Самые популярные и востребованные российские авторы (Борис Акунин, Сергей Минаев, Сергей Лукьяненко, Оксана Робски и другие) дают советы, как написать успешную книгу. На эту же тему рассуждают и профессионалы - представители крупнейших издательств (Астрель, Азбука, Иностранка), а также эксперты книжного рынка. Мнение популярных писателей, авторов бестселлеров

Борис Акунин: «Качественный текст + грамотная подача + везение»

«Формула бестселлера слагается из трех компонентов: качественный текст + грамотная подача + везение. Первое зависит от пишущего, второе — от издающего, третье — Сами Знаете От Кого. Иногда бывает, что хромает первый компонент, но второй и третий очень сильны и вытягивают книжку. Бывает, что слаб второй компонент, тогда книга все равно может стать бестселлером, но не сразу. Однако без третьего компонента никакой текст, даже самый расчудесный, превосходно оформленный и идеально прорекламированный, настоящим бестселлером не станет», — рассказал Time Out Борис Акунин.

Видимо, все три компонента сошлись, когда в 1998 году вышел дебютный роман «Азазель» некоего автора, скрывшегося под псевдонимом Б. Акунин. Все гадали, кто бы мог это написать. Среди претендентов на роль автора называли, например, теперешнего проректора РГГУ Дмитрия Бака — потому что занимается русской литературой XIX века и пишет легко. Позже выяснилось, что это, разумеется, гуманитарий, но не русист, а японист, переводчик и критик, который познакомил российского читателя с текстами Юкио Мисимы, — Григорий Чхартишвили.

Книги сделали Чхартишвили самым состоятельным российским писателем. По оценке русского издания Forbes, они принесли Акунину с июля 2004-го по июль 2005 года около 2 миллионов долларов, а с июля 2005-го по июль 2006 года — 1 миллион 200 тысяч долларов, позволив занять ему соответственно 19 и 48—49 места в рейтинге наиболее богатых представителей российской культуры и шоу-бизнеса.

Дмитрий Глуховский: «Деньги находят человека сами»

Важно помнить, что книга должна быть интересной и увлекательной. Поэтому я стараюсь строить все вокруг острых сюжетов — полудетективных, полумистических. Книга должна с первых же страниц читателя захватывать, увлекать, загадывать ему несколько загадок, ответ на которые он получит в следующих главах или не получит вообще. Потому что если не отпустить читателя, продолжать владеть его воображением, даже когда он закроет последнюю страницу, — это заставляет его потом обсуждать роман с друзьями, делиться возмущением, что ответы не на все вопросы получены. Так начинается реклама книги.

Никакая рекламная кампания не способна создать долговременный бестселлер. Всегда последнее слово за сарафанным радио, за мнением и рекомендациями людей. Рекламная кампания способна дать старт продажам, а потом люди сами уже определяют, хорошо это или плохо.

У меня книги в той или иной степени интерактивны. У людей есть шанс принять участие в создании романа. Они могут прогнозировать развитие сюжета, выражать свое мнение на этот счет, говорить, какие герои у них любимые. Мне не обязательно потакать их желаниям, я могу делать вообще все наоборот, чтобы удивить их, но сам факт, что они знают, что приложили руку к созданию этой книги, уже заставляет их чувствовать, что книга им близка.

Я был одним из первых, кто занялся бесплатным распространением текстов в интернете, заявляю без ложной скромности. Я имею в виду не когда пиратируют и ты закрываешь на это глаза, а наоборот, когда понимаешь, что закрепление автора в массовом сознании — долгий процесс, и надо сделать так, чтобы информация распространялась как можно быстрее.

300—500 рублей, которые в нашей стране просят за книгу, — это серьезный ценз, резко ограничивающий число людей, способных ее прочесть. Незачем гоняться за своим долларом авторского вознаграждения с экземпляра. Твоя задача — заявить о себе, сделать так, чтобы как можно больше людей о тебе узнало. Если единственное, что мешает читателю, это материальные ограничения, наплевать на этот доллар.

С первыми двумя книгами я не думал о денежной составляющей — деньги меня настигли сами. Я думал, как сделать что-то необычное и как можно шире распространить сигнал. А о том, как монетизировать эту капитализацию, я не задумывался.

Когда в случае с «Метро 2034» сайт за полгода посетило полмиллиона человек, я понял, что проект успешен. А потом издательство «АСТ» предложило за книгу столько денег, что меня это вполне устроило. Деньги находят человека, а писать книгу из каких-то финансовых расчетов просто глупо.

Когда ты работаешь над книгой, надо отключиться от внешнего мира и писать. Когда ты книгу дописал — тогда нужно переключить сознание и думать о ее продвижении. Думать о книге только как о бизнес-проекте изначально, мне кажется, неправильно.

Если мои книги перестанут покупать, мне, конечно, будет неприятно, но от голода я не умру, потому что у меня есть еще несколько профессий. Во-первых, я журналист, радиоведущий, телекорреспондент, и со всех работ уходил, оставаясь в хороших отношениях с начальством. Так что я могу вернуться на приличную зарплату.

Сергей Лукьяненко: «Я на писательские гонорары живу уже лет 15»

Если сознательно ставить такую цель, то написать бестселлер нельзя. Это подтверждается примерами большинства бестселлеров, которые прогремели за последнее время: это и «Гарри Поттер», и «Код да Винчи». Как правило, автор попадает в тему, которая захватывает миллионы, случайно. Есть масса факторов, способных увеличить вероятность этого попадания: и насколько хорошо написан текст, и насколько мысли автора созвучны с мыслями читателя. Но все попытки после удачи какой-то идеи собрать под эту идею еще огромное количество читателей были неуспешны. На тему «Кода да Винчи» и «Гарри Поттера» появлялась масса вариаций. Ни одна из них не стала бестселлером.

Автор должен не только понимать интересы читателей, но и разделять их. Быть заинтересованным в том, что пишет, даже если и делает это с учетом вкусов своей публики. Иначе будет чувствоваться фальшь. Я обсуждаю с читателями свои книги, но не всегда следую их советам.

Если мои книги перестанут покупать, то буду работать в смежных отраслях — сценарии для кино и компьютерных игр, на худой конец попытаюсь вспомнить профессию врача, которой когда-то учился. Хотя не думаю, что из меня получится хороший врач, слишком много времени прошло. Я на писательские гонорары живу уже лет 15. Разумеется, 15 лет назад я зарабатывал гораздо меньше, чем сейчас, но на жизнь мне и тогда хватало. 12 лет назад, переехав в Москву, я смог купить себе квартиру. Я не думаю, что мои авторские доходы упадут ниже такого уровня, чтобы я не смог зарабатывать хотя бы на уровне квалифицированного врача. Разве что совсем разучусь писать.

Сергей Минаев: «Если бы существовал рецепт бестселлера, их было бы как собак нерезаных»

Написать бестселлер нельзя, потому что если бы существовала рецептура, как стать за 35 минут успешным автором, то у нас бестселлеров было бы на рынке как собак нерезаных. Любой бестселлер — всегда комбинация материала и времени, в которое он выходит, совпадение некоторых вещей в одной точке. Это как феномен «Духless’а», который никто не может объяснить, в том числе и я. Откуда 700 000 напродавали — непонятно.

В книге должен быть нерв, какая-то особая духовность, иначе не цепляет. Сколько книг напичкано модными образами и вроде как про актуальные события, но они никому не нужны, потому что просто не цепляют. Не знаю, почему, — если бы знал, по книжке в месяц писал бы.

Если мои книги перестанут продаваться, у меня много еще чего останется — есть бизнес (винный. — Прим. Тime Оut), телевидение («Честный понедельник» на канале НТВ. — Прим. Тime Оut), радио («60 минут с Сергеем Минаевым» на «Русской службе новостей». — Прим. Тime Оut). Для меня писательство — это фан. Если тебе нечего больше сказать, ну что ты лезешь? Как говорит товарищ Кач, «нет подвига — не х… лезть».

Владимир Сорокин: «Научиться писать бестселлеры можно — это продемонстрировал Набоков»

Научиться писать бестселлеры, думаю, можно — это продемонстрировал, например, Набоков. Сел и написал «Лолиту», которая сильно отличается от всего написанного до этого. Идея этого романа — «сделать Запад». Буквально. Запад, который был равнодушен к Набокову десятилетия.

С «Лолитой» он попал в десятку и стал культовым автором. Эта книга практически сразу сделала его известным писателем. Так что теоретически это возможно. Я такой задачи не ставил, потому что у меня не было периода затянувшейся безвестности. Когда я был в андерграунде, люди, мнением которых я дорожил, меня прочитали и приняли. Я был удовлетворен. Потом я довольно рано напечатался на Западе — мне было 29 лет. Была отличная пресса. Что касается денег, то на жизнь их хватало, а миллионы литературой я не заработал, и, может быть, слава богу. Это избавило от многих искушений. Ведь бестселлер — это обращение ко всем. Ни в «Дне опричника», ни в «Сахарном Кремле» я задачи такой не ставил. Наверное, у меня бы это и не получилось. По разным причинам.

Что будет, если перестанут покупать мои книги? Многие писатели зарабатывают журналистикой, например. А потом у меня есть как минимум еще две профессии — это художник-график и, я думаю, повар. Приготовить стейк под грибным соусом или царскую уху я могу запросто. Так что на жизнь я себе заработаю.

Полина Дашкова: «Возможность написать бестселлер — слабое утешение для неудачников»

Написать запрограммированный бестселлер нельзя. Само предположение, что это возможно, — слабое утешение для литературных неудачников. В качестве иллюстрации могу рассказать историю об одной английской писательнице, с которой я выступала. Когда мы с ней услышали вопрос, который уже и для нее, и для меня совершенно невыносим: «Где вы берете сюжеты?», она рассказала, что существует закрытый секретный сайт в интернете, где хранятся любые сюжеты. И каждый сюжет — потенциальный бестселлер. Когда автор успешно издает первую книгу и видно, что он перспективен, издатель дает ему ключ-код к этому сайту. Он туда залезает и там распоряжается как угодно — берет что ему хочется.

Зал смеялся, а в конце к ней подошел молодой человек и сказал: «Сколько вы хотите наличными прямо сейчас за то, что вы мне скажете код этого сайта?»

Возможно, существуют рецепты раскрутки книги. Сейчас уже нет, а года полтора назад, когда был расцвет литературного гламура, рецепт бестселлера заключался не в том, как написать, а в том, как продать.

Существуют пиар-технологии, которые позволяют продавать любую ерунду. Самый яркий пример — Дэн Браун. Очень слабое произведение, особенно на уровне высочайшей американской школы в жанре исторического конспирологического триллера. Слабенькое, кое-как написанное на основе откровенного плагиата, но раскручено в мировом масштабе. Это пример гениального пиара. Но это все очень ненадолго. Следующие книги Брауна продавались все хуже и хуже, читать их невозможно, фильмы собирают бешеные деньги, но с них люди уходят. Знаете, какое самое не читанное, но до сих пор безумно популярное произведение? «Майн кампф» Гитлера. Скучнейший текст, кое-как состряпанный, переписанный несчастным монахом-расстригой, которого потом уничтожили. Но это был супербестселлер, огромное количество переизданий.

Если возникает иллюзия, что существует нечто вроде литературной кулинарной книги, то лучше вообще не браться. Писать нужно о том, о чем ты не сказать не можешь. Тогда есть шанс, что это будут читать.

Если мои книги перестанут покупать, я все равно буду писать книги. В стол. Во-первых, у меня есть муж, который работает и зарабатывает. В нашей жизни случались разные периоды, я думаю, он меня прокормит. Во-вторых, я могу переводить. Не знаю, что-нибудь придумаю. Сколько писателей в советское время писали в стол — на что-то же они жили. У меня был период, когда меня тянули в телеведущие, даже был некий опыт. Я сбежала оттуда очень быстро. Есть люди, для которых литература — хобби. Это нормально, они ее совмещают с другой активностью. Для меня это не так. Я только пишу и больше ни в чем себя не мыслю.

Оксана Робски: «В общем, с книжками — всё, похоже»

Мне кажется, можно сознательно написать бестселлер. Главное — быть очень откровенным автором и не пытаться заигрывать с аудиторией. Ведь очень мало на самом деле искренних текстов. При этом важно не перейти тонкую грань между искренностью и провокацией, эпатажем на уровне Серена Кьеркегора.

Еще это должна быть одна из вечных тем — например, любовь. Еще здорово придумать то, чего не было до тебя. Мне, наверное, легко об этом говорить, но, когда писался «Casual», я хорошо помню, как для себя перечисляла: «Так, про магазины написала, про спа написала, про что еще не написала?»

Еще мне кажется, что работающая тема — это скандал. Но скандал не в смысле эпатажа. Ведь покупают не те книги, названия которых висят по всему городу, а те, про которые тебе говорят друзья. Первая покупка обусловлена рекламой, а все остальные — сарафанным радио. Это должен быть скандал, но не эпатаж. А скандал — это конфликт. Без конфликта не обходится ни одна интересная история.

Важно найти интересных героев. Знаете, как фильм моего сокурсника Коли Хомерики «Сказка про темноту», который сейчас был на фестивале в Каннах, — я просто только что с фестиваля приехала. Он нашел нового героя — девушку-милиционера. Мы все знаем прекрасно, как живут бандиты, но никто из нас не знал, как живут девушки-милиционеры. Вот он и нашел нового героя.

Можно описать новую сторону отношений. Про фильмы легче говорить — мне кажется, фильмов сейчас больше хороших, чем книг. Например, новый фильм Вуди Аллена «Вики Кристина Барселона» — новая сторона отношений. Поэтому тоже интересно. Нужно пытаться подглядывать за жизнью, находить новые стороны, новые характеры, новых людей.

Можно давать советы до бесконечности, но мне кажется, что должна быть интуиция, и еще важно делать то, что тебе самому интересно. Нужно делать только то, что ты любишь, тогда остальные тоже будут это любить.

Я неделю как решила, что теперь займусь кино. Мне хочется снять кино, причем культовое. Я хочу, чтобы через пару лет мой фильм был в Каннах, и все такое. Так что я уже задумалась о том, чем я буду заниматься после книг.

Мне бы хотелось снять историю своей третьей книги. Хотя она продана продюсеру Игорю Толстунову, я собираюсь с ним встретиться, поговорить. Это еще не точно, но почему-то мне сейчас это очень стало близко. А может, придумаю что-нибудь. Я сейчас нахожусь в очень приятном состоянии, когда ты придумываешь что-то. И вообще, мне кажется, так здорово, когда начинаешь что-то новое, как будто новую жизнь начинаешь… Да… В общем, с книжками — все, похоже…

Арсен Ревазов: «Я написал свою книжку, чтобы развлечься»

«Я никогда не занимался литературой, ничего не знаю про рецепты и писал свой роман “Одиночество-12” просто о чем думал. И чтобы было интересно прочесть самому. По рецептам могут писать профессиональные писатели. А я же не профессиональный писатель, я же так… Написал одну книжку из желания получить удовольствие и развлечься. То есть я допускаю, что можно, но ко мне это никак не относится.

Сейчас я пишу вторую книгу, которая будет иметь некоторое отношение к предыдущей, но не близкое. Это не продолжение. Сейчас мне гораздо хуже: теперь я понимаю, что хорошо, а что плохо, и лишен свободы. И мне это дико мешает.

При написании второй книги не хватает раскованности, расслабленности и отмороженности. Вообще второй роман обычно бывает хуже, чем первый, как известно».

Ревазов занимается интернет-технологиями и фотографией и писателем себя не считает.

Дмитрий Быков: «Бестселлер — вещь, как правило, разовая»

Только в случае, если вы приурочиваете бестселлер к некоторому событию, у вас есть шанс. Что выстрелило в случае с моей книгой о Пастернаке? Во-первых, сама серия «ЖЗЛ» переживала тогда реформы: из серии довольно сухих биографий официальных лиц она превратилась действительно в жизнь замечательных людей. Там появились спорные персонажи, люди, которые находились в центре общественного внимания, но в советские и постсоветские времена было не до них.

Потом Пастернак — это фигура, всегда привлекавшая внимание, удивительный феномен и судьбы, и таланта, один из немногих случаев гениальности в России ХХ века. Биографический жанр в постсоветские времена очень востребован, потому что людям нужны ориентиры. Они в большей степени утрачены, и поиск этих ориентиров в чужих биографиях — естественное дело. Потом у Пастернака широкий круг читателей сам по себе — не просто любители, но и школьники, и студенты, и так далее.

Бестселлер — вещь, как правило, окказиональная, разовая. Это книга, которая в какой-то момент широко продалась, а оказала ли она влияние на последующие вещи — мы не знаем. Это явление в лучшем случае одного года, а чаще всего нескольких недель. Совпадение бестселлера с классикой — крайне редкое явление. Я могу их по пальцам перечислить: «Мастер и Маргарита», «Лолита», «Доктор Живаго», «Убить пересмешника».

Дина Рубина: «Меня не тошнит от того, что я делаю»

Мне кажется, как раз сейчас я пишу бестселлер. Но я не думаю, что серьезный писатель может сознательно сесть и решить: «Я буду писать бестселлер». Он может об этом только догадываться. У меня была знакомая, у которой один за другим родились пять мальчиков. И она все-таки решилась на шестого ребенка — ей ужасно хотелось дочь. Когда она почувствовала, что ждет ребенка, она замерла и некоторое время даже никому не говорила. А потом позвонила мне и сказала: «Знаешь, у меня на этот раз будет дочь». Я спросила: «Откуда ты знаешь, ты делала УЗИ?». Она ответила: «Нет, я просто чувствую — меня не тошнит».

И я тоже чувствую — меня не тошнит от того, что я делаю. Я пишу и сама ужасно увлечена. Мне кажется все-таки, что это небесная канцелярия. Нельзя дать себе задание написать бестселлер, но почувствовать, что это пришло, можно. Когда писатель находится среди жерновов творчества, когда его тянет в разные стороны и буквально колесует сюжет, он не может в это время думать, что такое бестселлер.

Если мои книги перестанут покупать, я буду заниматься тем, чем я занималась много лет подряд, — буду ездить выступать, я неплохая актриска, у меня есть несколько программ, и, надо сказать, я собираю довольно большие залы. Вполне неплохо зарабатывала, так что меня абсолютно это не пугает. Писатель не может рассчитывать на то, что его книги будут продаваться всегда. Настоящий писатель должен прислушиваться к линии судьбы и послушно двигаться параллельно ей. Мнение издателей и экспертов

Алексей Гордин, главный редактор издательства «Азбука»:«Бестселлеры бывают разные»

Бестселлером по формальным признакам может быть роман детективный, фантастический, мелодраматический — какой угодно. Но издатели, читатели и журналисты рассматривают его не в связи с жанровой принадлежностью, а как роман. В этом отличие бестселлера от просто хорошо продающегося фантастического романа.

Сейчас издатели норовят назвать бестселлером книгу, продающуюся тиражом более 10 000 экземпляров. На мой взгляд, это лукавство — речь может идти от 100 000. Бестселлер как жанр должен быть интересен самым разным читательским аудиториям. Стало совершенной банальностью, когда издатели пишут на обложке, что книга будет интересна всем-всем. Так не бывает, кроме как в случае с настоящими бестселлерами.

Юрий Дейкало, генеральный директор издательства «Астрель»: «Продажи зависят от сарафанного радио»

Если динамики достаточно, чтобы книгу можно было прочесть от начала и до конца, то она может стать бестселлером. Не важно, идет ли речь о художественном тексте или это нон-фикшн. Любые рекламные операции, которые вы делаете, когда продаете проект, максимум к чему приводят — это к продаже 5—15 тысяч экземпляров. Все остальное зависит от сарафанного радио. Никакого рецепта однозначного тут нет — либо это сарафанное радио случится, либо нет. А вся ваша реклама и все усилия издателя касаются продажи первых 10—15 тысяч.

Константин Рыков, владелец издательства «Популярная литература»: «Достаточно выпускать женские романы»

Я к тексту отношусь очень просто — я его сам читаю, если он мне нравится, то значит, что понравится не только мне, но и большому количеству людей.

Например, проект «Этногенез» я старался реализовать года с 2002-го. Сначала была создана идея проекта — что-то вроде Библии мира. Далее мы встречались с разными авторами, рассказывали им идею. У «Этногенеза» нет аналогов. Мы совершенно себе не можем представить, как такой проект может развиваться. Он может оказаться коммерчески очень выгодным, а может — большим провалом. Чтобы делать коммерческие книжки, достаточно выпускать хорошие женские романы. Наше издательство выпускает всего две-три книжки в год, и есть смысл сделать так, чтобы они были заметными.

Ольга Морозова, главный редактор «Иностранки» и «КоЛибри», владелец «Издательства Ольги Морозовой»: «Нужно найти незанятую нишу»

Я не знаю, как я выбираю книги, — иду как пес по следу. Есть, конечно, такая простая и очевидная вещь, как модная тема. Модным в свое время стал Акунин, модным стал Пелевин. Нужно в этом огромном объеме текста попытаться найти незанятую нишу. Если ниша не занята, то это может сыграть. Ведь все топчутся на одном и том же поле. Вот сейчас я буду раскручивать Олега Сивуна. Мы подавали на «Национальный бестселлер» — там он чуть-чуть не добрал до шорт-листа. Завтра будет получать Новую Пушкинскую премию. Когда я его выбрала, у него не было никакой Пушкинской премии — он только номинировался. Мне у него безумно понравилась искренность интонации.

Сергей Пархоменко, директор издательства Corpus: «Автор должен быть не менее интересен, чем его книга»

Есть общее впечатление от текста, которое либо оказывается верным, либо нет. Есть представление издателя о запросах разных групп читателей. В этом заключается издательское творчество — талант тонко чувствовать эти потребности.

Важнейшими элементами потенциального бестселлера являются три вещи. Во-первых, литературное качество текста — не любую книгу можно сделать бестселлером. Во-вторых, это ясный адрес, понимание того, кто читатель в социальном смысле, возрастном, образовательном. И при каких обстоятельствах эта книга может оказаться этому читателю нужной. Что это такое — подарок, учебник жизни, развлечение, например, на пляже. И третий важнейший ингредиент — это фигура автора. Автор должен быть не менее интересен, чем его книга. Он должен быть живой, он сам по себе должен быть событием. Выход книги никогда не становится большим событием, если не становится событием появление на публике автора. Интересной, в чем-то загадочной фигуры. Интересуясь автором, люди интересуются книгой.

Александр Шаталов, критик, ведущий программы «Домашнее чтение»: Прежде чем писать бестселлер, нужно понять, как он будет пиариться, поскольку издатели, за исключением пары самых крупных, не вкладывают большие деньги в прямую рекламу книг. Поэтому необходимо привлечь кого-то, кто уже хорошо известен. Это может быть, например, медийный автор — неслучайно шла охота за такими персонажами, как Ксения Собчак и Андрей Малахов. Любой продукт, подписанный этими именами, будет бестселлером.

Можно еще взять тему, которая хорошо известна. Например, это может быть производственный роман. Я уверен, что бестселлером стал бы роман, рассказывающий о компании Bosco di Ciliegi. Во всяком случае в Москве. Или роман про Первый канал — про Константина Эрнста, про его сотрудников. Вся эта информация есть в интернете, не надо даже встречаться ни с кем. Немного по-другому называешь персонажей — и все, каждый прочитает набор персонифицированной информации с сайта kompromat.ru. То, что делал когда-то Достоевский, выискивая сюжеты в местной прессе, мы можем делать, обращаясь к расследованиям журналистов.

По этому же принципу начинала работать Оксана Робски, которая открыла тему Рублевки и на ней въехала в литературу. Конечно, важна сюжетность: родился, полюбил, изменил, умер. Так пишет Акунин. Остальное не важно. Если мы откроем текст, то большой разницы между тем, что пишет Минаев, и тем, что пишет Мамлеев, не увидим: у обоих достаточно неряшливая проза. Но один считается попсовым автором, а второй — классиком. В данном случае репутация оказывается важнее, чем текст.

Николай Александров, критик, ведущий программы «Разночтения»: Вместо подробного ответа на вопрос, можно ли по заказу написать бестселлер, я расскажу одну коротенькую историю.

Когда я брал интервью у Демьяна Кудрявцева, который написал сложнейший роман «Близнецы, ни по каким канонам не подходивший под понятие «бестселлер», я расспрашивал его об иерусалимском литературном круге, во главе которого стоял Михаил Генделев. В этот круг входил среди прочих Арсен Ревазов, довольно близкий приятель Кудрявцева, автор романа «Одиночество-12». Роман стал безусловным бестселлером, он был не только издан, но и переиздан. Его и сейчас можно найти во многих книжных магазинах. Так вот, Кудрявцев говорил, что Арсен, как человек достаточно обстоятельный, не просто рассказывал историю, а довольно внимательно изучал детектив, триллер, боевик, то есть роман-экшен. Не секрет, что для бестселлера динамика действия, захватывающий сюжет, острая интрига — это составляющие успеха.

По словам Кудрявцева, тот не просто писал роман, а писал роман по рецепту бестселлера. Это один из тех случаев, когда автор сознательно пишет бестселлер и добивается успеха. Впрочем, сам Ревазов, когда я с ним разговаривал, все это отрицал и говорил, что роман родился совершенно спонтанно.

Александр Гаврилов, издатель журнала «Что читать»:

«Бестселлер» — примерно такой же миф современного культурного сознания, как «деньги» или «здоровье».

Можно ли по рецептам заработать денег? Можно. Но у одного получится заработать много, а у другого — мало. Помните, как у Довлатова: «Денег заплатили?» — «Заплатили». — «Хороших?» — «Хороших. Но мало».

Если вглядеться в бестселлер, то это довольно разнообразная внутри себя вещь. Есть книги, которые недолго хорошо продаются. Вот он выбросился на рынок, хорошо продавался на протяжении полугода, потом пропал, и больше его никто не видел. Есть лонгселлеры — книги, которые устойчиво хорошо продаются на протяжении длительного времени: «Преступление и наказание» Достоевского, «Парфюмер» Зюскинда. Это книги, которые способны кормить своих авторов на протяжении долгих лет. В новой исторической реальности такими книгами стали только сочинения об Эрасте Фандорине Бориса Акунина.

Написать короткий бестселлер по рецепту можно. Подготовка бестселлера включает в себя внятный маркетинг, когда человек исследует рынок, пытается понять, про что он должен написать, чтобы эта книжка хорошо покупалась. Затем внятную работу должен проделать издатель по продвижению этой книжки.

Почти невозможно написать по заказу лонгселлер или международный бестселлер — книгу, которую переведут во многих странах. В «Гарри Поттере», книгах Стивена Кинга, отчасти в «Фандорине» — в каждой из этих книг есть то, чему можно научиться, что можно сделать, сверяясь с прописями. Но есть еще таинственное, волшебное что-то, что отличает эту книгу от прочих, написанных по тем же лекалам. Таких книг, как «Гарри Поттер», тьма. «Гарри Поттер» — один. Написать бестселлер можно. Создать событие без вдохновения, страсти и удачи — почти невероятно.

Источник: TimeOut