Чиновники увидели пользу от вступления России в ВТО: теперь есть на кого списать упадок сельского хозяйства

На прошлой неделе президент провел расширенное совещание Совета безопасности, посвященное проблемам, связанным с вступлением России в ВТО. Примечателен сам факт, что тема рассматривалась как касающаяся безопасности страны. Но важнее другое: собравшиеся не раз и не два обращались к проблемам помощи аграриям и производителям сельскохозяйственной техники. Говорилось об ошибочности снижения пошлин на ряд товаров и сокращения финансовой поддержки аграриям на закупку отечественных сельхозмашин.

Тон обсуждения позволял предположить, что чиновники будут отныне аргументировать не очень эффективную аграрную политику внешними факторами, а пропагандисты — изливать злобу на торговую организацию.

Между тем стоит прояснить ряд существенных моментов. Известно, что и в развитых странах аграрный сектор не существует без господдержки. При этом большинство оказывающих эту помощь стран — давние члены ВТО. США, например, ежегодно тратят на поддержку своих фермеров $18 млрд, а Европейский союз — более €58 млрд. В 2010 г. доля этих средств составляла 7,8% совокупной выручки американских фермеров и 24,1% — европейских.

В ряде секторов поддержка более значительна. Так, к примеру, в Техасе и некоторых других южных штатах производителям хлопка доплачивают по $560 на каждую тонну выращенного сырья, в то время как ее цена на мировом рынке не превышает $1400. Даже в Австралии и Новой Зеландии фермеры получают дотации, несмотря на то что условия для ведения сельского хозяйства в этих странах признаны экспертами одними из самых благоприятных на планете.

Зачем правительства помогают фермерам? По двум основным причинам.

Во-первых, потому что успешность фермерских хозяйств — основа выживания сельских территорий. А доля сельских жителей составляет в США около 16% населения, в ЕС-27 — более 23%, и никто не намерен допускать превращения большей части своих государств в пустыню.

Во-вторых, потому что относительно низкие цены на продовольствие — одна из основ социального благополучия и спокойствия. И поэтому, несмотря на высокие доходы фермеров и значительную зарплату переработчиков, продукты питания сегодня в большинстве стран Европы не превосходят по ценам продаваемые в Москве, а по многим позициям остаются даже дешевле.

Поэтому само значение поддержки государством собственных производителей не может вызывать сомнений. Проблема в том, как эта поддержка осуществляется и какие дает результаты. Заметим: вопреки распространенному в обществе мнению в России аграрии тоже не обделены вниманием. По официальным данным, ежегодно в 2010—2011 гг. на эти цели выделялось более 143 млрд руб. Если учитывать, что валовая продукция сельского хозяйства составила в России в 2011 г. 3,45 трлн руб., то уровень поддержки достигает 4,2% — заметно ниже, чем в Европе и США, но положение поправимо, о чем немного ниже.

При этом стоит обратить внимание на две наших «особенности».

Прежде всего это характер помощи. В большинстве стран власти финансируют закупки готовой продукции по ценам, превышающим рыночные, или выплачивают своего рода премию в момент реализации фермером той или иной партии товара. Иначе говоря, существует гарантированная система закупки сельхозпродукции; производитель оказывается свободен от диктата перекупщика и не страдает от неожиданных перепадов цен. На этот вид помощи в Америке и Европе приходится от 55 до 71% общего объема сельскохозяйственных дотаций.

В России такой подход не получил достаточного распространения — наши чиновники предпочитают финансировать отдельные программы «впрок», в надежде на будущий результат. В Программе развития сельского хозяйства до 2035 г. прописаны более полутора десятков подобных направлений, но можно ли быть уверенным в том, что, например, купленный за рубежом племенной скот принесет ожидаемые результаты, а не будет неожиданно пущен под нож в случае экономического кризиса (поголовье крупного рогатого скота в России в 2008—2010 гг. сократилось на 1,16 млн голов, или на 6%)?

Значительно большие средства направляются на софинансирование покупки техники, компенсацию процентов по кредитам и иные, преимущественно финансовые инструменты (до 80% совокупного объема государственной помощи аграриям). Это, конечно, хорошо, но понятно, что купленная в кредит или полученная по лизингу техника оказывается намного дороже. К тому же вопрос, кому именно оказывать поддержку, решается чиновниками и не всегда связан с получаемыми результатами. Достаточно вспомнить «поддержку» Цапков и коррупцию, присутствующую в этой сфере, как и везде в стране…

Не менее важен и реальный объем помощи. Как мы уже говорили, ежегодно из федерального бюджета России на нужды аграриев выделяется 140 млрд руб. В США — $18,3 млрд. Затраты на эти цели составляют 1,1% расходной части российского бюджета и 0,5% — американского. И что говорит ВТО про эти российские расходы?

Может, это прозвучит неожиданно, но, согласно условиям вступления России в эту организацию, объем дотаций сельскохозяйственным производителям до 2017 г. ограничивается… $9,1 млрд, или 288 млрд руб., — суммой, более чем в два раза превышающей текущее финансирование. А это значит, что все слезные рассказы о невозможности помочь нашим селянам — ложь, продуцируемая бюрократами. Заявляя, что ВТО препятствует развитию российского аграрного сектора, они бессовестно перекладывают ответственность с больной головы на здоровую.

ВТО не мешает России сократить финансирование МВД (1,8 трлн руб. по бюджету на 2012 г.) и «перекинуть» всего 6—8% от этой массы денег аграриям. И тогда мы получим даже больший относительный уровень поддержки, чем в США! Нашим патриотам надо критиковать не тот Белый дом, что расположен на Пенсильвания-авеню, а тот, что на Краснопресненской набережной.

Пока мы преследуем не экономические или социальные, а идеологические цели, не следует надеяться на аграрное благополучие. Замечу: разрушение нашего сельского хозяйства приняло особо массовые масштабы в начале 2000-х годов, уже после «лихих 1990-х»: с 1995 по 2010 г. поголовье крупного рогатого скота в стране упало на 19,7 млн голов (или на 49,3%), овец и коз — на 6,8 млн, свиней — на 5,4 млн; мы стали выращивать меньше картофеля, льна, кормовых культур. Площадь обрабатываемых земель сократилась на 27,3 млн га, или на 26,7%...

И не нужно винить в этом природные условия. Достаточно сравнить Калининградскую область — а Восточная Пруссия была в свое время житницей Германии — с соседними с ней регионами. Здесь в 2010 г. собрано 186 тыс. т зерна и бобовых, 150 тыс. т картофеля, произведено 37 тыс. т мяса и птицы, 57 тыс. т молока. В соседней Гродненской области Беларуси в том же году — 1,35 млн т зерна и бобовых, 1,25 млн т картофеля, произведено 227 тыс т мяса и птицы, 887 тыс. т молока.

Проехав этим летом 30 километров от Калининграда до Светлогорска, я увидел в середине пути, помню — справа от дороги, если ехать из города к побережью, — одно (!) картофельное поле. Все остальное — запущенный бурьян. Это, что ли, «вставание с колен», которое переживает Россия?

Если мы хотим поднять наше сельское хозяйство, надо понять, что единственные ответственные за его нынешнее положение — это мы сами. Сегодня в той же Польше у фермера остается до 60% цены, которую потребитель платит за продукты в среднем варшавском магазине. У российского крестьянина — около 25% от цены московского супермаркета.

Виноваты в этом не ВТО, а отсутствие нормальной сбытовой цепочки, засилье торговых сетей и неумение государства платить «по результату», а не в соответствии со своими собственными представлениями об эффективности. Надо повсеместно совершенствовать политику государственных закупок, стимулируя крестьян наращивать объемы производства. И не нужно считать, что связанные с этим расходы будут бесполезной тратой бюджетных денег.

Они будут в этом случае использованы с куда большей пользой, чем при очередной закупке техники и спецсредств для ОМОНа. Потому что, чтобы что-то охранять, надо сначала что-то производить. Но эта простая мысль последней приходит в голову российским чиновникам. Особенно тем, кто решает экономические проблемы на заседаниях Совета безопасности…