Мистер Лучшие Сиськи Мэттью Макконахи — не единственный актёр, полностью изменивший отношение к себе работами в прошлом и нынешнем годах, хотя, конечно, ему повезло больше. Вторым таким примером стал Шиа Лабуф, и дело отнюдь не в бумажном пакете на голове и остальном эпатаже, без которого на самом деле можно было обойтись — но, видимо, тут сказался возраст. Дело в том, что Лабуф внезапно решил доказать, что он не суетливый паренёк из «Константина» и «Трансформеров», он и Гамлета может. И доказать это решил не в порно-комедии Триера, где развернуться, по правде, было негде, а в странной полукриминальной мелодраме про американского неудачника Чарли Кантримэна.

Чарли берёт билет до Бухареста в один конец, потому что ему так посоветовала галлюцинация в виде почившей матери. Летит он налегке, потому что всё в жизни просрал, и в кармане ноль — летит за новой жизнью, и поэтому на всё вокруг смотрит большими удивлёнными глазами, как будто только что родился. Во время полёта дело не обходится без трупов и галлюциногенного спиритизма, поэтому, встретив в аэропорту рыдающую девушку, герой решает, что вот она, судьба, и несмотря ни на что, начинает за этой судьбой волочиться повсюду.

Даже когда выясняется, что девочка не просто ноющая скрипачка в прикиде панка, но и как бы фамм фаталь с романтическим криминальным прошлым, и что это прошлое её как бы не отпускает, грязный нищий пацан из Штатов всё равно не унимается — и это чудовищное упорство и есть главный, единственный локомотив сюжета.

Наивный Чарли селится в дырявой гостинице, потребляет наркоту, ходит с Роном Уизли по стрип-клубам, периодически плюётся кровью, разгадывает грошовые преступные тайны, пытается дерзить то криминальному боссу, то какому-то известному киллеру, в ответ получая лишний раз в морду. С каждой новой сценой он становится ещё более грязным, окровавленным молодым бомжом с пламенным мотором вместо сердца, который ничуть не похож на Сэма Уитуики или сына Индианы Джонса, или кого-то другого из фильмографии Лабуфа.

Героя, кажется, не способны уничтожить ни миккельсены, ни швайгеры, ни наркотики, ни микробы, ни странные сценарные решения. По логике вещей фильм должен был превратиться в трагедию: историю периодически тянет туда, потому что формально положительные персонажи ничего исправить не способны, а формально отрицательные — могут всё. Но авторам делать драму явно не хотелось, а как из всей этой мутной писанины сделать что-то гладкое, логичное, тоже не придумали. В итоге на экране разворачивается борьба с собственными персонажами, Лабуфу начинают помогать сказочные стечения обстоятельств, а злодеи сами загоняют себя в угол. Особенно всего этого много в финале, поэтому серьёзно воспринимать его не получается.

И ради чего? Чтобы закончить на романтике и надежде? В контексте всего происходившего до этого, такой поворот выглядит обманом или даже самообманом, как ещё один трип. Зато в этом можно рассмотреть какую-то связь с российским прокатным названием — больше ничего общего оно с картиной не имеет.

Автор: Гоша Берлинский