Итак, конфликт. Вы физически ощущаете ущерб, нанесённый репутации, доброму имени и настроению. Ноздри раздуваются, руки ходят ходуном: «Ну, я сейчас его (её) в бараний рог скручу!»

Прикинув, чем можно огорчить обидчика, мысленно насладившись его горючими слезами, вдруг понимаете: воплощать наяву казни египетские не слишком заманчиво, но и с рук спускать как-то неохота… И бьёт набатом по темечку: как быть с теми, кто обидел? Ходить с горящими от оплеух щеками, помня «совет» Пьера Безухова, или соблюсти баланс, поквитавшись за око и зуб?

«Рота, в ружьё!»

Есть в нынешней светской тусовке известная барышня-журналист, которую хлебом не корми дай наказать кого-нибудь за причинённые обиды. А обижается леди от пера и клавиатуры часто и всеобъемлюще. То кто-то ушлый тексты у неё позаимствует, то упомянет недостаточно уважительно. По каждому поводу барышня публикует гневный обвинительный текст: «Третьего дня гражданка N сотворила пакость. Обещаю окаянной козни, муки и призываю всех её презирать». Читатели, фигурально выражаясь, приобретают билеты в первый ряд и запасаются попкорном: наблюдать чьи-то баталии весьма увлекательно…

Любую ситуацию можно довести до абсурда, что поборница справедливости и сделала: уже никто всерьёз не воспринимает ни её обиды, ни посулы небесных кар. Талантливая и неглупая девушка сыграла против себя, приобретя репутацию персоны мелочной, обидчивой и скандальной. Однако какой-никакой толк есть: на всякий случай публика запоминает имена персонажей, которых журналист уличила в моральной нечистоплотности. Дабы самим не обжечься.

Принцип неотвратимости наказания, который проповедует дива, озвучил ещё Публий Сир: «Снося обиду, вызываешь новую». Действительно, охотников просто так, из озорства, швырнуть камень в её огород, не много. И хорошо, что она не боится называть вещи своими именами, хватать мизераблей за ушко – и выводить на солнышко. Если бы ещё всё было тоньше, изящнее, не палить из пушки по воробьям…

«Подставь правую…»

Ещё одна быль, не страшная, но слишком частая и с неоднозначными выводами. Живёт на свете хороший во всех отношениях парень, пусть будет Егор. Угораздило его полюбить девушку Вику: на лицо прекрасную, ужасную внутри. Вика каждый Божий день берёт поклонника измором: он к ней с букетом, она скучающие рожицы строит. Он её в компанию приводит, она весь вечер на износ флиртует с другими. Ладно бы, если бы вертихвостка терпеть не могла Егора, тяготилась его присутствием и не чаяла, как избавиться. Вика испытывает определённые чувства, но в силу особенностей натуры столь странным образом самоутверждается. Она уверена, что унижая любящего, можно возвысить себя. А Егор, вот те на, не обижается, молчаливо сносит обиды, прощает и снова тащит безмозглую девушку в кино, к друзьям, в люди… Окружение ропщет, высказывает Егору: «Зачем она тебе? Она же… (вырезано цензурой)». А тот добродушно кивает: «Да бросьте, она хорошая, просто ещё маленькая… Разве можно обижаться на детей? Да и люблю её».

Глупые считают Егора «тряпкой и подкаблучником», неглупые – сильным, мудрым, исполином духа. Пара до сих пор вместе, Егора уважают и молча сочувствуют по поводу избранницы.

Грустная французская писательница как-то заметила: «Непростительны ошибки лишь тех, кого мы больше не любим». Может, однажды Егор не захочет прощать…

«Я выше»

Милая феечка Катя позволила себе запустить в адрес симпатичной Нади нелестные и, что важно, лживые отзывы. Как водится, не в глаза сказала, а систематически доводила до широкого круга лиц. В простонародье это именуется сплетней, может, так и есть. Наверное, Кате не давала жить Надина внешность, чудный характер, успехи и в личном, и в общественном «секторах». Мотивы сокрыты, но до Нади дошли слухи, стало известно их «авторство»… Посвящённые в ситуацию замерли: ну, устроит головомойку?

Надя лишь улыбнулась: «Глупая она. И жалкая. Разве можно на таких обижаться? Дай-ка я ей пятёрок в одноклассниках наставлю, глядишь, повеселеет». Надя тут же простила, нет, она даже не позволила себе обидеться, не умеет этого ввиду «отсутствия опции»…

С таких, как Надя, хочется брать пример: превратиться в безмятежный океан, чью гладь не нарушит кирпич, брошенный каким-то дурным пустословом. У Нади только один недостаток: её не существует, пришлось придумать для красного словца и убедительности. Зато Кать и ей подобных – хоть отбавляй. Вопрос «щека или око» остаётся открытым.

В поддержку несуществующей Нади процитируем Ларошфуко: «Люди мелкого ума чувствительны к мелким обидам. Люди большого ума все замечают и ни на что не обижаются».

Возмездие? Как сказать…

Недаром обидный поступок сравнивают с тяжёлым камнем, которым обидчик метит в чей-то огород, а то и голову. Но камни-обиды обладают чудесным сходством с бумерангом, они возвращаются…

У мудрого взрослого Кирилла принцип: каждый человек по умолчанию считается хорошим, пока дважды не докажет обратное. Если кто-то впервые обидит Кирилла неуважительной выходкой, он спишет на настроение, несварение желудка и непредумышленность. Но после второго «коленца» Кирилл объявляет: «Ты не прав(а)». Он не брызжет слюной, не сжимает кулаки и не играет желваками. Немногословно, спокойно объясняет обидчику, что с Кириллом так нельзя. И прерывает общение. Как правило, навсегда.

«Разве так можно? - бушует окружение. – Накажи оступившегося, выскажи, что думаешь, может, даже чуточку отомсти. Но зачем же сразу списывать человека со счетов?» Кирилл так же невозмутимо ответствует: «Ввиду утраты доверия. Понимаете, человеческая душа – это колодец, из него можно черпать и пить, и никому не будет отказано, если человек с добрыми намерениями. А злые намерения – это камни, которыми обидчик себе же перекрывает путь в колодец. Первую обиду прощать можно, потому что «новичок» не знает границ и правил, вторая – как правило, умышленная. После такого я не могу доверять».

Он сохраняет ровные доброжелательные отношения с теми, кто навалил камней в колодец. Но теплота эта поверхностна, иллюзорна, на самом деле, Кирилл напрочь абстрагируется от обидчиков. Даже если те просят прощения. Конечно, он с улыбкой кивает, мол, извинения приняты. Но колодец по-прежнему недоступен. Наверное, Кирилла можно понять. Один польский драматург давным-давно сказал: «Извинения – как выведенное пятно: что-то всегда остаётся».

Автор: Наталья Кролевец