Низкая безработица на самом деле — очень плохой сигнал для экономики России

Уровень безработицы в России продолжает снижаться — причем на фоне замедления экономического роста, уменьшения деловой активности и изменения геополитической ситуации. Так, по последним данным Росстата, уровень безработицы в России в августе 2014 года составил 4,8% без исключения сезонного фактора. По сравнению с июлем 2014 года численность занятого населения в августе 2014 года увеличилась на 189 тыс. человек, или на 0,3%, численность безработных уменьшилась на 35 тыс. человек, или на 0,9%. По сравнению с августом прошлого года численность безработных уменьшилась на 7,5% (или на 297 тыс. человек).

Получается несколько анекдотичная ситуация: при экономическом спаде в России безработица не только не увеличивается, но даже снижается, зарплаты продолжают расти, а производительность труда сокращаться. В западных странах все наоборот: безработица начинает снижаться вслед за оживлением деловой активности и увеличением темпов экономического роста. Поэтому если в США и странах ЕС уровень безработицы является одним из ключевых макроэкономических показателей, который отражает состояние экономики в целом и является сигналом для иностранных инвесторов, то в России уровень безработицы не имеет столь важного значения в оценке экономической ситуации страны.

Можно обозначить ряд причин, объясняющих низкий уровень безработицы в России. Во-первых, отсутствие профессиональной мобильности. Российские граждане неохотно меняют место работы и предпочитают десятилетиями трудиться на одного работодателя. На Западе не распространено такое явление, как «застойная безработица», а в России более трети безработных не могут найти работу в течение года, что также демонстрирует неспособность российских граждан адаптироваться к меняющимся условиям рынка труда.

Кроме того, в Европе или США рынок труда более конкурентный, чем российский: экономически активные граждане готовы повышать производительность труда в целях увеличения заработной платы, в свою очередь предприятия создают высокопроизводительные рабочие места. Поэтому в западных странах экономически активное население мотивировано на повышение квалификации и профессиональный рост.

Во-вторых, основной бич российской экономики — продолжающие снижаться темпы роста производительности труда, что также отражается на низком уровне безработицы (производства с низкой продуктивностью требуют большего привлечения трудовых ресурсов). Так, если в 2007 году темп роста производительности труда составлял 7,5%, то в 2013 году этот показатель вырос лишь на 1,8% (Росстат). При этом отставание России по показателю производительности труда (выпуск продукции на единицу рабочей силы) от стран ЕС и США весьма ощутимое. Так, в 2013 году в США этот показатель составил 107,6 тыс. долларов на одного работника (по паритету покупательной способности), в ЕС — 69,3 тыс. долларов. В России средняя производительность труда составила всего лишь 33,9 тыс. долларов, что меньше американского показателя в 3,2 раза, а европейского — в два раза.

Получается так, что большинство российских граждан занято в отраслях с низкой производительностью, а выбор высокопроизводительных рабочих мест, предполагающий существенное повышение жалованья, весьма ограничен. По логике экономического развития, необходимо высвобождать рабочую силу из отраслей с низкой продуктивностью и трудоустраивать ее в высокопроизводительные отрасли. Однако для этого необходимо изменение структуры экономики.

К сожалению, кризис 2008 года прошел без уроков для российского правительства: структура экономики не поменялась вовсе. Малый и средний бизнес по-прежнему испытывают сложности с доступом к заемным средствам, в то время как крупные госкомпании, в первую очередь в ТЭКе, наращивают инвестиционные программы без доли сомнений в том, что правительство их поддержит.

Более того, проблему с производительностью труда еще больше усугубят геополитическая ситуация в стране и примененные в отношении России санкции. С одной стороны, закрытие западных рынков капитала для российских компаний приведет лишь к укреплению госкомпаний и ослаблению малого и среднего бизнеса. Это объясняется тем, что госкомпании в любом случае получат дешевые длинные деньги из Фонда национального благосостояния. А крупные частные компании, малый и средний бизнес будут вынуждены сокращать свои инвестиционные программы либо искать заемные средства на азиатских рынках под высокие проценты и на невыгодных условиях. С другой стороны, обесценение национальной валюты уже привело к существенному удорожанию зарубежного оборудования и технологий для российских компаний, что делает фактически невозможным технологическое перевооружение экономики. Это значит, что производительность труда продолжит падать, а технологическое отставание страны от западных стран — увеличиваться, население страны будет занято на неэффективных производствах без мотивации и возможности повысить свою квалификацию и производительность труда.

В-третьих, низкие показатели безработицы объясняются также структурой экономики, большая доля которой приходится на госсектор (в том числе на предприятия с государственным участием). С одной стороны, госсектор неохотно идет на сокращение сотрудников, в том числе и по политическим причинам. Например, региональные власти заинтересованы в низких показателях безработицы, что влияет на оценку эффективности их деятельности. Поэтому, в соответствии с политическим консенсусом, госкомпании предпочтут создать видимость занятости или скрытую безработицу (неполный рабочий день, сокращение трудовой недели, уменьшение зарплаты, отказ от премий и бонусов, неоплачиваемый отпуск), чем увольнять сотрудников в условиях экономической нестабильности.

С другой стороны, в случае экономической нестабильности госсектор предстает для служащих некоей тихой гаванью, которая гарантирует рабочее место и зарплату, уровень которой даже не доходит до среднерыночных показателей. Так как периоды стабильности для российской экономики — большая редкость, то служащие госсектора предпочитают не покидать тихую гавань десятилетиями. Поэтому занятые в госсекторе отдают предпочтение стабильности при выборе между увеличением благосостояния и гарантированной зарплатой, независимо от экономической конъюнктуры.

В-четвертых, естественная убыль населения и постепенное сокращение экономически активного населения также сказываются на низких показателях безработицы. Если в западных странах проблема старения населения частично решается за счет модернизации производств и увеличения производительности труда, то Россия здесь заведомо в проигрышной позиции. Помимо того что в ближайшее время продолжится падение темпов прироста производительности труда, правительство надеется решить проблему естественной убыли населения за счет мигрантов. Однако ставка на то, что миграционный поток сможет заместить естественную убыль населения, чревата исчезновением вообще каких-либо стимулов к технологическому перевооружению. Как правило, мигранты представляют неквалифицированную рабочую силу, которая не может быть задействована в высокотехнологичных отраслях.

Таким образом, низкие показатели безработицы не могут быть предметом гордости для России. Напротив, полная занятость при низкой производительности труда — это симптом структурных проблем в экономике и результат неспособности страны справиться с демографическим вызовов интенсивными методами. Между тем давление демографических проблем на экономику России будет только усиливаться год от года. Обязательным условием преодоления этого вызова является повышение производительности труда и высвобождение трудовых ресурсов из отраслей с низкой продуктивностью.

Екатерина ПОСПЕЛОВА, старший научный сотрудник Института экономической политики им. Е.Т. Гайдара