Новый фильм Кэтрин Бигелоу "Повелитель бури", который критики называют лучшим игровым фильмом о войне в Ираке, претендует на "Золотой глобус" в основной номинации и наверняка попадет в "оскаровский" шорт-лист — не для того, чтобы победить "Аватар", а просто для разнообразия и для создания конкуренции хотя бы в режиссерской номинации с Джеймсом Камероном, который в свое время немного побыл мужем Кэтрин Бигелоу. Кто из супругов на самом деле больше похож на мужика в творческом плане, никогда не сомневалась ЛИДИЯ МАСЛОВА.

Хотя сама Кэтрин Бигелоу отрицает, что любит насилие, а настаивает, что просто показывает правду жизни, тем не менее в "Повелителе бури" работа служащих в Ираке саперов показана с таким интересом и вкусом к чисто визуальным подробностям взрывов и разрушений, что от подозрений в любовании членовредительством режиссера ограждает лишь полная бесстрастность повествования, подчеркнутая псевдодокументальной стилистикой и ручной камерой. Вся эта "документальность", впрочем, явный художественный прием, и вся эта кажущаяся случайность чередования крупных и общих планов, передающая беспорядочную стихию боя, тщательно срежиссирована человеком с художественным образованием и отточенным чувством композиции.

Героев своих Кэтрин Бигелоу тоже наделяет своей способностью прежде всего замечать красоту, пусть даже, казалось бы, в самые неуместные для этого моменты — в одном из начальных эпизодов персонаж Гая Пирса показывает широким и даже чуть ли не восторженным взмахом рук, как красиво полетят осколки, образуя облако в форме гриба, когда очередная обнаруженная на иракской улице бомба взорвется. Для Кэтрин Бигелоу же взрыв — это, во-первых, просто красиво, хотя, конечно, и немного печально, что после всей этой красоты от способного оценить ее человека остается только ящичек с уже не нужными ему вещичками.

На смену подорвавшемуся бойцу в Ирак прибывает новый член саперского отряда, любитель солнышка и громкого музона (Джереми Реннер). Его сослуживцы — агрессивный негр-снайпер (Энтони Маки) и лопоухий юнец (Брайан Герати), чья функция, по сути, заключается в том, чтобы подносить соки-воды и периодически испытывать нервный срыв,— поначалу пытаются смутить новичка деморализующими разговорчиками типа "если попал в Ирак — считай покойник", однако первая же их совместная операция обнаруживает, что предваряющий фильм эпиграф о войне как одном из самых сильных наркотиков следует понимать в самом буквальном смысле. Герой Джереми Реннера в первый же день отстраняет от работы робота-сапера и лично рвется распутывать провода и обезвреживать бомбы, от которых его просто за уши не оттащишь. В редкие минуты досуга он достает из-под кровати коллекцию разнообразных деталей взрывных устройств и завороженно их изучает (чтобы, видимо, постоянно поддерживать профессиональную квалификацию на заоблачном уровне), философски рассуждая о том, как это странно держать в руках какую-то, в сущности, хрень, которую можно купить в любом радиомагазине, и при этом знать, что от нее можно погибнуть.

Чернокожий напарник начинает выражать недовольство крайним индивидуализмом фанатичного сапера, чья одержимость любимым делом подвергает риску всю команду, ну и отчасти, где-то в глубине души, наверное, завидовать человеку, проявляющему такое сверхчеловеческое безразличие к смертельной опасности. Самое интересное при этом, что абсолютный отморозок, которого играет Джереми Реннер, вдумчиво передвигающийся по иракской выжженной земле в своем скафандрообразном защитном костюме, как космонавт по лунному грунту, совершенно не похож на отморозков с озверевшими рожами, какими их изображают в более пошлом военном кино — лицо у него скорее как у доброго, мудрого и терпеливого учителя начальных классов.

Тем более что режиссер дает возможность герою проявить не только граничащее с безумием безрассудство, но и чувствительность, особенно когда дело доходит до разминирования тела 12-летнего мальчика, с которым сапер успел завязать некое подобие человеческого контакта. Однако мир Кэтрин Бигелоу устроен таким суровым образом, что никакая человечина не выдерживает конкуренции со смертоносными железками, к которым герой испытывает, возможно, большую привязанность, чем к своему младенцу-сыну. К нему он в финале обращает исповедальный монолог — о том, что, когда все прикалывавшее тебя в этой жизни теряет свою прелесть, приходится найти то, что ты по-настоящему любишь, хотя гораздо короче и энергичней подобное умонастроение отражено в русской народной пословице "Кому война, а кому мать родна".