«Примерно в феврале начала рисовать и лепить из пластилина китов, медуз. Мы восприняли это как новый виток в увлечении. Помню ее слова: “Киты – они же как дети”». 17-летняя Рита шагнула в пустоту с недостроенной высотки на окраине Красноярска 4 мая прошлого года. Отец девочки вспоминает, как они с женой пережили этот год и что теперь знают о «группах смерти».

Делилась с нами всем: куда пошла, когда придет

Страшно боюсь этой даты – 4 мая, я к ней еще не готов. Ничего, совсем ничего особенного мы не замечали вплоть до этого дня. Нормальный подросток, проблемы, свойственные этому возрасту: диеты, мальчики, музыка, грусть ни с того ни с сего, упрямство с родителями. Рита была очень жизнерадостным ребенком, такой лучик света. Хорошо рисовала, играла на гитаре, в группе выступала, у нее был довольно большой круг общения. Нам месяц до окончания школы оставался, только-только 17 исполнилось.

Документы подали в Социологический институт и в Суриковское училище – она мечтала рисовать. В училище ее уже зачислили. Планы строила, музыкой хотела продолжать заниматься. Они с ребятами стритовали по выходным, мы с женой не возражали. Все просила меня договориться с одними музыкантами, чтобы ее прослушали. Я обещал-обещал, да так и не успел. Делилась с нами всем, куда пошла, когда придет: то в кафе, то к друзьям, мы все знали.

«Вашего ребенка больше нет»

4 мая 2016 года был обычный день, среда. Я на комиссию собирался, одевался. Рита рано проснулась, пошла на кухню пить кофе. Я спросил: «Ты что так рано встала, поспи, в школу же сегодня не надо». Она ответила: «Ага, пожалуй, посплю». Обняла меня, поцеловала, и я уехал. Вернулся вечером, жена уже в ночную смену ушла.

Позвонил ей, говорю, что-то Риты дома нет. Она ответила, что общалась с ней по телефону буквально час назад, она в кофейне с ребятами сидит, к 8 часам будет дома. Я успокоился. Но с 7 часов у меня будто кошки на душе заскребли. 8, 9, ее все нет, набираю телефон, недоступен. Опять звоню жене, поговорили, успокоили друг друга: «Объявится, придет, может, связи нет или телефон сел».

А в 11-м часу вновь жена: «Мне из полиции позвонили, что-то с ребенком. Скорая уже там, съезди, разберись».

Я сорвался… В дежурной части оглядываюсь, дочки нет. Говорю, давайте, я сначала в больницу съезжу, уточню, как она, а то жена переживает на работе, я тоже сам не свой. Трясло, конечно, но думал, раз скорая, то все более-менее. А потом… отдельный кабинет, фотоаппарат. Я все понял.

Мне показали фотографии:

– Эти вещи принадлежат вашей дочери?

– Да.

– Ее нет.

Истерика началась, воды попил, как мог показания дал, больше сил не было, поехал к жене на работу: «Так и так, ребенка нет больше».

Похороны, родственники, не помню толком, как мы все это выдержали. Когда отошли от шока, начали анализировать, сопоставлять. Одна и та же мысль жгла: «Этого не могло быть».

Проблемы со сном, кофе и странное творчество

Первое, что вспомнилось, – проблемы со сном. Они были, точно были. Но мы все время их как-то объясняли. У меня родные в Запорожье живут, я с ними по скайпу ночью разговариваю. В последнее время часто встречал Риту, выходящую из комнаты с телефоном в руке. На вопрос «почему не спишь?» она отвечала то «попить», то «в туалет». Ну, это же вроде нормально, естественно.

Примерно в феврале начала рисовать и лепить из пластилина китов, медуз. Мы восприняли это как новый виток в увлечении. Помню ее слова: «Киты – они же как дети». Потом эти наклейки с бабочками, покупала, где могла. У нас тоже ни одной тревожной мысли.

Пожалуй, единственное, что мне не понравилось еще тогда – песни «Сплина» и группы «Люмен» под гитару. Самое тяжелое, что у них есть, что-то вроде: «Гори, но свети, нам все равно жить, все равно гореть» и так далее. Я ворчал. Тогда она стала слушать их в наушниках. Потом заметил у нее книжки Пелевина, Булгакова, Маяковского. Удивился, раньше такой любви к этим авторам не было. Но не будешь же книги отнимать или наказывать за чтение.

Вообще, как мы позже прикинули, все длилось примерно три месяца (на всю игру дается 50 дней), с февраля по май. И нарастало по мере приближения конца. Отрицание такое началось всего и вся. Пытались достучаться: «Доча, что не так?» Она: «Вы не понимаете меня». Струны начала часто менять на гитаре. Прямо вот подряд, бац, бац и лопнули, просит деньги на новые. Мы, конечно, давали.

Кофе стала любить как одержимая, утром кофе, днем в кофейню. Несколько раз и мама с ней ходила. Худеть стала вдруг, но здесь мы как-то быстро смогли ее переубедить и она бросила.

Уход из жизни был полностью прописан

Сейчас у нас пазлы сложились в одну картину. Кофе ведь спать не дает, отсюда и бессонница. Дочь играла в страшную игру и довела ее до конца, точнее, ее довели. Все, от начала и до конца, было заданиями кураторов. Начинались они с безобидного: определенные книги прочитать, нарисовать дельфинов, бабочек, носить темную одежду, пить кофе.

Потом усложнялись: пропускать школу, просыпаться посреди ночи, наносить порезы на руки. Мы, когда заметили их, побежали к психологу. Нам сказали: переходный возраст, недовольство собой… После гибели дочери мы просмотрели ее страничку «ВКонтакте», ничего особенного. А через смартфон выяснилось, что страничек было несколько и все общение с кураторами шло там. Как об этом узнаешь?!

Мой знакомый вскрыл пароли, кое-что удалось восстановить, а там задания, картинки гробов, черепов, свастики и просьбы тщательно затирать после себя следы. Уход из жизни прописывался полностью…

На кладбище, когда Риту хоронили, были все ее друзья, друг Сева, лучшая подруга Катя. И никто даже предположить не мог, что с ней такое происходит. Мы с женой три месяца почти каждый день ездили к тому месту, где она погибла. И однажды какая-то женщина нам сказала, что в тот момент, когда это случилось, там было очень много подростков, человек 60. Кто-то даже фотографировался с ней, лежащей. Следователи это опровергли. Но нас мучит с тех пор – а если это правда, значит, кто-то знал и наблюдал?!

Пока полиция никаких серьезных шагов не предприняла. Дело заведено, но в Санкт-Петербурге, по месту регистрации сайта «ВКонтакте», в Красноярске мы настояли, чтобы продолжалось следствие, хотя в полиции нас убеждали быстрее дело закрыть: «Она ведь сама это сделала».

Свое расследование – иначе родителям не выжить

Мы с супругой поначалу вообще с ума сходили, чуть руки на себя не наложили. Смысл жизни ушел вместе с ней. Нам уже под пятьдесят, своих детей поздно. Усыновлять в такие семьи тоже не дают – по крайне мере, так намекнули в опеке. Для чего жить? И как, если все мысли только об этом. Заходишь в комнату, хочется ее увидеть, обнять.

Списались с родителями из Рязани, у них ситуация точно такая же. Последние месяцы жизни наших детей прямо под копирку: поведение, разговоры. Тогда-то мы и поняли, что тут есть закономерность, и начали свое расследование. Почти все родители так поступают, иначе не выжить.

В Рязани пошли дальше – создали общественную организацию помощи таким семьям и подросткам, которых удалось спасти, вовремя обнаружить. Разработали памятку, где указали наиболее типичные моменты в поведении, ее раздают во всех городских школах.

Главное – анализировать, что стало необычно

По статистике в эти сети чаще всего попадаются творческие дети, у них психика более ранимая, более подвержена воздействию, они пытливее, любознательнее своих сверстников. Там ведь задания сначала простые и интересные, детям хочется себя испытать.

Данных, кто более уязвим, девочки или мальчики, нет. Но точно девочек легче зацепить, надавить.

Вытащить ребенка можно. Главное – анализировать, что необычное появилось, сравнивать, что он делал раньше и что начал сейчас, почему? И если обнаружили, что ребенок состоит в такой группе, убедить прекратить игру, рассказать, чем заканчивается, и обязательно предупредить, что ничего страшного после выхода из группы не последует.

Ведь в конце дети боятся выходить, так как их запугивают. В переписке выясняют домен, по домену находят адрес и грозятся сделать плохо родным и близким. Что чаще всего – полный блеф, так как кураторы, как правило, находятся за тысячи километров. Ну и, конечно, по возможности, обращаться к хорошим психологам. Если бы мы только знали все это «до», а не «после», наша Рита была бы жива.

Только за февраль 2017 года в Красноярске пятеро подростков попытались покончить жизнь самоубийством. По информации следователей СК РФ по Красноярскому краю, все они состояли в так называемых «группах смерти» – сообществе в социальной сети «ВКонтакте», где планомерно, с помощью последовательных заданий наводят детей на мысли о самоубийстве и подталкивают к гибели.

Первого из них, 14-летнего школьника, спасти не удалось. 2 февраля днем он на глазах у прохожих выбросился из окна 7-го этажа. С тяжелыми травмами был доставлен в больницу, где позже скончался. Последняя, 17-летняя Аня, выбросилась из окна 5-этажного дома утром в понедельник, 27 февраля. Девушку доставили в больницу. Пока медики никаких прогнозов не дают.