Председатель Конституционного суда России Валерий Зорькин в интервью «Российской газете» обеспокоился ростом оргпреступности в нашем отечестве. «Увы, с каждым днем становится все очевиднее, что сращивание власти и криминала по модели, которую сейчас называют «кущевской», — не уникально, — сказал Зорькин. — Что то же самое или нечто сходное происходило и в других местах — в Новосибирске, Энгельсе, Гусь-Хрустальном, Березовске и так далее». Если так будет продолжаться, «все наши мечты о справедливом, здоровом, демократическом, правовом обществе будут похоронены».

Что-то я до сих пор не примечал, чтобы г-н Зорькин был сильно озабочен становлением на нашей территории «справедливого, здорового, демократического, правового общества». Ни в первое его пришествие на пост председателя КС, когда он в 1993-м встал на сторону хасбулатовско-руцковской гоп-компании, ни во второе пришествие, когда он просто лег под путинско-медведевскую власть, позабыв о какой-либо самостоятельности возглавляемого им органа и высоких идеалах верховенства права.

Но, допустим, озаботился наконец. Допустим, в самом деле взволновало г-на Зорькина то обстоятельство, что «слишком глубоко зашла у нас в Отечестве», как он выразился, «оргпреступная болезнь», что еще немного, и «граждане могут потребовать введения «железной диктатуры, способной предложить хоть какую-то альтернативу криминальным джунглям», «об этой диктатуре станут мечтать как о высшем благе».

А что, могут и потребовать, могут и предаться таким мечтам. Эта самая «оргпреступная болезнь» действительно за глотку уже берет. Но вот вопрос: а где же был г-н Зорькин, когда г-н Медведев осенью 2008 года ликвидировал подразделения по борьбе с организованной преступностью — все эти УБОПы и РУБОПы? Дескать, не нужны они нам. Обойдемся как-нибудь без них. Давайте-ка вот лучше с терроризмом и экстремизмом поборемся.

А ведь как мы все радовались в 1988-м, когда было официально признано, что в СэСэСэРе оргпреступность все же есть. До этого считалось, что в нашем образцово-показательном социалистическом отечестве ее нет и быть не может, так же, как нет наркомании, проституции и т.д. Радовались, конечно, не тому, что она есть, а тому, что признали наконец ее наличие и продекларировали борьбу с оргпреступностью, создали эти самые РУБОПы. Но вот спустя 20 лет их взяли и ликвидировали как бы за ненадобностью.

Между тем, в одном из некрологов по случаю кончины РУБОПов достаточно справедливо, хотя, может быть, и несколько преувеличенно, как это бывает на похоронах, было сказано: «Заслуга этих подразделений перед страной неоценима. Созданные на переломе эпох как некая милицейская элита, независимая от местных властей и подчиняющаяся только Москве, они взяли на себя весь вал «новорусской» преступности, против которой обычная милиция была бы бессильна. Борьба с вымогательствами, похищением людей, взятием заложников. Внедрение в банды. Распутывание сложнейших экономических схем хищений. Разгром крупнейших организованных преступных сообществ — «солнцевских», «тамбовских», «казанских» и прочих — и посадка их лидеров».

Вообще-то в последние годы перед своей кончиной УБОПы, видимо, следуя соответствующим начальственным установкам, все более отклонялись от своего первоначального предназначения — от сдерживания этой самой оргпреступности — и переключались как раз на сражение с «экстремизмом», то есть, попросту говоря, на политический сыск. Исправить дело можно было единственным образом: не ликвидируя их вовсе, а возвратив на прежнюю колею, ради которой они, собственно говоря, и создавались.

Но — ликвидировали. Надо же проводить какие-то реформы. И модернизацию. Как же без этого? Вот и провели, поставили галочку. А теперь вот, оказывается, «оргпреступная болезнь» так глубоко зашла, что и надежд на выздоровление почти никаких. Разве что вот какой-нибудь более или менее приличный диктатор появится. Типа генерала Лебедя покойного. «Железная рука», «способная предложить хоть какую-то альтернативу криминальным джунглям».

Действительно, еще немного и без генерал-диктатора уже будет не обойтись. Кстати, на эту мысль, наверное, кое-кого наводят и последние события на Манежной. Как-то уж больно нежно разбирался московский ОМОН с «бунтовщиками». Еще одно-два таких происшествия — и «железная рука» может возникнуть сама собой, волшебным образом материализовавшись из дыма горящих файеров и распыляемого слезоточивого газа.

Вернемся, однако, к оргпреступности. Вполне очевидно: не способен наш тандем ничего с ней поделать. Ну, ничего. Ибо и сама-то достославная путинско-медведевская «вертикаль власти» намертво с ней, с оргпреступностью, срослась. Примеры такого сращивания мы каждый день видим.

Не работает система «борьбы». Не в состоянии руководитель Следственного комитета г-н Бастрыкин выезжать со всем своим комитетом во все населенные пункты бескрайней нашей родины, во все эти «станицы Кущевские», где владычествует мафия. Не в состоянии он эти мафии ликвидировать. Да и нет у него таких полномочий. Ибо сплошь и рядом в эти мафии включены руководящие муниципальные и региональные чиновники, вплоть до губернатора, как это хорошо видно на примере Краснодарского края. Как можно поднимать руку на эту священную корову — на «вертикаль власти», будь она хоть трижды сращена с криминалом! Самое большее, что г-н Бастрыкин может, это, подменив собой местные «правоохранительные органы», заняться раскрытием какого-то конкретного преступления, как в той же Кущевской, заставить местных «правоохранителей» возобновить расследование нескольких старых преступлений, дела по которым были неправедно закрыты, попринимать население, провести с ним душеспасительные беседы, что-то кому-то пообещать, после чего отбыть восвояси, назад в стольный град.

В качестве примера успешной борьбы с организованной преступностью председатель КС Зорькин привел США начала 30-х годов прошлого века, когда там, по его словам, «на фоне «сухого закона» в ряде крупнейших городов стремительно выросло количество мощных криминальных банд, которые нередко непосредственно сращивались с администрацией и полицией и фактически «пропитывали» все основные органы власти» (ну все абсолютно как сегодня у нас, хотя и «сухого закона» у нас нет — напротив, заливаемся сорокаградусной!). «Ответом на эту криминальную волну стало создание в США двух специальных органов по борьбе с оргпреступностью — так называемого «Бюро по табаку, алкоголю и огнестрельному оружию» при министерстве финансов и «Бюро расследований» при ведомстве Генерального прокурора» (позднее ФБР).

Так что, если следовать г-ну Зорькину (по крайней мере, его намекам), перед нами открываются два магистральных пути эффективной борьбы с «оргпреступным недугом» — либо переход к диктатуре, либо создание чего-то подобного американскому ФБР.

Диктатура — это все-таки как-то нехорошо, согласитесь, а вот ФБР… Нешто действительно попытаться устроить что-то в этом роде? Но тут ведь вот какая закавыка. Зорькин совершенно справедливо говорит, что эту структуру необходимо будет укомплектовать «наиболее квалифицированными специалистами по борьбе с криминалом», причем чтобы «все они проходили жесткий отбор по личным качествам, исключающий попадание в нее случайных или тем более криминализованных фигур». А где ж мы таких найдем в сколько-нибудь значительном количестве?

Вот возьмите краснодарских «правоохранителей». Есть там хоть один такой? Что-то сомнительно. Нет уверенности. Один-то вроде был — майор Дымовский, но и того выгнали. Белой вороной оказался.

А с полицией, думаю, вообще вряд ли что путное у нас получится. Как уже не однажды сказано скептиками, одно только переименование и произойдет, на которое ухнут миллиарды. Была милиция — станет полиция. Были менты — станут полицаи. По-моему, «полицаи» — это даже более обидное прозвище, чем «менты».

Так что хорошо, конечно, что хотя бы один представитель верховной российской власти — председатель Конституционного суда РФ — заметил наконец то, что многим россиянам, не занимающим высоких властных постов, давно очевидно: «сращивание власти и криминала по модели, которую сейчас называют «кущевской», происходит повсеместно, что еще немного и граждане могут всерьез потребовать хоть какую-то «альтернативу криминальным джунглям». Но вот с предложениями (полунамеками), какой должна быть приемлемая альтернатива этим непроходимым джунглям, в программе г-на Зорькина жидковато. И то сказать, не может же представитель российской власти вслух произнести, что единственный рецепт излечения неизлечимого (в данных обстоятельствах) заболевания — смена этой самой власти.

ОЛЕГ МОРОЗ