«...Где ажурная пена, где встречается редко городской экипаж. Королева играла в башне замка Шопена, и, внимая Шопену, полюбил её паж...», - с издевательским завыванием я процитировала стих Игоря Северянина и грозно одёрнула подругу:

- Хватит. Никаких курортных романов. Я еду просто отдыхать, купаться в море и неправильно, но изобильно питаться.

Подруга Семёнова, неисправимо влюбчивая и поэтому пребывающая в третьем браке а-ля «вместе навеки», горестно свела брови в единую линию:

- Алён, ну ведь не повредит, а? Малюсенький романчик, чтобы тело и душа были мо-ло-ды!

- В первоисточнике для молодости душевной и телесной предлагалось закаляться, а не крутить романы с красавцами из Дагомыса. Никаких мужчин, ты же понимаешь: я ношу траур по мужу.

- Так ты ж не похоронила, - испугалась буквальная Семёнова, - ты же развелась!

- Всё равно, - рубанула я. - Он для меня почти что умер.

- Ну ладно, - вздохнула сговорчивая Семёнова, - ешь фрукты и купайся в море. Только не кутайся в длинные юбки, носи те коротенькие шорты, что я тебе подарила.

Я клятвенно заверила Семёнову, что на коктебельском побережье у отдыхающих нет шансов: хотят они или нет, придётся оценить мою длинноногость и белые подаренные шорты. Семёнова преисполнилась благодати и забрала «на постой» мою прожорливую кошку.

А я собирала чемодан и злорадно рассуждала о таком вульгарном явлении, как курортный роман. Что мы о нём знаем? Преимущественно это случается в городе Сочи, где «шашлычок под коньячок вкусно очень». Героинями становятся женщины в белом платье, стоящие на берегу, в то время как дома их ждёт семья.

Женщин сбивают с толку и истинного пути мужчины, обладатели энного количества сыновей в далёких некурортных городах. Потом об их коротком хмельном счастье поёт безволосый полноватый исполнитель, народ заказывает хит на социально ориентированных радиостанциях. В этом же направлении работает высокий певец в очках и пафосе.

На ум пришёл свежий клип по чеховским мотивам: страдалец, «весь в белом», бродит по побережью явно в поисках приключений, цепляется взглядом за тётеньку со шпицем под мышкой и грустью в глазах... Ну, «и заверте…», как говорится. Потом певец тоскует в кругу семьи, женщина убедительно изображает не то раскаяние, не то изжогу… Нет, увольте, мне это «счастье» не светит. Долой мужчин, только сезонные фрукты, заплывание за буйки и экскурсии.

Акт первый. Верность слову

…Вообще-то в Коктебеле не так уж много достопримечательностей: Максимилиан Волошин, Кара-Даг, залив, скала со сквозным, так сказать, отверстием. И мои белые шорты, как иначе-то… На третий день отдыха произошло разочарование в понятии «бархатный сезон»: если в конце августа так жарит солнце, приезжать на курорт безопасно для жизни только в ноябре. Владелец жилья, где я временно обитала, зорко следил за расходованием электроэнергии. Каждый раз, когда я включала в комнате кондиционер и выходила в общую кухню, пока комната остывает, он хмурился всем телом и заводил воспитательные разговоры - мол, «охлаждайтесь на здоровье, но не так часто».

Соседи по курортному общежитию, компания с разным количеством представителей сильного пола и пола прекрасного, настойчиво призывали присоединиться к ним. Я стойко отклоняла приглашения к застолью, но «сломалась», когда «граждане отдыхающие» предложили принять участие в автопробеге по Крымскому побережью. На трёх машинах, цель – в сжатые сроки посмотреть всё лучшее. К тому времени пляж мне осточертел, белые шорты примелькались отдыхающим, противостояние с хозяином по поводу кондиционера рисковало вылиться в рукопашную. Едем!

Акт второй. На правах штурмана

- Алёна, ты садись в машину к Андрею, - хохотнула бесцеремонная компанейская барышня, - он мужчина разведённый, ты женщина свободная – сам Бог велел!

Я натянуто улыбнулась и повиновалась. Андрей – высокий худощавый мужчина, кажется, наиболее разумный из присутствующих и не столь ярый поклонник крымских вин.

- Включить кондиционер? – дружелюбно предложил «пилот», а я вздрогнула: он явно в курсе конфликтов по поводу прохладной атмосферы.

- Если можно, - буркнула я и поклялась хранить гробовое молчание.

- Пункт первый. Севастополь, Балаклава, - объявил Андрей.

А потом, видимо, из-за желанной прохлады в салоне, я утратила бдительность и позволила увлечь себя разговорами. Надо же, сколько человек знает о Крыме! Он рассказывал о печальной славе Фороса, где на даче отсиживался первый российский президент и зачинщик перестройки. О посёлке Симеиз, куда на летний отдых стекаются стройные красивые парни, однако девушкам там делать нечего. О пещерном городе Чуфут-Кале, который основали караимы, но потом покинули крепость. О фресках южного Мангупа. О пещерном монастыре Инкермана. О красивейшем высоченном мысе Фиолент, который благодаря легкомысленным отдыхающим исправно поставляет трагические сводки: крутой 70-метровый мыс щедро собирает людскую дань. Юноши и девушки не учитывают, что мыс осыпается, не берут в расчёт головокружение от вида, тем паче, если головы их и без того вскружены, а сознание расширено…

Когда мы стояли в Балаклавском гроте, рассматривали старую подводную лодку и висящих в морском изумруде медуз, Андрей вдруг взял меня за руку:

- Тут холодно и мрачно. Пойдём в кафе? А наши потом присоединятся.

И я не отняла ладонь, так, рука в руке, и потопали в рыбацкий ресторанчик.

- Давай я сам сделаю заказ? – улыбнулся он, а я чуть не заплакала. – Хорошо знаю меню, на блюдо «чёрт знает что» не нарвёмся.

И мы не нарвались. Я ела камбалу и салат с креветками, думая о том, как же приятно порой позволить мужчине решать за себя. Когда выходили, его ладонь легла на мою талию. Или показалось, привиделось из-за вдруг нахлынувшей тоски?..

Акт третий. Ближе к солнцу…

- А я сказала – не пойду! И не надо меня тянуть, мне больно! – я упиралась, сыпала проклятьями, потому что в здравом уме ни один человек не согласится ехать по канатной дороге на макушку Ай-Петри.

- Глупенькая, это же не страшно, - продолжал гробить женщину Андрей, - представь, какой вид открывается с высоты птичьего полёта!

- Ужасный, страшный вид! – надрывалась я. – Я же сказала, если решила, то ни за что не пойду! Я высоты с детства боюсь, даже на «лодочках» всего один раз качалась!

…Через полчаса я, икающая и пьющая мелкими глоточками минералку, раскачивалась в вагончике фуникулёра. Андрей обнимал за талию (не показалось! не привиделось!) и успокаивал разговорами, как по приезду мы отправимся в самый вкусный татарский ресторанчик. О еде думать не хотелось… Но о возможном падении, коварстве мужчин и даже бывшем муже думать не хотелось. Бывает же так: вдруг – ррраз! – и тебе больше не страшно. С ещё недавно незнакомым человеком надёжно и спокойно. Так, а что мы будем на ужин? Я хочу плов, лепешку и вина, много вина, заслужила.

Акт четвертый. Просто вместе

…Что случилось там, на крымских автодорогах? Почему я уезжала одним человеком, а вернулась совершенно другим? Почему я больше не надеваю белые шорты, окутываю талию романтичными юбками с запахом и с раннего утра сижу на общежитской кухне, жду одного-единственного человека из буйной соседской компании? Со мной не может произойти ничего, что уготовано обычным женщинам, курортные романы не по мою душу. И всё же, как упрямый добровольный постовой, я спозаранку торчу на кухне. Притом что с объектом душевных волнений мы расстались всего три часа назад…

Нынешней ночью, когда сидели на выгоревшем коктебельском холме, он снова держал меня за руку. Спросил:

- Почему такая зацикленность на фразе «я решила»?

Я вздохнула, сделала глоток вина, куснула сочный бочок персика и снова решила – рассказать как есть, всё равно случайные отношения ни к чему не приведут. Значит, только правду.

- Потому что последние семь лет всё и всегда решала я. Делала научную карьеру мужу. Когда нужна была кандидатская степень, взяла две подработки – из учёных-преподавателей кормильцы никакие. Когда надо было накрывать поляну после защиты его диссертации, решила взять кредит. Потом он взялся за докторскую, и мне пришлось решить подождать с ребёнком. Попутно, пока муж писал работу, принимались разные решения: не покупать шубу, машину, не ездить на курорт, не обращать внимания на звонки аспиранток и студенток… В итоге он защитил докторскую, получил вожделенное профессорство, кафедру и впервые принял самостоятельное решение: вычеркнуть то, что напоминало о трудностях, его пробуксовках. То есть вычеркнуть меня. Я решила согласиться с ним.

Андрей долго молчал. Персики, вино оставались не тронутыми. Не знаю, о чём думал он, а я проклинала белые семёновские шорты, корила себя за поездку по Крыму, за то, что оказалась как все: стою себе на берегу в белом платье, и «шашлычок под коньячок вкусно очень». Курортный роман, мать честная!

Он поднялся, протянул мне руку:

- Давай сейчас ты не будешь принимать никаких решений. Просто доверься мне…

Из моей комнаты он ушёл до рассвета. Я наконец-то выключила кондиционер, теперь предвкушаю горестные вопли хозяина. Зачем-то торчу на кухне. Зачем? Сегодня я уезжаю в свой город, он тоже, на расстоянии всего двухсот километров от меня. Целых двухсот километров.

Финал

Уже целых две недели, как прожорливая кошка простила меня за разлуку и спит в одной постели. Две недели как непобедимая Семёнова смотрит обнадёживающе: «Но это же было здорово!». Четырнадцать дней, как я не вспоминаю о бывшем супруге-профессоре. Всё плохо, очень плохо. Слушаю романтичные песенки, не раздражаюсь на дурацкие клипы, «проповедующие» купание в море и необременительные амурные связи. Как заставить себя принять решения забыть обо всём?..

Во время невыносимо долгого рабочего дня на мобильный приходит сообщение. Десять цифр номера, к которым прилагается текст: «Через десять минут я позвоню. Пожалуйста, прими последнее решение. Возьми трубку и ответь мне».

Без подписи. Сижу в ступоре, затем, очнувшись, смотрю на часы: батюшки, он позвонит через три минуты! И я бросаюсь за косметичкой, чтобы накрасить губы, расчесать волосы. Словно звонящий может меня увидеть…

Автор: Наталья Гребнева