«Юношей я был очень жалок, и особенно жалок на пороге юности; я даже просил у Тебя целомудрия и говорил: “Дай мне целомудрие и воздержание, только не сейчас”. Я боялся, как бы Ты сразу же не услышал меня и сразу же не исцелил от злой страсти: я предпочитал утолить ее, а не угасить».

Это одно из самых известных и наиболее часто цитируемых мест «Исповеди» Блаженного Августина точно указывает: христианство требует не только определенного взгляда на мир, но и вполне определенного поведения; не только интеллектуального усилия, но и воли; не только решимости, но и поступка. Блаженный Августин точно описывает это состояние, когда он рационально уже понял, что христианство — истина, но не был еще готов стать христианином.

Описанное Августином — путь многих, если не каждого. Долгий, непростой путь. И сложность этого движения отнюдь не в нахождении рациональных аргументов. Христианство никогда не разочарует искателя самых сложных интеллектуальных высот и глубин (хотя наверняка и покажет ему их относительную ценность). Сложность — в верном определении цели и в движении по направлению к ней. Вспомним еще раз, что один из возможных переводов греческого слова ἡ ἁμαρτία (грех) на русский язык — промах. Тот, кто грешит, промахивается. Тот, кто хочет стать счастливым через грех, — никогда не достигнет счастья.

Почему? Во-первых, в погоне за бесконечным набором маленьких удовольствий мы принимаем каждое из них за подлинное и скрываем от себя истинное, ни с чем не сравнимое наслаждение. А во-вторых, никто из тех, кто купался в этих удовольствиях и ни в чем себе не отказывал, никогда не говорил, что жизнь во грехе сделала его абсолютно счастливым. Обратных же примеров сколько угодно.

Более того. Такой взгляд на мир не является сугубо христианским. Напротив, это норма практически для любой культуры, эпохи и религии. Например, первая благородная истина буддизма говорит о том, что жизнь есть страдание. Не в жизни есть страдания, как скорее бы сказал европеец, но сама жизнь представляет собой безначальный и бесконечный поток страданий, которые мы ошибочно считаем чередой сменяющих друг друга радостей и горестей. Взгляд, намного более радикально оценивающий «промахи» наших дел и поступков: всё — в «молоко».

И все же — человек всегда ищет счастья. В любые времена и эпохи, в любой стране и любой религии. Счастье всегда соседствует с радостью. Всегда радуйтесь! (1 Фес 5:16) — обращается к нам апостол Павел. Но все же не — «будьте счастливы». В русском переводе библии слово «счастливый» встречается нечасто (если вовсе встречается). Однако в греческом оригинале Евангелия это слово — «ευλογημένος» — присутствует. Просто переведено оно более возвышенным и поэтичным славянским «блаженный».

Хорошо известны христианину и критерии подлинного счастья:

Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.

Блаженны плачущие, ибо они утешатся.

Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.

Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.

Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.

Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня.

Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах (Мф 5:3–11).