Отец вундеркинда рассказал о воспитании дочери. В 10 лет девочка поступила в Оксфорд.

В 1981 году 10-летняя Рут Лоуренс поступила в Оксфордский университет и стала самой юной его студенткой. Девочка была увлечена математикой, ее во всем поддерживал отец, Гарри. Что стало с самым известным вундеркиндом Великобритании сейчас?

10-летняя студентка

Когда-то Гарри и его дочь Рут были неразлучны. Отец и дочь катались по Оксфорду на тандемном велосипеде или сидели бок о бок на лекциях — всемирно известный вундеркинд, обучавшийся дома, и ее гордый отец. Когда Рут и Гарри Лоуренс говорили о ее необыкновенных успехах, они использовали местоимение «мы», а не «я».

Рут побила бесчисленные академические рекорды. В 10 лет она завоевала свое место в Оксфорде, став самым юным из успешных абитуриентов. Там она закончила обучение за два года — единственная студентка-математик на своем курсе, получившая высший балл.

Конечно, на ее успехи влияло и то, что у девочки и ее папы не было иных интересов, кроме точных наук. Они делили одни и те же лишь им понятные шутки и общий взгляд на все, что находилось вне пределов их аскетичного бытия. 

Увы, Рут и Гарри не стали образцом невероятного громкого успеха. Когда в медиапространстве возникают свежие новости о детях, чьим воспитанием занимаются по особым авторским методикам, Лоуренсов вспоминают как предостерегающий пример. <…>

«Моя дочь не была гением»

Гарри, когда дочь подросла, отправился за ней в США, где Рут занимала академические должности в Гарварде, а затем в Мичиганском университете в городе Энн-Арбор. Они жили в доме вдвоем; с матерью девушки к тому времени отец уже развелся.

А когда Рут решила устроиться на работу в Иерусалиме и выйти замуж за эксперта по математике, который был ее значительно старше, мистер Лоуренс остался один на Среднем Западе Америки, даже без лицензии на работу. Так странно закончились близкие отношения отца и дочери: со стороны выглядело, будто бы в семье произошел некий раскол.  После этого Гарри Лоуренс долгое время оставался вне публичного пространства, но в конце концов дал свои комментарии Daily Mail, чтобы защитить себя и свою концепцию воспитания гениев почти с рождения. 

Его дочери Рут в момент интервью было 44 года. Она — мать четверых детей, блестящий математик, эксперт в области математических узлов (малоизвестный раздел алгебры), и преподает математику молодым физикам как профессор Еврейского университета в Иерусалиме.

Однако нельзя сказать, что она стала «современным Альбертом Эйнштейном», как предсказывала в свое время ее наставница в Оксфорде, утверждавшая, что Рут «можно назвать гением».

Неужели годы упорного труда ее отца были напрасны?

«Вовсе нет», — считает мистер Лоуренс.

Он по-прежнему живет в доме в пригороде Мичигана, который он купил вместе с Рут. Теперь он делит его со своей американской возлюбленной, скрипачкой. Он настаивает, что его отношения с дочерью были неправильно поняты людьми, которые считают, что девочку лишили детства.

«Мне ни разу не дали шанса быть выслушанным и справедливо оцененным, — говорит он. — Если кто-то считает, что моя дочь могла бы вырасти еще более удивительной, чем она выросла — ну и что? Я лично никогда не утверждал, что она была гениальна в каком-то эйнштейновском смысле». Эти процессы, утверждает он, протекают вне власти и контроля любого родителя. Те, кто думает, что они могут вырастить еще одного Моцарта, обречены на разочарование, говорит Гарри Лоуренс.

Девочки, у которых не было детства

Нельзя сказать, что отец не гордится Рут, которая стала «прекрасным и всеми любимым» учителем, сообщил он в интервью.

«Она влияет на жизни сотен людей, которые станут математиками и физиками, которые внесут огромный вклад в мировую науку. Кто скажет, что это не более ценно, чем волшебство праздничных фейерверков, чем чудо, заставляющее толпу кричать от восторга?»

Он добавляет: «Еще она воспитывает четверых детей параллельно с успешным преподаванием в вузе. У нее счастливая семья и счастливый брак. Почему это выставляется как некая неудача?»

Возможно, потому, что сама Рут публично заявляла, что никогда не подвергнет своих детей опыту, подобному ее собственному. Она хотела бы, чтобы они были «нормальными» и росли «естественно», говорила во всеуслышание она.

Эти слова были истолкованы как критика того, что ее в свое время не пускали в школу и обучали с пятилетнего возраста на семейной кухне в Хаддерсфилде.

Ее младшая сестра Ребекка также отвергла амбициозные начинания отца, хотя и признает, что отделалась сравнительно легко. Хотя Ребекка рано проявила способности к математике, ее больше увлекала игра на фортепиано, и поэтому она сосредоточилась на музыке, которой ее учила мать.

Девочкам не разрешалось общаться с друзьями своего возраста, поскольку отец считал, что они могут испортить им репутацию, как он выразился, «пустыми разговорами и бессмысленными играми».

Ребекка вспоминала: «Я полагаю, что Рут и папа были настолько же близки в своей семейно-наставнической связи, как я и мама».

Она добавила, что они были в общем смысле счастливы. Но было ли у них полноценное детство? Сложно сказать. 

Однако мистер Лоуренс, преподававший математику и естественные науки до того, как заняться вычислительной техникой (которую он затем бросил, чтобы сосредоточиться на образовании Рут), сегодня придерживается тех же радикальных взглядов на воспитание детей.

«Идея, что в детстве надо бездельничать и делать, что вздумается, абсолютно неверна, — говорит он. — Детство — это не время для игр, а время для развития».

Взрослая жизнь

Тем не менее, мистер Лоуренс, которого в дни обучения Рут в Оксфорде считали скрытным, высокомерным и вспыльчивым, с возрастом все же изменился. Сейчас ему 80 лет, он приветлив и добродушен — даже если учитывать его своеобразную манеру описывать свои отношения с дочерьми в стиле ученого, обсуждающего любимый эксперимент.

Гарри Лоуренс убежден, что интенсивное образование работает только тогда, когда у ребенка есть страсть к этой области. Рут обожала математику и «чувствовала, что ее тянет заниматься этим на протяжении всего обучения», вспоминает он.

Рут, как говорит Гарри Лоуренс, всегда высоко оценивала его педагогические способности. А настоящая причина, по которой она воспитывает своих детей совсем иначе, заключается в том, что необходимость совмещать воспитание четверых детей с работой не позволит ей посвятить свою жизнь одному ребенку так, как ее отец сделал это с ней.  И если его талантливая дочь в итоге начала жить полноценной нормальной жизнью, которая, как некоторые опасались, никогда не станет ее уделом, что насчет него самого?

Гарри решительно отрицает, что был расстроен, когда Рут переехала в Израиль и вышла замуж. По его словам, они с Рут неизбежно отдалялись друг от друга по мере ее взросления.

«Никогда не было никакого разрыва. Девочки вырастают и становятся женщинами. Они выходят замуж и рожают детей. Это все естественно и нормально», — говорит Гарри. К тому времени, как они с дочкой переехали в Мичиган, ей было 22 года. Она была уже взрослой.

«Думаю, это было последним важным актом моей родительской опеки, хотя она и сама считала, что я должен ехать с ней», — говорит он о своем решении сопровождать ее.

В 27 лет Рут окончательно отдалилась от отца и переехала в Иерусалим, влюбившись в израильского математика Арие Неймарка. Пара поселилась в квартире в скромном пригороде. Гарри присутствовал на свадьбе дочери в 1998 году, но с тех пор не видел ее 18 лет.

Задумывается ли он когда-нибудь о том, чем жертвовал и от чего отказался сам ради Рут?

«Возможно, я действительно что-то упустил в своей жизни, — говорит он. — Я был на пике своей карьеры в области, которая в то время бурно развивалась. Я пропустил компьютерную революцию и, вероятно, мог бы быть сейчас очень богатым человеком — но все в жизни получить нельзя, надо расставлять приоритеты».

Лоуренс по-прежнему преподает, работая неполный рабочий день репетитором по математике и естествознанию в местном колледже.

Он регулярно разговаривает с Рут по телефону, а она приезжает в Энн-Арбор один или два раза в год, когда находится в США, чтобы заниматься математическими исследованиями. Но он признает, что видит своих внуков «очень, очень редко… даже не раз в год или два». Еще реже он видит свою младшую дочь, Ребекку.

На вопрос, скучает ли он по Рут, ее отец ненадолго задумывается: «Да… Я не знаю. Очевидно… и да, и нет. Это сложная вещь — я имею в виду, скучает ли кто-нибудь по своим детям, когда они уезжают?»