Уже с ноября торговые сети начнут поднимать цены, чтобы разница между декабрем и январем не повергла потребителя в шок

Когда в августе 2014 года российские власти вводили продовольственное эмбарго в ответ на западные санкции, много говорилось о том, что продуктового дефицита не будет, а на смену дорогой и непонятно из чего сделанной импортной еде придет натуральный и доступный продукт от российского фермера.

Четырнадцать месяцев спустя можно констатировать: дефицита действительно не наступило, а вот с ценами и качеством «импортозамещенных» продуктов — большие проблемы.

По официальным данным Росстата, за минувший год гречка в среднем по России подорожала почти на 95%, сахар — на 45%, рис — на 40%, подсолнечное масло — на 38%… О том, что происходит сегодня на отечественном продовольственном рынке, с какими проблемами сталкиваются потребители и как им защитить свои интересы, «Новой газете» рассказывает председатель правления Международной конфедерации обществ потребителей (КонфОП) Дмитрий Янин.

— По данным Росстата, в сентябре вновь подорожали продукты питания, прежде всего масло, сыры, яйца, крупы. Закончилось время дешевых огурцов и помидоров. Получается, что продуктовую инфляцию так и не удалось обуздать. Почему?

— Действительно, продовольственная инфляция в стране остается весьма высокой. Дело в том, что многие производители устанавливают сейчас цены до конца этого года, ориентируясь на прогноз курса рубля. Как правило, лаг по продуктам питания — два-три месяца. Соответственно, почти десятипроцентное падение рубля, если брать август к октябрю, будут отыгрывать уже в октябре—декабре.

Сезонный фактор, который летом и в начале осени сдерживал рост цен на продовольствие, заканчивается. Соответственно, больше будет поставок по импорту овощей и фруктов. Я не могу сказать, где у нас благополучная ситуация в части продуктовых цен, кроме разве что цен на картошку. Даже простые продукты питания — типа молочной продукции и гречки — дорожают.

— Еще в начале года Ассоциация компаний розничной торговли договорилась с ритейлерами о замораживании цен на социально значимые продукты. Но ведь продавцы не могут вечно искусственно сдерживать цены и торговать себе в убыток?

— Тут надо иметь в виду следующее: самый тяжелый месяц в году для поставщиков и продавцов — январь, когда подписываются новые контракты. Сейчас идет переговорный процесс, но уже ясно: в ближайшем январе эти контракты будут уже другими по ценам. Чтобы сгладить это повышение, начиная где-то с ноября торговцы будут чуть веселее поднимать цены, чтобы разница между декабрем и январем не была для потребителя столь шокирующей, чтобы у людей осталось желание хоть что-то покупать. Грядущие январские цены будут, судя по всему, значительно выше, чем были в январе 2015 года.

— Министр сельского хозяйства Александр Ткачев недавно заявил, что до весны следующего года хлеб подорожает на 17—20%. Насколько оправдан этот рост?

— Я считаю, что искусственно сдерживать рост цен в течение длительного времени, как это было в нынешнем году, — неправильно. Надо отдавать себе отчет, что индустрия производства хлеба у нас деградирует, а его качество у ряда производителей сомнительно. Вообще тренд 2015 года — резкое ухудшение качества продуктов. Путем запрета на импорт государство фактически разрушило потребительский рынок. Плюс оно вмешалось в начале года в ценообразование, пытаясь сдержать за счет договоренностей с ритейлерами рост цен после декабрьского обвала рубля. Поэтому если принято решение отпустить цены на хлеб на 20%, то, на мой взгляд, это отвечает той ситуации, которая должна была сложиться раньше.

— В последнее время звучит много нареканий к качеству импортозамещенной продукции. В частности, нашумела история про 80% фальсифицированного сыра — эту цифру затем вынужден был опровергать Россельхознадзор. Велика ли доля фальсификата на наших прилавках?

— Доля некачественной, фальсифицированной продукции на российском продовольственном рынке сейчас самая высокая за последние лет пятнадцать. Кто-то говорит о 80% фальсификата, кто-то — о 15—20%, но любое превышение пятипроцентного барьера свидетельствует о неэффективности действий правительства. Число мошенников на рынке огромно. Ситуация критическая. К ней привели ошибочные решения, принятые ранее из политических соображений. Многие случаи с фальсифицированием продукции, которая порой становится просто опасной для жизни, замалчиваются. Мы видим и факты цензурирования результатов проверок, которые сначала озвучиваются, а потом опровергаются. Критиковать российских производителей сейчас не модно. Стратегия — держать людей в неведении. Продовольственный рынок в глубочайшем кризисе — из-за снижения платежеспособности населения, из-за обвала рубля, из-за запрета качественного импорта. Если бы этот импорт был, он не позволил бы нашим производителям так безнаказанно мошенничать, поскольку у людей всегда был бы выбор, какой продукции отдать предпочтение: отечественной или зарубежной.

Тенденция такова: власти пытаются не афишировать информацию, связанную с реальными результатами проверок. Почему-то считается, что 15—20% фальсификата на рынке, о чем говорил глава Минсельхоза Ткачев, — это нормально. У меня нет ощущения, что власти готовы обсуждать меры, которые исправили бы ситуацию. Эти меры невыгодны очень многим, в первую очередь — лоббистам и тем производителям, которые неплохо зарабатывают на фальсификате. Сейчас, в условиях ослабления конкуренции, покупка продуктов питания превращается в квест, когда ты ничему не веришь и не понимаешь, с какой полки что брать.

На Западе действует стандарт — не более 5 процентов фальсификата. Там считается, что это не идет в ущерб конкуренции. В итоге жульничает один из двадцати. А когда безнаказанно и с выгодой для себя жульничают пять компаний из двадцати, то у следующих пятнадцати есть искушение повторить «успех» коллег. Ясно, что у них издержки ниже за счет применения более дешевых технологий, ингредиентов и добавок, а выручка — выше. Проще заплатить 300 тысяч рублей штрафа, чем строго соблюдать технический регламент.

— Что же должно сделать правительство, чтобы прервать эту цепочку?

— Первое и главное — отменить антисанкции. Второе — усилить ответственность за обман потребителя. Третье — ввести оборотные штрафы, то есть на сколько обманул, столько и заплатил. Четвертое — упростить внеплановые проверки, если они связаны с обращениями граждан. Пятое — увеличить вложения в финансирование государственных надзоров, прежде всего Роспотребнадзора.

Вот тогда можно будет говорить о том, что государство реально хочет исправить ситуацию на потребительском рынке.

— Но если этим не занимаются в должной мере власти, как потребитель может защитить себя от подделок?

— Никак не может. Мы советуем переходить на покупку базовых, промышленно не переработанных продуктов: круп, овощей, фруктов, мяса, молока, яиц. Йогурты заменить кефиром. Ну и внимательно смотреть на творог и сливочное масло, не говоря уже о сыре. А лучше их избегать, купив лишний литр молока. Зачем помогать фальсификаторам? Покупка же других, более сложных продуктов сегодня превращается, как я уже говорил, в игру на удачу.

— Правительство готовится ввести продовольственные карточки для малоимущих. Как вы относитесь к этой идее?

— Сама по себе идея хорошая. В 2006 году у меня была возможность изучить вопрос в США. Речь идет о нормальных деньгах, которые перечисляются на банковскую карту.

Но в России все иначе. У нас предусмотрено выделение малоимущим всего одной тысячи рублей в месяц. В США, если ваши доходы ниже прожиточного минимума, ежемесячное пособие — около 180 долларов. Второй момент — почему-то наши чиновники решили привязать продовольственные карточки к покупке только российских товаров. Если ставилась цель поддержать бедных, то зачем усложнять помощь? Если человек хочет купить для своих детей килограмм дешевых бананов, а не килограмм более дорогих отечественных яблок, почему нет? По остальным группам российские продукты дешевле, а импорт не превышает 10% на полках. Ради того, чтобы «вычесть» эти 10% из государственной помощи, зачем-то внедряют сложные системы контроля. Американцы ничего такого не делают, понимая, что важнее общая картина, когда бедные получают шанс сбалансированно питаться, а с другой стороны, государство не тратит больших денег на контроль, следя лишь за тем, чтобы не покупали алкоголь и табак.

Евгений Андреев