История с трастовыми фондами российского вице-премьера Игоря Шувалова поставила политические, юридические и моральные вопросы

B2G

12 апреля были опубликованы декларации о доходах первых лиц государства, членов Правительства РФ и их семей. В очередной раз одним из самых богатых чиновников оказался первый вице-премьер Игорь Шувалов. Согласно декларации семья Шувалова заработала в 2011 году 375 млн рублей.

Шувалов не первый год демонстрирует свою финансовую состоятельность — он никогда не скрывал, что до госслужбы был успешным бизнесменом, одним из владельцев известного юридического агентства ALM, среди клиентов которого числилось немало российских «форбсов». После перехода Шувалова на работу в правительство его активы были переведены в трастовый фонд и зарегистрированы на супругу Ольгу Шувалову. Поэтому российский обыватель и спрашивает, почему «безработная Шувалова зарабатывает миллионы», не понимая систему передачи в доверительное управление, которая давно принята на Западе.

Как следует из деклараций Шуваловых, фонды инвестируют семейные капиталы, получая от этой деятельности весьма неплохую прибыль.

Для западной политической практики, особенно американской, путь business to government — приход на работу в исполнительную власть из бизнеса — является абсолютно обычным делом. Детали и ограничения такого перехода четко и подробно регулируются законодательством. По словам партнера международной адвокатской компании Herbert Smith Евгения Зеленского, бизнес в целом и особенно юридическая сфера, в частности, крупнейшие американские адвокатские конторы — один из основных поставщиков кадров в исполнительную власть на всех уровнях. «Миграция по дороге В2G и обратно осуществляется регулярно и так же регулярно возникают вопросы конфликта интересов», — утверждает Зеленский.

Среди известных примеров — подозрения американских СМИ в отношении бывшего министра обороны Дика Чейни, обвиняемого в лоббировании интересов компании «Холибертон», в которой он ранее работал. Израильская пресса обвиняла своего бывшего министра юстиции Дана Меридора в конфликте интересов при оказании юридических услуг известному бизнесмену Аркадию Гайдамаку. Отметим, что в обоих случаях никаких юридических и политических последствий для Чейни и Меридора не последовало. Чейни дослужил в администрации президента Буша, а Меридор после работы на Гайдамака вновь вернулся в правительство на весьма чувствительную позицию министра по делам спецслужб.

«В нашей политической практике само декларирование членом семьи чиновника значительных инвестиционных доходов выглядит странным. У нас принято такие вещи делать по «понятиям», т.е. через цепочку доверенных лиц и держать в тайне. Шувалов с его декларацией выглядит белой вороной и многих раздражает», — считает председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов.

Залп

В начале декабря прошлого года американское биржевое издание Baron’s сообщило, что в 2004 году фирма Алишера Усманова Galagher Holdings получила $49,5 млн на покупку почти 14% акций предприятия Corus Group (бывшее British Steel) от компании Sevenkey Limited, бенефициаром которой является Ольга Шувалова. Baron’s насторожило то обстоятельство, что поступление средств на счет Sevenkey было организовано партнером Романа Абрамовича Евгением Швидлером. А спустя несколько лет, в 2007 году, Sevenkey получил от Galagher уже $119 млн.

Первоначальная информация о сделке не вызвала особого интереса ни на Западе, ни в России. Однако через три месяца, в конце марта этого года, с аналогичными материалами синхронно выходят однотипные статьи в двух конкурирующих деловых изданиях — Wall Street Journal и Finanсial Times. Такое совпадение по теме, не являющейся ни новостью, ни сенсацией, знакомые с практикой работы западных СМИ однозначно называют беспрецедентным. Публикациям предшествовало обращение живущей в США российской гражданки Натальи Пелевиной в Генпрокуратуру РФ с просьбой проверить информацию, изложенную в публикации Baron’s, на предмет коррупционной составляющей. Параллельно Пелевина, по ее словам, передала материалы в ФБР, т.к. Усманов и Швидлер имеют бизнес в США, а последний является еще и американским гражданином.

Далее кампания против Шувалова набирала обороты. Об обращении Пелевиной в Генпрокуратуру и публикациях Wall Street Journal и Finanсial Times написали многие российские СМИ. На следующем этапе к кампании подключились известные блогеры. Алексей Навальный создал в «Фейсбуке» группу и публичную страницу «Шувалова — на скамью подсудимых».

Впоследствии выяснилось, что первоисточником документов как для Baron’s, так и для Пелевиной был адвокат Павел Ивлев, бывший однокурсник и коллега Шувалова по адвокатской фирме AML, управляющий фондом семьи первого вице-премьера, когда тот еще не был госслужащим.

В отношении этичности поступка Ивлева, предавшего публичности информацию о своем клиенте, в юридических кругах разгорелась бурная дискуссия. Большинство авторов сошлись в мнении, что подобные действия, к тому же совершенные через несколько лет после события, мало сочетаются с адвокатской этикой и вызывают вопросы в отношении искренности намерений Ивлева.

Сам Игорь Шувалов подозрения в возможной коррупции категорически отверг, заявив, что «все средства и имущество его семьи и его самого были открыто задекларированы и представлены в совершенно прозрачной и доступной форме российским налоговым и надзорным органам». Он добавил, что все средства семьи управляются в соответствии с жесткими требованиями российского и международного права. Проведенная Генеральной прокуратурой проверка также не выявила в действиях Шувалова нарушений законодательства или конфликта интересов. Эти утверждения можно поставить под сомнение, но к фактически аналогичным выводам пришло, проанализировав ситуацию, известное американское бизнес-издание Bloomberg: «Действительно, российские законы требуют лишь, чтобы бизнес-активы госслужащего были помещены в трастовый фонд. Не существует правила, запрещающего жене госслужащего получать доходы. И, исходя из закона, нет проблемы в том, что траст работает с одним из главных бизнесменов в стране. В случае Шувалова очевидного конфликта интересов не существует, так как он не принимал важных решений в отношении «Газпрома» и еще меньшее влияние имеет на рыночную цену Corus. Критикам было бы трудно найти свидетельства того, что чиновник Шувалов делал что-то конкретное, помогая Абрамовичу, Керимову или Усманову».

Что в остатке? Мы попросили оценить историю с трастовыми фондами семьи Шуваловых известных политиков, правозащитников и политологов.

Михаил ПРОХОРОВ, политик:

— Я хорошо знал Игоря Шувалова еще в то время, когда он был бизнесменом, возглавлял крупную юридическую фирму. Он был профессионалом и остался им, перейдя на госслужбу. Это один из самых эффективных чиновников в федеральном правительстве. Мне, как бизнесмену, понятен его бэкграунд. Он пришел во власть, уже будучи состоятельным человеком.

Тот факт, что Шувалов в свое время решился открыто задекларировать доходы своей семьи, — принципиально важный шаг с точки зрения практики российской политики и российской госслужбы. Я оказался в схожей ситуации, когда задекларировал доходы, полученные в ходе раздела бизнеса с моим бывшим партнером Владимиром Потаниным. Но я тогда не был ни политиком, ни госслужащим, так что поступок Шувалова — сродни подвигу. Надеюсь, что его пример не останется уникальным и другие высокопоставленные чиновники также будут открыто декларировать высокие доходы и платить с них налоги.

Александр КЫНЕВ, руководитель региональных программ Фонда развития информационной политики:

— Тема обеспокоенности гражданского общества вопросами коррупции и гражданского общества абсолютно понятна и крайне важна. В этих условиях любой полученный или подброшенный кем-то материал всегда будет принят на ура и массово растиражирован без четкого осмысления — а почему и в чьих интересах тот или иной материал вдруг вообще появился. Возникают риски того, что эту активность «втемную» могут пытаться использовать в различных внутриэлитных и внутриклановых разборках. Мне вся эта история с Шуваловым кажется очень странной: уж очень четко она по времени привязана к борьбе за формирование состава нового правительства, притом что в кабинете Шувалов — фигура, мягко говоря, совсем не самая одиозная, а скорее наоборот — одна из наиболее приличных в правительстве. Но почему-то про массу других, намного более «странных» в этом отношении персонажей, — ничего нет. У меня есть большие сомнения в том, кому это на самом деле всё играет на руку, и отдают ли себе в этом отчет те, кто радостно поддерживает эту, на мой взгляд, сильно раздутую и гиперболизированную историю. Мне кажется, что гражданской активностью в данном случае просто умело и цинично пользуются. Ведь когда из обыденной в российской действительности практики что-то одно в отношении конкретного человека выхвачено и раздуто, то всегда надо понимать, почему и зачем.

Кирилл КАБАНОВ, председатель Национального антикоррупционного комитета:

— Антикоррупционная кампания, поднятая в западных и российских СМИ в связи с обращением Натальи Пелевиной в Генпрокуратуру, не так однозначна, какой кажется на первый взгляд. До сих пор остается неясным, какие конкретно документы представила Пелевина в прокуратуру, что они, собственно, проясняют с точки зрения коррупционной составляющей. Во многих публикациях муссируется слово «взятка», но механизм ее дачи неизвестен. Если Шувалов оказывал услугу бизнесмену Усманову, то хотелось бы понять, какую именно. Игорь Шувалов никогда не скрывал, что он — богатый человек и остается таковым по сей день. Всегда было известно, что Ольга Шувалова занимается инвестиционным бизнесом. Я не вижу в самом сотрудничестве компаний Ольги Шуваловой и Алишера Усманова ничего противозаконного, тем более вице-премьер каждый год отражает в своей декларации финансовые результаты деятельности своей супруги. Другое дело, что из борьбы с коррупцией сегодня пытаются извлечь максимальные дивиденды силы и личности самого разного калибра, — настолько актуальна и горяча эта тема. Кампания против Шувалова напоминает стрельбу от бедра: реальных деталей и точных попаданий нет, а канонада на политическом фронте стоит оглушительная.

Игорь БУНИН, директор Центра политических технологий:

— Игорь Шувалов пострадал прежде всего от своего стремления соблюдать закон. Он одним из первых, в соответствии с законодательством, раскрыл счета своей супруги. В тот период это был смелый шаг, но от него можно и пострадать. Когда развернулась нынешняя кампания, выяснилось, что существуют достаточно сильные противоречия между Шуваловым, сторонником быстрой приватизации, — и, например, Сечиным, который скорее является сторонником приватизации отложенной: до того момента, когда компании будут оптимально стоить. Мне кажется, что когда вся эта информация распространилась, то некоторые силы просто использовали ситуацию и присоединились к кампании против Шувалова. Один из Игорей Ивановичей мог бы использовать эту ситуацию для того, чтобы подогреть кампанию. Конечно, никаких свидетельств, доказательств. Но это вполне возможная версия. Конъюнктура сейчас очень напряженная, потому что пока не понятно, кто войдет в правительство. Не исключено, что силовики, на самом деле, пытаются использовать эту информацию для наступления на либералов.

Кампании такого масштаба ведутся большими грубыми мазками. Кампания против Шувалова — не исключение: не вдаваясь в детали, его сразу обвинили в коррупции. Сейчас уже никто не берет в расчет неоднозначность всей истории, напротив, действия всё огрубляются и огрубляются. И это естественно, потому что, как только появился подходящий информационный повод, в процесс сразу включились самые разные силы, в том числе и те, которые не хотят, чтобы Шувалов сохранил за собой пост первого вице-премьера.

Александр Мурзин