Должен простить. Хочу простить. Стараюсь простить. И чувствую, что не могу.

Если женщина вас любит – прощает всё, даже преступление; если же нет – то не замечает и самих добродетелей.

Оноре де Бальзак

Должен простить. Хочу простить. Стараюсь простить. И чувствую, что не могу. Уговариваю себя, осознаю всю важность прощения, знаю слова Христа о прощении «до семижды семидесяти раз» (Мф. 18:22) и, что еще страшнее, о том, что «так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его» (Мк. 11:25-26), выжимаю из себя прощение, а чуда не происходит.

Но уж в Прощеное воскресенье я точно должен простить. Я с улыбкой говорю: «Бог простит, и я прощаю», и уже сам почти верю в эти слова, но в глубине души всё равно знаю, что вот этого человека, вот этот поступок я простить не могу. Остальных, может, и могу, а вот этого негодяя – никак, уж очень большое зло он сделал для меня, уж очень сильные раны нанес, и они болят по сей день – не могу! Может быть, я уже не желаю ему зла и не проклинаю его (что уже хорошо), но не могу простить.

Иногда я даже искренне считаю, что вот такие вещи прощать нельзя, и это справедливо – и многие меня в этом поддерживают, потому что бывает на свете вопиющее зло, и это объективно так.

А бывает, что я искренне хочу простить и даже молюсь об этом, прошу даровать мне дар прощения – и снова чуда не происходит. Почему?

Сегодня, когда Церковь особенным образом призывает нас к прощению, к примирению, к освобождению – перед входом в Великий пост, хочется сказать несколько слов в том числе о некоторых мифах о прощении, а также поделиться размышлениями, часть которых была озвучена ранее.

1. Прощение – не одномоментный акт и не волевое решение

Невозможно просто взять свою волю в кулак и резко всех простить. Может быть, у кого-то так получилось, может быть, есть такие люди (хотя, мне кажется, я таких не встречала), которые как только решили, что надо кого-то простить, тут же это исполнили и с чистым сердцем могут сказать: как только я захотел простить, я простил. И такие люди, наверно, могут сказать нам с укорением: «А ты чего не простил до сих пор? Зачем ты носишь в себе обиду? Она разъедает тебя, дает физические болезни, мучает тебя, прости и иди дальше» (делай, как я, посмотри на меня, как в той песне начала 90-х). И если мы такое слышим, это вгоняет нас в еще большее чувство вины и тем самым НЕ приближает к прощению. Ниже станет ясно, почему.

Для начала успокойтесь и не пытайтесь выжать из себя то, чего сейчас нет – это путь лицемерия, насильно из себя добро не выжмешь.

Лучше просто спокойно признать и по возможности принять тот факт, что сейчас я еще имею на кого-то обиду, сейчас я пока еще вот это не простил – пока что это так. И это нормально, потому что многие раны заживают долго и болят годами, не все болезни лечатся как ОРВИ или грипп, не всё происходит быстро, и – главное – не всё в наших силах.

Я не хочу сказать, что надо на всё «забить» и плыть по течению (мол, само заживет и отвалится), но хочу подчеркнуть, что важно для начала честно констатировать то, что есть – без истерики и поедания себя нездоровым чувством вины.

2. Правда о нашем бессилии

Часто мы встречаемся с мифом о всемогуществе человека, что главное захотеть – и всё у тебя получится. И в Церкви мы тоже нередко с этим встречаемся. Я должен больше никогда не грешить, я должен всех любить, я должен всех простить и т.п.

Если должен – значит, МОГУ: иначе невозможно быть должным сделать то, что ты не можешь.

И вот эти требования к себе вгоняют нас в невротическое чувство вины (то есть переживание чувства вины там, где объективной вины нет), в переживание собственной плохости, никчемности, никуда не годности и т.п. И эти переживания удивительным образом не имеют ничего общего со смирением (знанием своей меры) и, как правило, совсем не приближают нас к Богу. Подробнее об этом можно прочитать здесь.

Так вот – важно признать правду о себе, и она может быть даже более болезненной, чем переживание бесконечной виноватости по поводу и без повода. Правду о своем бессилии, о своей малости, беспомощности, слабости. Правду о том, что я чего только не делал, а мое сердце так и не стало мягче, добрее, в нем так и не прибавилось любви, хотя, может быть даже, я делал много дел любви, творил дела милосердия, помогал и служил ближним, но внутри так и не смог себя изменить. И может быть – о ужас – никогда не смогу. Не смогу прибавить в себе любви, и вместе с ней прощения, как не могу прибавить себе сантиметр роста (Мф. 6:27).

Как важно смочь встретиться с этим: может быть, я никогда не сумею себя изменить, я столько старался, и ничего не вышло. Может быть, никогда я не смогу… И в этой точке невозможности, в этой точке бессилия и беспомощности, когда руки опускаются в истощении, важно задать себе вопрос: а для чего я так стараюсь измениться? Какова цель? Какова мотивация моей работы над собой? И что случится, если я никогда не изменюсь, если останусь таким, какой я есть?

И еще: может быть, в этой точке бессилия и беспомощности мне наконец по-настоящему станет нужен Бог, и тогда опущенные руки поднимутся к Небесам. Но с какой просьбой они поднимутся? И зачем мне станет нужен Бог? Чтобы дать мне дар прощения? Чтобы поднять меня и менять меня, потому что я сам не могу? Чтобы я наконец стал хорошим и достойным Царствия Небесного, стал достойным встречи с Богом? Или, может быть, мне в этой точке отчаяния наконец станет нужен Бог, чтобы просто меня любить.

Нам безумно трудно поверить, что Бог любит нас уже сейчас, уже сегодня и еще вчера, и что Его Любовь БЕЗусловна, НЕ зависит от наших дел. Мы к этому еще вернемся.

3. Зачем мне это нужно?

Есть еще важный вопрос, когда мы говорим о прощении и хотим кого-то простить. А какова мотивация? Почему мне так важно простить? Зачем я хочу простить? Бывает, что верующий человек мотивирован страхом, то есть рассуждает примерно так: «Если я не прощу, то попаду в ад. Поэтому я должен простить. И – о ужас – я не могу простить! Бог не простит меня, и, значит, я погибну в вечности». Вообще, страх – не лучшая мотивация. Много для чего, в том числе для подлинного развития, возрастания, становления личности, преображения. И в педагогике, и в духовной жизни.

Страх наказания может хорошо влиять на внешнее поведение (не буду делать что-то плохое, чтобы никто не заметил и не наказал), но не способствует взрослению.

На страхе далеко не уедешь. Многие могут здесь начать спорить, но это тема отдельного разговора.

Пока скажу только: неужели вы всерьез думаете, что если человек хочет простить, осознает в себе эту проблему, кается, старается и у него не получается, неужели Любящий Отец посмотрит на него и скажет: нет, этого человека нельзя простить, ему место в аду, потому что он не простил своим ближним, как Я ему велел. Простите за такой текст от лица Бога, но я хочу сказать, что наши представления о Нем как о карающей инстанции, скорее всего, являют собой искажение образа Бога, Который есть Любовь, с Которой нам так трудно встретиться.

Кроме страха попасть в ад, мотивация простить может быть связана с тем, чтобы быть хорошим и заслужить прощение. Мы боимся предстать перед Богом такими, какие мы есть – в частности, с нашим непрощением в сердце и с нашим бессилием. Иными словами, бывает, что мы хотим повлиять на отношение Бога к нам. Или нам кажется, что надо сначала стать лучше, а потом уже идти к Богу (негоже идти к Нему таким непричесанным).

Эта логика очень понятна в отношениях между людьми. И мы судим о других по себе, в том числе о Боге думаем, что можем (а может быть, даже должны) повлиять на Его к нам отношение. То есть опять и опять – не можем поверить, что Он УЖЕ нас любит. И не просто «нас», а меня конкретно, меня такого, какой я есть сейчас, такого кривого и несовершенного, в том числе – вы не поверите – даже тогда, когда я не прощаю.

4. Смена парадигмы – разрушение мифа о всемогуществе

Как мы относимся к себе, так же и к другим, и по той же модели строятся наши отношения с Богом. Если я считаю, что могу взять себя в руки и резко исправиться (миф о всемогуществе), то я буду ждать того же и от других и, соответственно, буду их осуждать (а себя обвинять). Моя любовь на этом этапе условна, то есть зависит от условий, и еще она требовательна, ее пока трудно назвать принимающей (я должен, он должен, все друг другу что-то должны, и неважно при этом, могут ли). Такое отношение к себе и другим пока не приближает меня к смирению и прощению, зато отлично вгоняет в невроз.

Если я понимаю, что я реально очень мало что могу, а может быть, и совсем ничего не могу сам, то тогда я понимаю, что и другой, так же, как и я, мало что или почти ничего не может.

И тогда я перестаю его осуждать. И могу увидеть, что и я, и он – в одной лодке. Это приближает меня к прощению, потому что я начинаю видеть, что, скорее всего, обидчик сделал мне больно не специально, не со зла, и, скорее всего, в тот момент времени он просто не мог поступить иначе по каким-то своим причинам, которые я, может быть, пока не вижу.

Однако принять свое бессилие весьма и весьма трудно. Почти в любой аудитории, где мои коллеги и я начинаем об этом говорить, разгораются жаркие споры о том, что на самом деле мы можем, например, влиять на возникновение своих эмоций и на чувство обиды, в частности.

5. Альтернативный путь – сначала принять прощение Бога и Его Любовь ко мне грешному

Как важно бывает сначала простить себя, позволить своему сердцу умягчаться под Светом божественной Любви, в Его руках. Дать Богу делать то, чего Он так хочет – дать Ему возможность меня любить! И через это дать Ему возможность менять меня так, как Он (а не я) этого хочет. Отдать Ему свое раненое, заскорузлое, черствое сердце («сыне, даждь Ми твое сердце»), чтобы оно постепенно начинало оттаивать, отогреваться. Не я его буду менять своими руками, а отдам его в руки Божии, чтобы Любовь его преображала, чтобы Бог его взял в Свое милосердие.

Это может быть, в частности, такой молитвой, когда я просто встану (или сяду, как угодно) перед Богом, войду в Его присутствие, как призывает нас владыка Антоний, и просто замолчу перед Ним. И потом честно скажу:

«Господи, вот я. Такой, какой есть. Есть во мне обиды и раздражение, суета и тревога, боль и страх. Боюсь Тебя, не верю нутром в Твою безусловную Любовь, хочу заслужить Твое прощение и Любовь… Ты видишь, как я пытаюсь простить и не могу, как я стараюсь и опять падаю, но прошу Тебя, приди Ты Сам и сделай что-нибудь, потому что я сам не могу!»

И можно честно поплакать перед Богом, всё-всё Ему рассказать, и про обидчика-негодяя, и про мою боль, и про мое бессилие. И в какой-то момент, может быть, просто замолчать и не пытаться что-то делать. Просто быть. Быть с Ним. Позволить Богу меня любить, быть открытым к Его Любви, дать Ему действовать. Ведь в молитве главное не то, что мы делаем (Бог и так про нас всё знает), а то, что Он делает в нас.