В ценовой войне, которую Саудовская Аравия начинает против российских компаний, не стоит искать геополитику — все дело в рынке

Саудовскую Аравию можно отнести к категории ресурсозависимых государств даже в большей степени, чем Россию: нефть является для королевства фактически единственным источником пополнения казны. По данным Минфина США, с января по июнь российский бюджет недополучил от экспорта нефти $100 млрд, Саудовская Аравия — в полтора раза больше. Природа экономических вызовов, встающих сегодня перед этими странами, идентична — различаются только исходные данные. Дефицит бюджета СА к концу года предположительно составит 21,6% ВВП ($151 млрд) против 3% ($35 млрд) в РФ; золотовалютные резервы саудитов тают довольно быстро, но по-прежнему превышают российские на 80% ($662 млрд против $366 млрд по состоянию на август). Кроме того, в СА по итогам года ожидается экономический рост в пределах 3% ВВП, в то время как российская экономика потеряет 4-5%.

Сланцевый след

С учетом комфортного уровня накопленных средств и значительно меньшей численности населения, королевство имеет преимущество с точки зрения свободы маневра и запаса времени перед резким снижением уровня жизни в стране. Тем не менее, внутриэкономические условия уже сейчас заставляют саудитов действовать на нефтяном рынке все более агрессивно, наращивая поставки, невзирая на низкие цены. Эта политика была сформулирована еще в ноябре 2014 года на заседании стран — членов ОПЕК в Вене, где было принято ключевое решение не снижать добычу в ответ на появление на рынке американской сланцевой нефти. «Стало понятно, что Саудовская Аравия и другие сильные страны, входящие в ОПЕК, будут стремиться опустить цены, чтобы вытеснить с рынка сланцевых производителей», — говорит доцент РАНХиГС экономист Сергей Хестанов.

«Обиду» экспортеров традиционной нефти можно понять: сланцевая революция в США стала решающим импульсом для изменения баланса на рынке, сделав его гораздо более конкурентным и динамичным. «Чтобы построить сланцевую скважину и начать качать из нее нефть, нужно от двух до четырех недель, в то время как крупный проект на шельфе или даже на суше может дать результат только лет через 7», — объясняет советник компании Rusenergy Михаил Крутихин. За последние 4 года в США было пробурено в 10 раз больше скважин, чем в Саудовской Аравии. Американские производители стали невероятно гибкими — это несколько тысяч компаний, способных мгновенно сокращать и наращивать добычу, реагируя на изменения цен. Несмотря на банкротство нескольких мелких предприятий, выдавить сланцевую нефть с рынка не удалось — сегодня очевидно, что американские компании продолжают добывать и при $45 за баррель.

Опрошенные «Новой» эксперты сходятся в том, что в экспансионистской политике Саудовской Аравии едва ли можно увидеть что-либо экстраординарное. «Это обыкновенная ситуация на рынке: когда существует излишнее предложение товара по сравнению со спросом, то производители этого товара продвигают его со скидкой, пытаясь сохранить клиентов под давлением конкурентов», — объясняет Крутихин. СА ведет борьбу за сохранение или даже увеличение своей рыночной доли, максимизируя поставки и привлекая новых покупателей. Аналогичной стратегии сейчас придерживаются и все остальные крупные игроки: как следствие — избыток нефти на рынке доходит до 1,5-2 млн баррелей в сутки (по мнению Крутихина, вплоть до 3 млн).

В высококонкурентной среде, каковой мировой рынок нефти стал после сланцевой революции, демпинг является абсолютно естественным механизмом борьбы за рынки. «Предоставления скидок видным покупателям — это достаточно обычная практика, к которой периодически прибегают все поставщики. В большей или меньшей степени так было всегда, просто сейчас это происходит более агрессивно», — считает доцент РАНХиГС Сергей Хестанов. На этом фоне российские нефтяники крайне болезненно восприняли новость о начале поставок саудовской нефти с дисконтом в Польшу — рынок, на котором традиционно преобладают российские поставщики.

Неприятности на глубине

Большая часть нефтяного экспорта Саудовской Аравии приходится на Азиатско-Тихоокеанский регион и США, а ее присутствие на европейском рынке всегда было крайне ограниченным (около 10% суммарного экспорта королевства). В страны Восточной Европы, включая Польшу, поставки королевства до последнего времени не шли вовсе — в этом регионе уверенно доминировали российские нефтяники. В ближайшем будущем ситуация может измениться не в пользу отечественных компаний.

Демпинговать СА позволяет низкая себестоимость добычи нефти, составляющая $6-7 за баррель. В России на хороших месторождениях эта цифра достигает $12-15, хотя глава «Роснефти» Игорь Сечин время от времени приписывает своей компании самую низкую себестоимость в мире — в районе $4. Впрочем, если бы эта цифра соответствовала действительности, никакие конкуренты нам были бы не страшны, замечает Крутихин.

Однако дисконт, который могут предложить саудиты, скорее всего находится в разумных пределах, замечает Хестанов, а уровень неопределенности, напротив, слишком высок. Ведущий эксперт Центра развития НИУ ВШЭ Сергей Пухов также полагает, что саудовские поставки в Европу будут сильно ограниченными: для того чтобы переориентировать европейские НПЗ на работу с саудовской нефтью, потребуются инвестиции в технологическое обновление. Это повлечет дополнительные затраты времени и денег, при этом никаких долгосрочных гарантий новые клиенты не получат. «Эти действия — пробный шар, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Любой потребитель заинтересован в более дешевых поставках сырья, но нужно понимать, что Саудовская Аравия может сегодня давать дисконт, а завтра уже нет», — говорит Пухов.

Вероятнее всего, главная угроза для российской «нефтянки» сегодня исходит не от могущественных конкурентов. Из-за падения котировок на углеводороды сильнее всего пострадали не сланцевые производители, а масштабные и сложные проекты — например, бурильные работы на глубоководном шельфе. «Это те проекты, по которым еще даже не было принято инвестиционных решений и по которым нефть ожидалась через 10-15 лет, — объясняет Крутихин. То есть текущая нефть все равно остается на рынке, из-за чего цены держатся на стабильно низкой отметке». Эта ситуация вынуждает нефтезависимые страны думать о повышении фискальной нагрузки для нефтяной отрасли.

Скорее всего, дополнительное налогообложение будет введено и в нашей стране, вопрос лишь в цифрах, считает Сергей Хестанов. Проблема в том, что большинство базовых месторождений в России сегодня находятся на стадии старения. Чтобы добыча на них не снижалась, необходимо регулярно проводить довольно затратные мероприятия, которые осуществляют нефтесервисные компании. Крупных компаний такого профиля в мире всего 5, и все они являются западными.

«Если правительству удастся реализовать план по увеличению нагрузки на нефтяную отрасль, то нельзя исключать, что часть российских компаний будет не в состоянии оплатить нефтесервисные услуги. А это значит, что в скором времени, не очень быстро — от 2—5% в год, — у них начнет падать добыча», — прогнозирует Хестанов. Снижение конкурентоспособности российских компаний и падение добычи по влиянию на федеральный бюджет эквивалентно падению цен на нефть, и в этом сегодня заключается главная опасность для индустрии, полагает экономист.

В ожидании Ирана

В среднесрочной перспективе избыточное предложение на рынке сохранится, что повышает вероятность такого расклада. Накопленные запасы нефти растут во всем мире, в том числе в Саудовской Аравии, где они находятся на рекордной с 2002 года отметке (326,6 млн баррелей по состоянию на август). Рано или поздно эту нефть придется выбрасывать на рынок: месяц хранения на суше 1 барреля нефти стоит примерно $1, в танкерах — $1,5-2, говорит Крутихин. Затем, в первой половине 2016 года, к «войне скидок» присоединится Иран, что обещает быть достаточно ярким экономическим событием, которое окажет дополнительное давление на нефтяные котировки.

Смену тренда можно ожидать в долгосрочной перспективе, когда начнут действовать обратные факторы: объем инвестиций в добычу во всех нефтедобывающих странах в последнее время резко снизился, а циклы на сырьевых рынках зависят именно от этого показателя. Глобальное сокращение трат на разработку месторождений и развитие новых технологий может вновь привести к дефициту нефти и повышению цен через 5-7 лет, заключает Сергей Пухов.

Арнольд Хачатуров