Иран к 2020 году намерен нарастить добычу газа почти до 0,5 трлн кубометров и стать ведущим игроком газового рынка. С одной стороны, это риск для России, чей газ Иран может потеснить на европейских рынках. Но с другой, экономические и политические риски для западных компаний при работе с Ираном куда более реальны.

Иран планирует стать лидером мирового газового рынка. Об этом во вторник сообщило агентство Shana со ссылкой на иранского замминистра нефти Хосейна Амира Заманиниа. Он напомнил, что Иран уже сейчас является одним из крупнейших производителей газа в мире, а в ближайшем будущем превратится в ведущего игрока, чему способствуют газовые запасы в объеме более 33 трлн кубометров.

По оценкам британской ВР, это самые крупные в мире запасы газа (17–18% от мировых), они примерно на 2,5 трлн кубометров превосходят российские. Впрочем, «Газпром» только свои запасы оценивает в 36 трлн кубов.

Заманиниа заявляет, что министерство нефти Ирана ставит перед собой задачу довести к 2020 году объемы добычи до 1,3 млрд кубометров в сутки, то есть до 474,5 млрд кубов в год. Это почти в три раза превышает нынешнюю добычу (173 млрд кубометров в год).

Для сравнения, «Газпром» (единственная российская компания, обладающая правом экспорта газа) в текущем году планирует добыть 427 млрд кубометров.

В середине сентября The Wall Street Journal, со ссылкой на данные Еврокомиссии после переговоров с Тегераном, сообщала, что к 2030 году Иран сможет поставлять на европейский рынок 25–35 млрд кубометров газа и ряд ведущих европейских компаний уже ведут переговоры с Еврокомиссией по этому вопросу, планируя крупные инвестиции в иранский нефтегазовый сектор, причем рассчитывая опередить в этом Китай и США.

Глава East European Gas Analysis Михаил Корчемкин напоминает, что российский газ на сегодняшний день занимает около трети европейского рынка. «К сожалению, Россию нельзя назвать надежным источником — поставки не раз прекращались или снижались по разным причинам, — говорит эксперт. — Например, прошлой зимой — в наказание за украинский реверс». Впрочем, сам «Газпром» тогда заявлял, что действовал в рамках контракта и не сокращал поставки, а лишь отказывался предоставить дополнительные объемы.

«По логике европейских покупателей иранский газ должен вытеснить часть российского, доля которого сейчас является самой высокой, — говорит Корчемкин. — ЕС проводит политику «газпромозамещения», что играет на руку Ирану».

В качестве возможного маршрута поставки иранского газа в Европу Корчемкин называет газопровод через Турцию. Собственно, сейчас уже обсуждается как возможность поставок по трубам TAP и TANAP, так и в сжиженном виде через Испанию, обладающую самыми крупными в Европе мощностями для регазификации. Агентство Shana сообщает, что в Иране строится единственный на сегодняшний день завод по сжижению газа мощностью в 10 млн тонн СПГ в год (предприятие готово уже на 60%). Всего же планируется построить ориентированных на экспорт мощностей на 40 млн тонн сжиженного газа.

Россия, впрочем, конкуренцией со стороны иранского газа пока не слишком озабочена. В конце октября зампред правления «Газпрома» Александр Медведев говорил, что перспективы выхода Ирана на газовый рынок Европы весьма отдаленные. Для существенного увеличения добычи стране необходимо «преодолеть технологическое отставание, вызванное деструктивным воздействием на нефтегазовую отрасль экономических санкций».

Глава российского Минэнерго Александр Новак тогда же говорил, что и после выхода Ирана на европейский рынок Россия свою нишу на нем не потеряет. Напротив, стратегия РФ подразумевает увеличение объемов поставок в Европу.

Более того, «Газпром», по словам Новака, предлагает Ирану организовать своповые поставки газа. Правда, подробностей министр не раскрыл.

Гендиректор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов говорит, что в нынешней экономической и политической ситуации рассчитывать на иранский газ в ближайшей перспективе довольно рискованно.

«Во-первых, из-за рухнувших цен на углеводороды вызывает сомнения, что крупные компании будут сейчас вкладывать миллиарды долларов в иранскую нефтегазовую отрасль, а без их участия в добыче и строительстве инфраструктуры не обойтись», — поясняет эксперт.

Кстати, по словам Симонова, нарастить добычу к 2020 году до уровней, названных Заманиниа, абсолютно нереально. «Даже если прямо сейчас инвесторы понесут деньги, инвестиционный цикл гораздо больше четырех лет», — указывает глава ФНЭБ.

И здесь уже возникает вопрос политических отношений. Для того чтобы обеспечить поставки газа из Ирана, нужно, чтобы эта страна, по словам Симонова, оставалась дружественной на протяжении 10–15 лет.

«А Иран, даже не дождавшись отмены действующих санкций, уже начинает заявлять, что никакой смены политического курса не будет и работа над ядерной программой продолжается», — напоминает эксперт.

Алексей Топалов