Если Вам скажут, что Глинка – основоположник русской музыки, не верьте. У русской музыки очень длинные корни, уходящие в далекие языческие времена. Парадокс в том, что Глинка был первым профессиональным русским композитором, который решился отказаться стилизовать свою музыку «под итальянцев» (это с успехом делали Бортнянский и Березовский), «под испанцев» (его собственные ранние увертюры и романсы) или под кого бы то ни было еще.

Вернувшись в 1830-е годы из Италии, где он изучал искусство bel canto, Михаил Иванович писал: «...я искренне не мог быть итальянцем. Тоска по отчизне навела меня постепенно на мысль писать по-русски».

Мечта Глинки выражалась в том, чтобы «связать фугу западную с условиями нашей музыки узами законного брака». Надо сказать, что ему удалось связать русскую песенность не только с фугой, но и со всеми другими формами и принципами западной композиторской техники. И брак этот получился удачным: русская героическая опера – «Жизнь за царя», русская сказочная опера – «Руслан и Людмила», русское скерцо – «Камаринская», огромное количество романсов на стихи истинно русского поэта А. С. Пушкина. Более того, этот брак оказался еще и многодетным: наследниками Глинки стали все крупные композиторы XIX века (Мусоргский, Бородин, Римский-Корсаков, Чайковский). На новом уровне его принципы воплотились в ХХ веке в искусстве Стравинского и Мясковского. Традиции Глинки продолжали питать и творчество современных мастеров – Шостаковича, Свиридова, Щедрина.