Она не собиралась вступать в интимные отношения до свадьбы. Смогли ли это понять мужчины? И что делать, когда тебе уже 37, а семьи нет.

Я назвала это место «Садом воспоминаний»

Недалеко от дома, где я живу, есть крошечный, но уютный сквер с парой скамеек. Там очень приятно сидеть в любое время года: тихо и малолюдно, хорошо думать, анализировать и вспоминать. Летом на клумбах покачиваются нарциссы и примулы и красиво цветут розовые кусты. Клумбы с цветами были разбиты в память супруги одного из жильцов, о чем гласит небольшая металлическая табличка, прибитая к спинке одной из скамеек.

И время от времени я вижу этого старичка-вдовца – он тоже приходит посидеть в этом мини-саду, иногда один, а иногда с внуком лет тридцати. Внук (Ален Делон в юности) притаскивает большую садовую лейку и поливает клумбы в жаркие дни. Иногда они сидят вместе, откинувшись на скамейке: внук в футболке и старик в белоснежной рубашке. Перекидываются фразами, иногда внук отвечает на телефонный звонок, показывает что-то на своем айфоне деду. А еще я пару раз видела девушку внука – она ниже его, полнее, с жидким хвостиком волос, и красавицей я бы ее никогда не назвала… но когда внук смотрит на нее, понятно, что более красивой девушки в мире для него не существует. Я очень рада за них. Смотрю и любуюсь.

Когда я первый раз прочитала табличку на скамейке на неродном мне языке, я перевела это не как «сад в память о моей жене», а как «сад воспоминаний о моей жене». С тех пор я называю это место «Садом воспоминаний». И чего я только не навспоминала и не передумала, сидя на этой скамейке и наблюдая за людьми. Я и плакала, и радовалась, читала, отвечала на эсэмэски, ела, улыбалась всем, когда была счастлива, и прятала глаза, когда было грустно.

Мы будем всегда

А однажды я даже забрела в этот сад с любимым человеком. Мы смотрели друг на друга и никак не могли насмотреться, держались за руки, и я верила, что так будет всегда. Мы будем сидеть так вечно, держаться за руки, мы привезем сюда коляску с нашим первенцем… Мы будем всегда.

Через много лет мы будем приходить сюда, опираясь на палочки или ходунки, и рядом тоже будет вышагивать наш красавец-внук или внучка. А когда придет время – наши дети и внуки тоже поставят скамейку в память о нас с мужем или разобьют еще одну клумбу. В этом идеальном саду просто не могло быть неидеальных мыслей. Но в последнее время что-то случилось с садом, какая-то метаморфоза, и когда я прихожу сюда помечтать и подумать – я упорно вижу одну и ту же картинку, которая сильно отличается от предыдущей.

Через много лет меня на коляске будет сюда привозить толстая сиделка-филиппинка из дома престарелых (почему-то там работают преимущественно филиппинки и испанки, я видела, когда навещала одну нашу прихожанку). Никто не разобьет никакой клумбы. Никто не придет меня проведать. Разве что кто-то из моих бывших любимых учеников… хотя тут это как-то не принято. В моей комнате на столике не будет моего свадебного фото и фото с детьми и мужем. Я буду одна. Ну, может, не совсем одна, а в обществе Паркинсона или Альцгеймера.

Пока не дошло до вопроса о близости

…Я стараюсь быть позитивной и радостной и верить в лучшее. Но в последнее время у меня это плохо получается, особенно после расставания с человеком, который, как я верю, был создан для меня.

Мои родители эмигрировали из России, когда я была подростком, я успела выучить новый язык почти как родной и не забыла русский. Я окончила местный университет. Наша семья была верующей, про заповеди я знала с детства и старалась им соответствовать. Мой первый мальчик был русским, мне – 18, ему – 20. Мы встречались, ходили за ручку, улыбались всем и пели на клиросе. Так прошло года два, и чувства тоже прошли, все приелось, мне захотелось больше учиться и путешествовать. Мы расстались. После этого наступило затишье, я много училась и ездила по стране. Думала о себе, своей жизни и отношениях…

Встречались парни, которые пытались за мной ухаживать. А я вдруг поняла, что мне тяжело влюбиться. Я хочу только его – моего единственного, первого и последнего, и это открытие меня обрадовало и соответствовало моим идеалистическим представлениям о жизни.

Я решила, что буду ждать, сохраню свою невинность для него. Он оценит и будет счастлив со мной.

Время быстро пролетело в учебе и путешествиях, я нашла интересную мне работу и даже не думала о мужчинах. Потом как-то успокоилась, выдохнула и для себя определила «ну вот, я теперь девица на выданье». У меня все есть – стабильный заработок и жилье, я планирую купить машину. Мне 25. Я стала присматриваться к молодым людям вокруг, встречаться с друзьями чаще, не пропускать вечеринки. Я встретила мужчину, с которым мы были вместе полгода, и это было волшебное время, о котором я не жалею ни секунды и очень благодарна этому человеку.

Все было прекрасно в наших отношениях, пока дело не дошло до вопроса о близости. И тогда я впервые поняла, как я наивна. Его совершенно не обрадовала перспектива и дальше встречаться со мной без постели, а жениться он пока не собирался. Мы расстались. Я страдала, но ни на секунду не сомневалась в своей правоте. А после наступила тишина. Тишина на девять лет. На девять! Я не знала, что еще можно предпринять – человека просто не было, и всё.

Психолог сказала, что дело в страхе

Все мои знакомые парни из русского прихода были давно разобраны. И у каждого моего университетского друга была герлфренд или (это меня уже давно не удивляло) – бойфренд. Я пыталась, зарегистрировалась на сайте знакомств, ходила на свидания. Мы никак не совпадали – то мне никто не нравился, то наоборот. Я старалась изо всех сил, однажды даже позволила мужчине себя поцеловать на одном из свиданий. Казалось, что он мне приятен, и я решилась попробовать… но после поцелуя мне хотелось пойти и умыться. Что я, собственно, и сделала, когда вернулась домой. Это было совсем не то, и взять любовь было неоткуда, как бы мне ни хотелось.

Я не была зациклена на браке. Я наслаждалась своей жизнью, совершенствовалась, была очень активной, регулярно встречалась с друзьями и подругами и не чувствовала себя обделенной, даже когда в жизни моих друзей начался период свадеб и рождения детей. Все было органично и хорошо… но мне тоже хотелось семью и детей. Хотелось любить и быть любимой. К тому же я уже знала – как это бывает, потому что помнила все счастливые моменты, проведенные с любимым человеком много лет назад.

В какой-то момент я в очередной раз проанализировала, что не так и почему я одна… Может быть, у меня завышенные требования, мечты идеалистки, которые незаметно уводят меня в сторону от мужчин и не позволяют влюбиться, выбраковывают всех сразу. Я стала посещать психологические семинары, тренинги по «раскрытию женственности» и психологическую студию, где проигрывались разнообразные ситуации и сценарии отношений мужчины и женщины. И не раз я ловила на себе удивленные взгляды из серии «ну надо же». Уже за 30, есть квартира-машина-работа. Вроде красивая, хорошо одевается, женственная, не стерва, ходит в фитнес-клуб, говорит на четырех языках, ориентирована на семью и детей и… одна.

А как-то на семинаре у нас было задание изобразить в рисунке первый секс в жизни, наши чувства. Я была в растерянности и честно сказала ведущему, что у меня его не было. Никогда не забуду, как на меня все посмотрели.

Ведущая-психолог после семинара осторожно, полунамеками пыталась до меня донести, что, скорее всего, причина моего одиночества в подсознательном страхе интимных отношений.

Я после долго об этом думала. Я не боялась секса, я действительно хотела, чтобы это уже случилось в моей жизни, и не просто случилось, а с любимым человеком. И чтоб это случилось после свадьбы. Даже венчание стало не столь важным для меня, если мой будущий супруг был бы не готов (из прошлого – мы как-то обсуждали этот момент с тем самым любимым человеком, он был католиком, но не возражал, если когда-нибудь мы обвенчаемся в православной церкви).

Как любой верующий человек, я понимала, что интим до брака не приветствуется Церковью, но краеугольным камнем моего принципа сохранить невинность до брака было даже не это… Я была сформирована идеалисткой, и для меня было важно, чтобы такое, безусловно, очень-очень важное событие в жизни любой женщины случилось после некоего официального заявления. Перед людьми или Богом, что мы не просто любящая пара, мы намного больше и глубже, мы – серьезнее и важнее.

Туда же относились мечты о белом свадебном платье как символе чистоты (я никогда не любила никакой искусственности и соблюдения традиций ради традиций) и честность перед собой, своей совестью и Богом. Мне было это очень важно, это был некий прочный внутренний стержень, который удерживал меня все эти годы на плаву, и просто так избавиться от него не представлялось возможным.

И главное: я этого не хотела. Я не хотела себя ломать, предавать свои мечты и стремления только потому, что психологу с семинара показалось, что у меня завуалированный страх интима. Я искренне верила, что мужчина, который меня полюбит, будет понимать и принимать, уважать мои принципы и сможет ради меня подождать до свадьбы. Я верила и молилась.

Тебе еще нужно время, моя дорогая?

И вот, наконец, я получила сообщение на сайте знакомств от мужчины, с которым мы совпадали (если верить автоматической системе сайта, подсчитывающей наши совпадения интересов и образа жизни) на 86 процентов. Разумеется, это был автоматический подсчет, но такого результата я не видела еще ни разу. Я ответила… и провалилась в эти отношения с головой. Это было незабываемо. Молодой человек был на год меня старше (36 лет), очень приятный, образованный, и наши интересы и образ жизни действительно совпадали до неправдоподобия точно.

Он был европеец-эмигрант, медик, приехавший работать в мой город по приглашению крупного госпиталя. Он интересовался русской культурой и даже когда-то учил русский язык, он обожал Булгакова так же, как и я, и в первую ночь мы взахлеб обсуждали «Мастера и Маргариту» по скайпу. Я могу писать о нем долго и подробно, но ограничусь коротким банальным резюме – мы были двумя половинками, и все последующие три месяца, пока мы были вместе, мы узнавали себя друг в друге.

Мы встретились уже на третий день знакомства, гуляли по набережным, обошли все кафе и никак не могли насмотреться друг на друга и расстаться. Мы сидели в Саду воспоминаний до двух ночи. Ноги гудели от усталости, но спать мне не хотелось, хотелось только не отпускать его руки. Он предложил пойти ко мне или поехать к нему – и я отказалась, потому что впервые в жизни поняла, что у меня почти нет сил сопротивляться. Но так не надо, надо подождать, еще совсем немного. Свадьба уже переливалась всеми цветами радуги в моем воображении в нашем счастливом совместном будущем.

Три месяца были непередаваемо прекрасны. Мы встречались почти каждый день, а когда он был на дежурстве в клинике, мы созванивались по скайпу. Я ему верила до конца. Я ценила его отношение ко мне, его деликатность, уважение, внимательность к мельчайшим деталям, я получала цветы каждую неделю (он вычитал в интернете, что русские девушки любят, когда им дарят цветы), ему нравилось все, что я делала и как я делала. Даже то, что я «консервативная» и «духовная», как он говорил. Я отвела его в русскую церковь (он попросился со мной на службу), и сердце мое плавилось и растекалось, когда он внимательно следил за моими действиями и старался повторять за мной: склонял голову, когда я так делала, и крестился (он был неверующим), когда крестилась я.

После службы мы все пошли пить чай, и мне удалось познакомить своего любимого с моим духовником. Они прекрасно пообщались, обсуждали очередной нашумевший фильм. И ни на секунду у меня не возникло мысли, что может что-то пойти не так из-за моих принципов, которые он всегда уважал.

Но когда мы в очередной раз остались вдвоем, и я в очередной раз попросила его остановиться, он, наконец, спросил: «Тебе еще нужно время, моя дорогая? Что-то не так? Скажи мне». И я сказала. Мне действительно нужно было время. Время до свадьбы.

Никогда не забуду его изумленно-испуганного лица: «Неужели?» Дальше клубок размотался: я узнала, что, конечно, он на мне женится, но не сейчас, позже, он только переехал в новую страну, у него новая работа, он не готов к браку вот так сразу. Но ждать до свадьбы он тоже не хотел. Выяснилось, что и его родители – пожилые люди с тремя взрослыми детьми – до сих пор живут не расписанными. «Потому что это не главное, особенно в наше время. Главное – это любовь, это человек, который здесь и сейчас, его чувства, и это выше и ценнее любых условностей» – сказал он.

Два месяца мы пытались найти компромисс

Я его понимала, понимала все его доводы, знала, что он меня не обманывает, что он женится, что он меня любит, что мы даже обвенчаемся… но после. Сначала надо пожить, как многие наши знакомые пары: вместе, ведя одно хозяйство на двоих, и уже потом дело дойдет до свадьбы. Я понимала, что и пример его родителей, наверное, очень силен… А он понимал, как много это значит для меня – стать замужней и превратиться из девушки в женщину. Он уважал мои взгляды, мой выбор… и мы не знали, что делать.

Жениться в ближайшее время он не планировал и считал это странностью – «затевать свадьбу только потому, что иначе не будет секса».

Два следующих месяца мы пытались найти компромисс: два взрослых любящих человека, мы сидели и чуть не плакали над своими установками и принципами. Еще вопрос упирался в деньги, больше с его стороны: он хотел накопить определенную сумму для свадьбы. Зарплата у него была высокая, но все упиралось во время и в ожидание. И все-таки он согласился ждать. Но после этого вынужденного согласия что-то произошло между нами. Помню, как он обнимал меня, потом резко убирал руки и говорил что-то вроде «Нам же нельзя, надо быть осторожным с тобой», и хотя говорил он это как бы в шутку, за словами скрывалась горечь, и это было заметно.

Я сама устала и измучилась. Он устал. Мы решили отдохнуть: он поехал к себе на родину навестить родителей. Я уехала с подругой к морю. И уже на море я получила от него письмо – что я самый прекрасный человек в мире, и он уважает мой выбор и принципы, но я, наверное, слишком хороша для него и он – не тот человек, который мне нужен. Не буду долго описывать, что было после. Наверное, как у многих – слезы, отчаяние, я вернулась домой, он вернулся в свою клинику, и мы снова встретились, решив никогда больше не расставаться.

Потом были упреки, с моей стороны: «Ты меня не понимаешь!», и с его стороны: «Для тебя важнее церковный закон, а не живой человек, который рядом». «Закон здесь ни при чем, это другое, это моя сущность, я не могу по-другому!» «А это моя сущность, и я тоже не могу по-другому – смотреть на тебя, быть с тобой и ждать какой-то свадьбы!» Два месяца мы расставались и возвращались друг к другу. Потом заболел его отец, он вернулся домой и оттуда написал еще одно письмо, что принял окончательное решение расстаться. Я не верила, что это конец. Я ждала его возвращения. После я узнала, что он уволился из клиники и не вернется.

Может быть, лучше предать свои принципы

Прошел еще один мучительный месяц, мы не писали друг другу, после я не выдержала и написала. Ответ пришел через несколько недель – он встретил другую девушку.

…С тех пор прошло почти 2 года. Я пила антидепрессанты, выписанные психиатром. Старалась по максимуму загрузить себя работой. Я снова вернулась на сайт знакомств, оплатила новый аккаунт, загрузила фото, сделанные подругой, профессиональным фотографом. Я тщательно закрашиваю корни волос, которые уже начали седеть, и без краски это будет заметно, и хожу к косметологу с завидной регулярностью: морщины и мешки под глазами в моем возрасте никто не отменял.

Мне 37, и каждый день я себя убеждаю, что еще могу найти свою любовь. Что еще не все потеряно. Что еще встретится в моей жизни такой же прекрасный человек, каким был он. И я уже не знаю, буду ли я думать о своих принципах.

Может быть, лучше предать свои принципы, предать себя, но зато быть просто счастливой и сделать счастливым человека, который рядом? Или жить одной, без семьи, но с принципами и внутренним стержнем. Пока им на смену не придет Альцгеймер или Паркинсон.

Что больнее, и как можно что-то вообще выбрать в этой ситуации? Я не знаю, какой я стану и что я почувствую, когда откажусь от своего внутреннего идеала, который вроде как является добродетелью, но почему-то в моем случае это всегда приводило к страданиям. Никто не навязывал мне этих установок, мне кажется… я просто родилась такой идеалисткой, с такими взглядами на брак, это моя природа. Но почему тогда в моей жизни все так складывается? Я не знаю, но, кажется, я разочаровалась в себе, в Боге, в мужчинах и запуталась… Я все еще верю. Но с трудом понимаю, как жить дальше и почему все так, как есть.

… Я встаю со скамейки – я замерзла, уже девять вечера, завтра я преподаю с десяти, целый день. Сад воспоминаний продувается всеми ветрами, розы отцвели, листья пожухли – скоро зима. И мне кажется, что внутри меня одна бесконечная зима. И я не знаю, когда она закончится.