О чем молится Даниил? О прекращении вавилонского плена, о вразумлении, а может быть, и наказании этих самых вавилонян, которые никак не отпускают израильтян домой? Нет, их он не упоминает вообще. О прекращении страданий и возвращении былой славы? Да, об этом, но не эти слова он сказал первыми.

В сети – всё новые тексты молитв о прекращении междоусобной брани на украинской земле. Это прекрасно, что мы наконец-то в массовом порядке стали об этом молиться, а не только рассказывать друг другу, кто тут прав, а главное – кто виноват. Но когда мы обращаемся к Богу с просьбой прекратить эту самую брань и вернуть беженцев в их дома… не упустили ли мы чего-то важного?

Это не Он начал и продолжает стрельбу, не Он выгнал людей из их домов, не Он создал такую обстановку, когда всё это стало не то чтобы возможным, а даже как будто и неизбежным. Всё это сделали люди, отчасти и мы сами, кто год за годом поддерживал ожесточенные споры, кто не хотел видеть частной правоты другого человека, кто приберегал милосердие и понимание исключительно для своих.

Может быть, Он пошлет теперь двенадцать миротворческих легионов ангелов? Так мы найдем способ их обойти. Выходили же в свое время в Киеве священники с молитвой на узкую полоску земли между противоборствующими сторонами – их как-то сумели обойти. Сумеем и ангелов, нам не впервой.

В 9-й главе книги Даниила приведена молитва пророка, с которой он обратился к Богу в самый трудный для Израиля момент. Там показан, если угодно, следующий после междоусобиц этап: уничтожены и Северное (Израильское) и Южное (Иудейское) царство, некогда единый народ разбросан по странам и городам, святой град Иерусалим разрушен до основания, никакого выхода не видно.

О чем молится Даниил? О прекращении вавилонского плена, о вразумлении, а может быть, и наказании этих самых вавилонян, которые никак не отпускают израильтян домой? Нет, их он не упоминает вообще. О прекращении страданий и возвращении былой славы? Да, об этом, но не эти слова он сказал первыми.

Вот с чего начинается его обращение к Богу: «Молю Тебя, Господи Боже великий и дивный, хранящий завет и милость любящим Тебя и соблюдающим повеления Твои! Согрешили мы, поступали беззаконно, действовали нечестиво, упорствовали и отступили от заповедей Твоих и от постановлений Твоих; и не слушали рабов Твоих, пророков, которые Твоим именем говорили царям нашим, и вельможам нашим, и отцам нашим, и всему народу страны. У Тебя, Господи, правда, а у нас на лицах стыд, как день сей, у каждого иудея, у жителей Иерусалима и у всего Израиля, у ближних и дальних, во всех странах, куда Ты изгнал их за отступление их, с каким они отступили от Тебя».

Первое слово – о покаянии. Это не вавилоняне разорили Иерусалим, хотя, конечно, они его разорили – это израильтяне сами разрушили свои отношения с Богом и теперь имеют дело с последствиями. Казалось бы, в чем каяться Даниилу, который не отступал от заповедей Господних? Но он, ощущая свое единство со своим страдающим народом, не отделяет себя и от его грехов. Молишься за народ – за него и бери ответственность.

Всё началось задолго до плена и до рождения Даниила, и свою роль сыграли тут все: и цари, и священники, и простые израильтяне. Одним нужны были власть и сила, другим просто хотелось пожить в свое удовольствие, а все эти заповеди, всё это так утомительно и неприятно, и к тому же мешает хорошенько повоевать друг с другом, проучить этих, которые…

То, что происходит сейчас в Донбассе, тоже началось не вчера. Я не буду и пытаться давать оценок: кто был прав, кто виноват. Но я припоминаю, как и сам нередко несдержанными словами подпитывал ту вражду, которая обернулась нынче кровью. Мне казалось, я высмеиваю то, что достойно смеха, обличаю то, что глупо и несуразно, я думал, что говорю умно и смешно. А теперь жалею, что тогда не промолчал и лишний раз расчесал чью-то застарелую рану.

Прежде, чем просвистит пуля, будет сказано слово, и не одно. Прежде, чем убить, убийца выдаст себе лицензию на убийство. Нас еще в Евангелии предупреждали про ненавидящих брата своего.

Впрочем, не во мне дело и даже не в куда более популярных блогерах. Наша история тоже началась не вчера, мы до сих пор не осмыслили свой двадцатый век, по-прежнему мечтаем его «переиграть», как будто можно загрузить сохраненный файл века девятнадцатого. А еще проще сделать вид, что и переигрывать ничего не надо, что в советские годы всё и так было в общем и целом православно (вариант номер один), или что советская власть была чем-то внешним, инородным, а наш народ был невинным страдальцем, как израильский при вавилонянах (вариант номер два).

Мы прославили новомучеников, словно создали для себя некий ценный ресурс – но насколько мы осмыслили их подвиг? Задумались ли мы, как это получилось: вот стоит украинское или русское село, в нем священник, хороший священник, с искренней верой. Все вроде как православные. А потом в далекой столице меняется власть – и селяне не возражают, когда их церквушку переделывают в клуб или вовсе взрывают, а священника отправляют в подвалы ГПУ или сразу на тот свет. Что же это было за православие такое? Не поторопились ли мы перевернуть страницу страшной истории, толком в ней не разобравшись? И не поможет ли эта страница понять, почему вдруг такие же православные убивают друг друга в Донбассе?

И это относится к людям по обе стороны конфликта. И там, и там я слышу бесконечные речи о собственном величии, о коварстве и ничтожестве тех, других – и почти не слышу не то чтобы покаяния, но хотя бы минимального трезвомыслия. Сплошные проклятия в адрес вавилонян и требования к Богу, чтобы он нас наконец-то по достоинству оценил и подал бы нам, что мы Ему закажем.

Ветхозаветный пророк, выходит, был намного мудрее. И если мы ему последуем, нам придется признать, что четверть века, в которые мы могли свободно устраивать свою религиозную жизнь, ушли в основном на строительство стен и золочение куполов. Это тоже результат, но он далеко не главный – с братолюбием или смиренномудрием у нас по-прежнему очень негусто, и для хвастовства и самодовольства причин особых нет.

И может быть, Господь дает нам возможность увидеть, что там и тогда, где и когда мы праздновали двадцатипятилетие собственного тысячелетия, всё еще едва началось, самое главное нам еще только предстоит сделать, а для начала хотя бы осознать. И начать разговор с Богом стоит именно с тех покаянных слов, с того осознания собственной нищеты и неспособности сотворить что-либо доброе, которые православные так привычно произносят по молитвослову и так боятся сказать Богу и людям от себя самих, а не по писанному.

Ну давайте хоть по писанному образцу. Заканчивается молитва Даниила такими словами: «Приклони, Боже мой, ухо Твое и услыши, открой очи Твои и воззри на опустошения наши и на город, на котором наречено имя Твое; ибо мы повергаем моления наши пред Тобою, уповая не на праведность нашу, но на Твое великое милосердие. Господи! услыши; Господи! прости; Господи! внемли и соверши, не умедли ради Тебя Самого, Боже мой, ибо Твое имя наречено на городе Твоем и на народе Твоем».

В той же книге Даниила есть еще один персонаж, царь Навуходоносор, сказавший о своем городе, Вавилоне: «это ли не величественный Вавилон, который построил я в дом царства силою моего могущества и в славу моего величия!» Дальше с ним вышло совсем нехорошо: попытавшись присвоить себе божественную честь, он утратил и человеческое достоинство, подробности описаны в 4-й главе.

Нам в очередной раз предстоит усвоить простой урок Ветхого Завета и сделать выбор между прославлением собственного величия (имперского, национального, религиозного, да какого угодно) и смиренным обращением к Богу с покаянием и признанием собственной слабости. У древних израильтян тогда это получилось. Может быть, выйдет и у нас – по обе стороны баррикад.

Андрей Десницкий