«Вот оно как!» - вскричал отец Иоанн, точнее, доктор Быков, застав интерна Левина за целованием медицинского халата. Хотя зрители со скепсисом ожидали показа «Интернов» - мол, зря соотечественники-кинематографисты замахнулись на «наш ответ доктору Хаусу», и стоило ли Охлобыстину ради мыльной оперы отказываться от богослужения, - волки оказались сыты, а овцы целы. Сериал понравился, а отец Иоанн возвращается туда, где ему и положено быть – в алтарь…

Иваново детство

Уже сама история рождения Охлобыстина говорит о том, что заурядного дитяти от столь неформатного родительского союза ждать не стоит. Отец – 60-летний главврач дома отдыха с колоссальной практикой военного хирурга, мама – безумно влюбленная 20-летняя студентка МФТИ. С его стороны – бешеный магнетизм, обаяние и жизненный опыт, с ее – молодость и «любовь до гроба». Раздобыть «жареных» фактов о детстве и отрочестве Иванушки, когда ему якобы являлись видения в виде монашеской рясы, распятия и дубляжной хлопушки, не удалось. Обычный парнишка, может, немного сообразительнее и мечтательней сверстников.

Но без «первых звоночков» не обошлось. «Отец говорил, что мне надо быть хирургом, но беда в том, что еще в школе я решил стать режиссером. Желание возникло после фильма «Обыкновенное чудо», мне захотелось стать волшебником и творить чудеса. Режиссура показалась мне ближайшей к этой теме профессией», - вот вам откровение из первых уст. Право на творение чудес, конечно, давал бы и религиозный сан, однако времена на дворе стояли далекие от духовности. К тому же родня была представлена исключительно коммунистами, да не просто обладателями партбилетов, а нравственно практикующими, так сказать. Словом, по взрослении все пути вели Ивана во ВГИК…

«Дескать, бражничал, дескать, куражил…»

Увы, с прямыми свидетельствами того, что во время ВГИКовских будней Охлобыстин «врубал рок в этой дыре», за что был отлучен от посещения лекций, опять же туговато. Однозначно, личность была яркая, вот только разобраться в перестроечную эпоху, что это было – гениальная придурь а-ля Жанна Агузарова или все-таки «ветры перемен», сложно. Полет будущего творца вполне предсказуемо прервался службой в Вооруженных Силах Родины, а именно в ракетных войсках. Видимо, армейские будни дали Охлобыстину бесценный жизненный опыт: на гауптвахте ввиду живости натуры он провел три месяца. Зато почерпнутые знания удачно применил, работая над сценарием ставшего хитом фильма «ДМБ». По крайней мере, понятно, с чьей легкой руки у каптера Геры Либермана «волосы на груди окрасились, потому что на них ракетный окислитель пролил».

Сполна отдав долг Отчизне, Охлобыстин продолжил учебу во ВГИКе. Причем так рьяно, что скоро стал секретарем Союза кинематографистов и нахватал кучу наград – как режиссер, актер и сценарист. Впрочем, грызть гранит науки он умудрялся попутно с бесшабашными кутежами и изобильными возлияниями. За что снискал славу безбашенного богемного небожителя. Впрочем, Иван довольно просто объясняет свои тогдашние запои – и не только творческие: «Вот приходит ко мне хороший человек, мы с ним выпьем, а он говорит потом: «Вань, сыграй у меня в фильме!» Или: «А сочини мне сценарий!» Ну что я, откажу ему, что ли?»

И опять же, «альтернативный» образ жизни не помешал ему искать свой духовный путь. Поиски завели далеко, аж на Восток, где, говорят, достиг вожделенного просветления. Тогда-то и накрыли думы о суетности бытия и о вечных ценностях. «Просто, столкнувшись с бездной, я понял, что погружаться можно только в одном варианте, на сообществе с апробированным тысячелетним опытом. Этим сообществом для меня стала церковь», - еще одно откровение нашего героя.

Иваново действо

Ближайшее охлобыстинское окружение роптало: «Да не может быть! Был гениальный киношный отщепенец, а теперь в кого превратился – в байкера-расстригу?» Вчерашние соратники предрекали скорое разочарование в церковном деле и возвращение на круги своя. Может, так и случилось бы, не встреть Иван свою единственную – звезду перестроечной кинодрамы «Авария – дочь мента» Оксану Арбузову. И снова крайность: на экране Оксана воплощала юную бунтарку, увешанную цепями и вступающую в конфликт даже с собственным отражением в зеркале. А в жизни стала для Охлобыстина этаким стабилизатором, под влиянием которого Иван-ураган окончательно остепенился. Остается лишь пожимать плечами, мол, неисповедимы пути Господни…

В подтверждение истины еще один факт: ненадолго Охлобыстина заносило и в политику. Вместе со сподвижниками по партии «Кедр» Иван ратовал за возрождение в России монархии и выдвигал характерные идеи: обещал ввести смертную казнь за супружеские измены «и прочие отклонения», запретить презервативы («Это убийство!») и вообще вернуть страну в «золотой век», который, по мнению Охлобыстина, был в России при Иоанне IV Грозном… К счастью для Отечества, в Думу не попал.

В принципе, объевшись политикой, можно было оставить мирскую суету и погрузиться в самосозерцание. Но тут возник давний друг – сценарист Роман Качанов - и попросил помочь «вдохнуть новую жизнь в Достоевского». Помог, вдохнул. В истории кинематографа появился эксцентричный «Даун Хаус» - оригинальное изложение «Идиота». Поначалу не все поняли, зачем в кино Барбара Брыльска, почему у Мышкина в ухе четыре серьги, у Рогожина - расписанный под хохлому шестисотый «мерс», и за какие грехи последние двое в конце фильма убивают Настасью Филипповну. А потом варят из нее холодец и с аппетитом наминают. Но Охлобыстин все объяснил: «Достоевский закончил роман сценой, которая в его времена была совершенно дикой. Мы сделали то же самое, просто-напросто осовременив сюжет. Сохранили дух — Достоевский-то сам хулиганом был — пожертвовав буквой».

А когда фильм уже был готов, Ивану явилось последнее на сегодняшний день Откровение. Позвонил добрый знакомец, владыка Владимир, архиепископ Среднеазиатский и Ташкентский. «Пора, - молвил старец. - Приезжай и рукополагайся...» Через пару дней одним попом, одной попадьей и четырьмя поповичами в мире стало больше. Народ пошумел по этому поводу, покричал, а потом подумал и решил, что это, должно быть, к лучшему. Если не для мира, то для этих шестерых.

Иван снялся с якоря и вместе с семейством переехал в Ташкент. Но ненадолго: жена Оксана, она же матушка Ксения, заразилась гепатитом. Испытывать судьбу и оставаться в солнечном Узбекистане Иван не захотел.

Отец духовный и многодетный

И вскоре вновь Москва, батюшка-неформал, под крестом и рясой татуированный черепами да драконами, предстал перед патриархом Алексием Вторым: «Он так посмотрел на меня и говорит: «А рога-то? А копыта где?» Я ответил, что если святая церковь захочет, и рога, и копыта отращу. Он улыбается и спрашивает, правда ли я мотоциклы люблю. Отвечаю, что очень люблю. Но уже не могу себе позволить. Он вздохнул: «И я не могу!» - вспоминает Охлобыстин.

Иван Охлобыстин – о детях своих и чужих



Долгое время семейство отца Иоанна, неуклонно разраставшееся, жило, чем бог пошлет – на денежное содержание священника не больно-то пошикуешь. А попутно сыпались заманчивые предложения - то написать сценарий, то сняться в кино. И в какой-то момент Иван решил, что не нанесет своей пастве большого урона, если совместит два любимых дела. И вернулся в кинематограф. Ну и поправил семейный бюджет, как без этого.

А что до реакции церкви, то со стороны «ортодоксальных» коллег были гневные речи, дескать, лицедеям не место не то что в алтаре, а даже в храме! Однако высшее руководство заняло другую позицию и одобрило прошение отца Иоанна о временном запрете на священнослужение. Словом, путь от врачевателя душ до врачевателя телес в «Интернах» был не прост…

Охлобыстин весь соткан из больших и малых противоречий. Будучи «зело неказистым» внешне, спокойно берет псевдоним Леопольд Роскошный. На экране он – то одиозный царский шут Вассиан, то циничный эскулап с иезуитским чувством юмора. Дома – покладистый муж, давший обет вечной верности своей Оксане. Которая, в зависимости от мужниного настроения, то Ксения, то Голубка, то Колбаса. Наставляя на путь истинный детей духовных, родным чадам позволяет вить из себя веревки: «Девочки быстро нашли слабые стороны в моем характере: бессилен перед женщинами я был всегда, а перед женщинами-детьми – вдвойне. У нас тиран – мама. Она их строит, она с ними учит уроки, она не разрешает мне их баловать. Но я все равно балую: как только мы остаемся наедине, они говорят: так, папа, в «Макдоналдс». Это их тотемное место», - признается Иван. Кстати, вы в курсе, что отпрысков уже ни много ни мало – шестеро? При том, что Иван поставил «планку» в семь наследников. Очень смешно рассказывает о детях: «Машка (допустим) - дура. А Петька (к примеру) – жадный». В этом столько добра и нежности, что хочется плакать.

Он допоздна занят на съемках, а когда приходит домой, домочадцы спят вповалку. И отец семейства разносит своих людей по кроватям, распутывая руки и ноги. Раз в две недели жена от этой жизни прыгает в свой белый джип и уезжает к подругам – «зажигать». Потом возвращается, конечно. Когда-то он лихачил на байке, а теперь за рулем исключительно жена. Она «управляет полетом», дети в салоне орут и бесятся, а Охлобыстин молится, забившись в уголок.

У отца Иоанна не так много искушений – мобильные телефоны, ружья и часы. Однако на провокационные вопросы журналистов о недопустимости дорогостоящих хобби Охлобыстин дает исчерпывающий ответ: дескать, что вы, я слишком здравомыслящий человек, меня не поглотит материальное в ущерб духовному. И это очередное его противоречие: в вопросах религии здравомыслие, скорее, тяжкое бремя, здесь не обойтись без истовой веры.

Кстати, а к богослужению отец Иоанн вновь возвращается. Такой уж незаурядный человек: не блудный сын, но дитя крайностей.

Автор: Анна Меньшикова