На примере двух дагестанских банков мы исследовали устройство и механизм действия «черной финансовой системы». Следуя за деньгами, выведенными из бюджета, мы встречали одни и те же банки, офшорные компании, фамилии силовиков…

В конце июня председателя Центрального банка (ЦБ) Сергея Игнатьева сменит помощник президента Эльвира Набиуллина. За полгода до этого Игнатьев дал эпохальное и прощальное, как его назвали многие специалисты, интервью, где с не свойственной ему прямотой рассказал о многих вещах, которые ранее комментировались очень скупо. Особое внимание Игнатьев уделил сомнительным банковским операциям, или «черной финансовой системе», как ее называют в среде оперативников и следователей. Ущерб для бюджета от сомнительных банковских операций Игнатьев оценил в 600 млрд рублей в год. «Кроме того, как показывает наш анализ, больше половины всего объема сомнительных операций проводится фирмами, непосредственно или косвенно связанными друг с другом платежными отношениями. Создается впечатление, что все они контролируются одной хорошо организованной группой лиц», — сказал Игнатьев.

Игнатьев прав: на протяжении последних лет в ходе расследований масштабных хищений, на первый взгляд не связанных между собой, у нас складывалось то же ощущение: следуя за деньгами, мы встречали одни и те же российские и зарубежные банки, те же офшорные компании, те же фамилии силовиков…

В преддверии смены руководства ЦБ «Новая газета» решила вернуться к теме сомнительных банковских операций и контролирующей их «хорошо организованной группы лиц». Сделаем мы это на примере двух дагестанских банков и нескольких громких уголовных дел, позволяющих понять механику и устройство «черной финансовой системы».

Площадки

13 февраля 2008 года, в полшестого вечера, группа оперативников и следователей МВД ворвалась в московский филиал маленького банка «Крайний Север». В офисе находилось несколько сотрудников, руководил которыми спокойный человек с ноутбуком. К компьютеру была подключена система «банк-клиент», позволявшая ему онлайн отправлять миллиарды рублей в самые разные уголки мира. Со счетов российских фирм деньги по фиктивным договорам отправлялись в банки Киргизии, Молдовы, Украины, Латвии, а дальше по всему миру. Человек с ноутбуком отрекомендовал себя сотрудником ФСБ, вручил следователям визитку, на которой не было написано ничего, кроме его имени и телефона, и пообещал большие проблемы.

В тот же день у банка «Крайний Север» была отозвана лицензия за нарушение закона об отмывании (объем сомнительных операций превышал 10 млрд рублей), а у членов следственной группы действительно случились большие проблемы. В скором времени два ключевых оперативных сотрудника группы были арестованы, а возглавлявший группу следователь Геннадий Шантин позже покинул МВД.

Филиал банка «Крайний Север» был очередной «площадкой» (кредитной организацией, через которую проводятся сомнительные операции) в длинном списке уже «сожженных» банков, контролировавшихся той самой «хорошо организованной группой лиц». На тот момент у Шантина было в производстве несколько уголовных дел, касавшихся десятков банков, обналичивших и выведших за рубеж десятки миллиардов рублей. Заходя в «Крайний Север», группа Шантина не знала, что немалую часть из проходящих через него транзитом денег составляли средства, несколько месяцев назад похищенные из бюджета путем мошеннического возмещения налога на прибыль из 28-й и 25-й налоговых инспекций. Хищения, уже известного всему миру как «дело Магнитского». Зато об этом должен был знать спокойный человек с ноутбуком и визиткой без опознавательных знаков, пообещавший проблемы.

Вернемся еще чуть назад. Март-апрель 2007 года для «хорошо организованной группы лиц» оказался чрезвычайно «урожайным». За эти два месяца около 10 банков в Москве и Дагестане лишились лицензий за отмывание, общий оборот сомнительных операций по этим банкам превысил 240 млрд рублей! Но особенно на этом фоне выделились два небольших дагестанских банка — «Рубин» и «Антарес». Только на них пришлась треть от оборота сомнительных сделок в 2007—2008 годах (88 млрд руб.).

Что объединяет эти две, казалось бы, совершенно разные и разделенные временем истории? В терминологии черного банковского сектора и «Крайний Север», и дагестанские банки были «площадками», через которые в одном случае «транзитились» похищенные из бюджета деньги, в другом — обналичивались деньги московских клиентов. Безусловно, у тех денег, которые проходили по счетам дагестанских банков, было не дагестанское происхождение, эти суммы формировались не внутри дотационной республики. Деньги на дагестанские банки переводились множеством фирм-однодневок из московских банков.

Уголовное дело в отношении руководителей банков «Рубин» и «Антарес» закончилось посадками номинальных директоров фирм-однодневок. Показания этих номинальных директоров крайне любопытны — они позволяют понять механику сомнительных банковских операций.

Бомжи-миллиардеры

Из показаний Атака Атакова от 16.04.2007: «В 2006 году я решил заниматься предпринимательством. Я хотел получить кредит в банках и наладить сельхозработы на своей земле. Однако я не смог получить кредит ни в одном банке.

Я по поводу кредита обращался также и в КБ «Рубин», где председателем правления был мой земляк Гимбатов Казбек Хизриевич. Но Казбек сказал, что он не может оформить мне кредит. После этого я вышел из банка и на улице Грозненской напротив банка «Рубин» ко мне подошел незнакомый мужчина возраста около 40 лет. Он представился как Вадим. Он стал настойчиво спрашивать о моих проблемах. И я ему тогда рассказал, что я должен людям большие суммы денег. А я тогда должен был около 1,8 млн рублей. Я тогда не мог даже заснуть и не знал, что делать. Вадим сказал мне, что у меня есть возможность заработать деньги и предложил мне подобрать человека с паспортом, от имени которого можно будет создать формально коммерческое предприятие, открыть расчетный счет в банке «Рубин» и использовать этот счет для обналичивания денег, которые будут поступать на этот счет. Вадим также сказал мне, что я буду получать 0,2% от сумм, которые будут поступать…»

Дальше неудачливый предприниматель из Дагестана рассказал, как он ночь не спал и раздумывал над предложением; выбора у него не было, и он согласился. После чего нашел бомжа с паспортом, для которого «самое главное, чтобы было спиртное», оформил на него фирмы и передал документы Вадиму. После чего запойный бомж много раз подписывал чеки на снятие наличных со «своей фирмы».

Дело наладилось, и вскоре Вадим попросил найти еще бомжей с паспортами, за что обещал 30 тыс. долларов. Атаков сел на машину и поехал в Астрахань за бомжами. Там по совету знакомого нашли еще несколько бомжей (знакомый при этом передал одну просьбу: чтобы не убивали только их), привезли их в Дагестан, поселили в заброшенном доме, завалили спиртным, зарегистрировали фирмы и по фиктивным чекам продолжили снимать наличные. Так бомжей свозили со всей России в Дагестан на обналичку.

Этот пример показывает, как работает система обналички на низовом уровне. Теперь о том, к чему это привело на верхах.

История дагестанских банков вышла настолько громкой, что транзитом породила множество разных уголовных дел, стоивших свободы многим людям; она привела к перестановкам в структуре МВД, наружу выплыли имена наиболее влиятельных представителей теневой банковской системы и сотрудников спецслужб, якобы их контролирующих. Нам удалось повстречаться со многими участниками тех событий, имена большинства из них мы пока называть не будем только в силу того, что на нынешней стадии разобраться, на чьей стороне правда, чья версия верна, — трудно, а наша задача пока состоит не в том, чтобы найти виновных, а в том, чтобы понять экономическую суть и причины существования «черной финансовой системы». В будущем к этой истории мы еще вернемся со всеми именами и фамилиями, потому что, к большому удивлению, почти все участники тех событий готовы представить свою точку зрения и имеющиеся у них материалы.

«Мы первыми начали бить в колокола по поводу банков «Рубин» и «Антарес» и Дагестана в целом, — рассказывает М., известный на теневом банковском рынке финансист. — Весь рынок знал об этой ситуации. Мы предупреждали службы о том, что такой объем денег, который проходил через банки этой республики, мог привести к очередному аналогу чеченской войны. Нас не только не послушали, но сделали организаторами всей схемы обналички через «Рубин» и «Антарес». Сделали это сотрудники МВД совершенно незаконно, преследуя только одну цель — подмять весь рынок под себя».

Бывшие сотрудники МВД, занимавшиеся расследованием отмывания денег в дагестанских банках, не согласны с этим утверждением. Один из бывших оперативников группы Шантина говорит, что предупреждения о ситуации с дагестанскими банками, наоборот, поступали по правоохранительной линии, но к ним не прислушались, следственную группу развалили, а тех, кто сжигал банки, взяла под госзащиту ФСБ.

А делить действительно было что. По нашим подсчетам, в предкризисные годы (2007—2008) лицензий за отмывание денег лишились несколько десятков банков, а оборот прошедшей через них денежной массы составил около 1 трлн рублей. Представители теневого банковского сектора и МВД соглашаются, что эта сумма завышена и занижена одновременно. Завышена, потому что объем сомнительных операций подсчитывается «кумулятивно»: грубо говоря, если банк «Антарес» перевел в банк «Рубин» 10 млрд рублей, а банк «Рубин» те же деньги отправил в заграничные банки нерезидентам, то общая сумма сомнительных операций составит 20 млрд рублей. Занижена, потому что в нашу статистику не попадают действующие крупные банки, как государственные, так и частные. В той же истории с «Рубином» и «Антаресом» одним из «лидеров» по переводу денег в Дагестан был государственный Сбербанк.

«То на то и выходит, — говорит бывший сотрудник ЦБ. — Сумма в 1 трлн незаконных банковских операций приблизительная, но близкая к истине». Доля Дагестана в этом объеме сомнительных операций, по подсчетам экспертов, составляет 20—25%, что, кстати, совпадает с распределением банков по регионам России: Дагестан занимает по этой позиции третье место после Москвы и Санкт-Петербурга.

«Теперь подсчитай доход теневых банкиров, — продолжает бывший оперативник МВД. — В те годы ставка за обналичку варьировалась от 4 до 6%, в зависимости от клиента, происхождения денег и так далее. То есть доходы обнальщиков исчисляются миллиардами долларов. При этом это такой вид криминального бизнеса, в котором риски минимальны: ты не имеешь дела с физическим товаром типа оружия или наркотиков, ты работаешь с денежной массой. Если учесть, что с рынка убрали многих мелких игроков и он сузился до предела, нетрудно понять, почему главных игроков взяла под защиту ФСБ».

Клиенты

Выражаясь юридическим языком, отмывание, или легализация преступных доходов, неминуемо указывает на наличие предикатного преступления. То есть возникает важнейший вопрос: а чьи и откуда, собственно, деньги?

«Для условного «обнальщика» условная налоговая чиновница — не более чем очередной клиент, — рассказывает бывший оперативник МВД. — Такой же, как какой-нибудь коммерсант, уклоняющийся от налогов или платящий зарплату своим сотрудником в конвертах. «Черные банкиры», транзит-обнал — это такая своеобразная сфера услуг, незаконных, конечно, но неизбежных. У нас так устроена экономика: пока выгоднее работать вчерную, чем вбелую, будет существовать рынок транзита и обнала».

К., другой известный на сером банковском рынке финансист, считает, что смешивать всех в одну кучу неправильно, и не каждый, кто обслуживает потоки коммерсантов, согласится обслуживать потоки чиновников. «У каждого из нас тоже есть своя гражданская позиция. У меня с партнерами есть твердое правило: не работать с бюджетными потоками. Как только мы видим, что это деньги налогоплательщиков, мы останавливаем операции. Хотя, конечно, есть и те, кто обслуживает оба направления — и коммерческое, и бюджетное». (Слово «коммерческое» в этом контексте должно пониматься условно — это те потоки, которые прежде всего формируются за счет ухода от налогов, таможенных платежей частными компаниями.)

Банки «Рубин» и «Антарес» в этом смысле показательны. Вычленить в общем объеме сомнительных операций, проведенных через эти дагестанские банки, бюджетную и коммерческую составляющие достаточно трудно, но, несомненно, обе присутствовали. С одной стороны, лидерами по переводу денег на счета дагестанских банков были Сбербанк и многие коммерческие банки Москвы. С другой стороны, согласно расследованию Росфинмониторинга, значительный объем поступлений на счета «Рубина» и «Антареса» приходился на платежи компаний из Чеченской Республики, которые, в свою очередь, получали их от государственных структур и предприятий Чечни, занятых в сфере ЖКХ, дорожного и жилищного строительства. (В некоторых случаях госпредприятия напрямую, минуя посреднические фирмы, платили деньги в дагестанские банки.) У этих денег — безусловное коррупционное происхождение: согласно материалам расследования, многие из руководителей тех госпредприятий Чечни, которые отправляли деньги в дагестанские банки, стали впоследствии фигурантами уголовных дел о присвоении или растрате, мошенничестве.

Становление Дагестана как одного из лидирующих в России регионов по сомнительным банковским операциям привело к формированию еще одного достаточно любопытного рынка. Рынка перевозки наличных денег. Для существования этого рынка были налажены специальные каналы, до сих пор действующие в крупнейших аэропортах Москвы. Об этом стало известно после громких задержаний со спецназом и перестрелками. О том, что происходило на этом рынке на самом деле и сколько наличных денег (в цифрах и килограммах) ежедневно везется из Дагестана в Москву, а также о том, кому эти деньги потом достаются, мы расскажем в ближайших номерах.

Роман Анин