Российский стрит-арт имеет репутацию культурного маргинала — им восхищаются, презентуют на выставках, но в то же время всячески пытаются зарегулировать и «одомашнить». С помощью граффити можно оживить безликие серые «панельки», но рисунки обычно уничтожают сразу после нанесения. Когда автор работы заранее сообщает коммунальщикам, что хочет сделать граффити на этом фасаде, убивается сама суть явления, и даже соблюдение всех протоколов не гарантирует отсутствия конфликтов с общественностью. Протест против красоты — в материале «Ленты.ру».

Стрит-арт остается чем-то пограничным: вроде и не искусство в классическом понимании, но и не детские каракули. Вопрос, где проходит эта граница, остается спорным: иногда и всем знакомые пенисы на заборах пытаются выставить как полноценные картины. В настоящее время все чаще слышны призывы о необходимости развивать уличное творчество, но в то же время художникам связывают руки, навязывая свои правила игры.

В конце мая в Санкт-Петербурге напротив музея Иосифа Бродского появился портрет знаменитого поэта. Его нарисовали художники из объединения «URBAN-фреска» — галереи под открытым небом. «В день своего 80-летия Бродский вернулся на улицу Пестеля — смотрит прямо на свой балкон в доме, где жил в тех самых полутора комнатах и откуда уехал навсегда. Но поэты всегда возвращаются», — сказано в Instagram художников. Однако на следующий день арт-объект закрасили. Выяснилось, что к этому причастна завхоз школы №189 — работа была на ее территории.

«Вы знаете, что в школе делать граффити нельзя? Ни вывешивать, ни развешивать, ни писать нельзя. Мы идем под контролем! Обращайтесь в ГАТИ! (Государственную административно-техническую инспекцию — прим. «Ленты.ру») Потому что это решение ГАТИ, что на государственных учреждениях не должно быть никаких граффити», — заявила женщина.

Разочарованные горожане неоднократно пытались соскрести краску и даже начали оставлять стихи на месте бывшей фрески. «Жаль, что слова "Х**" и "П****" на стенах не замазывают столь стремительно! Висят годами!» — пожаловалась одна из интернет-пользователей. Художнику Олегу Лукьянову, лидеру объединения, передали, что если он хочет, чтобы его работы не трогали, — надо уведомлять администрацию и все согласовывать.

«Праздник искусства для всех»

История с Бродским, к сожалению, весьма типична: уличное произведение искусства ввиду его неформатности объявляется вне закона. Случаи, когда рисунок удалось отстоять, — настоящая победа, и таких историй единицы (речь идет не о фестивальных работах, а о стихийных изображениях). Хотя если вспомнить становление стрит-арта в России, то оно было весьма революционным, зато шло в одну ногу с политикой государства и не противоречило ей.

В 1918 году творческое объединение ЛЕФ («Левый фронт искусств») опубликовало декрет «О демократизации искусств (заборная литература и площадная живопись)». Его подписали поэт Владимир Маяковский, художник, поэт и авиатор Василий Каменский, а также поэт и художник Давид Бурлюк. Все литераторы ЛЕФа проповедовали документальность и так называемый социальный заказ — отражение тенденций и настроений общества.

Документ провозглашал, что в связи с началом новой эпохи «проживание искусства в кладовых, сараях человеческого гения — дворцах, галереях, салонах, библиотеках, театрах» — закончилось. Теперь для картин нашли новое место — «Свободное Слово» творческой личности написано «на перекрестках домовых стен, заборов, крыш, улиц наших городов, селений и на спинах автомобилей, экипажей, трамваев и на платьях всех граждан».

По мнению авторов манифеста, улицы должны были превратиться в «праздник искусства для всех», а горожане благодаря этому могли бы насладиться «глубиной мысли великих современников» и «созерцать цветистую яркость красивой радости сегодня». «Пусть самоцветными радугами перекинутся картины (краски) на улицах и площадях от дома к дому, радуя, облагораживая глаз (вкус) прохожего», — писали лефовцы.

Самым известным последователем объединения стал авангардист Казимир Малевич — автор знаменитого «Черного квадрата». В 1920 году художник расписал вместе со своей творческой группой УНОВИС («Утвердители нового искусства») несколько фасадов в Витебске в стиле супрематизма — такое благоустройство приурочили к третьей годовщине Октябрьской революции.

Следующим арт-объектом стал Дом Моссельпрома в Москве — памятник авангардизма и конструктивизма. На его фасаде остались надписи по эскизам фотографа, плакатиста и графика Александра Родченко (соратника Маяковского по «Окнам РОСТА»). На стенах здания изобразили продукцию (конфеты, папиросы, шоколад, пиво и воду в бутылках) с лозунгом «Нигде кроме как в Моссельпроме!» — его придумал Владимир Маяковский. По воспоминаниям современников, товары в Моссельпроме были дорогими, и им требовалась агрессивная реклама.

Фактически история российского уличного искусства началась с прославления новых устоев. На Западе оно было скорее декларационным и протестным. Первым «памятником» стала надпись «Здесь был Килрой» (Kilroy was here) — ее якобы оставлял бостонский инспектор Джеймс Килрой, который в годы Второй мировой войны проверял корабли на верфях.

Со временем популярность тегов (автографов) стремительно возросла, их, например, активно начали оставлять на вагонах поездов. Но в те моменты, когда молодежь была чем-то недовольна и ходила на митинги, число граффити резко увеличивалось — на стенах появлялось множество анархистских слоганов и сатирических рисунков. Позже многие банды стали использовать стрит-арт как метку для районов, на которые распространялась их власть. Так граффити перестали быть чем-то заведомо безобидным и в зависимости от контекста могли быть как эффективной рекламой, так и способом протеста.

Ради вашего блага

Власти практически всегда реагировали на граффити-райтеров (авторов надписей) по принципу «найти и обезвредить». Работы планомерно и методично закрашивали, а нанесение рисунка расценивалось как вандализм — осквернение зданий или иных сооружений, порча имущества на общественном транспорте или в иных общественных местах.

Обычно в каждом регионе действуют свои правила в отношении стрит-арта, определяющиеся нормами местного закона о благоустройстве. Например, в Москве такие поправки депутаты внесли на рассмотрение в 2018-м, однако они вступили в силу только спустя год из-за множественных согласований. По новым правилам, все существующие и будущие граффити должны быть согласованы со столичным департаментом ЖКХ, а рекламные граффити необходимо закрасить.

Глава департамента средств массовой информации и рекламы Иван Шубин рассказал, что отныне художник при подаче дизайн-проекта обязательно должен представить техническое заключение о состоянии фасадной части, иначе документы не примут. Потом в течение максимум 30 дней проект будут согласовывать с другими городскими службами. Но это далеко не полный перечень ограничений. Рисунок должен соответствовать определенной тематике: наука, искусство, спорт, исторические события и выдающиеся личности.

Важно получить и согласие собственников дома. «Кроме того, нанесение рисунка должно быть оформлено договором — чтобы все понимали, на какой срок он размещается (не более пяти лет), кто и как будет следить за его техническим состоянием, а также его восстановлением в случае необходимости», — объясняет Шубин. В случае утверждения граффити наносить его на здание можно с 1 апреля по 1 ноября, причем в оговоренный срок в зависимости от площади изображения, к примеру, на 500-метровую уличную работу дается неделя.

Такая политика фактически поставила крест на деятельности граффити-райтеров. «Чиновники хотели отрегулировать отрасль, но выплеснули ребенка с водой. Работа уличных художников будет невозможна из-за такого количества согласований», — говорит организатор тематических фестивалей Иван Пантелеев. Он не понимает, как с разрешенными тематиками «рисовать граффити о туризме, космосе или деторождении», и сомневается, что у сотрудников департамента ЖКХ из комиссий «найдет понимание работа художников-иностранцев».

Чиновники, в свою очередь, объяснили поправки заботой об облике Москвы и ее привлекательности для туристов. «Поддерживаю проект закона, потому что мне нравится жить в чистом городе. А не нравится мне, когда какие-то надписи или сомнительные изображения портят мнение гостей о столице. Нарушителей нужно жестко наказывать. Предложенный алгоритм хорошо проработан правительством Москвы. Документ понятен и прозрачен. Уверен, что большинство москвичей согласятся с нами», — заявил председатель комиссии Мосгордумы по социальной политике и трудовым отношениям, председатель Московской федерации профсоюзов Михаил Антонцев.

Презумпция вандализма

Под каток новых ограничений попало сразу несколько знаковых граффити столицы. Например, с Бауманской улицы убрали портрет театрального режиссера Константина Станиславского (работу даже занесли в путеводители по Москве) — якобы потребовался капитальный ремонт фасада.

Однако подобные случаи происходят не только в Москве — в Челябинске вообще случилось нечто вопиющее. Там закрасили согласованный со всеми инстанциями и жильцами дома мурал (большое изображение, как правило, во всю стену) — девушку с караваем, встречающую гостей. Несмотря на то что данный дизайн-проект выиграл конкурс по благоустройству, это не помешало местным рекламщикам закрасить работу — они претендовали на фасад здания, чтобы разместить свои баннеры.

«Из-за таких людей и организаций наш город всегда будет в одной рекламе, без каких-либо изменений в лучшую сторону. Нам придется рисовать заново. Сегодня будем пробовать смыть их краску водой», — сетовал руководитель ассоциации «Граффити России» Дмитрий Кольцо.

Стоит отметить, что использование муралов в качестве украшения спальных районов поощрял и Владимир Путин. С помощью таких граффити преобразилась подмосковная Новая Трехгорка (Одинцовский район). Масштабные рисунки появились там в результате международного арт-фестиваля Urban Morphogenesis, который проходил в октябре 2019-го.

Мероприятие поспособствовало и экономическому развитию района. «Художники ходили пили кофе, начали приезжать туристы, на днях к нам приехал автобус с китайскими туристами, жители уже проводят экскурсии им», — поделилась тогдашний министр правительства Московской области по социальным коммуникациям Ирина Плещева.

Нелегкая судьба у еще двух граффити из Санкт-Петербурга. Их автор — группировка HoodGraff. Первая работа посвящена актеру и режиссеру Сергею Бодрову, который погиб в Кармадонском ущелье во время схода лавины. В 2014 году, когда на трансформаторной будке и появилось граффити, трагедии исполнилось 12 лет.

Однако некий борец за права гомосексуалистов испортил работу, оставив на ней собственные лозунги вроде «В чем сила, брат? В ЛГБТ». Местные жители возмутились подобным кощунством («За Бодрова можно и морду набить»), и кто-то из них восстановил портрет. Впоследствии HoodGraff нарисовала еще одного Бодрова-младшего.

Граффити с тренером российской сборной по футболу Станиславом Черчесовым появилось после успеха России на чемпионате мира 2018 года. Изображение наставника сопровождалось надписью «Стас, ты просто космос!». Но расстроенные футбольные фанаты после поражения российской сборной в матче с Хорватией «отрезали» на портрете указательный палец Черчесова. В его жесте они углядели неформальный символ польского клуба «Легия», хотя авторы работы это упорно отрицали.

HoodGraff нарисовала еще один портрет тренера, но картину вновь испортили — на Черчесове оставили надпись «Почему мундиаль проходит в гомофобной стране?». Также в районную администрацию постоянно поступали жалобы от одного горожанина, который требовал убрать портрет. В итоге после набегов болельщиков и войн с коммунальщиками группировка полностью закрасила граффити тренера, оставив на темной стене лишь надпись «Еще есть вопросы?».

В похожий конфликт попал и художник Покрас Лампас. Он нарисовал супрематический крест на асфальте в Екатеринбурге и внутри него вписал отрывок из манифеста Казимира Малевича. Работа была выполнена в рамках фестиваля «Стенограффия» и согласована со всеми властями. Но через несколько дней на объекте появилась спецтехника и стала закатывать произведение в асфальт.

Слухи дошли до губернатора региона, который в своем Instagram-аккаунте назвал происходящее плохой историей и пообещал во всем разобраться, а также восстановить инсталляцию. Оказалось, что шум поднялся из-за православных активистов, «потому что попирать ногами крест, хоть и в виде граффити, верующим очень смутительно». Покрас все же восстановил свою работу, но под давлением масс она лишилась креста, трансформировавшись в набор прямоугольников.

Граффити всегда несет в себе какой-то посыл, будь то увековечивание собственного имени вроде «Здесь был Петя» или грандиозные муралы на остросоциальные темы. Это отдельный язык, как живопись или скульптура, отражающий дух времени. Его невозможно полностью регулировать, он останется стихийным, моментным и животрепещущим. Если в этом не разбираться, не понимать намеков и аллюзий, то искусство, как и все неизвестное, вызывает страх.

С помощью стрит-арта можно легко, а главное недорого для бюджета преобразить унылые районы в уникальные городские пространства, которые в дальнейшем могут стать местом паломничества туристов. Однако большинство чиновников пока что не осознают эти преимущества — они по-прежнему видят в непонятном для них искусстве нечто инородное и опасное. Именно отсюда и стремление зарегулировать, хотя очевидно, что творчество без свободы выражения невозможно — никакой художник в здравом уме не будет ждать согласования своей работы. Пока власть не поймет этот очевидный факт и не создаст комфортные условия, потенциальные шедевры будут приравнены к вандализму и уничтожены.

Дарья Телегина