«Жаль замечательных людей»: именно так хочется расшифровать ЖЗЛ, говоря о фильме Оливера Хиршбигеля. «У вас нет такого же, только с перламутровыми пуговицами?» — норовишь спросить у режиссёра. Неужели, создавая незатейливую мелодраму, нельзя сделать её изящной, живой и трогательной? Как можно посвятить сценарий человеку, чья жизнь полна неподдельного драматизма, ошибок, горя и радости, любви и потерь, и при этом оставить зрителя абсолютно равнодушным ко всему происходящему на экране?..

Да хоть пригласи продюсеры на роль принцессы Мерил Стрип, предложи они Дэниэлу Дэй-Льюису перевоплотиться в пакистанского гения медицины — ничего не спасло бы фильм, которому с любым звёздным составом суждено быть полнометражным недоразумением. Хотя, может, Мерил стоило отдать роль хирурга Хасната Хана — это внесло бы в унылую историю о том, как «встретились два одиночества», определённую живость, да и с акцентом возлюбленного Дианы Мерил бы определённо справилась… Но это всё мечты, а сценарная реальность суровее последних сезонов «Доктора Хауса»: максимум наигранности, минимум естественности, качество написанного никого не волнует.

Как страшно жить, когда на каждом шагу тебя подстерегают сценаристы, подобные Джеффрису. Своими опусами они заставляют зрителя воскликнуть: «Когда я думал, что достиг самого дна, снизу постучали». Так и хочется предостеречь авторов: в аду есть специальные печи для тех сценаристов, кто жизнь принцессы Уэльской превращает в безликий рассказ о нескольких истериках и сеансе массажа.

Очевидно, что Стивен Джеффрис не просто писал сценарий на коленке, а и вовсе не задумывался об экранной судьбе своих героев: здесь Диана бросила длинный взгляд, там порвала чулки, теперь пробежалась по ночному парку, сыграла Баха, заснула в слезах, проснулась в слезах, нарисовала помадой сердечко на зеркале, послушала джаз, посетила операцию на открытом сердце, помечтала о большой пакистанской семье, вновь длинный взгляд, конечно, тот же, что и в первых кадрах: нехитрый монтаж позволяет вернуться к нему, кажется, круг замкнулся, только внутри этого кинематографического круга должны быть жизнь и любовь, а на самом деле — зияющая пустота.

Если в байопике железной леди из жизни Маргарет Тэтчер сделали концентрированную целлулоидную мелодраму, то леди Диане Спенсер повезло ещё меньше: ей и мелодрамы не досталось. Наоми Уоттс, вдохновляемая гримёрами, которые из кожи вон лезут, чтобы их Диана была похожа на настоящую принцессу Уэльскую, мечется из кадра в кадр, страдая не от любви, а от невозможности перевоплотиться в героиню, которая бежит по собственной истории, не отбрасывая тени и не оставляя отпечатков стопы. Это не Диана. Это призрак принцессы. Они даже не однофамильцы.

Уоттс хорошая актриса: она могла бы сыграть и тоску по детям, с которыми королевская семья практически разлучила Диану, и искреннее стремление к любви, покою, радости и душевному отдохновению; и гнетущее одиночество — Наоми могла бы сыграть и многое другое, но всё вышеперечисленное не выписано в сценарии, а оставлено авторами на уровне простой декларации. Делая вид, что говорят о главном, они на самом деле промолчали, за два часа экранного времени так и не подарив Диане ни одной живой реплики, ни одного естественного жеста или сколько-нибудь яркого поступка, мотивированного характером героини.

Конечно, в фильме есть общеизвестные факты: попытки убежать от папарацци, знаменитое интервью BBC, самоотверженная борьба за запрет использования противопехотных мин. Хиршбигель старается упомянуть всё, что мы знаем о принцессе: она влюбчива, образованна, находчива, обаятельна, отзывчива; настоящих друзей у неё меньше, чем мобильных телефонов; она тяжело переживает измену Чарльза и развод, её угнетает чрезмерное внимание прессы, она отдыхает на яхте с Доди Аль-Файедом…

Всё это правда. Вот только в художественном фильме правда интересует разве что официальных биографов Дианы и придворных пресс-секретарей. Экранный образ создаётся не из голых фактов. В какой-то момент характер персонажа должен раскрыться, ожить на глазах у зрителей. И события реальной жизни — лишь повод для рождения великой иллюзии. А в фильме Хиршбигеля реальность так и осталась без собственного экранного воплощения.

Королева сердец пока не превратилась в королеву экрана. Вероятно, кинематографисты ещё не раз обратятся к судьбе леди Ди. Пусть только в следующий раз в работе над фильмом они проявят больше такта и таланта.

Автор статьи: Надежда Заварова