До того, как древние иудеи догулялись до создания своего собственного государства, они бродили по пустыне, как известно, 40 лет

Турки — не иудеи, им придётся хуже: переговоры о том, что как бы взять Турцию в Евросоюз, тоже идут уже 40 с лишним лет, но никакого молока и мёда из них пока что не вышло: под тем или иным предлогом, но в ЕС турок принимать не рвутся. Хотя последние полвека эта страна является «ассоциированным членом» объединённой Европы.

И причин тому, чтобы не брать турок в ЕС, могут найти не так и мало: для начала европейцев беспокоит то, какую роль в Турции в управлении государством играет армия — гарантом конституции страны, например, является именно она, а не президент, и фактически именно армия стоит на страже «светскости» государства. Последнее, может, и хорошо, но как в анекдоте — хорошо, да не очень, потому что необходимость выбирать между военной хунтой и теократией оставляет какой-то странный вкус в жанре «оба хуже». Видимо, ЕС придерживается аналогичного мнения и потому хотел бы, чтобы роль вооружённых сил в Турции урезали, вопреки их желанию.

А это приводит нас к другому ракурсу проблемы «почему Турцию не берут в ЕС»: Анкаре и самой-то не особенно туда хочется, по всей видимости. Ибо, помимо гарантированных членством в Соююзе «плюшек», появится и множество неприятных вопросов и сложностей, связанных с тем, что можно было бы неделикатно назвать желанием европейцев везде сунуть свой нос. Что они и без того, в общем, делают.

В частности, одним из «препятствий» на светлом пути Турции в ЕС является то, что в УК страны существует статья, запрещающая «оскорбление турецкой идентичности». Да и несоблюдение Турцией ключевых принципов либеральной демократии — в том числе свободы слова — тоже мешает европейцам. Следует отметить и отношение к нацменьшинствам — проживающие на территории Турции курды, составляющие около 20 % населения страны, всё ещё не имеют права ни преподавать, ни проводить теле- и радиовещание на родном языке. Некоторых политиков-курдов приговаривали к длительным срокам тюремного заключения, и это была только часть общего механизма борьбы с сепаратизмом, которым десятилетие пользовалась Турция — в число методов входили и реальные военные действия, и полицейские операции.

Но, опять же, сложности с нацменьшинствами и свободой слова — не единственное препятствие на пути Турции в ЕС. Германия в целом является противницей такого варианта развития событий, и в этом она не одинока — её мнение разделяет Австрия и ещё ряд стран ЕС с большими турецкими общинами. Похоже, что близко имеющие дело с турками европейцы не уверены в том, что им хочется увеличить их количество в ЕС — против присоединения Турции возражают 57 % немцев и 62 % французов. Австрийцы и голландцы тоже не пышут энтузиазмом по этому поводу. И их опасения в том, что с принятия Турции в ЕС может начаться совсем серьёзная исламизация Европы, вполне обоснованны — 98 % турок исповедуют ислам, причём отнюдь не всегда придерживаются в этом плане умеренных взглядов. Кроме того, если экстраполировать нынешнюю демографическую ситуацию, то через 10 лет Турция станет самым большим по численности населения государством в Союзе. Европа же всё это время будет наслаждаться увеличением потока турецких эмигрантов.

Заодно следует отметить, что последние события в стране и реакция на них правительства не добавили ЕС веры в то, что в лице Турции они наблюдают демократическое государство, в котором граждане будут рады остаться. То, что против мирных демонстрантов полиция применяла слезоточивый газ и водомёты, как-то никого не навело на мысли о том, что для Турции как раз настало время перестать быть кандидатом и наконец-то войти в Евросоюз.

Интересно, что реакцией Анкары на отказ в членстве было несколько смелое заявление о том, что ЕС нуждается в ней значительно больше, чем Турция — в Евросоюзе. Как понятно, ЕС, и особенно Германия, придерживаются кардинально противоположной точки зрения.

Одним из главных «тормозов» процесса стала канцлер Ангела Меркель, крайне резко осудившая манеру обращения турецкого правительства с демонстрантами. На что министр Турции по отношениям с Европой Эгемен Багис заявил, что канцлер планирует с помощью своих выпадов в адрес Турции набрать политического капитала к предстоящим через несколько месяцев выборам в стране. При этом вряд ли скрытые планы есть только у одной Меркель.

Её позиция, как ни странно, играет сейчас, в период протестов, на руку Анкаре. Ведь в случае, если процесс принятия Турции в ЕС пойдёт быстрыми темпами, интерес Европы к методам обращения с местными проявлениями недовольства политикой правительства Эрдогана станет из теоретического крайне практическим. А именно — за каждое применение слезоточивого газа, чрезмерной силы, водомётов и прочих быстрых методов разгона толпы придётся объясняться с множеством правозащитных организаций, отделов Совета Европы и так далее, со всеми остановками. И разрозненные оппозиционные группировки могут воспрять духом и даже создать внятную общую платформу. И продвигать её, получая весьма легальное содействие, включая финансовое, от различных европейских структур по поддержке демократии. Это, естественно, турецким властям нужно, как лишняя дырка в голове — они предпочитают сначала дождаться полного утихания протестных акций.

Таким образом, на 50-м году пребывания Турции в статусе «ассоциированного члена» объединённой Европы создалась ситуация, при которой и Евросоюз, и Анкара предпочитают не заморозить процесс, а активно имитировать бурную деятельность по возобновлению оного. Хорошо, все заняты, в воздухе пыль…

Игорь Виттель