Другой дом, новая семья, увлекательная работа или хотя бы отпуск на несколько месяцев... Все мы так или иначе думаем об этом. Что это, фантазия, позволяющая выносить ту жизнь, которая нас больше не устраивает, или подлинное желание?

Уволиться из офиса, чтобы стать преподавателем йоги; открыть ретрит или экологическую ферму в деревне; купить дом на колесах и на один сезон укатить куда-нибудь, чтобы посмотреть, как живется в далеких краях... Кто хотя бы иногда не мечтает совершить крутой поворот, за которым нас ждет свобода, удовлетворение, ощущение полета… А почему бы и нет, в конце концов?

Разве это что-то нереальное? Большинство россиян (69%) верят, что могут собственными усилиями изменить свою жизнь к лучшему. Но почему-то чаще всего мы ничего не предпринимаем, а просто ждем перемен, которые произойдут сами собой. Экономический кризис мог бы стать поводом выбрать иной образ жизни, однако на деле к этому готовы далеко не все.

КТО МЫ, МЕЧТАТЕЛИ ИЛИ ПРОЕКТЫ В РАЗВИТИИ?

Желание перемен — всего лишь слова? Какой смысл в фантазиях, если за ними не следуют действия? Вот именно в этом и смысл: в распространенных, если не сказать всеобщих, фантазиях.

«Мы, люди, по своей природе — существа в развитии, которые вечно строят планы, — замечает философ Мишель Лакруа. — Ведь мы никогда не бываем полностью равны себе». Наше желание постоянно устремляется к новым объектам.

Жан-Поль Сартр говорил, что человека определяет не то, что он есть, а то, чем он не является. А Мишель Лакруа утверждает, что «стремиться к новому — характерное свойство нашего времени», хотя это стремление не всегда толкает к тому, чтобы решительно порвать с прошлым.

Онтологическое желание перемен принимает разные формы в зависимости от эпохи. После студенческой революции 1968 года во Франции «мы пропитаны этим убеждением, которое несет с собой культура личностного развития: нужно изменить себя, чтобы изменить мир».

Сегодня на вершине пирамиды человеческих потребностей находится не обладание автомобилем Ferrari, а владение садом

Нынешний кризис добавляет остроты этой задаче: для многих изменение — уже не утопия, оно становится необходимостью. Безработица, выгорание, трудности с ведением бизнеса толкают нас к освоению новых профессий или к эмиграции.

А экологические угрозы дают понять каждому: «Ты должен изменить свою жизнь». Или, точнее, «поступать так, чтобы последствия твоих действий были совместимы с продолжением жизни на Земле», — настаивает немецкий философ Петер Слотердайк.

«Большинство проектов изменений сегодня направлены на спасение мира», — соглашается Мишель Лакруа. Возвращение к земле, альтернативная медицина, солидарность ради общих целей...

«Перемены тоже меняются, — считает он. — Раньше нами руководили индивидуалистические ценности — стремление к личностному росту, к совершенству, — а сегодня мы больше откликаемся на ценности альтруизма: мы хотим, чтобы наше поведение и наш выбор делали мир лучше».

Похоже, что сегодня на вершине пирамиды человеческих потребностей находится не обладание автомобилем Ferrari или часами Rolex, а владение садом!

ЗОВ ИНОЙ ЖИЗНИ

Желание перемен охватывает нас еще прежде, чем оно воплотится в какой-то конкретный проект. Перемены, пишет английский психотерапевт Винсент Диэри, заявляют о себе как «весть иного мира». Она может начаться с «далекого шума, звука за пределами нашего привычного мирка».

Кризис среднего возраста усиливает этот эффект. Карл Густав Юнг говорил, что мы проводим половину жизни, карабкаясь по приставной лестнице, а другую половину — осознавая, что мы приставили ее не к той стене.

Иногда все дело в накопившемся ощущении, что жить так, как я живу, непереносимо, размышляет психотерапевт Марина Хазанова. Охваченные гневом, мы можем принимать импульсивные радикальные решения, образно говоря, хлопаем дверью, резко порываем с прошлым.

«В таком случае не мы руководим этим переменами, а, наоборот, они нас несут», — подчеркивает психотерапевт. Другой вариант — когда мы принимаем себя и свою жизнь, но вместе с тем возникает ощущение, что какая-то ее часть уже не так нам интересна, перестала приносить удовлетворение и удовольствие.

«Мы не тратим свои ресурсы на импульсивные защитные реакции, у нас есть возможность вслушаться в себя, понять и почувствовать, чего мы хотим, — говорит Марина Хазанова. — И тогда мы готовы к осмысленным и не столь болезненным для нас переменам».

Как поступить? Куда пойти? Это начало странствия, которое, возможно, станет одиссеей нашей жизни. Туман перед островом, к которому мы плывем.

ЦЕНА ИЗМЕНЕНИЙ

Но мы можем не захотеть прислушиваться к метаморфозе, которая свершается в нас. Ведь изменение пугает. Что бы ни говорили данные опросов, мало кто хочет перевернуть свою жизнь вверх дном.

Мы — существа привычки, привязанные к тем тропинкам, которые протоптали и которые нас определяют, даже если предпочитаем воображать себя искателями приключений. Перемена трудоемка и опасна. Оставить работу, спутника жизни, место, где мы пустили корни, даже ради рая, — разве можно вообразить, чтобы это можно было сделать легко и без сожалений?

Поэтому, когда впереди маячит крутой поворот, возникает мощное и ожесточенное сопротивление. Что заставляет нас медлить?

«Нам придется решить для себя вопрос, не слишком ли высока цена, которую надо заплатить за изменения, — отмечает Марина Хазанова. — От чего нам придется отказаться ради них? Что, если перемены потребуют от нас слишком много усилий? А может, мы не ощущаем в себе достаточно ресурсов, уверенности, не чувствуем себя достойными оказаться в этой новой ситуации?»

ЖЕЛАНИЯ И РЕАЛЬНОСТЬ

Если мы слишком зацикливаемся на возможных рисках и будущих утратах, стоит проверить себя, обратившись к тому, что нас манит. Вот мы после перемены, на новом месте, в новых обстоятельствах. Стали ли мы счастливее? Возможно, если мы попробуем визуализировать эту новую жизнь, нас охватит жгучее желание «собирать чемоданы».

Самый главный вопрос, считает Мишель Лакруа, — «Хочу ли я этого?», а не «Способен ли я на это?». Марина Хазанова добавляет к этому еще один вопрос: «Правильно ли это?» — и поясняет: «Речь не идет о правильности с точки зрения общепринятых представлений, а о нашем внутреннем чувстве, что правильно, честно, справедливо. Именно для меня, а не для всех. Иначе говоря, это означает, что, изменив свою жизнь, я буду готов отвечать за последствия своего решения».

Когда мы проясним свое желание, это позволит нам заметить, что к его осуществлению ведут определенные ступени, и будущее станет менее пугающим. Цели и задачи представляются более реальными — возможно, речь идет не столько о том, чтобы уехать или остаться, сколько о том, как стать теми, кто мы есть, здесь или там. И как же?

Возможно, здесь и сейчас я могу что-то сделать для того, чтобы мои дети, мой партнер, мои коллеги жили лучше «Подобно многим, я был одержим идеей самореализации, — признается Мишель Лакруа. — Но я пересмотрел свои взгляды. Потому что если у нас нет страсти, то потенциал остается довольно туманным. Если я его не распознаю, если я не считаю, что у меня он велик, то что мне остается, кроме депрессии?»

Отсюда новая идея: «Уйти от мысли об изменении как о бегстве или сублимации». Возможно, здесь и сейчас я могу что-то сделать для того, чтобы мои дети, мой партнер, мои коллеги жили лучше? Как добавить в их жизнь, и в мою тоже, мечты, надежды, движение вместо инерции?

Есть совокупность мелких изменений — больше разговаривать друг с другом, быть более внимательными, — которые не очень заметны, но обладают способностью менять нашу жизнь сильнее, чем переезд в далекие края. Философ подводит итог: «Говорят, что дьявол в деталях. Но там же можно найти ангелов».