Конкуренция полезна даже Путину. За двенадцать безмятежных лет он обрюзг навыками и умом. Митинги последних дней встряхнули лидера. Не то чтобы перед страною предстал совсем новый Путин. Однако перед десятой встречей Вождя с Народом была проведена срочная интеллектуальная подтяжка, что и подправило отчасти его занудливый облик. Врать он, конечно, врал, однако не столь безоглядно, как обычно. Будто прозрев, несколько раз, хоть не без иронии, использовал недопустимый прежде термин «режим Путина». Внешним и внутренним недругам грозил чуть гуманнее прежнего. То есть без грозного оскала, как бы снисходя к их нелепым заблуждениям.

Но что за Путин без сюрприза? Все ждали зайца из шляпы. Не дождались — в том и состоял сюрприз. Шляпа, пустая вначале, оказалась порожней и спустя четыре часа трансляции. Эти выборы были правильные. Митинги против этих выборов тоже правильные. Оппозиция придумала про фальсификации, но и она правильная. Вот так, приговаривая по каждому пункту «ничего страшного», «ничего запредельного», «все нормально», он и досидел до конца. Ожидания, будто Путин-1 представит общественности новенького, с иголочки Путина-2, оказались пустыми.

Если и записать нечто в новшества, так это приметную отлаженность зрелища. Она не прогнала скуку, но уберегла от очевидных ляпов. Главным достижением стала публика. За исключением косноязычного депутата из нового думского призыва, который «по-простому» да «по-рабочему» нёс привычную совковую околесицу, за исключением утомленного славой Владимира Соловьева, вдруг навзрыд затосковавшего по массовым расстрелам, да еще элегантной дамы-доктора всех мыслимых наук, совершенно съехавшей с резьбы от непросыхающего безделья в Парижском институте имени КГБ, НКВД и ФСБ, все прочие участники задавали вопросы вполне по делу.

Технология путинских ответов, не знающая неудач, издавна покоится на трех китах. Первый кит: под гром победных цифр подвергнуть показательному сжиганию истлевший трупик «лихих 90-х». Кит второй: безжалостной цифрой сомнительного происхождения заклеймить «а вот у них», где всё, от Америки до Украины, гниёт, тонет, горит и корчится в конвульсиях. И, наконец, кит третий: подрывная подлость «западных коллег» и подлых их наймитов, по мягкости и недосмотру еще не выдворенных с территории РФ.

Эти три кита вволю порезвились в прямом эфире трех центральных телеканалов и трех главных радиостанций страны. Кто оплатил это пиршество разнузданной информации — неизвестно, люди не спрашивали. Лишь однажды Путин позволил себе отступление от этой победоносной триады. Это когда приятно похудевший Макаров, бывший адвокат и телеведущий, трижды опасливо оговорившись и сплюнув для верности через левое плечо, спросил, робея: если всё так хорошо и победы столь велики, то для чего это самое… Ну, которое… Ну, в смысле, никогда не было и вдруг опять…

Смельчак-адвокат так и не произнес вслух заветного вопроса о третьем заходе Путина на те же галеры, но лидер всё понял с первого же «ну». Он враз закручинился, оскорбел взором и признал сквозь не видимую Российской Федерацией слезу, что страна наша больна, дышит надрывно, стул жидкий и что при любом ином лекаре пропадет Расея всенепременнейше. Никаких доказательств в подтверждение этого печального диагноза Путин не привел, но каждый из миллионов телезрителей сможет подтвердить, что адвокат закивал с облегчением, что всё так славно обошлось — и для Родины, и для него лично.

Вообще грубо ошиблись те, кто предполагал увидеть Путина согбенным и подавленным. Совсем напротив, по мере развития сюжета он веселел от вопроса к вопросу. Человек из Уфы сказал, что «ислам всегда был основой русской государственности», человек из Америки, что «ислам — наши стратегические союзники со времен Советского Союза», а человек из Франции, что у нас с Европой «общие христианские ценности». Как говорится, что в подсобке, то и на прилавке.

Как бы вспомнив молодость, когда он был молодым «завклубом», проводившим беззаботные дни за пивком и просмотром популярных мультиков, он пообещал политическим противникам толерантность типа «Идите ко мне, бандерлоги!». Дальше — больше. Белую ленточку протестных демонстрантов он, оказывается, принял за свежие кондомы. Но не удивился особенностям своей фантазии, а порадовался за здоровый образ жизни оппозиции. Походя сообщил сотням миллионов россиян досужие сплетни про Михаила Касьянова, про Анатолия Собчака, про американского сенатора Джона Маккейна. Последний, представьте, давным-давно, еще будучи у вьетнамцев в плену, сидел в яме, а не в камере. Из этого наш герой экрана сделал вывод, что у сенатора «кровь на руках».

Чья кровь? Если вьетнамцев, то вряд ли. Во всяком случае, памятник бывшему военнопленному Маккейну уже лет двадцать как установлен во Вьетнаме — и, разумеется, самими вьетнамцами. Вероятно, наш лидер на миг забылся и перепутал Маккейна с Ходорковским.

Путин впервые рассказал, что способ назначения губернаторов он «придумал лично». Вспомнил про вэб-камеры, которые были установлены после пожаров рядом с каждой избой, что, по его словам, и обеспечило победу. Теперь, «чтобы выбить почву из-под тех, кто хочет делигитимизировать (без запинки!) президентские выборы», на всех избирательных участках будут установлены такие же камеры, какие были на избах.

Забавно, что, без упоминания изб, эту меру уже давно предлагала «внесистемная оппозиция», однако Владимир Чуров, совесть России и официально признанный волшебник, толково объяснил, отчего это и бесполезно, и невозможно. Теперь, похоже, Путину удалось его уговорить.

Жители тех изб, если помните, жаловались, что камеры-камерами, а в дареных новостройках дует и течет. Оппозиционеры тоже не ликуют. Если при подсчете главное не как голосуют, а кто считает, то и в вэб-камерах первое дело не что видно, а кто устанавливает.

Впрочем, фамилия Чурова за четыре часа так и не всплыла. Из чего можно сделать вывод, что волшебник остается при деле. Не звучала и фамилия Медведева. Из чего можно сделать вывод, что никакого Медведева нет и, скорее всего, никогда не было. Звучали также имена А. Кудрина, который «не пропадет». Губернатора Дарькина, который «хапает в оба кармана». Министра обороны Сердюкова, который «никуда не годится». Начальника Генштаба, который «болтает черт знает что».

Вообще лихость, с которой Путин в эти четыре часа назначал и снимал министров, поучал президентов и премьеров обеих полушарий планеты Земля, расширял и сужал избирательные права россиян, восстанавливал зимнее время, показала: он вполне освоился с состоявшимся разрушением тандема и возвращение в Кремль не станет для него душевной травмой.

Многие люди, близко знающие Путина, уверяют, что его верность слову зависит от обстоятельств. Если надо — режет правду матку. Если нет — врет напролом.

В ходе «встречи с народом» Путин произнес не без торжественности следующую заготовку: «Если я увижу, что такой (всенародной) поддержки нет, я ни одной минуты не останусь на своем месте».

Как известно, за последние полтора десятилетия из Конституции страны было фактически изъято положение о всенародных референдумах. Интересно, если бы референдум все же состоялся, как ответил бы народ: если это несчастье все же случится и Путин потеряет большинство голосов — он не останется ни на одну минуту или все же задержится на часок-другой?

ВЛАДИМИР НАДЕИН