Все уже было.

В советские времена, когда границы страны были закрыты, был популярен такой анекдот. В СССР приехала красавица актриса Джина Лоллобриджида — ходили слухи, что от нее был без ума сам Брежнев. И вот она осталась с ним без свидетелей, положила ему руку на плечо и нежно проворковала: «Леонид, а ты не хочешь открыть границы? Сделай это ради меня!..» На что Брежнев ухмыльнулся и игриво спросил: «Дорогая, ты хочешь, чтобы мы остались одни?»

Все повторяется. Даже то, что повторяться не должно.

Кто мог предположить, что через четверть века после развала СССР граждане все так же будут стремиться покинуть границы своей родины.

Все опросы оказались полным враньем. Те самые почти 90% граждан, которые жить не могут без патриотизма, Кремля и президента, подозрительно быстро бегут в различные консульства, чтобы подать документы на эмиграцию. Известные заверения верных Кремлю статистических служб, что желание покинуть Россию не превышает 13% и эта цифра не меняется, независимо от экономики страны, пусть остаются на совести этой самой госстатистики.

Общество разделилось уже не на богатых и бедных, не на коренных и приезжих, не на либералов и патриотов, а на тех, кто может уехать и кто не может.

С тех пор как то ли красотка Джина, то ли западные санкции уговорили-таки Брежнева открыть границы, родина пережила несколько волн эмиграции. Сначала идейные евреи уехали строить Израиль; потом было несколько волн эмиграции, которые завистники издевательски назвали «колбасными» — люди просто уезжали за новыми возможностями и — да-да! — за большим ассортиментом колбасы; оказалось, что возможности и количество сортов колбасы, как и прочих товаров, коренным образом взаимосвязаны.

Далее были тяжелые 1990-е, когда уезжали от бандитизма и бардака. Но не только уезжали, но и возвращались, чтобы делать бизнес между странами. Появилась надежда на единый мир, где не важно, где ты живешь, — делай дело, зарабатывай деньги, строй семью, расти детей.

Потом появились компьютеры и первые программисты, приехал Джордж Сорос и стал помогать независимой науке. Я очень хорошо помню это время: жили бедно, но уезжать никто не хотел, казалось, что теперь твоя жизнь в твоих руках. А раз так, то зачем уезжать?

Но государство мутировало. Появилась новая власть, появились те, кто равнее других, — те, кто по-настоящему стал приватизировать страну. Сороса выкинули, обвинив чуть ли не в шпионаже.

Тут-то и пошла новая волна эмиграции. Вначале чуткие программисты, а потом… скажем так, все остальные — кто мог, кто сумел, у кого нашлись силы, воля и деньги.

Тут, конечно, забились в истерике госпропаганда и телевизор. Было сказано, что эмиграции нет, а жизнь хорошеет с каждым днем. Это только увеличило эмиграцию, причем все ее виды. К примеру, Юго-Восточная Азия стала прибежищем всех тех, кто просто уехал, чтобы не видеть этого отчаянного вранья.

Все последние пятнадцать лет процесс только углублялся. По телевизору пропагандисты на зарплате продолжали клеймить Чубайса, а Госдума и правительство в это же время спешно скупали недвижимость за рубежом, не забывая отправить детей в престижные университеты. Некоторые детки к этому времени уже эти западные университеты успели окончить, и их папы немедленно пролоббировали назначение деток на руководящие должности в ведущие госкомпании. И все это открыто, без стеснения.

Одновременно в Интернете стали появляться фото квартир, вилл и яхт наиболее высокопоставленных «товарищей», и Россия увидела, как мастерски все переписано на бабушек и троюродных тетушек. Страна увидела, как извиваются данные «товарищи», как они неуязвимы, как защищены от суда, законов и справедливости. Но главное — стало понятно, что власть и должности, которые они занимают, это не более чем временное пристанище для аккордного заработка, после чего они брезгливо покинут эту страну лохов и будут у теплого моря рассказывать, как любили Отчизну. Весь этот позор был на виду, отчего идея «валить» только укреплялась. Особо она укреплялась от персон, подобных г-ну Якунину, который, окруженный иконами, рассказывал в статьях о важности Отчизны в душе каждого русского. Правда, святость образа снижалась наличием дворца, угодьев и знаменитого шубохранилища; а когда выяснилось, что его сын получил наконец-то британское гражданство, стало понятно, что все статьи об Отчизне писались для тех же лохов, за которых г-н Якунин принимал своих немногочисленных читателей.

Ну а дальше произошло то, что хорошо известно: Крым, который «наш», Донбасс, который уже почти «не наш». Теперь есть Сирия, которая, судя по истошным телевизионным крикам, и есть место, откуда пошла русская земля.

Это все те места, где русскому человеку предлагается сложить кости.

А если ты дома, то есть санкции, давилово тушек уточек и сыров тракторами.

Правда, кое-чего нет. Нет, к примеру, понимания, куда катится страна. Те, кому не нравится слово «катится», могут заменить его выражением «куда страна встает с колен».

Да, куда она «встает»? Если судить по падению производства, падению рубля, замораживанию накопительной части пенсии и грозному предупреждению г-жи Голодец, что студенты не могут рассчитывать на индексацию стипендий, так что пусть идут работать, ибо они молодые, «встаем» мы явно не туда.

Короче, тут не стоит быть «Капитаном очевидностью», чтобы россиянину описывать положение, в котором он же и находится. И если не работать телевизионным пропагандистом, то есть если не врать за деньги, то ясно, что с каждым днем будет только хуже. Эта позиция исходит из того, что ни у правительства, которого просто нет, ни у президента нет никакого объяснения, как страна будет жить дальше.

Стоит ли удивляться, что данная ситуация называется «спасайся кто может!». И что россияне пытаются спастись радикально — эмиграцией.

Уж не знаю, что придумают в очередной раз пропагандисты, чтобы втереть ложь доверчивым гражданам, но реальные цифры не скроешь: Госдепартамент США заявляет, что в этом году около 265 тыс. россиян подало заявки на получение гринкарты, хотя на Россию ежегодно выделяется лишь 4 тыс. подобных удостоверений. А год еще не закончился.

И тут нужно осознать, что это данные только про Америку. А сколько пытается уехать и уехало в Европу; сколько молодых людей рвануло на Запад на учебу, чтобы не вернуться никогда.

Смешно, что, когда в Европу рванули 300 000 сирийских беженцев, то телевизор издевался над Западом, что тот переживает «гуманитарную катастрофу». Да нет, гуманитарная катастрофа — это когда не к тебе едут, потому что ты никого не интересуешь, а когда свои же граждане покидают свою же страну, чтобы обогатить знаниями, талантом и своими детьми чужую землю.

Триста тысяч в этом году подадут заявки только в США. А сколько уедут на все четыре стороны — и сказать трудно.

Впору смеяться над такой страной, но не до смеха.

Россия — страна без будущего?

Страшно подумать.

Матвей Ганапольский