Мы часто путаем общечеловеческие ценности и глубокую жизнь в Духе Святом. Когда мы смешиваем эти категории жизни человеческой души, происходит подмена и часто то, что принято считать нормой здравых поступков и мыслей, принимается за что-то сверхдуховное, и наоборот. Особенно это важно понимать в начале воцерковления и не стремиться покорять вершины духовной науки, перескочив или не освоив главное в морали человечества. Об этом с белорусской молодежью беседует постоянный автор «Правмира» архимандрит Савва (Мажуко).

Человек благословляющий

Почему две духовности? Что я имею в виду? Представьте себе образ преподобного Серафима Саровского, которого мы очень почитаем. Это наш пасхальный старец, человек, в глазах которого светился свет Христов, нетварный свет, свет тишины, человек, который превратил себя в «зеркало», являющее Христа. Причем зеркало, которое отражает заимствованный свет, свет, который он стяжал своей святой жизнью. Отсюда и самая известная фраза святого Серафима: «Стяжи дух мирен, и вокруг тебя спасутся тысячи». И мы говорим, что стяжание Духа Святого – это и есть основание нашей духовности, потому что Христос открыл нам путь, которым мы идем. Потому что Он Сам есть Путь, Он есть, в каком-то смысле, «технология», Он есть «метод», Он есть некоторая «механика» самосовершенствования.

Однако святые люди становились на путь духовности не ради самосовершенствования и саморазвития, они просто любили Христа, шли за Ним и без Него не хотели ничего в этом мире видеть, не хотели от этого мира ничего брать. Но через Его свет они превращались в людей, подлинно благословляющих этот мир, «целующих» его.

Как-то в Минске проходила выставка «Святые неразделенной Церкви», где были представлены сюжеты святых рядом со зверьем и птицами. Святой Кевин с гнездом ласточек в руке, и тут же Божии старцы с енотами, оленями, медведями. Мы можем задать вопрос: «А где источник, кто может подтвердить, что животные приходили к святым?» Но ведь это архетипическая ситуация, некий образ, который мы интуитивно принимаем.

Даже если бы не было никакого медведя, он все равно должен присутствовать рядом с образом святого человека, который благословляет мир. Это миролобызающий идеал христианина.

Потому что путь христианской духовности – это путь созидания «человека благословляющего». Широко известна концепция homo sapiens, человека как существа разумного, а идеал христианина – это человек не просто разумный, а шире – человек благословляющий. Христос – Автор этого мира, Он его Подлинный Поэт, Он «выдумывает» этот мир, Он его «поет», и мы – часть Его музыки. Мы принимаем этот мир и благословляем его.

Нам хорошо известна икона преподобного Серафима Саровского. А рядом я могу поставить портрет, например, академика Лихачева или Доктора Лизы, которая трагически погибла совсем недавно. Женщина, которая столкнулась с ужасом умирания брошенных стариков. И вместо того, чтобы просто скорбеть на кухне, она бросила свою благополучную жизнь в Америке, приехала в Россию, создала организацию, собрала неравнодушных людей и весь свой организаторский талант употребила на то, чтобы сделать жизнь людей лучше. Нельзя смириться с тем, чтобы рядом с тобой люди умирали в нищете и одиночестве. У смерти должно быть достоинство. И Доктор Лиза боролась за это достоинство и сама умерла очень достойно.

Другой портрет: Николай Гаврилович Чернышевский. Его называли святым. Он прожил безукоризненную жизнь, был человеком высокой духовности, жил идеями. Во многом это был образец мужчины, мыслителя, порядочного человека. По личному указанию императора Александра Второго этого выдающегося публициста просто вычеркнули, «выцарапали» из жизни. Ему достаточно было просто написать прошение с признанием своей вины, но он этого не сделал, потому что это было против его совести, он не мог переступить через себя.

Навык или духовность?

С одной стороны, святой Серафим Саровский, с другой – Доктор Лиза, академик Лихачев, Чернышевский, другие персонажи – это два типа духовности, которые не совпадают.

Мы знаем биографию святителя Луки (Войно-Ясенецкого), которому пришлось жить во времена гонений на Церковь: священников сажают в тюрьмы, епископов отправляют в ссылки, храмы закрывают. Будучи успешным врачом (а врач может устроить свое благополучие при любом режиме), он намеренно идет в священники, зная, что это закончится тюрьмой. Это поступок настоящего мужчины, у которого есть навык отвечать на проблему действием, делом.

И вот перед нами встает вопрос: у взрослого человека воспитан навык отвечать на ситуацию делом – это христианство ему этот навык поставило, это в Церкви этому учат? Если мы достаточно честные люди, мы должны будем признать: Церковь этому навыку не обучает.

Так же как Церковь не учит, например, дружить, потому что дружба – это универсальный навык, который воспитывается духовными упражнениями.

Церковь не учит многим навыкам. Например, не рассказывает, как преодолеть стеснительность в общении с людьми. Ставит ли христианство навык к сопротивлению? Что это такое, что это за навык такой? У нас настоящая эпидемия самоубийств. Почему? Человеку не поставили навык держать удар. Чисто мужской навык, который выявляет зрелость человека. Христианство, христианская религия ставит навык держать удар? Нет. Мы говорим: зачем нам это нужно?

Церковь никакие навыки не ставит. И в этом нет ничего плохого. У Церкви другие задачи. Потому что это другая духовность – держать удар, общаться, дружить – это общечеловеческие навыки, которые мы отнесем к универсальной духовности. Однако овладевать этими навыками мы должны.

Мы себя загоняем в угол, когда пытаемся очертить всю нашу вселенную, весь наш универсум, нашу жизнь только христианскими культурными продуктами: христианским кино, христианской литературой, христианской лексикой, консультациями с духовником… Батюшка – лучший политолог, батюшка – лучший хирург, батюшка – лучший химик. Мы кружим вокруг наших клерикальных образов. Это неправильно, потому что христианская духовность – она о другом.

Однако для того, чтобы выживать в мире, и для того, чтобы освоить те дары духа, которые нам Господь дает, мы должны ставить себе эти духовные универсальные навыки каким-то образом, искать их. Почему это необходимо? Вот несколько сюжетов.

Моя приятельница, врач, недавно рассказала случай из своей больничной практики. Утром в 4 часа она идет по коридору и слышит колокольный звон. Оказывается, богомольная пациентка из их отделения каждое утро ровно в четыре открывает ноутбук, включает колокольный звон, потом утренние молитвы, проповеди батюшки, чтение Евангелия… В палате шесть человек. Доктор пыталась как-то урезонить пациентку: «Послушайте, так нельзя. Есть разные люди, они болеют. Кто-то после операции, онкология, все очень сложно. Проявите уважение…» Что ей отвечает эта дама? «Вы должны мне спасибо сказать за то, что я их к Богу привожу». Что можно на это сказать, духовная ли это женщина? Мы не знаем. Но в духовности универсальной она бедна, потому что ведет себя по-хамски. К сожалению, человек может быть даже воцерковленным, но оставаться хамом.

Христианство учит уважению? Каждый из нас признаёт, что человек есть образ Божий и к нему следует относиться с благоговением. Но уважение – это навык, который воспитывает сама жизнь, его формирует семья, а не батюшка или Священное Писание. Потому что Библия – о другом, о самом главном, о том, что держит вообще этот мир, о стержневых вещах.

Добродетель отказа

Среди важнейших навыков – способность держать удар, навык принимать решение, искусство говорить «нет». Нас учит этому христианство? Частично мы находим это у святых отцов и аскетов, которые говорят, например, о добродетелях разного рода, требующих воздержания. Но трудно прожить жизнь, если вы не умеете отказывать, например, человеку, который ворует твое время, пользуется твоей дружбой, который тобой манипулирует. А я не умею отказывать, и христианство мне как будто бы говорит о том, что «ты же должен», «глаза вниз и вдоль стены». Это же смирение – надо позволить, чтобы об тебя вытерли ноги – вот пример недоразумения и трагической путаницы.

Христианство не говорит, оно не должно об этом говорить, потому что навык говорить «нет», или, если угодно, добродетель отказа, это важнейший навык, без которого взрослый человек вообще не может существовать. Его нужно воспитывать, нужно учиться отказывать. Своим студентам я как-то рассказывал об этом навыке, приводил пример, как я покупал недавно кроссовки.

Я очень быстро хожу, поэтому предпочитаю носить кроссовки. А там, понимаете, дожди, ноги мокрые. И вот я иду в магазин. Захожу. Ко мне подбегает парень, говорит: «Что вам показать?», и как-то незаметно усаживает и так же незаметно снимает старые кроссовки, не переставая говорить. И очень быстро я оказался в новой обуви: «Посмотрите! Это же ваш экземпляр! Я вижу, вы любите классику, я читаю в ваших глазах! Да, но это мембрана. Это совершенно другое, это новые технологии. Посмотрите, как удобно!» И он мне изящно завязал шнурки. Я не заметил, как это вообще все произошло. «Пройдитесь! Как вы идете! Посмотрите, вот тут зеркало – вы идете легко, свободно, вы идете, как лебедь плывет! Главное, что они не мокнут. Вы мне не верите, что они не мокнут? Снимайте! Снимайте немедленно, потому что вы мне не верите!»

Я ничего не понял, что происходит. Снимаю кроссовки с полной уверенностью, что ни за что обидел хорошего человека. Вдруг он появляется с ведром. «Лена, где “Боржоми”?» Он берет этот кроссовок и начинает лить на него «Боржоми». «Вы видите? Вы чувствуете? Внутри ботинка – сухо! И Вашей ноге в любую погоду будет сухо и уютно!» И я чувствую, что просто обязан купить, потому что и ведро, и «Боржоми», и долгая речь – все для меня… Конечно, надо было спросить, сколько это стоит…. Но разве в такие минуты думаешь?

Если бы я был человеком, которому поставили навык отказа, мне следовало бы вступить в тяжбу с этим продавцом, в торговое единоборство. Однажды я видел, как покупала кроссовки Мишель, моя приятельница из Парижа. Совсем другая история! Будь она на моем месте, это она бы потребовала ведро и «Боржоми», она бы «вела игру». Если я покупатель, значит, это мое право «дирижировать» торгом. С белорусами не так. Мы сразу чувствуем себя виноватыми, а это неправильно, потому что это делает нас неконкурентоспособными в этом жестком мире борьбы.

Это важнейший навык, потому что жизнь – это борьба, это естественно, жизнь – это конкуренция, это навык к сопротивлению. Причем это не признак «проклятого бытия», не признак того, что мы обязаны влачить, тащить эту лямку жизни. Нет.

Человек, у которого поставлен навык к сопротивлению, навык говорить «нет», навык держать удар, относится к этому, как к спорту – со спортивным азартом.

Только правильное отношение, что бы ни случилось: упал, об него вытерли ноги, его, может быть, побили, предали, а он улыбнется в ответ, он сдержит удар как настоящий спортсмен и не пойдет вешаться, потому что это глупо.

Переживание смерти

Важнейший из навыков универсальной духовности – это отношение к смерти как к своему пределу и пределу своих близких. Каждому из вас положено на роду похоронить своих родителей. Это благородно, это наш долг. Родители стареют, а мы растем и приходим в силу.

Куда страшнее, наверное, пережить свою предельность, свою смертность, чем угрозу потери любимых.

Вчера пришла моя знакомая. Ее оглушили внезапным диагнозом: обширное поражение желудка, метастазы в легком, в почках, частично в поджелудочной железе. Неоперабельный случай. И так хочется верить, что со мной такого уж точно не приключится. Все может быть.

Мы смеемся над смертью. Cмотрим комедии, Гая Ричи, например – интересно, весело, смешно. Но когда ты думаешь сам о себе, что однажды тебя может «накрыть» совершенно неожиданная история, когда ты станешь беспомощным – как это пережить? И это тоже универсальная духовная проблема, о которой Церковь говорит только частично, чуть-чуть, она только описывает некоторые моменты. То есть мы должны тоже учиться правильно понимать свою предельность.

Видеть главное

И, в конце концов, есть еще один важнейший навык – это способность видеть и отличать главное, навык расставлять приоритеты. Он связан с навыком принятия решений. Принятие решений – это то, что мужчину отличает от мальчика. Способность принимать решения и принимать на себя ответственность за это решение. Это очень красиво, благородно, но, опять же, навык этот бессознательный, он появляется только тогда, когда ты многократно упражнял себя в нем, много раз принимая решение, многократно позволял себе даже ошибаться, но самому нести ответственность за эту ошибку.

Видеть главное, расставлять приоритеты – почему это важно? Буквально на днях ко мне приходил приятель, который рассказал, как сложно у него сейчас в семье. У него прекрасная жена, замечательные детки. Все хорошо. Они строят дом, и дом – это мечта всей его жизни. Он на стройке пропадал днями и ночами. С работы сразу туда, сам выбирал материалы, сам следил за строителями. И не заметил, что в это время происходило с его женой. Он совсем про нее забыл, и она стала встречаться с другим мужчиной, каждый день приходила выпившая, не смотрела детей. А он думал, осталось совсем чуть-чуть, вот еще немного и все закончится, осталась внутренняя отделка… А семья развалилась.

Он вложил всего себя, все положил ради этой мечты, а самое главное упустил. И кому теперь нужен этот дом? Это не дом, это здание, введенное в эксплуатацию. Есть люди, которые кожей чувствуют, что главное, а что второстепенное. Из таких людей чаще всего получаются хорошие бизнесмены, политики, руководители. Обучение навыку видеть главное входит в программу воспитания настоящего руководителя. Кроме того, он должен уметь держать удар, говорить «нет», видеть свой предел, уметь общаться – и это все навыки, которые воспитываются универсальной духовностью.

Нужно просто их различать, эти две духовности. Христианская духовность уникальна, это жизнь в Духе Святом. Но эта духовность не заменит духовность универсальную. Ведь мы просто люди.

У нас есть семьи, друзья, конкретные задачи в политике, бизнесе, искусстве, и без навыков универсальной духовности мы решить их не в состоянии.

У нас последнее время часто происходит такой символический диссонанс, или, можно сказать, символическая шизофрения в нашем обществе, которое пытается быть церковным и, в то же самое время, не упускать из вида универсальную духовность. И над такими вещами нужно размышлять и «отслаивать», уметь различать эти две духовности.

Молодежь спрашивает

Как вы относитесь к православной психологии? Предполагается, что психологи – это люди, у которых как раз развиты навыки универсальной духовности. Могут ли они помогать другим людям увидеть и осознать необходимость в развитии этих навыков, а главное – помочь их развить?

Какую функцию должен выполнять психолог? Это функция мудреца, по большому счету. Нашему обществу очень нужны мудрецы. Где мы их находим? В православной среде мы говорим о старцах. А кто такие старцы? Это же духоносные люди. Но я думаю, что здесь есть тоже некоторое служение мудреца, которое выполняет старец. Старец – не обязательно человек, который творит чудеса, или прозорливец. Просто мудрый зрелый человек, который прожил жизнь. Это люди известной опытности – житейской и церковной. То есть сведущие и в одной духовности, и в другой. Которые могут дать дельный совет. Как, например, преподобный Амвросий Оптинский. Иногда старец давал советы, как выращивать капусту, как ухаживать за коровой, какой лучше дом купить.

Эта мудрость идет не только в духовности христианской, в духовности Духа Святаго, но еще от личной житейской умудренности, еще умудренности болью. Потому что мудрец – это человек, который обязательно прошел через горнило боли, страданий. Поэтому мне кажется, что среди психологов тоже должны быть мудрецы. Они есть не только среди психологов, я думаю, вы можете навскидку вспомнить несколько человек из вашей биографии. Например, тренер по футболу.

У моего приятеля, например, был такой человек, который занимался военной подготовкой и был настоящим мудрецом для своих учеников. Он говорил о чисто мужских премудростях, о которых им не говорили ни отцы, ни дедушки, о которых они нигде не слышали. Ведь есть такие вещи, которые священник не может рассказать юноше, потому что это не его тема, он просто не должен об этом говорить. Потому что есть мужские вещи, которые должны быть рассказаны на чисто мужском языке.

У меня довольно много друзей-психологов. Я вижу, что часто в психологию люди идут ради решения своих личных проблем. Есть такие, которым бы я никогда в жизни не доверил пациентов. Однако они ведут прием. Поэтому нужно быть очень осторожными. Психологи нужны, но у нас есть некоторая недоразвитость самого общества, которое не готово к этому. Я думаю, мы к этому придем, потому что священник у нас вынужден брать на себя слишком много. Он строит церковь, занимается миссионерством, читает проповеди, участвует в «православном футболе». В общем-то, это все не его задачи.

Я против лейбла – «православная психология». Я считаю, что не может быть православной психологии, православной философии, православной математики. Психология как раз относится к сфере универсальной духовности.

У меня есть знакомый, родители которого воспитывали в Православии, однако его очень сильно тянет к восточным религиям. Насколько важна различность религии, если у тебя есть вера?

Религия – это многозначный термин. Современные философы относятся к этому термину как к конструкту, который появился в Новое время. Он выведен искусственно для того, чтобы описывать те или иные области человеческого опыта. Разные люди, разные исследователи вкладывают в этот термин различное содержание.

Для меня религия – это некоторая универсальная оформленность. Оформленность духовного опыта человека. Значительное должно быть означено. У нас есть опыт, например, рождения ребенка – появления на свет того, кого никогда не было. Это событие, которое взрывает мозг, и мы его должны как-то означить. Поскольку это духовный опыт, он требует воплощения в символе, в знаке с каким-то своим значением. Поэтому в любой культуре существует то, что по форме очень напоминает крещение детей. В христианстве крещение ребенка имеет содержание совершенно уникальное, особое. Вот это содержание – это и есть вера. Именно поэтому мы не можем говорить, что человек может относиться к символам и знакам с небрежностью пресыщенного потребителя. Символы – это очень серьезно!

Как не могут обойтись молодые люди без того, чтобы означить свои отношения с помощью колечек, подарков, в конце концов, свадьбы, которая тоже связана с множеством обрядов, знаков очень важных.

Однако это свободная страна! Можно увлекаться восточными культурами, восточными практиками – разве вам кто-то может запретить? Но я думаю, что ваш приятель не очень различает, чем вера отличается от религии. Может быть, еще не разобрался с тем, во что он верит и как он верит. Погружение в церковную жизнь очень помогает разобраться. Помню, я несколько лет ходил в церковь, будучи подростком, а потом с удивлением узнал, что Христос – это Бог. А ведь я посещал службы и причащался, мне очень нравилось. То есть можно быть человеком религиозным, и неверующим. Можно быть даже православным, но не быть христианином. Всякое в жизни бывает!

Подготовила ин. Иоанна (Панкова)