Как и почему распространяются фейковые новости, почему они вообще возникают? Антрополог Александра Архипова отвечает, почему существуют ложные новости, кто их распространяет и как они влияют на нашу повседневную жизнь.

Forbes Life побывал на открытой лекции из цикла «Больше, чем экономика», организованного cовместным бакалавриатом по экономике РЭШ и ВШЭ, и выбрал основные тезисы.

Fake news — центральный термин эпохи постправды, о которой часто говорят социологи и философы. Нашу информационную повестку все больше формируют социальные сети, которые во многом строятся на распространении слухов и тиражировании мифов. Почему они существуют, кто, как и зачем их распространяет и чем вообще может быть привлекательна ложная информация — невероятно важные вопросы для нашей жизни.

«В Москве 20 тысяч заболевших коронавирусом. Ходим в масках, не ходим в места скопления людей, никуда не ездим, бережем друга, бережем наших близких и запасаемся продуктами. К сожалению, говорят, что будут пустые магазины. Информация более чем достоверная» — это текст без ссылки на источники начал массово распространяться 2 марта по социальным сетям и в мессенджере WhatsApp. Днем и вечером 2 марта родительские чаты были переполнены перепостами этого текста.

Глядя на это классическое фейковое сообщение, многие задаются двумя вопросами: «кто это придумал?» и «кто все это распространяет?».

Расстанемся с иллюзией, что раньше fake news не было. Мы просто научились их распознавать

Высказывание «мы живем в эпоху постправды» предполагает, что человечество существует в мире fake news, ранее не существовавших. Мир был строго биполярным, где можно было легко различать фейковые и правдивые новости. Термин «фейковые новости» популяризовал президент США Дональд Трамп, воюя со СМИ, которые он обвинял в распространении заведомо ложной информации.

На самом деле фейковые новости были всегда. Их расцвет совпадает с распространением тотальной грамотности, когда больше 60% населения начинают читать газеты и появляется различная медиапродукция. Исследователи американской конспирологии доказали это, обратившись в издание New York Times и запросив архив писем в редакцию. Они изучили письма читателей с 1880-х годов по 2014 год — почти за 140 лет. Читатели газеты постоянно спрашивали: «Правда ли, что….?» Как оказалось, вопросов про слухи и конспирологические легенды всегда было примерно одинаковое количество. Никакие масштабные потрясения (две мировые войны) не оказывали большого влияния на возникновение подобных вопросов, их поток оставался более-менее постоянным.

Ученые из MIT за 11 лет проанализировали 126 000 цепочек ретвитов, содержащих правдивые и фейковые новости, 3 млн пользователей. Оказалось, что настоящим новостям надо в 6 раз больше времени, чем фейковым, чтобы дойти до 1500 человек.

От примитивных к более сложным

Все фейковые новости можно классифицировать по истории создания:

● «Эффект Гудвина»: для привлечения лайков в коммерческих или политических целях. К примитивным случаям относятся те фейки, которые придумывают для того, чтобы повысить кликабельность. Подобный прием часто используются в СМИ для повышения кликабельности.

● «Эффект пранкера»: чтобы посмеяться над людьми. Обычные розыгрыши, которые часто возникают с целью высмеять глупых и доверчивых людей. Например, фотографии человека возле метро с гигантской крысой. Яркий пример: The Telegraph публикует новость о том, что в центре Лондона обнаружили гигантскую мертвую крысу. Рабочие, которые нашли ее в кустах на детской площадке, уверяли, что грызун был размером с младенца, и ничего подобного они никогда не видели.

● «Эффект поручика Киже»: ошибка или когнитивное искажение. Один из ярких примеров подобного искажения — возникший в 1915-1916 гг. слух о немецких фабриках по переработке человеческих тел. Во время войны союзники обвинили немцев не просто в бесчеловечном поведении на поле боя, но и в жестокости по отношению к гражданскому населению. Представление о джентльменских правилах войны ушли в прошлое. В 1915 году немецкая подлодка потопила гражданский корабль «Лузитания», погибли около 1200 человек, среди которых было более сотни детей. На фоне этого события все говорили о жестокости немцев. Вспомнили и о том, что в Германии были построены Kadaververwertungsanstalt. Этим длинным словом назывались фабрики по переработке и утилизации тел, но чьих тел? Слово Kadaver, пришедшее из латинского языка, во всех европейских языках означает «мертвое человеческое тело», кроме немецкого, в котором оно значит «мертвое тело крупного животного». Так Kadaververwertungsanstalt — «фабрика по переработке туш скота» (для предотвращения распространения опасных заболеваний) превратилось в «фабрику по переработке мертвых человеческих тел». И со страшной скоростью в газетах распространяется история, как «мерзкие гунны» с нечеловеческой бережливостью перерабатывают своих погибших на мыло и удобрения.

● «Эффект распятого мальчика»: создание общественного мнения силами властного института. Весна 1915 года, Первая мировая война, под Ипром немцы применили газ в качестве оружия. Войной теперь называют уничтожение людей на большом расстоянии. Жестокость немцев у всех на устах. Почти сразу после газовой атаки под Ипром в газетах и в окопах широко распространяется рассказ о молодом канадском солдате, который был распят немецкими военными на двери амбара на глазах у других пленных. Сразу после войны британский скульптор Фрэнсис Дервент Вуд создал памятник «Канадская голгофа», изображающий распятого канадского юношу. «Голгофа» была выставлена на одной крупной выставке, после чего разразился крупный мировой скандал: немецкая сторона потребовала предъявить доказательства произошедшего. За этим последовало большое расследование, которое привело к газете Daily Mail, которая активно распространяла эту фейковую информацию. Возможно, не только с целью поднять тираж: такие истории должны были поддержать патриотический дух нации, а заодно усилить приток канадских добровольцев. Таким образом фейки, которые создаются силами властного института, могут коррелировать общественное мнение.

● «Эффект Грищенко»: желание убедить в наличии той опасности, в которую сам веришь. История неравнодушного чиновника Виктора Грищенко, «легализовавшего» интернет-фейк про «жвачки с наркотиками», произошла в 2016 году. Осенью родительские чаты заполонила информация о том, что детям у школ раздают жвачки с наркотическими веществами. Начальник управления образования города Краснознаменск Грищенко получил эту информацию из подобного чата («наркодельцы предлагают красивую жвачку...», «в одних случаях это героин, в других — спайс»!) и перенес ее на официальный бланк отдела образования г. Краснознаменска Московской области. А а в начале распоряжения он добавил: «На основании письма Главного Управления МВД России по Московской области сообщаю следующее». Далее в этом письме чиновник пишет, что, по официальным данным, случаи употребления наркожвачек зафиксированы в Липецкой, Калужской и других областях. Подчиненных, т. е. директоров краснознаменских школ, Грищенко попросил донести информацию до родителей. Другие отделы по образованию начали это массово распространять.

Никакого «письма из МВД», естественно, не было. Перепуганному Грищенко хотелось как-то привлечь внимание к предупреждению из родительского чата, поэтому он и сочинил такое вступление. А сама история о «наркожвачках», или «отравленных конфетках», — это классическая городская легенда, встречающаяся в разных культурах: в 1915 году на бельгийском фронте немцев обвиняли в том, что они раздают детям отравленные конфеты. В 1970-е годы то же самое утверждалось про анонимных злодеев, которые во время Хэллоуина раздают яблоки с отравленными лезвиями. А в СССР во время Олимпиады-80 иностранные туристы якобы предлагали советским детям импортные жвачки с лезвиями или с ядом, взрывающиеся ручки и джинсы, зараженные сифилисом.

Уровень образования напрямую не влияет на распространение фейковых новостей

Одна из интуитивных гипотез, казалось бы, согласующаяся со здравым смыслом, предполагает, что фейковые новости распространяют малообразованные люди (и некоторые социологи 1960-х годов так и считали). Для того чтобы проверить это, французский социолог Жан-Ноэль Капферер обратился к исследованию вопроса о том, кто распространяет и поддерживает массовую панику, вызванную фейками. В самом конце 1970-х и в течение 1980-х годов многие европейские страны обошла так называемая вильжуивская листовка — список якобы канцерогенных добавок в популярных соках и газировках (и прежде всего «кока-коле»). Этот текст, основанный на фейковых данных больницы в Вильжуиве, вызвал массовую панику и отказ от некоторых продуктов. Капферер опросил 200 «лидеров мнений» — врачей и учителей. Около половины тех и других читали листовку или знали о содержимом. Треть врачей и почти все учители из тех, кто видел/читал листовку, согласились с ее содержанием. И самое интересное — почти все врачи и учителя и не подумали позвонить в клинику и проверить данные. Так что само по себе образование большой роли в разоблачении фейков не играет.

Причины массового распространения фейковых новостей ● Эффект новизны. В 2018 году исследователи из MIT Соруш Возоши, Деб Рой и Синин Арал проанализировали более 126 000 цепочек ретвитов, содержащих правдивые новости и фейковые, 3 млн пользователей за 11 лет наблюдений. Их результаты были ошеломляющими: статья вышла в Science — самом престижном научном журнале. Статистический анализ показал: для того чтобы дойти до 1500 пользователей, настоящим новостям требуется примерно в шесть раз больше времени, чем фейковым. И в двадцать раз быстрее фейковые новости дойдут до десятой по глубине цепочки ретвитов. В целом у фейковой новости шанс быть перепощенной на 70% процентов выше, чем у настоящей. Желание перепостить новость связано со стремлением людей к новизне, и это стремление настолько сильно, что с легкостью преодолевает границы «истинности» и «ложности».

● Негативный эмоциональный отбор. Чем более отвратительными подробностями сопровождаются фейк или городская легенда, тем большую виральность они приобретают. Психологи Крис Белл и его коллеги провели серию экспериментов, в ходе которых вниманию трех групп испытуемых было предложено три варианта популярной городской легенды о банке с газировкой, в которой некто находит дохлую крысу. Эти три варианта различались по степени отвратительности: если в облегченной версии потребитель обнаруживал крысу по странному запаху из банки, то в наиболее отвратительной версии крыса попадала ему в рот вместе с напитком. Большинство испытуемых выразили готовность распространять именно наиболее отвратительную версию. Данные этого эксперимента были подтверждены анализом сайтов-коллекторов городских легенд: выяснилось, что чем больше отвратительных мотивов содержит текст, тем на большем количестве сайтов он оказывается. Этот же результат был подтвержден результатами Соруша Возоши, Деб Рой и Синина Арала (Science, 2018) — пользователи Твиттера особенно охотно репостили фейковые новости, если они вызывали резкую негативную реакцию («о боже, какой ужас!»).

● Запрос на уникальность. Социальные психологи Романд Имхов и Пиа Каролайн Лэмберти провели эксперимент по распространению конспирологических слухов: люди, стремящиеся быть особенными, желающие привлекать всеобщее внимание, но при этом не чувствовавшие себя успешными, гораздо активнее распространяли конспирологические теории, подвергающие сомнению «мнение большинства».

● «Верю Васе, он такой же, как я, а не власти». Американский экономист Дэвид Янагизава-Дротт, исследовавший африканский геноцид тутси против хуту в Руанде, доказал, что в тех местностях, где лучше принимались волны радиостанции, призывавшие убивать тутси, уровень убийств был ниже, чем в соседних деревнях без радиосвязи. То есть деревенские жители хуту, услышав официальные призывы идти убивать тутси, потому что они «тараканы, а не люди», шли в гости к соседям (у которых радио нет) и рассказывали новости, усиливая призыв к убийству историями о том, как «вообще эти чурки у меня корову пытались украсть». Пропаганда убивает, но пропаганда, усиленная «рассказом такого же, как я», убивает быстрее и сильнее.