Изменить положение с инвестициями может только государство, решили экономисты, собравшиеся на конференции журнала "Эксперт". Идеи, как ему это сделать, были высказаны самые разные - от возрождения валютного контроля и госинвестиций в перспективные направления в духе СССР, до сокращения доли промышленности в ВВП

Финансовые ресурсы в России слишком дороги для развития промышленности, отчего она деградирует. Виновато в этом государство: Центральный банк и Минфин проводят откачку денег с финансовых рынков, размещая их в зарубежные активы. Для того, чтобы оседлать технологическую волну, основанная на нано-, генно-, и ядерной инженерии, деньги нужно вернуть в экономику. Чтобы они тут же не утекли за рубеж, надо поставить на границе фильтры - т.е вернуть валютное регулирование.

Так видит российскую экономику Сергей Глазьев - известный экономист, советник президента Путина, а в прошлом - министр (в правительстве Черномырдина).

Коллеги Глазьева, собравшиеся на конференции, организованной журналом "Эксперт", его не поддержали. Но высказали собственные соображения, которые тоже можно назвать "альтернативными" российскому экономическому мейнстриму. Главный пример спора - нужна ли России такая большая промышленность, нужен ли ей другой экспорт, кроме нефтяного, сможет ли она зацепиться за лидерство при новом витке технологического прогресса.

Сергей Глазьев, советник президента России

"Инфляция - конечно, беда, которой надо всегда остерегаться. Но количественная теория денег совершенно не адекватна реальной ситуации, это абстракция. В нашей истории были периоды, когда денежная масса росла, а инфляция снижалась, и наоборот.

Индустриализацию надо делать на основе новейших технологических укладов, а не воспроизводить устаревшие. Сейчас мировая экономика находится в стадии перехода с технологического уклада, основанного на развитии комплекса информационно-коммуникационных технологий, к базирующемуся на развитии нано- и биотехнологий, генной и ядерной инженерии. Кто первый оседлает эту новую волну, тому будет легче оказаться на ее гребне. Для входа на более поздних стадиях потребуется больше затрат.

При входе на новые технологические рынки только колоссальные инвестиции позволяют получить качественно новый эффект. Масштаб необходимого инвестиционного капитала таков, что частный сектор его не способен обеспечить. Только государство.

В предыдущие периоды государства давали импульс через военные расходы. Либеральному государству разрешено заниматься финансированием только этой сферы. Но в новой волне главный потребитель - гражданский сектор.

Здесь я говорю не как советник президента, а руководитель рабочей группы при Академии наук.

Нам необходимы длинные дешевые деньги.

Первый поток можно обеспечить через механизмы рефинансирования в коммерческие банки с регулированием ставки рефинансирования, которая, по нашим оценкам, не должна превышать 4%.

Второй канал - долгосрочные кредиты на 10-15 лет через институты развития под 2% годовых в развитие проектов инфраструктуры, адекватных новому технологическому укладу.

У нас есть внутренние ресурсы: длительное время у нас норма накопления (капиталовложения) в 1,5 раза ниже нормы сбережения. Даже на базе существующих сбережений можно развивать собственную экономику.

Нам нужна система стратегического планирования и механизмы ответственности за управление этими деньгами, чтобы не просто обеспечивать безубыточность, но и давать конкретные результаты в виде конечного продукта. Надо убедиться, что деньги доходят до реального сектора, что они идут в перспективные направления, а не уходят за рубеж.

Первый опыт масштабного применения системы рефинансирования в прошлый кризис показал, что львиная доля из 2 трлн руб., которые напечатал ЦБ для спасения российской экономики, не трансформировалась в кредиты реальному сектору, а обрушилась на финансовый рынок, ушла в валютные спекуляции, породила новый виток турбулентности, обрушила в полтора раза рубль. Механизм не был замкнут.

Надо менять трансграничные взаимоотношения. Мы теряем ежегодно $30-50 млрд только за счет разницы в процентных ставках: государство отправляет длинные деньги туда, а наши корпорации получают более дорогие деньги здесь. Еще $100 млрд капиталов в год выводится напрямую.

При таком взаимодействии с миром никакие механизмы гибкой денежной политики и рефинансирования у нас не сработают. Необходимо думать о валютном регулировании, создании системы защиты, фильтров. которые предотвратили бы переток денег на спекулятивный рынок, удерживали их для кредитования реального сектора.

Только тогда мы сможем выйти на показатели нормы накопления в 35%, темпов роста инвестиций - в 15-20%, до 30-50% в год - роста инвестиций в новые направления и уклады".

Андрей Клепач, замминистра экономического развития

"Удельный вес промышленности в ВВП и занятости в ней падает. Но не означает, что у нас идет деиндустриализация.

Есть теория, что в промышленности мы безнадежно отстали. И нам надо сосредоточится на чем-то интеллектуальном, неизвестном, а значит ставка должна делаться на образование, топовые научные исследования. Но их нельзя привязать к территории России, они носят международный характер. Если нет спроса на них внутри страны, то это будут колоссы на глиняных ногах.

Направления и заделы, которые могут обеспечить России рывок в технологическом развитии, где мы можем держать от 4% до 8-10% мирового рынка:

разработка программного обеспечения, хотя удельный вес наших разработок и на международном и на внутреннем рынке сокращается;

медицинские и биотехнологии;

ядерные технологии, хотя здесь мы находимся на грани потери преимуществ: последние разработки японских ученых гораздо менее металлоемкие и в целом менее материалоемкие, чем наши;

авиационная и космические отрасли: мы готовим новую пилотируемую и транспортную космическую систему. Но космическая отрасль находится на перепутье: либо мы пойдем по пути "отверточной автосборки", либо в партнерстве с зарубежными компаниями останемся в числе технологических лидеров. Вклад отрасли в ВВП ничтожен - 0,2% у нас, и 0,4% - в США. Но вклад в развитие технологий, инноваций оценивается в 20%;

автопром развивается на западных технологиях. Есть шанс, что грузовики повторят судьбу легковых автомобилей и перейдут на зарубежные платформы. Хотя "Лада Гранта" ставится для сборки в Румынии. Это уникальный случай;

возможности для прорыва есть в сфере создания новых материалов, в том числе редкоземельных и редких элементов, которых нет в природе.

Кажется, что есть дефицит проектов, они плохо подготовлены. Но мне кажется, главная проблема в другом: у нас нет нужной дерзости.

Например: высокоскоростные железнодорожные магистрали. Первые проекты были еще в СССР. Они создают совсем другой ритм жизни и работы бизнеса.

Второй проект еще более рискованный: экранопланы, экранолеты. Технология позволяет перевозить от 600 до 2000 тонн грузов. Это возможность создания другой уникальной транспортной системы, особенно на Дальнем Востоке, в северных районах страны. Решиться пока на запуск такого проекта государство не может: по оценкам его цена от 20 млрд руб и выше".

Яков Миркин, завотделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН, председатель совета директоров ИК "Еврофинансы"

"Выдергиванием одной составляющей - таргетирования инфляции или регулирования валютного курса - финансовую систему успокоить не получится. Если финансовая система разбалансирована, если она очень не велика и не позволяет содействовать быстрому экономическому росту, который становится функцией мировых цен на сырье, потока иностранных капиталов и т.п., то мы приходим, к сожалению, а может быть и радости, к идее государства развития. Систему российских финансов не успокоить, не расширив сферу административного регулирования:

надо снизить процент по кредитам;

бороться с немонетарной инфляций;

работать с драматическим разрывом между номинальным и реальным эффективным курсом рубля, который является очень твердым барьером для высокотехнологичного российского экспорта;

сверхвысокой является фискальная нагрузка.

Если ставить вопрос о российском экономическом чуде, надо сравнить с экономиками, находившимися в режиме форсажа (например, "азиатские тигры", Китай, Индия). Период форсажа связан:

с мощным наращиванием монетизации экономики: увеличивалась в 2,5-3 раза и выходила на уровень 80-100%, у Китая сейчас - около 200%; в России - 35-45% и сокращение в кризис;

доля инвестиций в ВВП должна быть 35-40%, а не 20-23% как у нас, в которые включен еще и военно-промышленный комплекс;

насыщенность внутренними кредитами резко увеличивалась;

ссудный процент - снижался в 2-3 раза;

снижение немонетарной инфляции - в 2-2,5 раза, у нас она остается на самом деле двузначной;

ограничение конечного потребления государства: даже в идеологизированном Китае она 12-13%, но никак не 18%, как у нас. Это значит, гораздо меньше остается для поддержания режима экономического чуда.

Нам не обойтись без репрессивной финансовой системы с расширенным использованием административных инструментов, но не для расширения сферы администрирования, а для развития рынков, создания условий для экономического роста".

Константин Корищенко, председатель правления АКБ "Инвестбанк"

"Причины нашего отставания понятны: эффективность производства у нас ниже. Нужны средства для модернизации.

Но кредитных ресурсов у нас не хватает не только потому, что они дороги. Большинство собственников стремятся не вкладывать прибыль в производство, а выводят капитал в безопасные зоны.

Отток капитала - это отражение того явления, которое произошло после 2008 года: ранее у нас был приток спекулятивного капитала, сейчас его нет. Ужесточения денежно-кредитной политики по сравнению с докризисной не произошло. Но нет и такого смягчения, как у американцев или европейцев.

Другой вопрос, можем ли мы себе позволить финансовую открытость с учетом размеров нашей экономики. Наша сверхволотильность объясняется отказом от валютного регулирования. Россия - единственная страна БРИКС, которая сделала свободно конвертируемую национальную валюту".

Юрий Сизов, замгендиректора УК "Лидер"

"Деньги в стране есть. Нужны проекты.

Даже в отношении проектов государственно-частного партнерства (ГЧП) проблемы буквально во всем: выделение земель, оформление собственности на объекты.

В отношении концессий (как основного способа реализации ГЧП) возникает даже дискриминационное налоговое давление, так как эти проекты воспринимаются как коммерческие".

Екатерина Трофимова, первый вице-президент "Газпромбанка"

"Длинных денег у нас нет, потому что сберегаем мы гораздо меньше, чем в развитых странах. Традиций таких нет. Просто денег у нас меньше, отсюда перекосы в процентных ставках.

В этом году резко сократился приток средств физических лиц, отсюда средняя ставка по депозитам в десяти крупнейших банках - 9,5% годовых. Все хотят взять кредит под 5%, но тогда ставка по депозитам должна быть не выше 3%. Желающих положить деньги под такой процент нет. Кредитование происходит за счет увеличения заимствований за рубежом и предложения со стороны ЦБ".

Анатолий Аксаков, депутат Госдумы, президент Ассоциации региональных банков

"Если завтра ЦБ выведет на рынок триллион хотя бы рублей, а не долларов или евро, можно представить масштабы оттока капитала из страны. Не сможет наша экономика абсорбировать этот капитал.

У нас государство, имея достаточно средств для выполнения всех своих обязательств, исполняя бюджет с профицитом, занимает на внутреннем рынке. Это деньги, которые компании могли бы использовать для своего развития.

Если даже государство само изымает деньги у наших инвесторов и отправляем их за рубеж, вкладывая в иностранные ценные бумаги, не верит в нашу экономику, то зачем иностранным инвесторам приходить сюда?

В этом, как и в прошлом году, огромные дивиденды получили наши компании. Мы в качестве антикризисной меры снизили налог на прибыль компаний. Прибыль пошла не на развитие, а на дивиденды.

Надо дестимулировать этот процесс, одновременно стимулируя инвестиции: поднять налог на прибыль, скажем до 30%, и одновременно снизить его до 10-15% на ту прибыль, которая направляется на инвестиции. Тогда многие компании пересмотрели бы свою дивидендную политику.

Виктор Ивантер, академик РАН

"Минфин строит линию Мажино из денег. Только он забывает, что немцы через Бельгию (линию Мажино) обошли.

Это не правильно, что нерегулируемые [нефтегазовые] доходы [бюджета] нельзя использовать, а их нужно складывать. Но предположим, эти деньги попали в экономику. А банки могут финансировать реальный сектор? Кадры должны быть в банках другие. Наряду с финансистами, там должны быть инженеры, которые отличают яму от котлована.

Давать населению по депозитам 10% - это бандитизм. Какой псих это придумал? Тогда давать кредиты банк должен под 15%, а брать их сможет только тот бизнес, где прибыль более 20%, минимум.

У нас преувеличивается роль обрабатывающей промышленности. Страна большая - людей мало. Чиновники должны быть свои, учителя, медики свои, полиция своя, армия своя. На обрабатывающую промышленность людей не хватит.

Нам нужна диверсификация экономики, но ни в коем случае не диверсификация экспорта. У нас отличная структура экспорта. Экспорт углеводородов - он надежен. А если бы мы экспортировали продукцию машиностроения, то в кризис 2008 года у нас половина (населения) страны была бы безработной.

А кто придумал энергоэффективность? У нас что энергетических ресурсов не хватает? Наша проблема трудоемкость: вот ее надо снижать".

Ермолай Солженицын, управляющий партнер московского офиса McKinsey

"Промышленности у нас точно не мало. Ее доля в ВВП составляет 36%, а услуг - 58%. В Германии эти показатели - 28% и 70% соответственно, в США промышленность обеспечивает 19% ВВП.

Если у нас $100 млрд в год утекает, то наверное проблем в деньгах здесь точно нет".

Карлотта Перес, Центр исследований научной и технологической политики Университета Сассекса (Великобритания)

"Если экономика в целом не доходная, то бесполезно создавать мощный финансовый сектор. Великобритания в начале XX века была финансовой столицей мира, но инвестировала не в собственную экономику, а в развивающиеся рынки: Австралию, Канаду, Аргентину. Это стало причиной ее технологического отставания от США и Германии.

Эпоха информационной и телекоммуникационной революции началась с 1971 года, и нынешний кризис приходится только на середину этой эпохи. Нам еще многое предстоит. Лопаются пузыри, и начинается этап размещения новых производств. Страны, которые не идут на модернизацию в период размещения производств, будут в дальнейшем вынуждены догонять. Нужна экономическая почва, чтобы новые производства могли прорасти именно на вашей территории, а не ушли туда, где лучше. Если политика проводится правильно, то инновации распространяются абсолютно на все отрасли.

Нельзя выбрать отдельные отрасли и направления, считая их перспективными. Чтобы успешно развивать один сектор, нужно комплексное развитие всех направлений. Только это способно обеспечить развитие передовикам. Тем более, еще не понятно, какие из них могут стать доходными в будущем".

Москва. 28 ноября. FINMARKET.RU