Александр МЕШКОВ, Фото автора. — 12.05.2011

Шаолинь - моя мечта

Увы, друзья! Долгие мучительные годы мы, советские пацаны, жили в сумраке беспросветного «светлого будущего», без сурового и беспощадного Брюса Ли, без изящных китайских зонтиков с механизмом самоуничтожения, без китайских джинсов Adidaz, без дешевых часов Rolix. Но вот громыхнуло сумасшедшее цунами перестройки, «разрушив» Великую Китайскую стену, и обнажило перед нами суровые радости социализма с восточным раскосым взглядом и прелести буржуазного образа жизни. К нам пришла эпоха видеосалонов, легендарных ВМ «Электроника», с «кошмарами на улицах» и «пятницами, 13-го», с рябым лицом Фредди Крюгера, с ловкими прыжками и обезьяньими ухватками Джеки Чана, и неземной сноровкой неуловимых китайских мстителей, и сокрушающими ударами шаолиньских монахов.

«Ура» кричали наши восставшие ото сна души! Наконец-то разрешили материться в эфире, пить пиво из горла посреди улицы, слушать Pink Floyd, смотреть запрещенное кино! Нас перестали сажать за тунеядство, проституцию, пропаганду карате, кунг-фу, ушу и прочих «вредных» нерусских единоборств! Дети перестали играть в Чапаева, Ленина и Чингачгука и превратились в ниндзей. «Выход дракона», «Непобедимый боец с шестом», «Аббат Шаолиня», «Воины храма Шаолинь», «Смертоносные герои Шаолиня», Джет Ли, Ли Ляньцзе стали персонажами наших снов. «Монах» с Джамалом Ажигиреем в главной роли я пересматривал бесконечное число раз. Пусть сюжет у этих фильмов был примерно один на всех, но зато, друзья, как они прыгали, эти ­шаолиньские монахи! Бубке и Исинбаевой такие прыжки и в праздничном кошмарном сне не снились! ­Шаолиньцы не только легко преодолевали гравитацию, но и убивали насмерть всех обидчиков и угнетателей трудящихся масс, разбивали головой каменные плиты и силой мысли гнули копья. Вся страна, включая меня, как один, нарядившись в кимоно, бросилась изучать восточные единоборства.

Именно тогда я твердо решил: я должен, должен стать монахом ­Шаолиньского монастыря, чтобы прыгать, как они, на два метра в высоту и оттуда, сверху, разить врагов перестройки. Воплощение мечты, правда, в силу обстоятельств отложилось всего-то на двадцать лет.

Китайский бы выучил только за то…

И вот однажды темной ночью я прилетел в город Чанчжоу, что неподалеку от Шаолиня. Молчаливый, словно сталактитовый воин, таксист отвез меня в отель за 50 американских баксов. (Как выяснится позже, стоимость проезда всего-то 80 юаней! Для справки:1 доллар=6,7 юаня.) Да чего ему, собственно, было со мной балагурить, если я не знал китайского, как и он английского. Много ли мы могли с ним обсудить? На английском языке в этой отдаленной провинции (до Владивостока - 2 часа полета!), как оказалось, умели общаться единицы. А я великий и могучий китайский язык не мог заставить себя выучить из нравственных соображений. Там в основу каждого второго слова входит корень из трех букв, самой популярной на Руси инвективной вокативы. (По-китайски это означает яшмовый стержень.) Я при всей любви к русскому языку и уважению к китайской культуре не мог себе позволить такого разнузданного филологического шабаша. Я назубок выучил только одно целомудренное слово - «нихау», означающее «здравствуйте». Этот уровень языкознания, мне, конечно, помогал, но не шибко. Можете представить, как трудно мне было в этой загадочной стране объясняться жестами.

В день моего приезда в Китае был устроен большой праздник. На улицах и площадях проводились торжественные линейки, концерты, митинги, красивыми стройными рядами ходили пионеры в красных галстуках, отдавая мне салют. Про себя я, конечно, поблагодарил китайцев за столь торжественный прием, хотя, если честно, я, будучи человеком какой-то неземной скромности, не люблю фанфар и всей этой ненужной почетной суеты…

Брателло, прикинь! Пред тобой - Шаолинь!

На следующий день я уехал в уездный город Дэнфэн. От него на такси доехал до деревни, где стоит Шаолинь. Огромный бронзовый монах, навеянный, видимо, гением позднего Церетели, встречал туристические автобусы суровым монашеским взором. Дыхание в зобу моем сперло от охватившего трепета. По обеим сторонам аллеи, ведущей к вратам в монастырь, многочисленные торговые палатки. Тут тебе и статуи Будды, и самурайские мечи, кинжалы, звездочки, монашеские посохи (О Великий Бодхидхарма! Эти посохи еще сыграют в моей судьбе зловещую роль!), нунчаки гламурные, со стразами, четки, браслеты, китайские вазы V века, носки, трусы и, конечно же, хит продаж: майки с надписью «Шаолинь». Гламурный меч со стразами можно купить за 2000 юаней. Простой - за 150.

О чудо! На прилавках я увидел фотографию не Барака Обамы, не Мадлен Олбрайт, а нашего, родного Владимира Путина. Он стоял с Настоятелем монастыря Ши Йонгсином. Смекалистые торговцы на компьютере вставляют между фигурами изображение любого желающего за 30 юаней. Думаю, теперь у многих китайцев дома стоит такая фотография!

Шоу монахов

И вот я внутри! Асфальтированная аллея ведет меня к замысловатым пагодам исторического комплекса. По дороге, в небольшом зале, на освещенной сцене я ­посмотрел шоу шаолиньских монахов. Монахи были чудо как хороши! Они легко бегали по стенам (правда, невысоко, метра на два всего), гнули горлом копья и ломали головой металлические мечи... Я вышел с представления ошеломленный и укрепившийся в желании самосовершенствоваться именно здесь. Позже я узнал, что эти парящие под потолком парни не совсем монахи. Вернее, совсем не монахи, а концертная бригада акробатов, своим шоу зарабатывающая деньги на содержание монастыря. А настоящие монахи прыгают значительно ниже.

Возле концертного зала я увидел позолоченную статую мужичка с клочной бородой, со свирепым взглядом выпученных очей, в каком-то бесформенном артистическом балахоне, словно взятом напрокат у Примадонны. Мужичок слегка похож на какого-нибудь безумного Диогена. Ба! Так это же Дамо! Вы не знаете, кто такой Дамо? Я тоже не знал. Дамо, или Бодхидхарма, - индийский буддийский монах, Патриарх чань-буддизма в монастыре Шаолинь. Трудно заподозрить в этом толстячке легендарного основоположника и мастера ­боевого ушу. Но говорят, что Бодхидхарма умел вытворять другие чудеса. Он мог силою мысли изменять свой вес без всяких диет. Он и в Китай прибыл из Мадраса, уменьшив вес до 100 граммов, переплыв ­океан в лапте. Поэтому его частенько изображают с утлой туфлею в руке.

Я в монахи бы пошел...

В одном из храмов Шаолиня я увидел статую необычайно веселого Будды с мешком на спине (моя кличка в детстве была, кстати, Мешок). В этом мешке, как и во мне, - Великая Пустота, Та Кхун, то есть сущность мира! Этого весельчака называют Будда Майтрейя (Будда радости) и еще Будда с большим животом. О чудо! Мне вдруг тоже стало легко и весело, как Матрейе. Неожиданно для себя я и сам стал достопримечательностью Шаолиня. Я ходил по лестницам и площадям храма в форме офицера национальной гвардии Венесуэлы, и все туристы смотрели на меня, как на древнюю пагоду, как на Царь-колокол, и старались сфотографироваться на моем фоне. В Москве так никто со мной не желал фотографироваться, хоть убей!

Даже монахи смотрели на худого, изнуренного жизнью, белобрысого псевдоофицера, и я не преминул этим воспользоваться. Когда один из них, худенький и шустрый, подошел ко мне и стал на своем гортанном наречии расспрашивать меня о нуждах и чаяниях гордого народа Венесуэлы, я стал объяснять ему красноречивым языком жестов, что я хочу стать монахом и делить с братством тяготы монастырской жизни. Я якобы ел воображаемыми палочками рис, я спал, подложив под голову ладошки, воображаемой лопатой рыл другому яму и, наконец, своими костлявыми кулачками, рассекая воздух, наносил удары многочисленным врагам Шаолиня.

Где-то далеко, в другом измерении, от зависти перевернулся в гробу великий мим Марсель Марсо и следом за ним и сам Чарли Чаплин. Вокруг меня сразу собралась небольшая, человек 300, толпа зрителей с видеокамерами. После завершения моей пантомимы юный монах с нескрываемым чувством благодарности пожал мне руку. История тронула его до глубины души. Глаза его предательски блестели. Он таки не понял моей просьбы. Тогда я зачем-то достал из недр сумки свою книжку «Пичужки возвращаются» и стал с выражением зачитывать наиболее сильные места. Эффект был примерно такой же, как если бы я зачитал ему расписание поездов с Казанского вокзала.

Другой на моем месте прекратил бы попытки стать монахом, но только не я. У меня был главный козырь в рукаве, который я берег на крайний случай. Я знал, что монахи попадают с катушек, едва я только предъявлю его в конце игры. Они на руках внесут меня в лучшую келью и сочтут за честь каждые день на ночь мне петь свои знаменитые шаолиньские колыбельные и чесать мои натруженные пятки!

Красота - магическая сила

Осознав, что моего мимического дара недостаточно, чтобы объясниться с монахами, я вернулся в Дэнфен. Там я нашел переводчика, праздного китайца Лио, который перевел и записал мне на бумажке текст моего обращения к монахам ­Шаолиня на языке Конфуция, Лао Цзы, Брюса Ли и Мао. В этом письме я выражал свое почтение Великому Шаолиню, его настоятелю Ши Йонгсину и просил его оставить меня в монастыре послушником на пару недель. Я умолял монахов помочь мне избавиться от многочисленных пороков (я их перечислил) и научить бегать по стене. Я сходил в салон красоты и остригся наголо согласно неписаной буддийской традиции. Меня обслуживала целая бригада модных стилистов, в результате чего я стал похож на небольшого буддийского Кису Воробьянинова. После чего я купил монашескую одежду сенг фу за 300 юаней, переоделся в нее и возвратился в монастырь уже готовым монахом. Я не сомневался, что на этот раз я останусь здесь надолго. Казалось, сам Бодхидхарма подталкивал меня к воротам монастыря.

Когда панды завидуют

Стоило мне надеть монашеское одеяние сенг фу, как мой и без того высокий рейтинг возрос в сотни раз. Мой выход в свет в одежде шаолиньского монаха вызвал не меньший переполох, как если бы на Красной площади приземлился темнокожий африканский паренек с двумя головами в форме гаишника. Или если бы тот же самый темнокожий паренек в рясе Патриарха бродил по Сергиеву Посаду или голышом по Ватикану. Туристы ходили за мной толпами, любовались мной, как Джокондой, снимались со мной в обнимку. Потрогать меня выстраивалась очередь, как за водкой во времена «сухого закона». Моей востребованности позавидовала бы любая панда. Да что там панда! Николай Басков, прознав, что меня любят больше, чем его, в слепом отчаянии женился бы на каком-нибудь монахе, а Филипп Киркоров бросил бы напрасно петь и ушел бы в Шаолинь рядовым затворником. Случись мне в этот звездный час помутиться разумом и провозгласить себя президентом всея Китая, никто бы не стал возражать. Но я, непрактичный человек, не воспользовался ситуаци ей. И даже н е стал взимать плату за снимки с собой. А ведь если бы я брал хотя бы по юаню за каждую фотосессию, то к концу года мог бы купить этот самый Шаолинь.

В конце дня я сполна ощутил тяжкое бремя Славы. Рот устал улыбаться, тело утомилось позировать. Не завидуйте, ребята, фотомоделям! Нелегко им хлебушко достается!

Я достаю из широких штанин…

Я пошел на КПП, который перекрывает доступ посторонних лиц в кельи шаолиньских монахов, и показал свое письменное послание двум дневальным послушникам. Прочитав мое заявление, один из них отправился куда-то в сумрак и через десять минут явился с другим монахом, судя по суровому выражению лица наделенному особыми полномочиями. Сложив руки на груди, я приветствовал его как собрата. Он ответил мне поклоном и стал доходчиво объяснять что-то на китайском языке. Говорил он примерно полчаса. Как я понял, он дипломатично отказывал мне. А может быть, мантру читал. И тогда я позволил дерзость прервать его.

- Погоди, приятель, - сказал я. - Мы, похоже, говорим на разных языках! Так мы никогда не договоримся! Смотри-ка лучше сюда!

И я, со снисходительной, но не оскорбительной улыбкой, вытащив кошелек, достал из него главный козырь. Монах бережно взял в руки козырь, внимательно вгляделся в него. Глаза его округлились, как у Дамо….

СПРАВКА «КП»

Сегодня в монастыре Шаолинь 200 монахов и 20 монахинь. Иностранных граждан в монахи Шаолиня пока не принимают, но храм ­постоянно посещают буддисты различных национальностей.

Шаолиньские монахи почитают три сокровища: Будду, его учение, дхарму и монашескую общину. Они свято исполняют пять основных запретов (усе): не убий, не укради, не прелюбодействуй, не лги и не бухай!

В VIII веке власти стали продавать удостоверения монаха Шаолиня, дающие право побираться. Поэтому появилось много подделок и, соответственно, фальсифицированных монахов. Их и сейчас немало. Я тому красноречивый пример.

СПРАВКА «КП»

«Шаолиньсы» переводится как «Монастырь молодого леса». Его основал в 495 году индийский шаман Бато. Бодхидхарма (Дамо) пришел сюда позже и с другими религиозными принципами. Он призывал учеников отказаться от чтения сутр и многочисленных ритуалов и объявил, что стать Буддой можно в акте непосредственного ­интуитивного восприятия Истины, свободно и полно входящей в разум человека.

Истина передается без всяких посредников, без слов, письменных знаков и наставлений. Однажды Бодхидхарма удалился в горную пещеру, где, обратившись лицом к стене, он провел в сидячей медитации (цзочань) почти девять лет.