начинается с имени "благоверной старицы
иноки схимницы Марфы". Далее следует: схимник Михаил (следовало бы: Мисаил) и
схимница Евникия, родители М.М. Салтыкова; Дмитрий и Борис - его братья; Ефимия
и Домника - невестки (как вытекает из вкладной записи 20.11.1647), жены Дмитрия
и (или) Бориса; князь Георгий и княгиня Марфа - сестра М.М. Салтыкова и ее муж
князь Юрий Яншеевич Суслешев. За ними идут: князь Василий, княгиня Фетинья, князь
схимник Павел, княгиня схимница Марья, княжна Елена девица. Интерпретация последних
трех имен (выступающих в устойчивом сочетании в разных синодиках) не вызывает
сомнений: это родители и сестра царицы Марии Владимировны. Трактовка первых двух
может быть двоякой. Поскольку еще в начале XX в. общепринятым считалось мнение,
что царица Мария была дочерью князя В.Т. Долгорукова от его третьего брака с
княжной Марьей (а на самом деле, видимо, Дарьей) Васильевной Барбашиной, дочерью
князя Василия Ивановича Барбашина и Фетиньи Ивановны, соблазнительно было бы
думать, что Василий и Фетинья означают в синодике имена деда и бабки царицы.
В этом случае вырисовывается та линия, по которой царица Мария, видимо, и приходилась
родственницей Салтыковым. Эта красивая (и, как увидим, верная) гипотеза наталкивается,
однако, на наличие у князя Юрия  Яншеевича Сулешева брата Василия, женатого (вторым
браком) на Фетинье Ивановне Басмановой, которая, вдобавок, была дальней родственницей
Салтыковых через свою мать Ирину Васильевну Салтыкову (которую, правда, не находим
в синодике, равно как и первую жену Василия Сулешева Анну Ивановну).
Далее в синодике за Иваном убиенным и Ксенией - очевидно, родителями жены М.М.
Салтыкова Прасковьи Ивановны Полевой - следуют загадочные княгиня Марфа и князь
Никита (именно в таком порядке). Относительно Марфы можно было бы сделать предположение,
что это жена князя Ивана Ивановича Шуйского Марфа Васильевна, ведь князь И.И.
Шуйский вместе с Борисом и Михаилом Салтыковыми давал вклад в Никитский монастырь
по царице Марии Владимировне и был душеприказчиком князя В.Т. Долгорукова. Но
смущает отсутствие  в синодике имени самого князя И.И. Шуйского (в схиме Ионы).
К сожалению, мне не удалось установить, кто была жена этого последнего в России
князя Шуйского, которую П.Н. Петров, известный путаник, называет Марфой Владимировной
и считает сестрой царицы Марии.
За Марфой и Никитой в синодике перечисляются предки М.М. Салтыкова по мужской
линии в нисходящем порядке: Михаил (прапрадед), Игнатий (прадед), Мария (очевидно,
его жена), Михаил (дед), Анастасия (доподлинно его жена - ср. запись 7080 г.
во вкладной книге Брянского Свенского монастыря; этот персонаж окажется весьма
важным);  затем родственники с материнской стороны: Гурий (возможно, молитвенное
имя Григория Михайловича Шестова), Андроник (Андрей Тимофеевич Михалков), схимница
Домника (очевидно, его жена, Мария Григорьевна Шестова), Полиевкт убиенный (брат
Андрея Тимофеевича Михалкова, казненный Иваном Грозным), Иван  (сын А.Т. Михалкова,
дядя М.М. Салтыкова), схимница Евникия (очевидно, его жена, Евдокия Ильинична
Васильчиков), Константин (их сын, К.И. Михалков, постельничий), схимнца Ираида
(несомненно, его жена Ирина Авраамьевна). Дальнейший перечень имен (изобилующий
младенцами) плохо поддается расшифровке, за исключением фрагмента "инока схимника
Иринарха, иноки схимницы Варсоновияя". Это дядя М.М. Салтыкова со стороны отца,
в миру Елизарий Михайлович Салтыков, и его жена. За ними следует, возможно, их
сын Василий.
Однако, вернемся к рассматриваемой проблеме. Ее неожиданное разрешение (наверняка
известное не одному специалисту, но не попавшее до сих пор в печатную литературу)
пришло издалека, благодаря статье А.Б. Каменского "О работе Г.Ф. Миллера над
источниками по истории и генеалогии дворянства", в которой он упоминает о существовании
в портфелях Миллера подлинного столбца (РГАДА, ф. 199, п. 284, ч. 2, д. 8) с
записями о родстве кн. В.Т. Долгорукова по женской линии. Тематика статьи не
располагала к тому, чтобы подробнее остановиться на содержании этого небольшого,
но интереснейшего документа. А именно в нем, как оказалось, и находится ответ
на нашу проблему. Столбец представляет собой лоскут всего из одного листа (без
окончания), исписанный скорописью XVII века. Приведу полностью его текст:
"Князь Володимерова жена Долгорукова княгиня Марья князь Васильева дочь Борбошина,
а князь Васильева сестра Борбошина за Михайлом Салтыковым за дедом их. А первая
жена была за князь Володимером Долгоруким князь Васильева дочь Ноздроватова,
а наперед князь Володимера была она за князь Дмитреем Елецким. А другая жена
была за князь Володимером Петрова дочь Афанасьева сына Нащокина. А  племянницы
князь Володимерова княжны Огрофенин отец князь Володимер князь Васильев сын Долгорукой,
а мать ее княжны Огрофенина Левонтьева дочь Вохромеева. А князь Володимер князь
Тимофеев сын со князь Володимером князь Васильевым сыном Долгорукие правнучат
<ые братья…>"
Итак, бабка Бориса и Михаила Михайловичей Салтыковых, известная из синодиков
и вкладных книг как Анастасия, была сестрою князя Василия Ивановича Барбашина,
и, таким образом, царица Мария Владимировна Долгорукова приходилась Борису и
Михаилу Салтыковым троюродной сестрой, Догадка Мятлева (хотя и неверно им обоснованная)
Михаила Федоровича Борис и Михаил Салтыковы оказались не только родственниками
самого царя, но и родственниками его первой жены. Можно представить себе степень
их влияния на царскую семью, если бы Долгорукова не умерла так рано. Но пока
был жив патриарх Филарет, Салтыковым не удалось даже вернуться из опалы (на что,
возможно, втайне надеялась великая старица, выбирая жену своему сыну).


Источник: Летопись историко-родословного общества в Москве. 1995. N3(47). Москва.
Автор - О.В. Щербачев

Материал подготовил Алексей Арзуманов



                                   История одной фальсификации
(К вопросу о достоверности материалов дворянских депутатских собраний)

При изучении генеалогии дворянства вопрос о достоверности источников исследования
имеет первостепенное значение. Известно, что для представителей дворянских родов
зачастую было свойственно стремление придать ложный блеск и величие предкам.
Попытки исказить свое родословие имели место уже в XVII в. - при местнических
спорах, подаче материалов в Палату родословных дел. Л.М. Савелов отмечал, что
одноименные чужеродцы стремились приписаться к древним знатным родам, в ход пускались
подложные документы или подлинные документы, в которых имена были подчищены и
заменены новыми. В более поздний период несколько фамилий при пожаловании в дворянское
достоинство получили с Высочайшей санкции "благородных предков", хотя в действительности
происходили из «подлого рода» людей.
В 1785 г. "Грамотой на права, вольности и преимущества благородного российского
дворянства" было указано всем дворянам империи вписываться в специально заводимые
родословные книги той губернии, где они владели недвижимым имением. Книги эти
делились на шесть частей. В первую вносились дворяне жалованные и те роды, "кои
доказательства имеют на действительное дворянство до ста лет", во вторую - лица,
получившие дворянство по выслуженным чинам, в третью - по гражданским чинам или
орденам, в четвертую - иностранные роды, в пятую - титулованное дворянство и,
наконец, в шестую часть - т.н. "древнее" дворянство. В грамоте указывалось: "Древние
благородные не иные суть, как те роды, коих доказательства дворянского достоинства
за стол лет и выше восходят; благородное же их начало покрыто неизвестностию".
Историк русского родословия П.Н. Петров отмечал, что особенно лестным для лиц
нетитулованных было причисление к древнему дворянству.  Поэтому, отыскивая свидетельства
для внесения в губернские книги, "представители родов пускали в ход все доступные
средства" для доказательства прав на включение в шестую часть.
Для внесения в родословную книгу и получения грамоты на дворянское достоинство
было необходимо представить в дворянское депутатское собрание разного рода документы,
подтверждающие претензии просителя: дипломы, патенты на чины, купчие, закладные
и духовные о дворянском имении, записи о верстании поместьями и т.п. Понятно,
что отдельные лица, стремясь доказать древность своего рода и не имея на то достаточных
оснований, пускались на разного рода фальсификации или прямой подлог.
Ниже мы рассмотрим один из таких случаев, когда в шестую часть родословной книги
была внесена семья, которая не только не могла претендовать на причисление к
"древнему" дворянству, но и вовсе не имела права на дворянское достоинство. Подобные
примеры не были единичными. Несколько раз весьма состоятельные купеческие семьи
(Баташевы, Лазаревы, Мальцевы, Мосоловы), отчаявшись добиться возведения в дворянство
за свои заслуги на торгово-промышленном поприще, выходили из положения или прямо
измысливая "благородных предков", или выводя свой род от действительно существовавшего,
но не имеющего к ним никакого отношения однофамильца. Решающую роль при этом
играли огромные капиталы купцов, которые были согласны поступиться малой их частью
ради смены сословного статуса. Однако в нашем случае речь идет вовсе не о богатой
купеческой семье, а о скромных чиновниках, добившихся своего с не меньшим успехом.
В 1841 г. помещик Калужской губернии, титулярный советник Иван Петрович Бесчастнов
подал в губернское дворянское депутатское собрание прошение о внесении его в
местную родословную книгу и выдаче ему на дворянское достоинство грамоты. В подтверждение
своих притязаний Бесчастнов представил различные документы, характеризующие его
и предков службу, а также владение недвижимой собственностью.
Рассмотрев представленные документы, собрание постановило: "просителя Титулярного
Советника Безчастного внести в шестую часть дворянской родословной книги и выдать
ему на дворянство Грамоту, о чем с приложением копии с определения сего и объясненных
в оном документов донести Герольдии". Решение Калужского дворянского собрания
было утверждено Сенатом 8 марта 1843 года. 
Из представленных в собрание И.П. Бесчастновым документов следовало, что его
прадед Семен Андреев сын Бесчастнов в середине XVII в. Владел поместьем в Кашинском
уезде (пустошью Волковой) и в 7167 (1658/1659) г. пустошь продал, оставив за
собой крестьянский двор на вывод. В начале XVII в. означенный Семен оказывается
подьячим в Боровске. Его сыновья, Алексей и Иван, также служат на приказных должностях
в Боровске (первый - земским писарем, второй - канцеляристом воеводской канцелярии)
и владеют потомками тех крестьян, которые значились за их отцом. В то же время
и сами они приобретают крепостных. Так, Алексей Бесчастнов в 1737 г. купил крестьянскую
девку для отдачи в замужество за своего дворового человека, а в 1732 г. ему дано
право на владение отставленным из церковников дьячковым сыном, с причислением
того к подушному окладу. Сын помянутого Алексея Петр служил в Боровском нижнем
земском суде и первым из Бесчастновых получил классный чин - провинциального
секретаря. В его семье и родился (в 1780 г.) Иван Бесчастнов, внесенный через
60 лет в шестую часть родословной книги Калужской губернии. Окончив курс учения
в Московской дворянской  гимназии, он вступил в службу копиистом в Сенат и, выслужив
на канцелярских должностях чин титулярного советника, в 1809 г. вышел в отставку.
Такой представляется история рода Бесчастновых из находящихся в архиве дворянского
собрания документов.
Место приказных в сословной структуре русского государство подробно изучено рядом
исследователей. По мнению Н.Ф. Демидовой, в XVII в. приказные люди были включены
в состав служилого сословия и пользовались его правами и привилегиями, образуя
свою особую систему чинов. Почти все приказные (в том числе и подьячие местных
учреждений европейской части страны) оказались верстанными поместными окладами.
Однако трудно согласиться с выводом Л.М. Савелова, что все дьяки и подьячие вошли
в состав русского дворянства. Указ 1724 г. проводил четкое различие между приказными
и дворянами, предписывая производить в чины и давать дворянство (шляхетство)
лишь тем "из подьячего чина кто какое знатное дело покажет и заслужит". Естественно,
что это правило распространялось главным образом на служащих центральных учреждений.
На протяжении XVIII в. огромное большинство приказных на местах вовсе не имело
классных чинов и именовалось по должности - канцеляристами, писарями и т.д.
Бесчастновы, как видно из вышеизложенного, не имели чинов или наград, дававших
право на причисление к дворянскому сословию. Высшим достижением в семье был чин
самого Ивана  Петровича (титулярный советник), а из наград - его бронзовая медаль
на владимирской ленте в память войны 1812 года. Для возведения же в дворянство
в XVIII - первой половине XIX в. нужно было иметь орден или быть как минимум
коллежским асессором. Таким образом, очевидно, что лишь два из представленных
в дворянское собрание документов (а именно: справка Вотчинного департамента о
состояния за прадедом просителя Семеном Бесчастновым в поместье пустоши Волковой
и копия с челобитья 7167 г. об оставлении за ним же при продаже пустоши крестьянского
двора на вывод) подтверждают претензии Ивана Петровича на дворянское достоинство.
В остальном же ничто не говорит о том, что эта семья могла претендовать на причисление
к "благородному сословию".
Обратимся теперь к спискам боровских приказных. В 1726 г. среди подьячих воеводской
канцелярии мы находим Семена Андреева сына Бесчастнова с детьми - Алексее, Иваном
и Григорием. За ним же написаны два крепостных человека - Петр Семенов и Ефим
Матвеев. Не вызывает сомнений, что это искомое лицо. Помимо совпадения имени
самого подьячего с указанным в документах, представленных в депутатское собрание,
совпадают также имена его сыновей и имена дворовых, оставленных за ним при продаже
пустоши и указанных в списке 1726 г. Еще одним подтверждением этому служит сказка,
поданная ко второй ревизии (в 1746 г.) канцеляристом Боровской воеводской канцелярии
Иваном Семеновым сыном Бесчастновым (из документов, поданных в депутатское собрание,
следует, что это двоюродный дед титулярного советника Ивана Петровича). Перечисляя
состав своей семьи, он отмечает, что написанные в прошлую перепись отец и братье
его умерли, а у брата Алексея "после прежней переписи вновь нарожденный" сын
Петр (т.е. отец титулярного советника).
Согласно списку приказных 1726 г., Семену Андрееву сыну Бесчастнову было в то
время 49 лет. Это значит, что родился он около 1677 г. и никак не мог являться
владельцем названной пустоши.
Одним из основных источников комплектования подьячих на местах было посадское
население. И действительно, среди боровских посадских во второй половине XVII
в. мы находим семью Бесчастновых. Андрей Яковлев сын Бесчастнов в Боровск "пришел
из Ярославецкого уезда Малого из поместья Федора Неелова сельца Марьина с отпускною".
По переписной книге 1646 г. он значится среди "старинных людей" Федора Неелова
(Однрюшка Бесчастново сын), а в 1627 г. за Нееловым жил его отец - деловой человек
Бесчастко Гаврилов. В посад Андрей записался около 1650 г. и вел торговлю "луком
да чесноком, что упашет в огороде своем". В числе его детей был сын Семен, по
сметной росписи 1680 г. трех лет, т.е. родившийся около 1677 г., как и помянутый
выше подьячий. Последний раз в составе семьи отца Семен показан в 1695 г. Все
это позволяет с абсолютной уверенностью идентифицировать сына боровского посадского
и подьячего воеводской канцелярии как одно и то же лицо. Отметим, что брат Семена
– Федот Бесчастнов, также выбыл из числа посадских: "сшел к Москве и стал в стрельцы".
Таким образом, документы, представленные Иваном Петровичем в депутатское собрание,
можно считать достоверными лишь отчасти. В той части, где они свидетельствуют
о службе Бесчастновых в XVIII столетии, они безусловно подлинны. Что же касается
справки Вотчинного департамента и копии с челобитья, на основании которых фамилия
и была причислена к дворянству, то их мы вынуждены считать прямым подлогом.
Вызывает недоумение, почему при рассмотрении прошения Бесчастнова никто не обратил
внимания, что согласно поданным документам подьячий Семен оказывается старше
своего правнука как минимум на 150 лет (т.е. в семье каждое поколение отделено
от последующего пятидесятилетним периодом), что маловероятно. Более того, никто
не обратился за проверкой к официальной документации, доказывающей, что в 7167
г. до рождения т.н. "владельца пустоши Волковой" оставалось двадцать лет, а отец
не незадолго до этого был холопом Нееловых.
Причин, объясняющих подобную  доверчивость дворянского собрания, мы, к сожалению,
не знаем. Однако известно, что в 1822 г. титулярный советник Иван Петрович Бесчастнов
вступил в брак с дочерью помещика Калужской губернии Анастасией Николаевной Муромцевой.
При этом он получил в приданое четыре имения, в общей сложности в 150 душ. После
свадьбы в круг родственников, свойственников и знакомых Бесчастнова попали многие
помещики Калужской губернии: Бернацкие, Дурново, Гончаровы, Муромцевы, Сафновские,
Щербачевы. Родственница Ивана Петровича Мария Яковлевна Бернацкая была выдана
за крестника Александра I - Константина Матвеевича Языкова. Таким образом, вероятно,
причины нужно искать в личных связях титулярного советника. Подтверждением этому
служит также свидетельство от дворян Бороского уезда, представленное в числе
прочих документов в депутатское собрание и удостоверяющее, что дед и отец И.П.
Бесчастнова "вели жизнь благородную". Что же касается до подделанных документов,
то Бесчастнов в течение 12 лет служил на канцелярских должностях в Сенате, и
очевидно, мог самолично "выправить справки".
Умер Иван Петрович в 1857 г. и погребен рядом со знатнейшими дворянами в алтарной
част церкви Рождества Пресвятыя Богородицы в Боровском Пафнутиевом монастыре
"по просьбе родственника его отставного Майора и Кавалера Константина Матвеевича
Языкова".
Изучение истории семьи Бесчастновых позволяет высказать предположение о существовании
в России в XVIII-XIX вв. дворян, являвшихся таковыми de facto, но не имевших
юридических прав на дворянское достоинство. К моменту подачи прошения в депутатское
собрание Бесчастновы уже совершенно слились с дворянским сословием: XVIII в.
они владели дворовыми, Иван Петрович учился в Московской дворянской гимназии,
в формулярном по службе списке значился дворянином, а позднее, получив в придано
несколько имений, стал помещиком. Даже не пожелай Бесчастнов изготавливать фальшивые
справки и хлопотать о внесении в родословную книгу, он и его потомки сохранили
бы за собой все права и привилегии, т.к. не внесенное в губернскую родословную
книгу лицо не пользовалось лишь общими преимуществами этой  губернии, что сводилось
фактически к неучастию в дворянских выборах. Впрочем, даже этот запрет не был
излишне строг, чему доказательством то, что задолго до внесения в родословную
книгу И.П. Бесчастнов служил (в 1812 г.) по выборам заседателем в суде.


Источник:  Летопись историко-родословного общества в Москве. 1995. N3(47). Москва.
Автор - А.В. Матисон

Материал подготовил Алексей Арзуманов











ВЕДУЩИЙ РАССЫЛКИ: АЛЕКСЕЙ АРЗУМАНОВ  
РЕДАКТОР: ВАЛЕРИЙ ПЕТРОВ


ОПИСАНИЕ РАССЫЛКИ
Московские генеалогические новости и занимательная генеалогия.

ОБЪЯВЛЕНИЕ
"Приглашаем к сотрудничеству журналистов. Оплата написания статей на генеалогическую
тематику от $3 до $15 за 1800 знаков". 

НАШИ КООРДИНАТЫ
ИНСТИТУТ ПО СВЯЗЯМ С ОБЩЕСТВЕННОСТЬЮ
Адрес: 119048, Москва, а/я 567, Телефон: (095) 248 19 90, 512 6458 секр.
Сайты: www.rpri.ru; www.geno.ru; www.famclan.ru
E-mail:likvesty@yandex.ru, lbg@hotbox.ru