Казалось бы, причём здесь Чуковский? Речь же о триллере, о напряжённой атмосфере, о противоречивости человеческой натуры. У Вильнёва тоже есть «букашечки-милашечки»: на экране все их видят, но вне экрана о них молчат. Потому что первое правило кинематографических пауков — никогда не говори о кинематографических пауках. Вот и подписали члены съёмочной группы акт о неразглашении секретов беспозвоночных членистоногих — и правильно сделали: нечего рассказывать зрителям, что авторы имели в виду. Только начни объяснять и договоришься до рассказа о том, кто убил Лору Палмер и упал ли нолановский волчок. Пусть публика сама думает. Чем больше трактовок происходящего, тем с большим удовольствием и зрители, и кинематографисты однажды загадочно прошепчут: «Хаос — это нерасшифрованный порядок» или «Огонь, иди за мной».

И всё-таки причём тут Корней Иванович? Ведь какой бы ни была экранизация «Мухи-Цокотухи», её никогда не покажут на международном кинофестивале в Торонто. А вот «Врага» показали. И расспросили Джейка Гилленхааля и Дени Вильнёва об очередной совместной работе режиссёра с актёром, и в прессе фильм похвалили, а потом ещё и канадскими кинопризами наградили. Словом, встретили «Врага» весьма дружелюбно.

А тем временем, совершенно неожиданно у Чуковского обнаружился самый ёмкий синопсис «Врага»: «Вдруг какой-то старичок паучок нашу Муху в уголок поволок — хочет бедную убить, Цокотуху погубить!» Неужто Корней Иванович задолго до рождения Вильнёва взялся за промоушен «Врага» — вечной, как мир, истории о том, что страшнее тебя можешь быть только ты сам в новых обстоятельствах? Скрытые соблазны, человеческие слабости, ангелы и демоны, дружно распивающие то капуччино, то граппу за одним и тем же столиком нашей души — всё это так и просится на экран, желательно, в триллер, рассекающий волны подлинной человеческой драмы. Вариаций на заданную тему великое множество. Но, например, украсивший недавно наши экраны «Двойник» Ричарда Айоади гораздо больше встревожил зрителя, заставив публику задуматься о проблеме выбора и ответственности за него, о неизбежности расплаты и неотвратимости гибели, а ещё о том, что Джесси Айзенберг может сделать в кадре почти всё, что захочет.

И тут Джейку Гилленхаалю выпал шанс показать миру, что не Айзенбергом единым живы горбатые горы киномира. «Враг» — это и, правда, замечательное упражнение в актёрском мастерстве. Совершенно разные по характеру люди с абсолютно одинаковой внешностью — да за такое Мерил Стрип отдала бы одну из своих многочисленных номинаций на Оскар. И если весьма увлекательно наблюдать за тем, как Гилленхааль изыскивает пластические и интонационные решения для своих персонажей, а делает он это с изяществом и тонкостью истинного таланта, то вот следить за развитием истории в какой-то момент становится не то что скучно, а просто — не нужно, потому что история топчется на месте, порой лишь имитируя собственное развитие: зрителя ждёт то автомобильная авария, то эротическая сцена, то страшный сон героя.

При этом вовсе не события заставляют зрителя окунуться в атмосферу триллера. Музыка Дэнни Бенси и Сондера Юрриаанса ежеминутно напоминает, что на экране — не комедия и даже не драма, а триллер, который мечтает стать хоррором, но в итоге не превращается даже в детектив, потому что смерть во «Враге» — не важнейшее событие в истории персонажей, а только часть выразительного визуального ряда. Это не итог истории, не сюжетный поворот, а кусочек смальты в операторской мозаике, затерявшийся где-то между торонтовскими башнями Абсолют и кадрами пустынного города.

Николя Больдюк с удовольствием наполняет кадр пространством зловеще безмолвного мегаполиса: приглушённые тона, кажется, ещё чуть-чуть и на экране воцарится сепия, но этого не происходит, потому что оператор лишь стремится вызвать у зрителя состояние тревожного предвкушения изобразительной развязки. Ведь его настоящая цель — не игра с цветом, а игра с ощущениями зрителя. И если музыка даже излишне тревожна, то тонкая операторская работа дарит зрителю замечательную возможность ощутить тревогу и страх, порождённые сдержанностью и покоем.

Легко ли будет зрителю дружить с «Врагом» — фильмом, снятым, но не поставленным режиссёром? В картине нет сценария, который был бы не сухой сюжетной выжимкой из книги-первоисточника, а материалом, вдохновляющим режиссёра. Может быть, у Чуковского нет Нобелевской премии, как у Жозе Сарамаго — литературного отца «Врага». Но в его «Мухе-Цокотухе» больше сюжетного драйва, динамики и авторского азарта, чем во «Враге» кинематографическом. И вновь кажется, что герои Чуковского обращаются к зрителям Дени Вильнёва: «Бабочка-красавица, кушайте варенье! Или вам не нравится наше угощенье?»

Автор: Надежда Заварова